Несмотря на растущий интерес российской аудитории к мусульманской книжной культуре Дагестана, еще многие ее важные памятники остаются недоступными русскоязычному читателю. К числу хорошо известных специалистам, но пока еще мало изученных произведений местной арабоязычной историографии Нового времени относится составленный Назиром (1891-1935) из кумыкского селения Дургели словарь биографий мусульманских ученых Х-ХХ вв. «Услада умов в биографиях дагестанских ученых» («Нузхат ал-азхан фи тараджим ‘улама’ Дагистан»), Долгое время издание этого сочинения было невозможно из-за советских антирелигиозных установок. Первым шагом к введению этого сочинения в научный оборот было предпринятое нами несколько лет назад его издание в переводе на немецкий язык[1].
Особую ценность труду ад-Дургели придает его широкий хронологический охват от раннего Средневековья до первой трети XX столетия. Это наиболее полный свод биографий дагестанских ‘алимоъ, свидетельствующий о непрерывности мусульманской книжной традиции Дагестана, сумевшей пережить в своем развитии целый ряд тяжелых переломных периодов, включая Кавказскую войну XIX в., революцию 1917 г. и последовавшую за ней гражданскую войну. Появление сочинения ад-Дургели после установления на Северном Кавказе советской власти говорит о том, что развитие местной литературы на арабском языке продолжалось и в раннюю советскую эпоху.
Репрессии, обрушившиеся на мусульманскую духовную элиту в 1930-е годы, не прервали традиции составления и переписывания арабографичных сочинений в Дагестане. Археографические экспедиции продолжают находить рукописи 1950-70-х годов в частных дагестанских библиотеках. Часть книжного наследия сохранилась среди рукописей, поступивших еще в советское время в Рукописный фонд Института истории, языка и литературы (ИЯЛИ) в Махачкале. Сочинение Дургели дошло до нас благодаря двум знатокам арабской литературы из Дагестана историкам-арабистам Магомед-Саиду Саидову (1902-1985) и Магомеду Нурмагомедо- ву (1909-1997). Получив блестящее традиционное мусульманское образование, оба они в совершенстве владели арабским языком, прекрасно зная при этом сочинения дагестанских ‘алимов эпохи Средневековья и Нового времени. Оба были библиофилами и собрали частные библиотеки рукописей, содержащие немало ценных произведений дагестанской историографии. М.-С. Саидов стоял у истоков создания рукописного собрания в ИЯЛИ. В его личной библиотеке находился автограф «Нузхат ал-азхан». М. Нурмаго- медов переписал и прокомментировал это сочинение.
Биография Назира ад-Дургели известна плохо. Как его сочинения, так и сведения о его жизни сохранились в рукописях на арабском и других восточных языках (кумыкском, кавказских) и потому были доступны лишь узкому кругу специалистов. Мы знаем лишь[2], что его отец, Хаджжи Ника Мухаммад, сын Курбана ад-Дургели Ал- туни (ум. 1344/1925), был образованным человеком. По словам Назира, отец его был «ученым, чтецом Корана, всегда совершал доброе, встречался с хорошими людьми, побывал в хаджже, был человеком верующим, гостеприимным, абсолютно порядочным и честным»[3]. Обладая каллиграфическим почерком, Ника Мухаммад подготовил для литографированного издания рукопись сочинения Ильяса ал- Цудахари «Кифайат ал-мурид фи тарикат ат-тавхид» на кумыкском языке[4]. Скончался он в 1344/1925 г.[5] Кроме Назира у него было еще трое детей: Абу Саид (род. 1311/1894), Хубият (род. 1316/1898) и
Багаутдин (ум. 1338/1919-20). В 1336/1917 Назир женился на Затрат, дочери Ата из Дургели. Согласно семейной хронике, составленной Назиром ад-Дургели и обнаруженной Г.М.-Р. Оразаевым в 1989 г., предки ученого по отцовской линии происходили из Хад- жалмахи (ныне селение Левашинского района РД). Мать его, Бата, была дочерью Курбан’али из Губдена (ныне Карабудахкентского района), но род ее также происходит из Хаджалмахи[6].
Получив начальное образование в селении Дургели у своего отца и у местных знатоков Корана и арабского языка, Назир затем совершенствовал свои познания в медресе соседних селений (Параул, Нижнее Казанище, Губден). В числе его учителей были знаменитые дагестанские ученые первой трети XX в. ‘Али-Хаджжи Акушинский, Джамаладдин Карабудахкентский и Абу Суфйан (Абусуфьян) Акаев. В возрасте примерно 35 лет Назир ад-Дургели переселился в Тарки (Таргу), один из древних культурных и политических центров Дагестана, где и скончался в 1935 г. Похоронен он в родном селении Дургели, близ могилы отца, Ника Мухаммада[7].
Назир ад-Дургели поддерживал дружеские отношения с крупными дагестанскими учеными Абу Суфйаном Акаевым (1872- 1931), Али Каяевым (1878-1943) и Магомед-Саидом Саидовым. М.-С. Саидов говорил нам, что Назир собирал материалы для своего биобиблиографического словаря в течение многих лет. Ему принадлежало одно из богатейших частных книжных собраний Дагестана (к сожалению, от этой библиотеки до нас дошло лишь ничтожное число книг). Коллекция носила традиционный для Дагестана характер, в ней, по словам М.-С. Саидова, преобладали сочинения по грамматике арабского языка, мусульманскому праву, стихотворные тексты, но вместе с тем она включала также рукописную и печатную литературу справочного характера, поступавшую из стран Ближнего Востока, Закавказья, из Средней Азии и Поволжья.
Основной труд Назира из Дургели, «Нузхат ал-азхан фи тараджим ‘улама’ Дагистан», сохранился в двух списках.
Список первый представляет собой автограф и хранится в коллекции М.-С. Саидова, переданной в дар Институту истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН[8]. Это рукопись в общей ученической тетради в линейку, в мягком темно-коричневом переплете. Текст написан собственноручно Назиром ад-Дургели тонким металлическим пером, черными чернилами. Пагинация восточная, постраничная. 223 страницы, не считая титульного листа, 15-19 строк на странице. В тетрадь вложены еще 3 листа, написанных Назиром ад-Дургели, и отдельные непронумерованные глоссы. Сочинению предшествует хвалебный отзыв (такриз) на шести листах (с отдельной пагинацией), составленный М.Г. Нурмагомедовым. Нумерация листов (на л. 1-217 арабская, на л. 218-223 европейская) иногда сбивается (лл. 27-30). JI. 218-223 были пронумерованы в архиве и склеены между собой скотчем ошибочно. Правильный порядок листов: 219, 218, 221, 220, 223, 222. В факсимиле восстановлена правильная нумерация. Как явствует из записей М.Г. Нурмагомедова, автограф находился прежде в частной библиотеке ‘Абдалхафиза-хаджжи ал-Ухли (1912-2000) из селения Охли Левашинского района РД, дагестанского ‘алима, третьего муфтия Духовного управления мусульман Северного Кавказа. Именно он предоставил рукопись М.Г. Нурмагомедову для копирования.
Список второй — копия, снятая М.Г. Нурмагомедовым с автографа[9]. Рукопись на ученической тетради (21,5×16) в линейку. Начало (Л. I—XXVIII) переписано фиолетовыми чернилами, остальной текст — черными. Копия едва ли не фотографически воспроизводит текст Назира ад-Дургели. Переписчик бережно относился к оригиналу и не вносил в него, как это нередко бывает, «дополнения» и «исправления». Вместе с тем М.Г. Нурма- гомедов включил в текст Назира ад-Дургели свое введение и примечания, соообщающие немало сведений, отсутствующих в автографе, но весьма важных для его понимания и интерпретации. В этом списке М.Г. Нурмагомедовым добавлены: тутульный лист с указанием названия сочинения, имени автора и владельца автографа: биографический очерк о Назире ад-Дургели (с. I—IV), написанный в 1953 г.; отзыв на «Нузхат ал-азхан» (с. IV-XVI)[10], написанный Нурмагомедовым в 1372/1952 в селении Костек (Кустаки)[11]; памятная запись: «Это имена знаменитых дагестанцев, которых перечислил ученых Саид, сын ал-Кади Мухаммада ал-Кудуки» (с. 188-190). Завершается этот отрывок следующим сообщением: «Это со слов ученого шейха адиба Саида, сына ал-Кади Мухаммада ал-Кудуки, да будет над ними милость Аллаха. Саид ал-Куду- ки перечислил имена 198 знаменитых ученых-дагестанцев. Назир ад-Дургели дал описание (xappapa) 221 ученого. ‘Али ал-Гумуки — 58 ученых. 1371 г.х. [1952] Мухаммад ал-Харакани».
Этот список принадлежал прежде Абдурахману Казиеву, преподавателю средней школы в Нижнем Дженгутае Буйнакского района Дагестана. Сейчас он хранится в Рукописном фонде Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН в Махачкале[12].
В основу настоящей публикации положен первый список (автограф). Отсутствующие в нем сведения дополнены по второму списку сочинения.
* * *
«Нузхат ал-азхан фи тараджим ‘улама’ Дагистан» Назира ад-Дургели — ценный образец биографического жанра дагестанской арабоязычной литературы. Издание этого памятника предоставляет в распоряжение исследователей чрезвычайно важный материал, проливающий свет на многие стороны истории и культуры дагестанских народов, их разнообразных связей со странами мусульманского Востока.
Ознакомление с «Нузхат ал-азхан» показывает, что перед нами первый в дагестанской историографии труд, специально посвященный истории наук в Дагестане, обстоятельно характеризующий жизнь, творческую деятельность дагестанских ученых XVI — начала XX в. Сочинение Назира ад-Дургели отличается масштабностью и полнотой сообщаемых сведений, обстоятельной характеристикой отдельных сочинений и, наконец, богатой источниковой базой. Поражает не только исследовательское чутье автора, размах работы, но и обширный справочный аппарат, использованный в ходе исследования. Назир использовал в своей работе ряд сведений о дагестанских авторах, извлеченных из популярных на Ближнем Востоке биобиблиографических словарей, исторических и географических сочинений. В их числе — труды среднеазиатского историка XII в. ‘Абд ал-Карима ас-Сам‘ани, составившего алфавитный словарь нисб выдающихся ученых; арабского энциклопедиста XIII в. Йакута ал-Хамави; путешественника XIV в. Ибн Баттуты; создателя «Табакат аш-Шафи‘ийа ал-кубра» ‘Абд ал-Ваххаба Тадж ад-дина ас-Субки (ум. в 1370 г.); автора лексикографического труда «Тадж ал-‘арус» Муртады аз- Забиди (ум. 1791 г.) и др.
Однако основную часть сведений ученый собрал у себя на родине в Дагестане, выискивая и записывая любые, даже самые краткие, сведения о местных мусульманских ученых и деятелях просвещения, переписывая биографические сведения у своих предшественников и современников, копируя эпитафии с могильных плит, собирая устные рассказы и предания. Он широко пользуется трудами известных дагестанских ученых предшествующих эпох, нередко включая в свои сочинения значительные отрывки из них. Его источники — это прежде всего Мухаммад из-Кудутля, Дауд из Усиша, Дамадан из Мегеба, Мухаммад ал-Йараги, Са‘ид Араканский, ‘Абдаррахман (Абдурахман) ас-Сугури, Хасан Алкадари и др.
В «Предисловии» к своему сочинению Назир ад-Дургели рассказывает об основных путях проникновения наук в Дагестан, обращая особое внимание на путешествия по Арабскому Ближнему Востоку дагестанских мута’аллимов. Результатом этих культурных контактов было поступление в Дагестан арабских рукописей, представлявших многие отрасли наук, распространенных в халифате, и многие из которых считаются старейшими в мире. Тематический репертуар «осевшей» здесь литературы был во многом определен господствующей в Дагестане шафи‘итской религиозно-правовой школой. Автор уловил и другую, не менее важную тенденцию развития дагестанской литературы и системы образования: здесь была создана своя собственная литературная традиция, сложились собственные центры науки и образования, распространившие свое влияние на многие районы Северного Кавказа.
Собственно биографический словарь включает более 225 очерков, расположенных, как правило, по хронологическому принципу. Они различны по своему содержанию, вернее — по объему содержащейся в них информации. На источники приводимых им сведений Назир за редкими исключениями не ссылается. Автор не придерживается какой-либо определенной классификации ученых и научных дисциплин, выделив в своем труде только два раздела: «Баб ал-абваб — город Дербент и его ‘алимы» и «‘Алимы (времени) имама Шамиля». Но это чисто условное деление разделов. Внутреннее содержание этих разделов намного информативнее их названия. Конечно, обширный материал, имевшийся в распоряжении автора, был хронологически неравномерен и по объему информации не равноценен. Встречаются статьи лишь в две-три строки, но имеются и целые очерки от 5 до 15 страниц. Наиболее кратки, лапидарны статьи «дербентского цикла». Хотя сведения о дербентских ученых весьма кратки, они несут тем не менее богатую смысловую нагрузку. «‘Усман б. ал-Мусаддад б. Ахмад ад-Дар- банди. Он известен в качестве факиха Багдада, изучал мусульманское право у Абу Исхака аш-Ширази… скончался после пятисотого
года». Из арабских источников взят рассказ о некоем жителе Дербента, учившемся мусульманскому праву у выдающегося преподавателя багдадского медресе Низамийа Абу Исхака аш-Ширази и ставшем авторитетным факихом (знатоком и преподавателем мусульманского права), откуда его почетное прозвище «факих Багдада». Таких кратких, но богатых по содержанию текстов много.
Именно Назиру ад-Дургели мы обязаны ценным рассказом о приехавшем из Йемена и обосновавшемся в Газикумухе Ахмаде ал-Йамани (ум. в 1450), авторе этико-догматического трактата «Вафк ал-мурад». Он же сообщает уникальные сведения о шейхе Асельдере ал-Аркаси ад-Дагистани (XV в.), владельце двух горных участков близ Верхнего Казанище, который происходил из курейшитов и трижды совершил хаджж. Из «Нузхат ал-азхан» мы узнаем о шейхе Али ал-Кабире из Газикумуха (ум. 1528), авторе компендиума «ал-Мухтасар», неоднократно комментировавшегося ‘алимами из Египта и Дагестана, и еще о многих других дагестанских книжниках Средневековья, Нового и Новейшего времени. На конкретных примерах Назир ад-Дургели показывает роль и некоторых других крупных населенных пунктов Дагестана (с. Кумух и пр.) как первых в регионе устойчивых исламских литературных и учебных центров.
В случаях, когда Дургели прямо ссылается на сообщения средневековых арабских историков и географов, можно попытаться понять точность передачи первоисточников, характер изложения и общую концепцию «Нузхат ал-азхан». Возьмем, к примеру, биографию времен Золотой Орды некоего правоведа из Дагестана, работавшего, по сообщению Ибн Баттуты, в городе Сарай-Берке на Волге. В передаче Дургели рассказ этот выглядит следующим образом:
«Садр ад-дин Сулайман ал-Лакзи ад-Дагистани был факихом шафи’итского мазхаба и выдающимся имамом, современником имама Ну’ман ад-дина ал-Хваризми. Он отправился в город Сарай, в ханскую столицу, о чем было сказано выше. Там он преподавал, работая (одним из) шафи’итских мударрисов. Это случилось в 743 [1343] году. О нем упоминает Ибн Баттута в своем знаменитом “Путешествии”».
У самого Ибн Баттуты этот пассаж выглядит следующим образом:
«Мы прибыли в город Сарай, известный как Сарай Барка… в нем [живет] один из шафи’итских мударрисов, факих, достойный имам Садр ад-дин ал-Лакзи, один из превосходных имамов»[13].
В данном случае Назир ад-Дургели передает общий смысл информации, извлеченной из сочинения Ибн Баттуты. Иногда в «Нузхат ал-азхан» встречаются дополнения, не всегда исторически и хронологически оправданные, но отражающие общую концепцию автора. Так, например, Садр ад-дин ал-Лакзи наделен Назиром второй нисбой «ад-Дагистани», которая у Ибн Баттуты отсутствует, не встречается и у других арабских авторов XIV-XV в.
Биографические очерки об ‘алимах XVIII-XIX вв. дают хорошее представление о все более и более властном проникновении наук и мусульманской книжной культуры в дагестанское общество. Назир ад-Дургели подчеркивает общедагестанский характер мусульманского книжного наследия и на конкретных примерах показывает его дисциплинарное разнообразие и широту тематического репертуара. В книге мы находим немало имен ученых-энцикло- педистов из Южного, Центрального и Северного Дагестана. Среди них Ша‘бан из Ободы (ум. 1667) — знаток хадисов, автор комментария на сочинение по мусульманской этике и многотомного супракомментария на труд по хадисоведению шафи’итского имама XII в. ал-Багави; известные дагестанские богословы и правоведы Дауд из Усиша (ум. 1757), Мухаммад сын Манилава (ум. 1757), Муртазаали из Урады (ум. 1865), авторы комментариев и самостоятельных трудов по грамматике арабского языка; Дибир-кади из Хунзаха (1764-1817), знаменитый лексикограф и автор учебных пособий по персидскому языку, составивший в конце XVIII в. фундаментальный арабо-персидско-тюркский словарь. Среди представителей мусульманской элиты в сочинении Дургели названы выходцы из Дербента, селений Ахты, Хучни, Ерси, Кумух, Согратль, Урада, Кудали, Нижний Дженгутай, Тарки, Аксай, Аку- ши, Чох, Харахи, Рухун, Юхари-Йарага и многих других, ученые и преподаватели медресе, комментаторы научных трактатов и переписчики рукописей, знатоки истории, Корана, суфизма, догматики, грамматики и поэзии, права, астрономии, медицины, логики, математики. Все они хорошо знали арабский язык, но монополия арабоязычной традиции уже была нарушена, широкое распространение получают в это время персидский и тюркские языки, на которых создано немало местных оригинальных сочинений, но при всем этом господствующее положение арабоязычной литературы не было поколеблено. Появились тексты большого объема и на языках народов Дагестана с использованием письма «аджам».
Эпоха выдвинула энциклопедически грамотных людей, они не только «владели уже всей полнотой общеарабского наследия своих веков»[14], но и были видными учеными своего времени. Назовем из них лишь несколько имен: правовед, филолог, поэт Мухаммад из Кудутля; его ученик Дамадан из Мегеба (ум. 1726), бывший одинаково авторитетным в астрономии, математике, медицине, юриспруденции, даже в оккультных науках; знаток естественных наук, поэт, преподаватель медресе Мухаррам из Ахты; поэт, знаток мусульманского права, известный суфий и наставник имамов Дагестана и Чечни Джамаладдин из Газикумуха; историк, поэт, философ, знаток права Хасан-эфенди Алкадари. Статьи о них обширны, наиболее информативны, снабжены большим числом поэтических текстов, нередко ранее неизвестных.
Характерно, что материал, относящийся к XIX в., очень неоднороден по характеру своей информации. Из примерно 160 статей, посвященных этой важной эпохе, немалое число (около 60) весьма кратки и занимают одну-три строки, в то время как другие статьи занимают каждая от 3 до 5 страниц. В последнем случае это в основном биографии сподвижников имама Шамиля и некоторых влиятельных суфиев. В значительной степени это объясняется тем, что у Назира ад-Дургели в разряд ‘алимов попал широкий круг лиц: ученый в собственном смысле слова, переписчик рукописей, преподаватель медресе, суфий, наиб, муфтий, грамотный человек вообще.
Однако облик словаря определют не эти незначительные статьи. Основное внимание ученый уделил крупным представителям дагестанской арабоязычной литературы. Сведения о них подробны, иногда привлекаются обширные цитаты из их сочинений, в основном — поэтических текстов (см. статьи о Са’иде ал-Харака- ни ал-Авари, шейхе Газимухаммаде из Утамыша, шейхе Мухаммаде ал-Йараги, Газимухаммаде ал-Авари, первом имаме Дагестана, имаме Шамиле, шейхе Джамаладдине из Газикумуха, шейхе ‘Аб- даррахмане из Согратля, шейхе Мухаммадтахире ал-Карахи, Ид- рис-эфенди из Эндирея и др.).
«Нузхат ал-азхан» предоставляет в наше распоряжение важную информацию о бытовании в Дагестане суфизма. Суфизм занимал прочные позиции в дагестанском обществе по крайней мере с XI в. Он продолжает играть здесь немаловажную роль до начала XXI в. И в наши дни суфийская литература вызывает большой интерес. Вместе с тем история суфизма остается пока одной из малоизученных страниц духовной жизни дагестанского общества. Назир не упускает случая отметить причастность к братству накшбандийа того или иного ученого, о котором пишет. Помимо названных выше суфийских шейхов, автор сообщает о ряде других сторонников и проповедников идей накшбандийа (суфий кади Хаджияв, сын Мусы из Гамсутля; шейх Йахйа ад-Дагистани, Йусуф ал-Чари; шейх Махмуд, сын Мухаммада ад-Дагистани и др.).
* * *
Были ли у Назира ад-Дургели предшественники в жанре биографии? До второй половины XIX в. образцов местных биобиблиографических словарей в Дагестане неизвестно. Правда, некоторые сочинения дагестанских авторов («История Абу Муслима», «Та’рих Дагестан» Мухаммадрафи*, «История Гирейхана»[15]) сообщают о деятельности отдельных лиц, но сведения эти отрывочны. Переломной можно считать вторую половину XIX в., когда в ряде исторических произведений появляются разделы биографического характера. Так, например, знаменитый секретарь и родственник Шамиля ‘Абд ар-Рахман (Абдурахман) из Газикумуха включил в свой историкоэтнографический трактат «Тазкира» несколько глав, посвященных ученым Дагестана («Об ученых Дагестана», «О науках, распространенных в Дагестане», «О знаменитых мута’аллимах, ставших учеными в мое время»[16]). Сведения носят здесь самый общий характер, в тексте даны лишь имена ученых, нет сведений о самих сочинениях. В целом Абдурахман из Газикумуха лишь декларирует науку как важное явление в жизни дагестанского общества, и делает это впервые в дагестанской историографии. Однако биографии крупных политических деятелей первой половины XIX в. — имамов Газимухаммада, Гамзатбека, Шамиля — изложены довольно подробно. Жанр биографий приобрел новое звучание — жизни и деятельности каждого из имамов посвящена в труде Абдурахмана обстоятельная глава: «О первом имаме Дагестана Газимухаммаде из Гимры, павшем шахидом в 1249Д1832] г.»; «О втором имаме Гамзатбеке из Гоцатля, также павшем от рук хунзахцев»; «О третьем имаме Шамиле из Гимры, плененном русскими в 1286/[1859] г.».
В середине XIX в. появилось еще одно сочинение, также посвященное представителям науки и просвещения. Оно называлось «Ар-Риджал ал-машхурун» («Знаменитые религиозные деятели») и сохранилось в единственном экземпляре в составе сборной рукописи[17]. Сочинение состоит из трех частей, составленных в разное время, но структурно похожих друг на друга — это общий, нечеткий перечень имен ученых, преподавателей медресе или же высокообразованных людей своего времени, без биографических данных. Лишь изредка автор отказывается от этого правила, переходя на сравнительно подробные биографические очерки, в частности о Мухаммаде из Кудутля или же Муртадаали из Урады.
Совершенно иной характер носит труд, посвященный жизни и деятельности известного дагестанского ученого и наставника накшбандийского тариката Мухаммада ал-Йараги и носящий название «Тарджамат хал аш-шайх Мухаммад б. Исма’ил ал-Йараги ал-Курали» пера Исма’ила ал-Йараги[18]. Это сочинение описывает не «разряды» ученых, а жизнь и творчество только одного важного представителя мусульманской духовной элиты Дагестана 20-40-х гг. XIX в., активного проповедника накшбандийа и духовного наставника имамов Гази-Мухам- мада и Шамиля[19]. Подобного рода персонификация жанра не нашла в последующем в арабоязычной литературе продолжателя.
Жанр биографий был присущ и творчеству историка Хасана Алкадари (1834-1910), автора исторического сочинения «Асар-и Дагистан», юридического трактата «Джираб ал-Мамнун» и поэтического свода «Диван ал-Мамнун». Первое крупное сочинение ученого «Асар-и Дагистан» (завершено в 1891 г., опубликовано в 1903 г.) испытало на себе несомненное влияние выдающегося азербайджанского ученого ‘Аббас Кули Бакиханова (1794-1846), который в своем сочинении «Гюлистан-и Ирам» посвятил специальный раздел «Об уроженцах Ширвана и соседних с ним провинций», отличавшихся ученостью и другими достоинствами[20]. В этом разделе дано описание жизни и творчества 23 азербайджанских «ученых, пользующихся всеобщей известностью» и помимо них только перечислены имена лишь несколько дагестанских алимов: «В Дагестане же, где преимущественно господствует арабский язык, отличались своей ученостью Магомед Кадаги, Ибрагим Урави, Фазыл-Эймеки, Юсуф Зарирка, Давуд-Усиши, Саид из Шиназа»[21]. Завершается раздел автобиографическим очерком.
Хасан Алкадари также специально выделил раздел: «Об умерших и ныне здравствующих ученых и преподавателях из дагестанцев», где дал развернутую характеристику творчеству нескольких десятков дагестанских авторов XVII-XIX вв.[22] Этот раздел так же, как и у Бакиханова, завершается небольшим автобиографическим очерком. Важной чертой биографических экскурсов Хасана Алкадари является их общедагестанский характер, в них отмечены представители всех народов Дагестана.
Хасана Алкадари можно посчитать, пожалуй, первым представителем автобиографического жанра в Дагестане. Если своеобразная «заявка» этого жанра была сделана им еще в упомянутом выше «Асар-и Дагестан», то в полной мере этот жанр исторической литературы получил развитие в «Диван ал-Мамнун», изданном в 1913 г. в Темир-Хан-Шуре (ныне Буйнакск). Как писал И.Ю. Крачковский, «… по существу это его автобиография, в которую вкраплены в хронологическом порядке сочиненные им при разных обстоятельствах стихи, а частично и письма. Произведение представляет чрезвычайный интерес для всех событий, свидетелем которых был за долгую жизнь автор…»[23].
Своеобразие сочинения заключается в том, что автобиографические сведения Алкадари дает на фоне крупнейших политических и культурных событий, оказавших значительное влияние на жизнь дагестанского общества.
Общим для всех этих списков биографий (за исключением «Диван ал-Мамнун») является их фрагментарность, схематичность, несовершенство композиции. В дальнейшем мы наблюдаем перерастание кратких, схематичных перечней в основательные труды биобиблиографического характера, с широким репертуаром имен, а иногда с подробными характеристиками отдельных сочинений[24]. Проиллюстрировать это положение можно прежде всего на примере рассматриваемого нами сочинения Назира ад-Дургели.
М. Кемпер,
А.К. Бустанов