История России с начала XVIII до конца XIX века / Л.В. Милов, П.Н. Зырянов, А.Н. Боханов; отв. ред. А.Н. Сахаров. -М., 1998. -544 с.
Раздел II.
Россия при преемниках Петра I и в правление Екатерины II
Глава 9.
Социально-экономическое развитие России и социальные взрывы во второй четверти XVIII века
§ 1. Земледелец и его труд
В ходе исторического процесса, как уже говорилось, развивается общественное разделение труда. В силу этого происходит постепенная множественная специализация производства, взаимосвязь между отраслями которого осуществляется через рынок. В области сельского хозяйства эти процессы специализации происходят крайне медленно и гораздо позже, чем в промышленности. Тем не менее, в XVIII столетии крестьянское хозяйство постепенно перестает быть хозяйством абсолютно замкнутым. Крестьяне покупают теперь и орудия своего труда (телеги, сани, бочки, сохи, косы, топоры и т.п.), и некоторые предметы домашнего обихода. Переход государства на сбор денежных, а не натуральных налогов усиливает нужду крестьянина в деньгах, заставляет его вывозить на рынок продукты своего труда, втягивает в систему товарно-денежных отношений. Этот процесс был постепенным и длительным. В описываемое нами время он, как и в XVII в. находился где-то в пределах своей начальной стадии. Основа хозяйства крестьянина все еще оставалась натуральной.
Специфика природно-климатических условий России предоставляла местному населению весьма неблагоприятные УСЛОВИЯ для земледелия. Русский крестьянин занимался земледелием не с февраля по ноябрь, как в Западной Европе, а лишь с апреля—мая по август—сентябрь, ибо остальное время принадлежало либо холодной с заморозками погоде, либо суровой зиме. В силу этого земледелец мог более или менее нормально вспахать и проборонить очень небольшой участок земли, да и выбор культур был невелик: рожь, чаще всего озимая, которая сеялась осенью, зимовала в виде всходов под снегом и созревала к июлю-августу следующего лета, и овес, который сеялся в апреле—мае и созревал в августе-сентябре. Эти две культуры занимали до 80% пашни, ибо были самыми важными и вместе с тем неприхотливыми и выносливыми культурам. А ведь житель Восточно-Европейской равнины имел чаше всего скудную подзолистую почву. Урожайность на таких землях была большей частью сам-3 и, лишь иногда сам-4. Следовательно, имея посев в озимом и яровом полях 2,5 дес., семья из 4 человек (муж, жена и двое детей), т.е. 2,8 полных едоков, при норме высева в 16 пудов на десятину имела чистый сбор зерна в расчете на одного едока: а) при урожае сам-3 всего лишь 27,4 пуда, б) при урожае сам-4 — 41,1 пуда. Годовая норма расхода зерна на едока в XVIII—XIX вв. (и ранее) была равна 24 пудам (с расходом на скот). Таким образом, при урожае сам-3 крестьянин практически еле сводил концы с концами, а при урожае сам-4 мог продать около 17 пудов зерна. Однако урожай сам-3 был тоже не всегда а часто были (раз в 3—4 года) неурожаи, и тогда крестьянин из нового зерна не мог собрать даже на семена. Князь М.М. Щербатов, делая подобный расчет, пришел к выводу, что страна практически постоянно была на грани голода. Выручали ее погода и труд.
Трехпольный севоо6орот ставил на пути товарности и изменения профиля крестьянского хозяйства. Ведь озимое поле занимала рожь. До 50% ярового поля занимал овес, а остальной клочок земли делили ячмень, лен, горох, чечевица, греча, просо, конопля и др. Крестьянин не мог, скажем, отказаться от озимой ржи, не мог вместо овса засеять яровое поле одним льном, так как без овса невозможно прожить, хотя лен он, может быть и продал бы с прибылью. Рынок в XVIII столетии не был настолько развит, чтобы удовлетворять потребности самих крестьян в той или иной сельскохозяйственной продукции. Он удовлетворял потребности лишь немногочисленного неземледельческого населения и, прежде всего, населения городов. Таким образом, специализация крестьянского хозяйства шла очень медленно, сохраняя свою натуральную основу.
И все-таки специализация постепенно развивалась. Крестьянство Центральной России издавна уделяло внимание посевам льна, расширяя их в яровом поле и тесня другие культуры. Отличным льном славились районы вокруг Пскова и Ярославля. Скупщики собирали по деревням и селам мелкие партии льна, а купцы в огромных количествах отправляли их за границу или на ткацкие фабрики Ярославля, Костромы, Владимира, Москвы и других городов.
Не менее важной культурой, рано ставшей предметом торговли и сырьем для промышленности, была конопля, которую можно сеять на одном и том же поле многие десятки лет подряд при обильном удобрении земли. Крестьянство районов Калуги, Брянска, Орла, Курска и других заводили специальные поля под коноплю («конопляники») и получали обильные урожаи этой культуры. Огромные партии конопляной пеньки шли, так же как лен, и на вывоз, и на нужды парусно-полотняной промышленности внутри страны.
Наконец, еще один важный момент в развитии товарности сельского хозяйства страны в XVIII столетии. Речь идет о развитии процесса освоения обширных малозаселенных, но плодородных территорий на юг и юго-восток от центра страны. В XVIII в. продвижение крестьянства на южные плодородные земли активизировалось. Русское население было уже значительным в Заволжье, нижнем течении Дона, районах Предкавказья, Башкирии и т.д. Территория, где жили татары, чуваши, марийцы, башкиры, в описываемое время имела уже большую прослойку русского населения. Русские крестьяне мирно жили бок о бок с татарами, башкирами, чувашами и другими народностями и даже вступали с ними в родственные связи. Конфликты возникали, как правило, тогда, когда вслед за крестьянской колонизацией в этих землях появлялись российские феодалы, начинались захваты земель и т.д.
Сельское хозяйство вновь осваиваемых территорий имело значительные отличия от земледелия нечерноземной полосы. Довольно широкое распространение в этих районах получают пестрополье и залежная система. Залежная система была методом борьбы с главным врагом этих мест — сорняками. Плодородная почва, давая обильный урожай, из года в год зарастала все большим количеством сорняков, и поле приходилось бросать на 5—10 лет.
Итак, освоение плодородного чернозема было еще одним важным фактором в вовлечении в орбиту товарно-денежных отношений крестьянского хозяйства, в преодолении его былой замкнутости. Несмотря на то, что районы черноземов Часто страдали от засухи, плодородие их было настолько высоким, что урожайный год не только покрывал скудные неурожайные сборы, но и давал излишки зерновой продукции. Урожаи ржи иногда достигали сам-10. сам-15, пшеницы — сам-5, сам-8, проеа — сам-20, сам-30 и более. Кроме того, более свободное маневрирование посевной площадью, чем при обычном трехполье, давало возможность выделять большие массивы земель под пшеницу, просо, гречу и т.д.
Однако наиболее серьезной проблемой развития российского земледелия был острый дефицит времени и малые размеры земли, урожая с которой едва хватало на собственное содержание. В то же время объективные потребности развивающегося Российского государства требовали гораздо большего по объему валового земледельческого продукта.
Так исподволь возникала задача увеличения трудовой нагрузки крестьянина, причем увеличения этой нагрузки в тот короткий сельскохозяйственный сезон, которым Природа одарила Россию. Отсюда проистекали и характерные для XVIII в. процессы резкого усиления эксплуатации подневольного российского крестьянства.
