Введение

Предисловие

Рекомендуемая читателям монография Ф.А. Бадалова «История лезгинского народа (лезгиноязычных народов) и государства(V тыс. до н.э. — X в. н.э.)» результат многолетней работы автора. Книга посвящена исследованию малоизученного периода истории нахско- дагестанских, и более углубленно лезгиноязычных народов: ранняя древность, древность, раннее средневековье.

Действительно многие проблемы древней истории автохтонных народов восточного Кавказа, в том числе лезгиноязычных народов до сих пор остаются не выясненными и спорными. Данное исследование попытка восполнить этот пробел. В монографии исследуются такие молоизученные аспекты истории северо-восточно-кавказоязычных народов, как вопросы о предках, прародине, праязыке, языческой религии, времени и маршрутах переселения лезгиноязычных народов из прародины на современную родину, образования их государственности. По названным и другим вопросам древней истории и культуры народов нахско-дагестанской группы, основываясь на исследования известных ученых, автор делает интересные выводы.

Появление данной монографии в определенной мере обусловлено дополнительными возможностями, которые заложены в достижениях ученых второй половины XX века в деле изучения древней истории. Появились новые методы датировки (радиокарбонный и люминесцентный анализы, дендрохронология), новые отрасли научного исследования (палеоклимато­логия, палеоботаника и др.) Впервые появились возможности решения таких важных и сложных проблем, как происхождение письма, определение языковой ситуации в глубокой древности (вопрос о праязыке), выявление первичных очагов расообразования и сложения древнейших этносов. Этому способствовали сенсационные археологические открытия, подарившие науке богатейший фонд письменных источников и памятников материальной культуры.

Исследования таких авторитетных знатоков Древнего Востока как И.М. Дьяконов, С.А. Старостин, Ю. Заблоцка, Н.Б. Янковская, И.Г. Алиев и др. дали автору представленной монографии мощные импульсы для аргументации своих позиций по основным вопросам политической истории и духовного развития народов северо-восточно-кавказской семьи в ранней древности.

Безусловно процесс расогенеза предшествовал этногенезу, образованию ныне существующих языковых семей. К европеоидной расе относятся не только носители индо-европейских языков, но и народы говорящие на иберо- кавказских языках, в том числе и северо-восточно-кавказоязычные народы. Поиск прародины индо-европейцев и предков народов говорящих на иберо- кавказских языках приводит большинство ученых к заключению что, они локализуются в районах либо прямо примыкающих к Черному морю, либо находящихся в непосредственной близости от нее. Автор данной работы допускает возможность локализации прародины северо-восточно-кавказоязычных народов в трех регионах:

1. Юго-восточное и центральное Закавказье.

2. Регион Загро-Эламских гор (горы Хуррум).

3. Балканы, острова Средиземного и Эгейского морей: Крит, Кипр, Лемнос, Эвбей и др.

Автор, моделирует возможные маршруты и исторические этапы их передвижения от прародины на современную родину. Высказывает предположение о том, что более точное определение места локализации воззможно после прочтения многочисленных хурритских текстов, детального изучения и сопоставления древнего языкового материала с современными северо-восточно-кавказскими языками. На данном этапе состояния изученности, можно говорить об одном: хуррито-урартские языки выступают в роли праязыка в отношении языков нахско-дагестанской семьи.

Автор приходит к заключению, что IV-III тыс. до н.э. — является периодом этнокультурной общности хурритоязычных (восточно-кавказоязычных) племен. Во второй половине III тыс. до н.э. прослеживаются тенденции возникновения различных племен, связанных между собой общностью происхождения, начали формироваться восточно-кавказские языки. Во II тыс. до н.э. на основе хурритского (луллибейского, кутийского, касситского и др.) формировались крупные племенные союзы потомков хурритов — маннейцев, урартов, алупанцев, пелазгов, этрусков и др. В период великого переселения народов (XIII-X вв. до н.э.) под натиском индо-европейцев часть пелазгов этрусков) переселилась в Сирию и Палестину, а другая на Аппенинский полуостров. Эта часть пелазгов (этруски) двигалась дальше и создала свое государство (X в. до н.э.) в средней части Пиренейского полуострова. А маннейцы, урартцы и алупанцы создали свои государственные образования на исторической родине — северо-западном Иране, Восточном и Центральном Закавказье (X в. до н.э. ). Потомками этих народов, утверждает автор, являются современные северо-восточно-кавказоязычные народы, которые с середины I тыс. до н.э., в связи с распадом Манны и Урарту и захватом их территорий другими народами, переселились не только на территорию исторической Алупании (Кавказская Албания), но пройдя через Кьвеварский (Дербентский) и Дарьяльскнй проходы и в северо-восточный Кавказ — ту территорию, которая ими была частично заселена еще с конца IV тыс. до н.э.

Путем изучения языковых параллелей между хурритским и алупано- лезгинским автор приходит к выводу, что между этими языками наблюдается преемственность: хурритский — албанский (древнелезгинский) — современно лезгинский.

Вопрос о времени возникновения государственности у хурритов — предков северо-восточно-кавказоязычных народов также относится к малоизученным вопросам. Опираясь на богатый научный материал по древней истории Передней Азии, автор выдвигает гипотезу о том, что до образования Манны, Урарту, Алупании, предки восточно-кавказоязычных народов создали свою государственность еще в начале II тыс. до н.э., которая называлась «Хурри» |или «Хуррэ». В течении II тыс. до н.э. хурриты господствовали на огромной территории: от северо-восточного Кавказа до Верхней Месопотамии и Палестины. Государства Верхней Месопотамии и восточной Анатолии («страны Ханигальбат») были захвачены хурритами и вошли в состав империи Хурри. Политическое ядро империи находилось на восточном Кавказе.

Вопреки устоявшемуся мнению об образовании государства лезгиноязычных народов Алупании в середине или второй половине I тыс. до |н. э., в данной монографии (основываясь на древние письменные источники — ассирийские, урартские, античные, алупанские и др.) утверждается, что этот процесс начался еще в конце II тыс. до н.э. и завершился в начале I тыс. до н.э.

В конце II — начале I тыс. до н.э. под натиском индо-европейцев рушится привычный уклад жизни хурритов, до того безраздельно господствовавший на обширной территории. Более многочисленные индо-европейцы постепенно притесняют хурритов. Это обстоятельство вынуждает последних собрать Совет Старейшин хурритоязычных племенных союзов. По решению Совета, (как утверждается в древнеалбанской книге), лезгиноязычным племенам выделяется территория будущей исторической Алупании, другие племенные союзы также получают свои уделы. Предводителем, вождем и верховным жрецом лезгиноязычных племен в этот период являлся Алуп — легендарный основатель Алупанского государства.

Вопрос об этногенезе алупано-лезгинского народа впервые исследован дагестанским ученым М.М. Ихиловым («К вопросу о происхождении народностей лезгинской группы». Ученые записки. Дагестанский филиал АН СССР. Серия общественных наук. Махачкала, 1969 г.). Ф.А. Бадалов продолжает тему и утверждает, что алупано-лезгинская этническая общность образовалась в результате консолидации и слияния в первой половине I тыс. до н.э. нескольких близких по языку и культуре племен, родственных в генетическом отношении, таких как касы (каспии), гаргы (гаргар), утии (утияр), мушы (муьшкуьрвияр), силвы (силибар), чилбы (чилбар), барзы (барзар), тапиры (тип1ирар), лбины (лпинар), цахуры (йихьбы), гаты (ханалугцы), геры (апутар), микраны (микар, микранар), матиены, ижмахи, лазы (лацар), табасаранцы (хинар, унар, гумар и др.).

Лезгинские племена начали осознавать себя единым этносом с того периода когда их страну стали называть Алупанией, т.е. Великим Домом Алупа. Этот процесс завершился когда самого народа стали называть алупанцами, т.е. «алупанбур».

Образованию алупанской этнической общности способствовали следую­щие факторы:

а) Территориальное и государственное единство. Алупания сохранила государственное и территориальное единство почти XVII столетий — до начала VIII в. н.э.

б) Алупанское самосознание, зафиксированное в этнониме «алупан» — лезгин — лег .

в) Единство культуры и языка (развивающийся на общехурритской основе). В последующие века особую роль сыграл алупано-лезгинский алфавит.

г) Единство идеологии алупанского общества — языческой религии, названной автором «раизм» по имени верховного бога лезгинского язычества Ра (солнце).

До сих пор отсутствовали конкретные исследования о язычестве лезгин (лезгиноязычных народов). Поэтому, вопреки предостережению многих видных востоковедов (например, И. А. Петрушевского), некоторые исследователи необоснованно относились к раизму как к разновидности зороастризма.

Как известно, религиозные представления у отсталых народов и религиозные системы у развитых народов древности до нас дошли в виде образцов народного творчества. Лезгинское же язычество сохранено в адатах, обрядах, более рельефно в образе мышлении, языковом материале и мифологии. Древнелезгинский язык и лезгинский фольклор содержат в себе необыкновенно стройную и ясную картину того времени, когда мифология еще находилась на первом этапе своего развития, а лезгинский народ создавал самого себя.

Основываясь на данных мифологии лезгиноязычных народов, а также опираясь на богатство лезгинского языка, автор впервые исследует историю развития религиозной мысли лезгинского народа, обобщает основные мировозренческие постулаты лезгинского язычества. Ф.А Бадалов предлагает свою модель пантеона божеств и систему иерархии языческой религии у лезгин, обобщает философию раизма (идеология алупанского общества), исследует двусторонние связи раизма с языческими верованиями у народов Передней Азии, Египта, Рима, Греции, Этрурии и Древней Руси.

Раизм в понимании автора — языческая религия лезгиноязычных народов, самобытная система мировоззренческих учений, синтезирующая в себе (некоторые общие идеи Древнего Востока, но зародившаяся на основе собственной истории, мироощущения и образа жизни.

Верховным богом лезгинского язычества является бог солнца Ра. В пантеон божеств раизма входят также бог справедливости Алпан, бог тайн (двуликий бог) Варз, богиня красоты и любви Мен (Яргъи руш, Тавар), богиня плодородия, защитница семьи Арчан, бог-труженник Тарлас, бог земли Ген, бог дождя Гудул, богиня зависти Алпаб, также добрые демоны Лаз, Ц1егь, Т1иб, злые демоны Пехъ, Малкамут, Кускафтар, Хъварц и др.

Одной из малоизученных проблем истории лезгинского народа является принятие христианства, процесс формирования у них христианского мышления, культуры и образа жизни.

Лезгиноязычные народы в течении более 1000 лет исповедовали христианство, первая христианская община на Кавказе возникла именно в лезгинском городе Чуре еще в 43 году н.э., а с 313 года христианство было принято как государственная религия в Алупании (Кавказской Албании) — государстве лезгиноязычных народов.

В работе Ф.А Бадалова впервые исследуется история алупано-лезгинской христианской церкви, раскрывается неоценимое влияние христианства на дальнейшее развитие народа, исторические заслуги таких знаменитых личностей как Виру, Бакур — лезгинских католикосов, политических деятелей VII века.

Автор подробно рассматривает историю многовековой борьбы христианства с идеологией ислама, исламизацию языческих и христианских пIиров — святилищ.

В монографии доказывается что, несмотря на невыносимые условия созданные арабами после оккупации для наших предков и продолжавшийся веками геноцид, основная масса лезгинского народа переселившаяся в Сув горная и предгорная часть исторической Алупании) оказывала упорное сопротивление и приняла ислам только после XIII века.

По сведению дагестанских историков P.M. Магомедова и А.Р. Магомедова (История Дагестана», Махачкала, 1994г.) «к XIV веку в Дагестане все еще сохраняли свои позиции языческие верования, и христианство, и мусульманство. Ни одна из этих религий еще не занимала в Дагестане господствующего положения. Шла упорная борьба между христианством и мусульманством за влияние на массы … Христианство, распространенное среди населения Южного Дагестана… пыталось сохранить свои позиции с помощью миссионерской деятельности, ислам же насаждался силой оружия … С конца XIII в. сюда проникают даже католические миссионеры… с 1363 года в документах упоминается епископство «Каспийских гор».

В письменных источниках 1370 года зафиксировано имя епископа Лазаря — «бывшего лезгинского епископа греческого вероисповедания, перешедшего в католицизм».

Эти факты свидетельствуют о том, что лезгины-христиане упорно опротивлялись исламизации более 600 лет.

Достаточно продолжительный период (начиная с I-III до XIII-XIV вв.) истории лезгиноязычных народов тесно связано с христианством что, как справедливо отмечает автор данной монографии, требует более углубленного исследования.

В монографии Ф.А. Бадалова выявлены некоторые особенности топонимики территории исторически населенной лезгинами, анализирован топонимический материал собранной самим автором. Исследователь раскрывает этимологию таких привычных, и одновременно загадочных древнелезгинских топонимов как Шахдаг, Пармак, Базар, Силибир, Чур, Аламеше, Манкъулидхуьр, Нарын кала, Нерен вац1, Шарван, Вардедрук, Алуэн и многих других, перечисляет сотни исконно лезгинских мужских и женских личных имен, предлагает меры сохранения и восстановления топонимики территории населенной лезгиноязычными народами.

Автор не претендует на категоричность своих выводов, считает, что работу по исследованию древней истории лезгинского народа следует продолжать интенсивно и на достаточно широкой материальной и источнико­ведческой базе.

В монографии не все вопросы освещены равномерно и исчерпывающе, имеется ряд дискуссионных вопросов, многие аспекты исследования требует дальнейшего изучения хурритских письменных источников дагестанскими (представителями народов северо-восточно-кавказской языковой семьи) учеными, проведения археологических, антропологических, этнографических и языковедческих работ.

Вместе, с тем важно подчеркнуть актуальность исследуемой темы и надеяться, на то, что появление монографии Ф.А. Бадалова будет способствовать более ясному пониманию древней истории народов северо- восточно-кавказской языковой семьи, поможет разрешению некоторых теоретических споров между исследователями. Уверен в том, что данная работа где осуществляется убедительное повествование об истории и культуре лезгинского народа от V тыс. до н.э. — до X в. н.э. будет достойно оценено читателями, она сумеет выполнить существенную позитивную функцию добротного информационно-просветительского источника и будет полезным дополнением к учебникам по истории северо-восточно-кавказоязычных народов.

Магомедов Насир Гамидович,
доктор философских наук, профессор,
действительный член Нью-Йоркской Академии Наук
.

 

ВВЕДЕНИЕ

Почему лезгины (лезгиноязычные народы) должны изучать свою историю?

Вопрос далеко не риторический. Очень низкий уровень социально- экономического развития, обусловленный колониальной политикой разношер­стных захватчиков с юга и севера в течении последнего тысячелетия, политиче­ское бесправие, вошедшее в норму, постоянное глумление над моральными ценностями лезгинского народа, в том числе всех лезгиноязычных народов, создали такую ситуацию, что сегодня есть все основания говорить о давно на­чавшемся процессе постепенного вымирания этих народов, этих культур.

Поэтому не лишним будет, если мы вспомним некоторые общеизвестные истины.

Прежде всего, мы должны изучать свою историю потому, что каждый нормальный человек обязан помнить: кто его отец (цай) и кто его мать (хай), кто его дед (ч1ехи ба), кто его бабушка (ч1ехи де) и чем он обязан своим предкам.

Мы должны изучать свою историю потому, что народ, знающий свои корни и свою историю, стоит выше, чем народ пребывающий в неведении (14, стр. 4). И еще, общеизвестно, что знания по собственной истории содействуют формированию национального самосознания народа, а народ без национально­го самосознания и национальной идеологии не только не заслуживает никакого уважения со стороны соседних народов, но и обречен на гибель.

Давно наступил такой ответственный период в судьбах наций и наро­дов, когда каждый из них и дальше может развиваться только в том случае, если он имеет национальную идеологию и хотя бы авангард, знает действи­тельные интересы народа и борется за них. Народ не сплоченный вокруг на­циональной идеи не имеет будущее.

По нашему твердому убеждению, наличие национальной идеологии является доказательством жизнеспособности и высокоразвитой культуры любо­го народа. Общеизвестно, что национальная идеология и ее основа — нацио­нальные интересы веками формируются в процессе исторического опыта. По­этому мы обязаны не только помнить историческое прошлое, но и хорошо знать и извлечь из нее уроки.

И наконец, хочется обратить внимание читателей на один очень пе­чальный факт. В царской России, по переписи 1897 года, проживало около 200 народов. В период развитого социализма, по перепеси 1989 года, в Советском Союзе — той же территории царской России, оставалось около 100 народов. За короткий исторический период — всего за 100 лет исчезли с лица земли около ста народов только на территории бывшего Советского Союза. В XXI веке этот процесс будет активизироваться. Если мы не хотим исчезнуть как народ, не должны терять историческую память.

Мы убеждены, что в основе межнациональных конфликтов лежат не только имперские амбиции отдельных политиков, но и тот факт, что многие народы недостаточно хорошо знают свою историю. Это прямое следствие преступной национальной политики большевиков и Советского государства. По замыслу советских идеологов часть автохтонных народов должна была исчезнуть с лица земли. Поэтому, по прямому указанию сверху об истории многих древних ав­тохтонных народов умышленно умалчивали, а для некоторых народов истории специально создавались по заказу.

Политика советского периода «не только не давала возможности изуче­ния истории родного народа, но и способствовала извращению, отрицанию и

даже лишению своей истории «малых» народов. Забвение своей родной истории и культуры некоторые исследователи считали как рост интернационализма. Духовную деградацию малочисленных народов можно приостановить лишь возрождением истории. Испокон веков самой главной обязанностью и самым сильным стремлением родителей было воспитание детей на традициях истории и культуры своего народа. Огромна воспитательная роль истории каждого на­рода. Она укрепляет чувство национальной гордости, воспитывает людей в духе преданности своей земле» (12, стр. 3-6).

В какой степени изучена древняя история лезгин (лезгиноязычных народов) ?

Ученые-албановеды, как правило, констатируют: история и культура лезгиноязычных народов очень мало изучена. Известная исследовательница К.В. Тревер в введении книги «Очерки по истории и культуре Кавказской Ал­бании» пишет: «В настоящей работе сделана попытка показать в той мере, ка­кой это позволяют источники, картину политической истории и культурной жизни албанов, одного из трех основных древних народов Закавказья, наиме­нее известного и очень мало изученного …» (13, стр. 1).

Другой исследователь К. Алиев, азербайджанский ученый, всю свою жизнь посвятивший изучению истории Албании, повторяет то же мнение: «Несмотря на немалое количество исследований, в которых неплохо разработа­ны те или иные частности, античная Кавказская Албания изучена еще слабо и многие вопросы этой страны или вовсе не решались, или решены весьма не­удовлетворительно» (24, стр.20).

Авторы все время повторяют актуальность и важность изучения исто­рии и культуры Кавказской Албании. Как пишет Ф. Мамедова, «Албания явля­ется одним из самых древних государств мире, а албанцы являются одним из основных создателей античной и раннесредневековой культуры в Кавказском регионе. Не восстанавливая историю Кавказской Албании, нельзя изучать древнюю и раннесредневековую историю Кавказа, а также всего Ближнего Вос­тока» (27, стр. 3).

История лезгиноязычных народов практически не изучена. Как спра­ведливо отмечает профессор Г. Абдурагимов, в советский период «к сожалению, в исследованиях истории преобладающим стал марксистский подход в его худ­шем варианте, а в руководстве научными направлениями — «партийное руково­дство» с его некомпетентностью, амбициями и националистическим уклоном. Все это привело к серьезным деформациям не только в постановке изучаемых явлений, но и к серьезной фальсификации исторических данных, сокрытию, а иногда и уничтожению фактического материала для реализации первой задачи.

… Подход к исторической науке и по сей день остается прагматическим: … история нам нужна, чтобы она подвела почву для реализации концепции, которая отвечала интересам отдельных «кланов» и представляемых ими народов. Для выполне­ния этой сверхзадачи пошли в ход не только фальсификация исторических реалий, но и произвол, гонения против тех, кто противился этой вакханалии. Поэтому и сегодня многие народы, особенно малочисленные, не знают своей подлинной истории. Лезгины не являются исключением в этом печальном спи­ске» (8, стр. 9).

Об истории и культуре исторической Алупании написаны сотни книг и защищены десятки докторских и кандидатских диссертаций. Авторами этих трудов являются русские, еврейские, армянские, грузинские, тюркские, запад- но-европейские ученые. Печально отметить, что среди этих авторов нет представителей лезгинского народа за исключением книг Г. Абдурагимова и Я. Яралиева. Почему?

Однажды у одного известного в Дагестане ученого-историка, лезгина спросили: «Почему вы не пишете историю лезгинского народа и государства?» Он серьезно ответил: «Боюсь, что ученые соседних народов рассердятся!».

По этой, и не только по этой причине с историей лезгинского народа происходят невероятные, странные, научно необъяснимые вещи: Например, Алупанский алфавит известен с 1937 года. Текстов на этом алфавите тоже достаточно. Армянские историки говорят, что алупанцы были армянами, турки говорят, что алупанцы были древние турки, но ни те, ни другие не могут читать алупанские тексты.

При этом, как не парадоксально, многие ученые — представители тех же народов, заявляют, что «не известен язык, на котором говорили албаны, нет автохтонных письменных источников …» (24; 13 и д.р.).

Азербайджанский ученый К. Алиев пишет: «… Эпиграфическими памятниками судьба нас не балует. Как известно, надписей античного времени две, одна на латинском языке (имеется ввиду надпись, высеченная на поверхности скалы, обнаруженная у горы Беюк-Даш (Большой Камень) в Кобустане, недалеко от г. Баку) в 1948 г. В надписи упоминается Тит Флавий Домициан, император Рима 81- 96 гг. н.э. : «При императоре До­мициане Цезаре Августе Германском Луций Юлий Максим, центурион XII легиона Фульманата (Молниеносного)», другая на древнегреческом (найдена в 1902 году около села Беюк-Дегне (Большая впадина) Шекинского района Азербайджанской Республики, археологом Реслером. Надпись такая: «Элий Ясон Эвнону Благодетелю памяти ради», относится к пер­вым векам н. э. (24, стр.76). Кроме того во время археологических раско­пок у Мингечаура было обнаружено семь эпиграфических памятников, относящихся к раннему средневековью, но лишь ретроспективно бросаю­щих свет на языковую панораму античной Кавказской Албании. Надписи (их всего восемь), кроме двух, фрагментарны или очень повреждены.

Какой язык отражают эти уникальные памятники эпиграфики?» (24, стр.51).

Автор далее продолжает: «Дешифровка и раскрытие мингечаурских надписей поднимет занавес над этнической картиной, ибо они отражают тот глав­ный язык, на котором изъяснялись и священнослужители и широкие слои населения как в античное время, так и в раннем средневековье» (24, стр. 51).

А пока этот занавес оставался висеть, историки соседних нам народов растаскивали историю алупанцев — предков лезгиноязычных народов. К примеру, по армянской традиции, Алупания представляется как неотъемлемая часть «Большой Армении» и называется «Восточная Армения», а алупанцы по этническим, культурным и конфессиональным (религиозным) отношениям считаются армянами» (27, стр.3). Многие армянские и грузинские ученые утверждают, что со временем основной носитель албанского языка удины ассимилировались, часть их стала армянами, а часть грузинами. А горстка удин до сегодняшнего дня живет в деревне Нидж Куткашенского района Азербайджанской Республики.

По мнению наиболее серьезных азербайджанских ученых как 3. Буниатов, И. Алиев, Ф. Мамедова и др. …, алупанский народ исчез с лица земли и в этом процессе наиболее большая и важная часть алупанцев превратилась в тюрков. Но с этим объяснением не согласна другая часть азербайджанских ученых, например, Г. Гейбулаев и др.

Так оценивает академик АН Азербайджанской Республики И. Алиев «научные труды» вышеупомянутого Г. Гейбуллаева : «По существу главная задача автора — это во что бы то ни стало доказать древность тюркского элемента в областях Азербайджана. Пытаясь доказать сказанное, Г. Гейбуллаев пошел по этому самому пути, по которому у нас в республике идет определенная группа, не занимающихся своим делом дилетантов. Опасность такого рода печатных «исканий» заключается прежде всего в том, что они оказывают вредное влияние на неискушенную в науке моло­дежь и на некоторые круги азербайджанской интеллигенции, порождая недобрые националистические чувства. Причем Г. Гейбуллаев, также, как и идейные друзья его, пользуется методами ненаучными, недозволенными и просто в науке запрещенными» (289).

Точка зрения И. Алиева не нравится и не удовлетворяет национа­листов. Они требуют, чтобы ученые между терминами «албан» и «турок» ставили знак равенства. А когда И. Алиев отказывается заниматься лженаукой, его публично объявляют чуть ли не врагом тюркской нации.

Тогда нашлись люди, такие как академик 3. Буниатов, защитившие достоинство ученого и честь человека. Вот его слова: » Заман (автор кле­ветнической статьи), как невежда утверждает, будто в древней Албании «местный народ, то есть тюрки, составляли большинство». Это наглая ложь, и она применяется Заманом или в целях давления на широкие читательские мас­сы (подобное в последнее время превратилось в некую норму), или доказывает свою дремучую безграмотность и безответственность.

… Ни один серьезный ученый никогда не утверждал и не имел оснований ут­верждать, что среди 26 племен древней Албании были тюрки и они могли со­ставлять численное большинство …

В древнем Азербайджане, в том числе и в Албании, никаких тюрков не было. Поэтому обвинение И. Алиева «в отрицании местных тюркских (в Албании — 3. Б.) племен — необоснованное. Он же не мог этих тюрков высосать из пальца. По мнению автора статьи, «античные ученые Геродот, Страбон, Плиний, Пто­лемей … и десятки других знали о местных (в Албании — 3. Б.) тюркских пле­менах и писали о них*. Конечно же это явная ложь. Со всей ответственностью заявляю, что ни Геродот, ни Страбон, ни Плиний, ни Птолемей не знали в Ал­бании «местных тюркских племен», и знать не могли, и ничего о них не писали …» (288).

По этому поводу, считаем целесообразным отметить позицию Азер­байджанского ученого Ю. Джафарова: «Авторы многих из этих (последних годов — Ф.Б.) публикаций, рассчитывая на приобретение известности путем количественного обращения к этой актуальной (а теперь даже модной) теме, используя при этом всю периодику, во что бы то ни стало стремят­ся доказать изначальную тюркоязычность предков азербайджанского наро­да … Рассуждения некоторых авторов об «обнаружении» на территории Азербайджана неких «тюркоязычных» в догуннский период (в частности, скифов-саков, а также объявление тюркоязычными ряда албанских пле­мен, да и самих албан) носят неоправданно оптимистический характер и объясняются лишь желанием внести личный вклад в существующую тен­денцию. … В действительности же все гораздо сложнее. Узость источнико­ведческой основы по проблеме, крайний недостаток археологического, ан­тропологического, этнографического, лингвистического и другого материала и, как следствие, отсутствие отработанной, логически цельной научной концепции по раннетюркской(гуннской) проблематике не позволяет в настоящее время перейти к более широким обобщениям. В этой связи достаточно отметить хотя бы то обстоятельство (весьма важное по существу, но почему-то нигде не учитываемое), что до сих пор на территории Азер­байджана (историческая Алупания — Ф.Б.) пока не выявлен ни один мо­гильник (не говоря уже о поселении — Ю. Дж.), который по способу по­гребения, характеру инвентаря и другим многочисленным признакам мож­но было бы с достаточной убедительностью отнести к погребениям, с ярко выраженными древнетюркскими чертами. И это в то время, когда памят­ники древнетюркского (гуннского — Ю. Дж.) облика давным-давно извест­ны на огромной территории от Монголии до Венгрии (включая Северный Кавказ), хорошо изучены и не представляют загадки для их атрибуции археологами. В этом смысле тем более непонятно, каким образом иным авторам удаются глубокомысленные заключения по проблеме этногенеза азербайджанцев (в вопросе изначальной или ранней тюркизации), если они не опираются даже на один выявленный и четко датированный ран­ний древнетюркский археологический комплекс…» По мнению автора: «Гунны были первыми древнейшими тюркоязычными племенами, вступив­шими на землю Албании». Но » как это не выглядит парадоксальным, … мы до сих пор точно не знаем, кто именно были гунны по происхожде­нию, на каком именно языке говорили …» (95, стр. 4 — 6).

В учебнике «История Азербайджана» (Баку -1994 г.) о языке алупанцев написано следующее: «По предположению в III тысячелетие до н.э. существо­вал общедагестанский язык — основа. В результате распада этого языка- основы возникли нахские и лезгинские языковые подгруппы. В лезгинскую языковую группу входят арчинский, лезгинский, агульский, табасаранский, цахурский, рутульский, крызский, будухский, хиналугский, удинский языки. Лезгинская языковая группа (древнелезгинский язык) была распространена на территории Дагестана, и вероятно, формировалась в I тысячелетии до н.э. В последующем периоде в древнелезгинском языке происходит распад. Навер­ное, это происходило в I тысячелетии до н.э. В источниках в этот период и в период ранних средних веков в бассейне рек Койсу — Самур и Дербентском регионе отмечаются племена, относящиеся к лезгинскому этносу. Эти уди(ути- удин), гел, лег, лпин, чилб/силв, джибг и другие лезгинские племена. По пред­положению, впервые отделился от общелезгинской основы — языка хиналуг­ский язык, потом арчинский и удинский языки, позже будугский, крызский, рутульский и цахурский языки. Отделение лезгинского, табасаранского и агульского языков от основы — языка относится к поздним периодам. Ути- удинский, хиналугский, будугский, крызский, цахурский языки отрываясь на территории Дагестана от языка-основы, продвигались в Самуро-Дербентский регион. Здесь ути-удины приняли христианство и под давлением гунно- тюркских этносов переселились на левый берег Куры — туда, где они обитают сегодня. Переселение удинов произошло накануне арабских завоеваний или позже. Остальные лезгиноязычные племена после принятия исламской рели­гии, в разные периоды средних веков переселились к северным границам Азер­байджана и сохранили свои языки» (227, стр. 234).

По этому поводу, уместен будет отрывок из книги азербайджан­ского автора А.С. Сумбатзаде (17): «По сохранившимся свидетельствам гео­графов во второй половине X века (не успевшим утратить показательности, конечно, и в XI -XII веках), пишет акад. А.Э.Крымский, — масса арранского населения мусульманская ли, христианская ли, говорила на своем старинном особом языке «арранском» (он же «албанский», «агванский»). Язык этот при­надлежал к восточной группе северокавказских языков. Исследователями североказвказской лингвистики выставлены соображения, что к нашим временам собственно арранский язык сохранил прямых потомков в речи … самурской (т.е. лезгинской — Ф.Б.),тогда как родственная им речь нынешних удинов у Нухи происходит не от собственного албанского языка, а от одного из его диа­лектов». Вместе с тем следует подчеркнуть, что в силу сопротивления сначала арабов, а затем местных феодальных государственных образований, в особен­ности государства ширваншахов, приток тюркоязычных племен (хазары) в Азербайджан (имеется в виду территория исторической Албании) в IX — X ве­ках значительно уменьшился, в связи с чем тюркоязычие не набирало новых, более сильных импульсов, чтобы стать сколько-нибудь значительной силой в языковой жизни края и превратится в единый общенародный разговорный язык в Азербайджане.

Чрезмерное преувеличенное представление о превращении тюркоязычия в Азербайджане в общенародный язык уже в тот период имеется в по­смертном труде ведущего специалиста по истории азербайджанского языка, покойного профессора, члена-корреспондента АН Азерб. ССР А.М.Демирчизаде «История азербайджанского литературного языка», где он писал: «Массовый приток на Кавказ и в Иран огузских, кипчакских племен и смещение их с ве­ками живущими здесь тюркоязычными племенами можно сказать еще более усилил и завершил процесс формирования азербайджанского народа, начатый в V-VI вв.». И далее: «Азербайджанский язык… приблизительно между V-IX веками в законченном виде сформировался и утвердился». И наконец, «именно в V-IX вв. возникновение качественно нового языка и формирование единого общенародного азербайджанского языка, именно в этот период можно понять путем точного и ясного анализа исторических событий». В то же время как раз тщательный анализ исторических событий указанного времени никак не позво­ляет согласиться с подобным выводом. Весь вопрос в том, что процесс возрас­тающего притока тюркоязычных племен с Северного Кавказа на территорию Азербайджана, происходивший в период IV — VIII вв., два раза был приоста­новлен и сильно ослаблен со стороны сперва Сасанидов (особенно в VI в.), а затем арабов (особенно в VIII в.). Кроме того, в IX — начале X в. в период соз­дания в Алупании сильных местных, причем абсолютно нетюркских государст­венных образований — ширваншахов, Саджидов, Саларидов, Раввадидов, приток с севера тюркоязычных племен значительно был ослаблен, а с юго-востока из Средней Азии через Иран он еще не начинался (17, стр. 130-131).

Как показывают многочисленные исследователи, даже в XI-XII вв., тюркский язык не был в Алупании распространен. Этот процесс даже в Иран­ском Азербайджане начался во время правления Сефевидов, а на юге террито­рии исторической Алупании (имеется ввиду Аран) еще позже — в XVI-XVII вв., с массовым переселением в этот регион туркменских племен.

… И все эти годы, века, и армянские, и грузинские, и тюркские ученые держали в поле зрения лезгинских ученых — историков. И удивлялись , наблюдая их инертность.

Но недавно, вдруг … нашлась книга на древнелезгинском языке — труд  автора VII — VIII веков н. э. Книгу на алупанском алфа­вите прочитали, и подтвердилась, давно известная, истина: алупанцы есть прямые предки лезгин и других народов лезгинской группы.

Тот же лезгинский ученый попытался дешифровать имеющиеся ал­банские тексты, и к всеобщему удивлению, у него получилось. Сегодня, профессором Ярали Яралиевым дешифрованы все известные науке алупанские тексты. И все они оказались … на древнелезгинском языке.

Оказывается алупанцы никуда не исчезли, лезгиноязычные народы-12 народов живут на своей исторической родине. Правда равнинная  часть их исторической земли — исторический Аран, уже населен пришедши­ми туда после монгольских нашествий туркменскими и персидскими племе­нами (283), часть предгорной территории с юга тоже захватывается ими (беженцы, переселенцы и др.). Но горная часть территории Алупании — «Сув» до сегодняшнего дня населена лезгиноязычными народами.

Вдруг все стало на свои места. Источники однозначно доказывали:

- «Алупанцы» не этнический, а политический термин, обозначает все население страны Алупания.

- В Алупании проживали именно лезгиноязычные племена.

- Государственным языком Алупании был древнелезгинский язык.

- Алупанская цивилизация (или культура) — это есть цивилизация (или культура) лезгиноязычных народов.

-Лезгины и народы, входящие в лезгинскую языковую семью, являются прямыми и единственными наследниками культуры алупанцев.

-История Алупании — это есть история лезгиноязычных народов: лез­гин, табасаранцев, цахур, апутов, будухов, крызов, джеков, рутульцев, удин, хиналугцев, агулов, арчинцев.