Оскар Егер.
Всемирная история. В 4 т. Т. 2. Средние века. В 4 кн. -СПб.,1997-1999
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
От Рудольфа Габсбурга до начала реформации (1273-1517)
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Состояние церкви. Великий раскол и соборное движение. Гуситская война и конец Люксембургского дома. Начало Габсбургов. Конец Базельского собора
Состояние церкви с 1377 г.
Как уже было сказано, в 1377 г. Григорий XI, преемник Урбана V, снова перенес папскую резиденцию из Авиньона в Рим. После его смерти в 1378 г. римское население хотело, чтобы папой стал итальянец, по возможности даже римлянин, и кардиналы, хотя в основном и французские, испуганные таким настроением, выбрали неаполитанца Урбана VI, архиепископа в Бари. Этот папа горячо принялся за реформы, не скупясь на упреки самим кардиналам, что не могло нравиться этим церковным курфюрстам, привыкшим к почету и роскоши и не желавшим принуждать себя к тому аскетическому образу жизни, на который обрекал себя новый папа, требуя того же от других. Они считала Урбана безумцем, и их большая часть, двенадцать «ольтрамонтани» [«Живущие за горами» (Альпами), т. е. не итальянцы.], бежав в Ананьи, объявили там избрание Урбана недействительным и выбрали в Фонди француза, уроженца Женевы кардинала Роберта, под именем Климента VII. Он был признан Джованной I, неаполитанской королевой (с 1343 г.), и Францией и снова поселился в Авиньоне. Ему постепенно подчинились и другие государства, политически зависимые от Франции или находившиеся с ней в дружеских отношениях, как, например, Шотландия, Савойя, Кастилия, Арагон, Наварра. Но немецкие земли, Германия и Англия, Дания, Швеция, Польша признавали Урбана. Таким образом возник великий раскол, «схизма», разъединившая западную церковь.
Раскол
Повсюду горячо обсуждался вопрос о правильности избрания Урбана. После его смерти в 1380 г. казалось удобным восстановить единство церкви, но римские кардиналы тотчас же выбрали нового папу -Бонифация IX, а когда в Авиньоне умер Климент VII (в 1394 г.), французские кардиналы, со своей стороны, провозгласили папой Бенедикта XIII. После кончины Бонифация его партия избрала еще одного папу, а затем, когда и тот в 1406 г. умер, еще одного — Григория XII. Все эти папы боролись друг с другом, извлекая духовное оружие из своего неистощимого арсенала. Они не щадили взаимных анафем, что смущало народную совесть или, лучше сказать, притупляло ее. Многие говорили, что вместо двоих можно иметь и дюжину пап или, пожалуй, своего для каждой страны. Но духовное оружие было малодейственно в подобной борьбе; нужно было другое, мирское, а для него требовались деньги. И до этого изобретательность курии в деле вымогания денежных средств вызывала удивление и ропот.
Теперь все эти злоупотребления еще больше выросли, заслуживая названия симонии, которым метко заклеймила их старая церковь. К так называемым «бенефициям», получение которых через папу совершалось тоже не без денег, добавились обещания будущего получения доходных мест — «gratiae expectativae». К «аннатам», т. е. годовому пользованию приходом, прибавились «сполии» или выморочное движимое и недвижимое имущество умерших прелатов. Все это вместе образовывало богатый приток в папскую казну. Коллекторы и подколлекторы собирали эту дань под разными названиями: «резервации», «превенции», «деволюции», «коменды»[ Резервация — право назначения на место, оставляемое папой за собой. Превенция — право просить папу непосредственно, минуя епископов. Деволюция — перенесение духовной должности на избираемое им лицо. Коменда — доход, назначаемый папой духовному лицу, определенному королем.], смертного случая при папском дворе, разрешительных грамот. Верным признаком разложения церкви было растущее число сект и братств, таких как апостольские братства, бегарды и бегины [Бегарды — секта, проповедовавшая идеальное совершенство, хотя и допускавшая многие безобразия. Бегины — секта, считавшая себя третьим орденом святого Франциска.], братья совместного жития и пр. Если все эти сектанты и не разрывали до конца своей связи с общей церковью, то их обилие доказывало, что она в своем настоящем виде не удовлетворяла религиозных потребностей разнообразных общественных слоев. Эта неудовлетворенность чувствовалась не только глубокими, но и легкомысленными натурами, возмущая наиболее серьезные умы, потому что естественным последствием укоренившейся симонии, разраставшейся до чудовищных размеров вследствие самой схизмы, было усиливавшееся обмирщение и искажение духовного сословия. Лицам, случайно попадавшим ко дворам языческих государей, приходилось выслушивать там, что христианам теперь легче живется, чем прежде: у них двое богов, которые могут отпускать им грехи, и если один не захочет, то можно обратиться к другому.
Преобразовательное движение. Собор в Пизе
Такое печальное положение чувствовалось во всех странах всеми сословиями. Но исправить его было трудно, потому что церковь вытеснила мирских властителей из их законной сферы, этих жизненных и содействующих членов церкви, предъявляя им непомерные претензии. Между тем без помощи этих самых властителей церковная реформа была невозможна. Как учила уиклифская ересь, дело должны были взять в свои руки светские князья. Действительно, немецкий король Вацлав и французский король Карл VI решили водворить в церкви единство, заставив обоих пап отказаться от своего сана. Но те не собирались этого делать. Начатые по этому поводу переговоры велись только для вида. Среди этого вырастала новая, непредвиденная сила, которая находила ответы на то, перед чем немела догматика и существовавшее каноническое право. Эта сила заключалась в свободном знании и университетах, которые стали быстро развиваться со второй половины XIV в. в Праге (1348 г.), Вене (1365 г.), Гейдельберге (1387 г.), Кёльне (1388 г.), Эрфурте (1392 г.), причем наиболее прославившиеся, Парижский и Оксфордский, занимались самыми наболевшими вопросами, в основном церковной реформой «сверху донизу» и созванием вселенского собора для этой цели.
Но кто имел право его созвать? Это было очень серьезным вопросом. Однако под давлением общественного мнения кардиналы обеих курий созвали такой съезд в Пизе в марте 1400 г. Два вожака реформенной партии, камбрейский епископ Пьер д’Айи и канцлер Парижского университета Жан Жерсон заняли главенствующее место на этом соборе, который повел дело решительно, объявил обоих пап, Бенедикта и Григория, низложенными, и избрал нового, Петра Филарго, уже немолодого, под именем Александра V. Собрание было торжественным, в нем участвовали 22 кардинала, 3 патриарха, 12 архиепископов, 80 епископов, 87 аббатов. 300 докторов богословия и канонического права были представителями 15 университетов. Решения были резкими, но преобразовательное движение не было еще всесокрушающим, собор еще не опирался на могучую народную силу. Александр V, хороший богослов, не способный, однако, противостоять своим кардиналам, распустил собрание, в то время как оба низложенных схизматика продолжали считать себя законными папами. Таким образом, появилось уже трое наместников святого Петра, причем всей богословской и юридической учености было недостаточно для определения, кто из них был на самом деле настоящим и правомерным.
