Нажмудин Самурский родился в 1891 году. До оккупации Закавказья турками работал в Баку, активно участвовал в «Фарухе». После оккупации перебрался в Астрахань, включился в работу в XI Армии Советов, надеясь с ее помощью освободить Дагестан от тюркской оккупации.Вскоре он уже начальник политотдела. Знакомится с В.И. Лениным, И.В. Сталиным, С.М. Кировым, С. Орджоникидзе. В 1920 г. приезжает в Дагестан. Самурский обладал деловитостью, откровенностью, прямодушием, тонким политическим чутьем. Он был образован в военном, политическом и техническом делеОстро стоял в это время в Дагестане вопрос с продовольствием. Подразделения XI армии практически реквизировали продукты у населения. Проанализировав положение дел, Н. Самурский встретился с Лавровым — начальником продотряда XI армии. Состоялся нелицеприятный разговор…» Сообщая об этих фактах Орджоникидзе, Н.Самурский так обрисовал нужду горцев в хлебе, предметах первой необходимости. «Население горных округов буквально раздето. В Даргинском и Андийском округах изданы приказы, чтобы до полудня мужчины не выходили из домов, дабы дать возможность нагим женщинам сходить за водой и управиться по хозяйству. Для похорон нет саванов. Чтобы похоронить человека, замазывают его глиной или ближайший родственник снимает с себя последнюю одежду. Горцы продают последнее имущество. Спекуляция развилась до гиперболических размеров»Весной 1920 г. Дагестан получил денежную помощь. С лета она увеличилась во много раз, в область поступали пшеница, кукуруза, керосин, соль, сахар, мануфактура. Но народ находится в сотнях верст от станций и городов и Самурский организует частный транспорт по твердым ценам для перевозки всего необходимого в горные села…Самурский видел как относятся власти к ходокам и 31 мая 1920 г. был подписан приказ № 21. «Власти грубо обращаются с просителями… Не слушают жалобы, не вникают в заявления, задерживают людей по несколько дней… Такое отношение к делу и народу — отрицает основы Советской власти… Товарищи, стоящие у власти, должны быть самым широким образом доступны народу, иметь дежурных переводчиков, которые переводили бы жалобы или излагали заявления безвозмездно. Обращение с просителями должно быть не только приветливым, но и ласковым, теплым, братским. Народ запуган и измучен старым режимом, но не знаком еще с новым строительством, он неграмотен, при отсутствии путей сообщения он делает большие расходы, чтобы дойти до властей, неся бремя свой жалобы. Он должен войти в советский дом, как в родное убежище, и выйти из него, оставив там тяжесть, удовлетворенным и с проясненным сознанием. Обращение с народом — та же агитация, то же строительство Советской власти».
Самурский часто совершает поездки по сельским ревкомам. Он побывал в Кадаре, Буглене, Дженгутае, добрался до Левашей, проник в Цудахар и, перевалив через гору, — в Сергокалу. На обратном пути ознакомился с жизнью и обстановкой в Губдене, Карабудахкенте и через горы, минуя Порт-Петровск, возвратился в Темир-Хан-Шуру. Привез массу впечатлений и идей. Жители аулов жаловались Самурскому на несправедливые аресты. Он воспринимал это как провокацию, настрой населения против Советской власти. В Нагорном Дагестане Самурскому открылся сложный социально-этнический и культурный мир. Он постоянно находится в гуще людей, проводит встречи, конференции, съезды.
Предстояло обсудить в Тифлисе вопросы, касающиеся грузин и дагестанцев, расселенных вдоль границы и добиться, чтобы аварские, дидойские и андийские барановоды — кочевники могли беспрепятственно перегонять скот на зимние пастбища, расположенные на грузинской территории. Руководители Грузии встретили его «очень хорошо и охотно пошли навстречу нуждам Дагестана. Было закуплено товаров на 120 млн. рублей. В т.ч. хлеба, риса, кишмиша, мануфактуры. Приобрел типографию иностранного производства для областных газет, а также сельскохозяйственную технику (плуги, бороны и др.).
Самурский объездил все округа невзирая на летнюю жару и суховеи, бездорожье, малярию, вспышки тифа, проказы, чесотки и грабежи, осуществляемые бандитами на проездных дорогах. Как результат поездки обстоятельный «Доклад», направленный руководству обкома партии и ревкома. «Переходя к суровой жизни дагестанца, приходится констатировать, что власть на местах до сих пор не подошла близко к народу, не сроднилась с ним, не сумела подойти к бедняку, который не видит в ней свою защитницу. Слишком много было обещано властью, и слишком мало дано. Немалую роль сыграла гражданская война, но власть на местах в большинстве случаев не начала созидать, а ведет интригу, которая и мешает мирному налаживанию жизни».
1-7 декабря 1921 г. состоялся Учредительный Вседагестанский съезд Советов. Съезд обсудил и принял первую Конституцию ДАССР. Затем состоялись выборы Дагестанского ЦИК в составе 56 человек. Председателем президиума ЦИКа избран Н.Самурский
Став главой республики он поднимает вопрос о реальной самостоятельности республики. В «Докладной записке», направленной в Политбюро ЦК ВКП(б) Н.Самурский отмечал: «5-месячный опыт показал, что Юго-Восточное бюро осуществляет руководство без учета местных особенностей, направляет на места уполномоченных, не считающихся со своеобразием нашего быта, культуры. Результатом их непродуманных действий является отстранение от работы целого ряда проверенных товарищей». На основе конкретных примеров Самурский делает вывод: «Подчинение Дагестана Ростову является явным тормозом хозяйственного развития Дагестана. Поэтому представляется целесообразным и насущно необходимым выделить ДАССР в самостоятельную хозяйственную единицу и подчинить ее непосредственно Совету Труда и Обороны».
Центр не отреагировал на сигнал Самурского. Несмотря на сопротивление Ростова, Самурский, продолжал настаивать на реальной автономии. Лишь 1 апреля 1925 г. Самурский в докладе IV Вседагестанскому съезду Советов доложил «Первый вопрос — о выделении Дагестана из Юго-Восточного края и установлении непосредственной связи с Москвой. Дагестанское правительство с гордостью может заявить, что решение 3-го съезда, имеющее чрезвычайное значение для нашей республики, выполнено вполне…».
Реальная автономия Дагестана не могла существовать без своего бюджета, самофинансирования и хозяйственной самостоятельности. Отсюда следовало, что все предприятия, действующие не территории республики, должны подчиняться ее правительству и приносить ему доход. Именно в этом вопросе разошлись интересы Дагестана и Центра. Камнем преткновения стали рыбные промыслы и рыбная промышленность, дававшие значительную товарную продукцию, шедшую на экспорт, и приносившую немало средств в казну РСФСР. Споры тянулись почти 3 года и все-таки увенчались победой ДАССР во главе с Н.Самурским.
В 1926 г. борьба развернулась вокруг нефтяных месторождений ДАССР. Этой проблемой Самурский занимался еще с 1920 г. Самурскому удается возвратить нефтяные районы Дагестана, которые до этого были в ведении Нефтетреста, находящегося в Грозном.
В 1921 г. Самурский занимался вопросом законодательной замены продразверстки продналогом. На территории всей страны вводился единый продналог. Каждое крестьянское хозяйство должно было 15% произведенного продукта (в виде хлеба, мяса, масла, шерсти и др.) отдавать государству. Самурский счел закон обременительным для дагестанского крестьянства. Тем более, что крестьяне Дагестана, исповедующие ислам, испокон веков ежегодно 10% своего урожая и иных произведенных продуктов отдавали мечети в виде заката, в фонд помощи бедным. Итого 25% должно было уходить из хозяйства.
Не успев решить этот вопрос, Самурский по делам выезжает в Ботлих. У подножия горы машина попала под камнепад, Самурский получил серьезную рану, — ему грозила гангрена, — пришлось срочно ехать на лечение в Сухуми.
Пока Самурский находился на лечении, стали проявлять недовольство крестьяне, которым нечего было отдавать государству, т.к. сами еле-еле сводили концы с концами. Ему писали письма: «Шлю Вам сердечный привет, желаю поправиться и скорее приехать в бедный, несчастный без Вас Дагестан. Нет выхода и не знаю куда и к кому обратиться, поделиться горем в связи с беднейшим положением округа. Работаю как дьявол, но это незаметно. На нас никто не обращает внимания, цена нам, аварцам, теперь — четыре копейки».
6 августа 1922 г. Самурский вернулся к работе, а уже 11 сентября по инициативе и представлениям т. Самурского, Союзный Совет объединенных Закавказских республик пожертвовал ДАССР 10 вагонов хлеба.
Взяв ответственность на себя, Самурский существенно изменил размеры продналога, установленные центральными законодательными органами, и утвердил их на сессии ДагЦИКа. Хозяйства, имеющие посевов менее четверти десятины, в хлеву — менее двух голов крупного рогатого скота и не более 12 овец и коз, вообще освобождались от налога. А таких в республике оказалось свыше 80%.
Но голод, начавшийся в Дагестане в 1920 г., продолжался и в последующие годы. Голодали Украина и Поволжье. Всемирный католический центр также оказывал помощь голодающей России. Руководил этой организацией известный норвежский исследователь Арктики — Ф.Нансен. Самурский непосредственно обратился к нему, и Нансен обещал сделать все возможное, чтобы помочь Дагестану.
Особенно тяжелым оказался 1923 г. В конце июня Самурский находился в Москве, когда А.Тахо-Годи прислал ему телеграмму: «На горные округа обрушились ливни и крупный град». Самурский обратился за помощью в государственные инстанции и к председателю Совета Труда и Обороны Л.Каменеву и получил помощь деньгами, стройматериалами, мануфактурой.
Вернувшись в Махачкалу, Самурский объездил близлежащие аулы, где свирепствовал голод. Корреспонденту «Красного Дагестана «он сказал:…»над Дагестаном тяготеет какой-то рок. Эпизоотией истреблено до 70% скота… Путем неимоверных усилий и жертв нам удалось приостановить хозяйственную разруху. Мы отремонтировали канавы, засеяли поля, подправили виноградники, сады. Но вот появилась саранча. Только одолели саранчу — выползли тысячи грызунов, и в довершение — яростный циклон, невиданные по силе ливни и ужасный, уничтожающий на своем пути все живое град…».
27 июня 1923 г. Самурский отправился в Москву. Он вез не только предложения о помощи, но и ряд других рекомендаций: по мелиорированию земель между Сулаком и Каспийским морем, восстановлению и развитию кустарной промышленности, постройке новых промышленных предприятий. В то время он уже руководил строительством заводов «Дагдизель», «Дагестанские Огни». Ввиду недостатка влаги район Порт-Петровска был лишен многолетних насаждений. Поэтому по инициативе Самурского дагестанское правительство решило построить канал по доставке воды из р. Сулак.
Около двух лет строили канал. Дагестанский народ проявил чудеса трудолюбия, что было отмечено правительством России — Дагестан был награжден орденом. Орденом Трудового Красного знамени были награждены Н. Самурский, В.Эмиров, Д. Коркмасов.
В 1923 г. на сессии Всероссийского ЦИКа Самурский в первый раз официально поставил вопрос об электрификации Дагестана^ «Нам надо использовать горные потоки и водопады для получения даровой энергии. Вопрос этот имеет не только экономическое, но и политическое значение».
«Красный Дагестан» 2 августа 1926 г. сообщил: «Долго ждавший своего разрешения вопрос об электрификации вступил на путь своего практического разрешения. 28 июля 1926 г. — знаменательная дата в истории республики: заключен договор на постройку двух гидроэлектрических станций на реке Кара-Койсу возле с. Гергебиль в 4000 л.с. и в с. Ахты в 600 л.с.
Остро стоял вопрос и о дорожном строительстве. «Я не ошибусь, если скажу, — говорил Самурский, — что восстановление дорог и проведение новых не только является вопросом приобщения отсталых и далеких округов к культурной жизни, но без улучшения и проведения дорог не может быть и речи об улучшении хозяйственной жизни горца-бедняка».
В эти годы имело место стихийное переселение крестьян на плоскость. Чтобы оказать им помощь в переселении на земли орошаемые, каналом им. Октябрьской революции, Самурский добился в Совнаркоме РСФСР на эти цели 3.117500 рублей золотом. Вместе с тем на VI съезде Советов ДАССР Самурский высказался против сплошного массового переселения крестьян с гор: «Ингушетия переселила всех горцев на плоскость, забросила горы, не использует прекрасные природные возможности в горах. Возможен ли, приемлем ли такой подход к переселению? Абсолютно невозможен. Мы знаем богатства Нагорного Дагестана, мы знаем его природные условия. Перед нами стоят задачи полного использования богатств наших гор.
Надо наметить пути развития горного Дагестана в сельскохозяйственном отношении. Исследование покажет, можно ли там развести альпийское или молочное хозяйство, маслоделие или сыроделие. Необходимо отказаться от кочевого образа жизни, и перейти к оседлому. Может быть, там можно будет производить травосеяние, тем самым обеспечить мелкий рогатый скот кормом на зиму. Если же нам удастся организовать в нагорных округах молочное хозяйство, мы тогда имели бы возможность снабжать молочными продуктами рабочие центры, как Баку, Грозный и другие, и этим поднять благосостояние нашего населения. Я лично верю в эту перспективу, т.к. изучал этот вопрос».
Огромна заслуга Н.Самурского в культурно-национальном строительстве в Дагестане. В этот период в решении весьма непростых проблем в полной мере учитывались своеобразие конкретных условий и заинтересованность каждого из дагестанских народов в развитии своей национальной культуры и задачи совокупного художественного прогресса в рамках исторически сложившегося многонационального региона.
2 июня 1920 г. Н.Самурский и секция охраны памятников искусств и старины обратились с воззванием, в котором говорилось: «Каждый гражданин-горец обязан хранить и не допускать продажу и вывоз за пределы Дагестана находящихся у него произведений искусства: старинных предметов вооружения горских народов, кремневых ружей, пистолетов художественной работы, шлемов, кольчуг, мечей, щитов, пороховниц и пр., художественных картин, рисунков, портретов исторических и современных деятелей и народных героев, старинных предметов домашнего обихода художественной работы, книг, пергаментов, грамот и пр.».
Самурский уделял большое внимание народному творчеству. В начале 1922 г. было принято решение приступить к собранию образцов национального фольклора, в частности местных былин и песен для издания их Дагиздатом. Интенсивно работал Институт дагестанской культуры, созданный в 1924 г. при активном участии Н.Самурского. В 1925-1927 гг. вышли три выпуска «Дагестанских сборников» с материалами по истории и фольклору народов Дагестана, подготовленных сотрудниками Института. В 1929 г. Институт издал на русском языке труд выдающегося лезгинского ученого XIX в. Гасана Алкадари «Асари Дагестан».
В апреле 1926 г. в Буйнакске был открыт Дагестанский музыкальный техникум (ныне Махачкалинское музыкальное училище им. Г.Гасанова). Огромную роль его организации сыграли Н.Самурский, Г.Гасанов, Х.-Б. Аскар-Сарыджа. Техникум явился первым специальным музыкальным учебным заведением на всем Северном Кавказе.
С древнейших времен Дагестан (особенно южные районы) славился и кустарными промыслами. Однако гражданская война и разруха больно ударили по кустарям. Важной мерой, способствовавшей возрождению кустарных промыслов и ремесел, было постановление Президиума ЦИК ДАССР «О налоговых льготах кустарям, принятого 10 апреля 1925 г. по инициативе Самурского. Постановление освобождало кустарей от обязательного приобретения патента и от налогового обложения. Они могли свободно заниматься промыслом, продавать свои изделия на рынках.
30 июня 1925 г. газета «Красный Дагестан» поместила текст резолюции Рыкова на ходатайство Самурского: «Председателю кустосоюза СССР Галанину. Очень прошу выяснить вместе с т. Самурским возможности помощи кустарям Дагестана. Эта помощь нужна не только потому, что горцы Дагестана чрезмерно разорены, но и потому, что развитие кооперации через них и подъем кустарной промышленности имеет большое политическое значение для всего Кавказа». В результате переговоров получена ссуда в размере 263 тыс. рублей!
Такое решение было принято неспроста. Народное хозяйство было в упадке. В 1933 г. стеклозавод «Огни» план выполнил на 59,6%, кожевенный завод — на 67,3%, шерстопрядильная фабрика — на 74,4%, ремонтно-механический завод — на 79,3%. 4 консервных завода выполнили годовой план лишь на 61%. Начатое при Н.Самурском строительство Гергебильской ГЭС было законсервировано. Число рабочих коренных национальностей с 55,7% в 1929 г. сократилось до 30,9% к началу 1934 г. Площадь садов сократилась с 10,0 тыс. га до 4,5 тыс., а виноградников — почти вдвое. Резко уменьшилось поголовье овец и коз.
Как и раньше Н.Самурский непосредственно знакомится с жизнью народов Дагестана на местах, для оказания практической помощи и решения назревших вопросов. «В конце апреля на неделю выехал в Южный Дагестан для знакомства с состоянием промышленности, МТС, рыбных промыслов, колхозов и совхозов, школ, техникумов, лечебных учреждений. Побывал на рыбозаводах, в Манасской МТС, на заводе «Огни», в колхозе «Казбек» аула Падар, в Джемикенте, ковровом техникуме в Дербенте, на Белиджинском МТС, в Касумкенте. Встречался с активом, знакомился с рабочими, колхозниками, выяснял настроение». Это дневниковые записи Самурского о посещении трудовых коллективов, характеризующие стиль его работы.
Н.Самурский, восторженно и радостно встречаемый после 5-летнего отсутствия в Дагестане, повсюду, где он появлялся, активно вторгался в жизнь, вел за собой людей. Вскоре наметились сдвиги в восстановлении и развитии промышленного и сельского хозяйства, культуры народов Дагестана. Документы тех лет показывают, что в республике осуществлялось целенаправленная линия на всемирное развитие литератур народностей Дагестана, создание на родных языках театральных коллективов, усиление работы по подготовке кадров местной творческой интеллигенции.
В октябре 1934 г. бюро обкома партии обсудило вопрос об организации центрального национально-этнографического музыкально-хорового ансамбля с привлечением лучших местных кадров в его состав, а в декабре был создан Совет по делам театров народностей Дагестана, на который возложили руководство театральным строительством. На основании этого решения, наряду с существовавшими уже Лезгинским и Кумыкским театрами были организованы аварский, лакский, татский театры. Вслед за этим был создан первый вокально-хореографический коллектив — Национальный Государственный музыкально-этнографический ансамбль (ныне Государственный ансамбль песни и танца Дагестана). Был организован оркестр народных инструментов. Это был первый опыт соединения национальных культур, который сыграл большую роль в формировании общедагестанских художественных коллективов, как профессиональных, так и самодеятельных.
В 1936 г. в Дербенте был создан второй Дагестанский этнографический ансамбль им. народного поэта С.Стальского.
С возвращением Н.Самурского в Дагестан в 1934 г. народные промыслы Дагестана также получают существенную поддержку. Большое значение имело специальное постановление СНК СССР от 8 августа 1934 г. «О развитии коврового промысла в ДАССР». В нем говорилось о необходимости улучшения художественного уровня южно-дагестанских ковров, усилении кооперирования промыслов. Для строительства ковровых мастерских дополнительно выделялось 100 тыс. руб. Выросли и объемы экспортных поставок из Дагестана. Только в 1934 г. около 9 тыс. кв. м ковровых изделий было отправлено в Германию, Данию, Англию, США.
При содействии Н.Самурского кубачинская артель получила крупные заказы от центральных торгующих организаций, что позволило наладить ее планомерную работу. В 1937-1940 гг. мастера художественных артелей республики приняли участие в двух крупных всемирных выставках (Париж, 1937 и Нью-Йорк, 1939).
Лезгины и кумыки были административно разделены в 1860 г. царской Россией при создании Дагестанской области. В 1920 г. Дагревком добился передачи в состав Дагестана Хасавюртовского округа, входившего в то время в Терскую область.
Как же оценивают деятельность Н. Самурского представители дагестанских народов, для которых он сделал очень много во всех сферах жизнедеятельности человека, особенно в социально-экономическом и культурном областях? Но как часто забывается хорошее, и на щит поднимают те промахи, которые он допускал в своей работе. Годы, когда Н. Самурский работал первым лицом в Дагестане, были исключительно тяжелыми и острыми во всем бывшем Советском Союзе, наиболее страшными страницами тех лет были репрессии. Жертвой произвола стал и Н. Самурский. Он был арестован и расстрелян в 1937 году. Реабилитирован посмертно.