Деятели так называемой «Патриотической платформы партии «Единая Россия» проталкивают через Госдуму уже не только «единый учебник» по истории. Консервативное крыло прокремлевских депутатов предлагает еще и единые пособия по литературе, русскому языку… Об этом шла речь и на встрече В.В. Путина с деятелями ОНФ в Пензе. Фактически идет речь о введении образовательной цензуры. Рособрнадзору предлагают проверять квалификацию преподавателей истории.
Заменят ли реальную историю России и Украины путинской пропагандой?
Почему профессиональное сообщество если и протестует, то очень вяло?
В дискуссии участвуют: Член Совета Федерации России, в прошлом учитель истории Людмила Бокова («Единая Россия»), профессор, доктор исторических наук, заместитель председателя общества «Мемориал» Константин Морозов, автор учебников по истории РоссииЛеонид Кацва, доктор географических наук, филолог, историк и демограф председатель Мандельштамовского общества Павел Полян (Нерлер).
Ведет передачу Михаил Соколов.
Михаил Соколов: Сегодня в нашей московской студии историки Константин Морозов, профессор, доктор исторических наук, Леонид Кацва, почетный работник народного образования, учитель, автор учебников по истории России и Павел Полян, доктор географических наук, филолог, демограф и председатель Мандельштамовского общества.
Говорить мы будем о том, что, собственно, происходит с историей, не только с историей, с гуманитарными науками, изучением их в школе и вузах, озаботимся темой единого учебника, поскольку ею занялась «Единая Россия» и достаточно серьезно настаивает на том, чтобы действительно единые унифицированные учебники появились не только по истории, но и, например, по литературе, по русскому языку. Конечно, сейчас в России, как мы видим по массе примеров, многое зависит от позиции первого лица, президента России Владимира Путина, как царь сказал, так и будет. Мы вынуждены прислушиваться к этим речам. Как раз недавно прошел в Пензе форум, который устроил прокремлевский Объединенный фронт, и на нем выступали учителя и научные работники. Естественно, перед ними выступил Владимир Путин и кое-что сказал по нашей теме. Мы сейчас послушаем и посмотрим отрывок из этого выступления и потом попробуем понять, что же хотел сказать президент России.
Владимир Путин: Необходимо общественное согласие по всем вопросам, связанным с дальнейшим развитием образования вообще и школьным образованием, в частности. Считаю очень востребованным обсуждение серьезных инициатив в сфере образования. Напомню, что именно по результатам такого широкого открытого диалога уже были приняты понятные, разделяемые обществом решения о, например, школьной форме и проведении во всех школах итогового сочинения, о разработке концепции нового учебника, учебного комплекса по отечественной истории.
Что касается фундаментального ядра школьного курса, здесь вы, конечно, абсолютно правы, мы сделали это по истории, математики это делают в своих дисциплинах. Я все время думал об этом, а вы сейчас прямо сказали, что через улицу перешел ученик 5 класса, у него уже там ничего не может получиться, потому, оказывается, этого еще не проходили или давно прошли. Но это ерунда какая-то. Не могу не согласиться с вами и обращаю внимание своих коллег из правительства, прежде всего из Министерства образования, нам нужно восстановить единство образовательного пространства страна.
Михаил Соколов: Речь идет о единстве, унификации, о том, что приняты понятные решения. Честно говоря, мне решения, которые были приняты примерно год назад, до сих пор не очень понятны. Я бы хотел с Константина Морозова начать. А что, собственно, случилось? В 2013 году Путин говорил, что нужно разработать единый учебник истории России для средней школы, которые должны быть написаны хорошим языком, лишены внутренних противоречий и двойных толкований. Что мы имеем сейчас на данный момент?
Константин Морозов: На данный момент мы имеем утвержденный так называемый ЕИКС — единый историко-культурный стандарт, по которому будут писать учебники.
Михаил Соколов: То есть это не один учебник?
Константин Морозов: Не один учебник, но от этого не легче, потому что это будут единомыслящие учебники, совершенно очевидно, что они будут идеологизированы. Какими они будут, мы этого не знаем, мы можем только догадываться по тому ЕИКС, который существует, но там есть своего рода разблюдовка, где в назывном порядке названы те или иные имена или те или иные события. Мы скорее можем догадываться, чего там не будет, что будет искажено. И уже совершенно очевидно, что, например, в этом комплексе отсутствует освободительное движение в России, как единое целое, остались отдельные события, отдельные имена, а как целый комплекс идей, как целая эпоха, которая серьезно повлияла на всю русскую историю, этого как комплекса не будет. Зато сильно увеличена роль императора Николая II, консервативных идей, церкви. Это все сделано без серьезной дискуссии, без серьезного обсуждения. Фактически ничто иное, как нам навязывают определенную точку зрения. Только в советское время навязывали с одним знаком, условно говоря, с плюсом, сейчас навязывают с другим идеологическим знаком. Для меня это кажется просто не выносить никаких уроков из истории. Мы же знаем, чем заканчивается навязывание идеологии — разрушением доверия к навязываемым каким-то вещам, тем более сегодня, когда нет единообразия, единомыслия, как это худо-бедно было в советское время, когда есть интернет, когда можно высказывать свои точки зрения.
Изображать в учебниках из Николая II страстотерпца, когда этот человек несет ответственность за то, что он не использовал исторический шанс на модернизацию страны, фактически совершил преступление по должности — это значит взращивать поколения, которые не будут требовать от властей ни прошлых, ни нынешних исполнения своих обязанностей. На мой взгляд, это очень недальновидная политика.
Михаил Соколов: Вы хотите гражданской позиции, я понимаю.
Константин Морозов: В том числе. История, как Ключевский хорошо сказал, историю учат даже те, кто не хочет у нее учиться, она их проучивает, она их наказывает.
Михаил Соколов: Леонид Александрович, как вы оцениваете этот стандарт, который пока появился вместо учебника?
Леонид Кацва: Действительно сначала говорили о едином учебники. То, что разговор о едином учебнике на время сменился разговором о едином историко-культурном стандарте, мне представляется результатом некоторой сопротивляемости профессионального сообщества, не педагогического в данном случае, а исторического. Насколько это сопротивление было сильным? Наверное, недостаточно сильным, но оно все-таки пассивно было. Поэтому разговор о едином учебнике смягчился, возник разговор о единой концепции, вот она вылилась в этот историко-культурный стандарт. Я его изучал. Там действительно есть некоторые сюжеты очень идеологизированные, надо сказать, что в моем представлении их не так много. Я даже как-то говорил, что готов на пари написать по этому историко-культурному стандарту написать два разных учебника, которые будут совершенно идеологически противоположны друг другу, но опять же за исключением некоторых сюжетов.
Михаил Соколов: Пока у вас есть шанс.
Леонид Кацва: Я, слава тебе, господи, ни в каких этих конкурсах участвовать не собираюсь. Дело в том, что он помимо всего прочего, несмотря на то, что в нем участвовали серьезные институты, задействованы были, он сделан на редкость непрофессионально. То есть там есть просто, особенно в первом варианте было много исторических ошибок, они частично были поправлены, он сделан абсолютно без учета школьных реалий. Что такое историко-культурный стандарт? Если это стандарт, значит все имена, которые есть в этом стандарте, должны перекочевать в ученик, потому что по этому стандарту потом могут составляться вопросы единого экзамена. Включить в учебник все имена, которые там есть, особенно по ХХ веку, не сможет ни один автор учебника, иначе там кроме имен вообще ничего не будет. Там есть имена абсолютно загадочные, пионеры-герои там появились, спортсмены появились. Я на конференции учительской выступал по этому поводу и, ерничая, сказал, что мне обидно за Лизу Портнову, почему Валя Котик есть, а Лизы Портновой нет. То же самое можно сказать по спортсменам, и такого сколько угодно. Там был Бюль Бюль-Оглы. Не успел я высказаться, зачем в историко-культурном стандарте Бюль Бюль-Оглы, как на следующий день он оттуда исчез. Но не потому, что я об этом сказал, а потому что он сделал заявление, будучи послом в России азербайджанским, о недопустимости того, что творилось после известных событий на московской овощебазе. Тут же его в историко-культурном стандарте не стало.
Михаил Соколов: Какая гибкость потрясающая.
Леонид Кацва: Но это значит, что его там и не должно быть, потому что от его потери ничего не меняется. И такого там очень много. Конечно, те учебники, которые будут соответственно этим стандартам писаться, я очень этого боюсь, я очень хотел бы обмануться, но боюсь, что не обманусь. Они будут, скажем так, державно-имперского характера.
Михаил Соколов: Такой Илловайский современный.
Леонид Кацва: Может быть не совсем Илловайский, поправка все-таки на более современное состояние науки, но тем не менее. Мне вообще кажется посыл всей этой затеи ложным вот почему. Потому что во всех разговорах о едином учебнике, об историко-культурном стандарте все время звучит: история школьная как средство воспитания патриотизма. Либо мы рассматриваем школьную историю как средство воспитания, либо мы все-таки подходим к истории, так же как к физике, химии, математике, как к изучению основ наук. Это очень относительно совпадающие вещи.
Представления о том, что надо воспитывать, в нашем обществе не могут сейчас стать одинаковыми для всех, потому что у нас общество во многих отношениях расколото, и это так по меньшей мере с 1990-х годов. Подход научный, чтобы учить ребенка анализу, чтобы учить ребенка извлечению информации, это, по-моему, сейчас забывается. И если по этому пути пойти, то будет большая беда. Кроме того так получилось, что в выступлениях всех тех людей, которые высказывались за обновление исторического образования, иногда откровенно, иногда подспудно звучало, что ныне действующие учебники и особенно учебники по относительно недавним периодам, что они таковы, что у нас выходит не патриотическое поколение. Так получилось, что полтора года назад я все лето просидел над статьей об отражении ХХ века в учебниках, изданных в 2000 годы, перечитал 17 учебников, и ни об одном из них этого сказать нельзя. Все эти учебники с точки зрения ныне действующей власти абсолютно идеологически приемлемые. Поэтому ради чего все это было затеяно, если не предполагать больших бизнес-интересов, я вообще не понимаю.
Михаил Соколов: Я думаю, что страхи какие-то живут, бог его знает.
Леонид Кацва: Наверное. Еще об одном мне хочется сказать — это будет не политическое и не идеологическое соображение, а сугубо педагогическое. Дело в том, что единый учебник плох еще почему — дети разные, школы разные, задачи ставят учителя перед своими учениками разные в соответствии с состоянием контингента ученического и, наконец, сами учителя разные и по темпераменту, и по применяемой методике, а стало быть, им нужны разные учебники.
Михаил Соколов