I II III IV V VI VII VIII IX X XI XII XIII
- § I. ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ДАГЕСТАНА С НАРОДАМИ КАВКАЗА
- § 2. УКРЕПЛЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИХ И ПОЛИТИЧЕСКИХ СВЯЗЕЙ ДАГЕСТАНА С РОССИЕЙ
Во второй половине XVIII в. в связи с распадом государства Надир-шаха народы Восточного Кавказа получили на время передышку. В Азербайджане возник ряд самостоятельных или полузависимых феодальных государств.
Экономический упадок, вызванный войнами Надира и его грабительской политикой, стал постепенно изживаться. В связи с этим дальнейшее развитие получили торгово-экономические связи Дагестана с Азербайджаном. Эти связи по-прежнему осуществлялись по горным дорогам и перевалам, идущим из внутреннего нагорного Дагестана в Азербайджан. В Дагестане торговля между азербайджанцами и горцами происходила в торгово-ремесленных центрах равнинного и предгорного Дагестана. Наиболее крупным центром азербайджано-дагестанской торговли, как и ранее, был город Дербент, хотя он очень сильно пострадал в период борьбы народов Дагестана и Азербайджана с полчищами Надира. Достаточно сказать, что в 1796 г. в нем было 6 гостиных дворов и 450 торгово-ремесленных лавок. Из Азербайджана в Дагестан, в частности на рынки Дербента, привозили всевозможные товары: из Шемахи — шелк, шелковые ткани, хлопчатобумажные изделия, рис и другие товары; из Баку — смолу, нефть, соль, шафран; из Кубы, Нухи, Ганджи и других центров — продукты сельского хозяйства: пшеницу, ячмень, лесоматериалы, марену, сухофрукты и т. д.
В свою очередь горцы Дагестана привозили продукты сельского хозяйства, и особенно скотоводства, и всевозможные изделия ремесла в Дербент и частично сухопутно в Баку, а также Нуху, Кубу, Шеки, Кабалу, Шушу. Азербайджанцы и горцы Дагестана вели торговлю и в русских городах Кизляре и Астрахани. Кроме того, горцы Дагестана, как отмечалось выше, перегоняли на зиму свой скот на пастбища Азербайджана.Немало горцев Дагестана прибывало и на заработки в Азербайджан.
Проживая чересполосно, народы Азербайджана и Дагестана поддерживали между собой не только тесные дружественные отношения, но и имели родственные связи. Кроме того, их дружба крепла в борьбе с общими врагами.
Серьезный ущерб крепнувшим дагестано-азербайджанским связям наносили феодальные междоусобицы, возникавшие в связи с борьбой феодалов Азербайджана и Дагестана за расширение своих владений.
Во второй половине XVIII в. кубинский Фатали-хан решил подчинить своей власти важнейший стратегический и политический центр Восточного Кавказа — Дербент. Ханством Дербентским в это время правил слабый и безвольный Магомед-Гусейн-хан, который заботился лишь о личном обогащении. Используя недовольство народных масс, Фатали-хан вошел в тайные переговоры с жителями Дербента. В то же время он пользовался и междоусобной борьбой владетелей Дагестана, обещая им щедрые подарки, земельные угодья, а также доходы от пошлин. Таким образом, Фатали- хану удалось заключить союз с шамхалом, уцмием Кайтага и табасаранским кадием, после чего он выступил против дербентского владетеля. Без особого труда он занял Мюшкюр, Низабат, Беш-Бармак, а затем вместе с союзниками осадил Дербент. Осада Дербента, окруженного высокими стенами, потребовала бы значительных усилий в течение длительного времени, но судьба Дербента была предрешена переходом значительной части горожан на сторону кубинского хана.
Завоевав Дербентское ханство, Фатали-хан в знак благодарности отдал часть земель владельцам Дагестана: Тарковскому шамхалу — селения Карадаглы, Набурли, Чиги, Азаг- ли, Бебешли и Бебели в Кубинской провинции; уцмию — Малакалыль в Дербентской провинции и разрешил сбор таможенных пошлин в Дербенте, а табасаранскому кадию было выдано денежное вознаграждение. Стремясь еще больше укрепить свой союз с уцмием Кайтага, Амиром-Гамзой, Фатали-хан женился на его сестре Тути-бике.
Между тем казикумухский Магомед-хан, договорившись с нухинским беком Мелик-Али, вступил в Нухинское ханство. Вызвав к себе правителя Нухи Ага-Киши-бека якобы для совещания, он убил его и захватил Нуху. Однако Магомед- хан не долго властвовал в Нухе. Бежавший из Нухи племянник Ага-Киши-бека Гусейн-Ага вернулся с отрядом, посланным кубинским Фатали-ханом. Восставшие нухинцы, объединившись с отрядом Гусейн-Аги, изгнали Магомед-хана, и он вынужден был вернуться в Казикумух.
Тем временем произошел разрыв между уцмием Амиром-Гамзой и Фатали-ханом из-за того, что последний изгнал из Дербента кайтагских сборщиков податей и отобрал у уцмия подаренную ему деревню; кроме того, Амиру-Гамзе было отказано в руке сестры кубинского хана Хадиджа-бике. Уцмий стал искать случая отомстить Фатали-хану. Воспользовавшись его отъездом из Дербента, Амир-Гамза с конницей прибыл в Дербент якобы повидать свою сестру Тути-бике. Ему удалось проникнуть в крепость Нарымкала и захватить оружие. Тогда он открыл истинные цели своего визита, объявив, что будет управлять Дербентом. Однако Тути-бике сумела склонить горожан на свою сторону и не позволила им повиноваться уцмию. К тому же с войском вернулся в Дербент Фатали-хан.. Уцмий вынужден был оставить Дербент и вернуться в свои владения.
Учитывая создавшееся положение, Фатали-хан предпринял шаги к укреплению дружественных связей с шамхалом и акушинцами. С этой целью подарками и обещаниями он привлек на свою сторону даргинских старейшин и приблизил к себе двоюродного брата казикумухского Магомед-хана Ильдар-бека, назначив наибом Дербента.
В 1768 г. Фатали-хан занял Шемаху. Однако ослепленному в Шемахе Агаси-хану удалось бежать в Карабах и собрать отряд, а также привлечь на свою сторону шекинского Гусейн-хана и аварского Нуцал-хана, который прислал вооруженный отряд, предводительствуемый сыновьями хана, Булачем н Магомед-Мирзой. Произошло кровопролитное сражение, в результате которого победу одержал Фатали-хан, причем в битве погибли оба сына аварского хана.
В 1773 г. Нуцал-хан, собрав большое войско, выступил против Фатали-хана. Совместно с присоединившимся Агаси- ханом он овладел Шемахой. Вскоре, однако, со значительными силами — отрядом, присланным бакинским ханом, и даргинским ополчением — Фатали-хан прибыл в Ширван. Вблизи старой Шемахи между ними произошла жестокая схватка, в результате которой Нуцал-хан был разбит. Фатали-хан обещал ему безопасность, пригласил к себе для переговоров, и здесь Нуцал-хан был предательски убит.
В итоге политики Фатали-хан под властью Кубинского ханства оказалась почти половина территории Северного Азербайджана. Фатали-хан, очевидно рассчитывая возродить государство ширваншахов, принял решение перенести столицу в Старую Шемаху. Он был намерен переселить сюда жителей Новой Шемахи, а также население Кубы, Дербента, Низабата и других мест. Но для осуществления своих далеко идущих планов Фатали-хану требовалось нейтрализовать феодалов Дагестана. С этой целью он поддерживал союзнические отношения с шамхалом и владетелем Бойнака — крым-шамхалом и с их помощью решил даже низложить казикумухского Магомед-хана и посадить на его место своего приверженца, племянника владетеля Казикумуха. Фатали- хан и шамхал решили также предпринять наступление на уцмийство и низложить Амир-Гамзу, а владетелем Кайтага поставить брата уцмия Устар-хана.
Все это ускорило создание антикубинской коалиции феодальных владетелей Дагестана, в которую вошли уцмий Кайтага Амир-Гамза, казикумухский Магомед-хан, аварский Нуцал-хан и Умма-хан, мехтулинский Али-Султан, табасаранский Рустем-кадий, казанищинский Тишеиз-Магомед. К ним примкнули также владетели Засулакской Кумыкии — эндреевский ‘Гемир-Хамдин, Али-Султан Казаналипов, костековский Алиешев и др. Даже царь Грузии Ираклий II, ранее поддерживавший дружественные отношения с кубинским владетелем в союзе с Карабахским и Шекинским ханствами, выступил против Фатали-хана. Существовала также достаточно сильная группировка внутри самого Северо-Восточного Азербайджана, недовольная политикой Фатали-хана. Эта группировка, состоящая из крупных владетельных беков во главе с братом Фатали-хана Абдулла-беком, преследовала узкокорыстные цели. Что же касается Ираклия II, то он в свою очередь пытался занять первенствующее положение в Закавказье. Не являлась сугубо оборонительной и антикубинская коалиция феодалов Дагестана. Напротив, все входящие в коалицию стремились укрепить свое положение и расширить свои владения.
Объединенные силы феодалов Дагестана вторглись в Кубинское ханство, официально объявив, что выступление предпринимается для кровомщения за смерть аварских владетелей. На самом же деле главной причиной выступления было стремление феодалов изгнать Фатали-хана и расширить свои владения за счет захвата территории, подвластной кубинскому хану.
На Гавдушанском поле, вблизи Худат, между объединенными силами феодалов Дагестана и Фатали-ханом Кубинским произошло сражение. Разбитый наголову Фатали-хан вынужден был бежать в Сальяны. Из Сальян Фатали-хан отправил в Петербург к Екатерине II посланца Мирзу-бека Баята с письмом, в котором обращался за помощью и просил принять его в подданство России.
Казикумухский Магомед занял Кубу и «начал осуществлять ханскую власть». В Ширване была восстановлена власть Агаси-хана, а уцмий Амир-Гамза попытался овладеть Дербентом. Для этого он распространил слух о смерти Фатали- хана и даже устроил траурную процессию. Однако Тути-бике разгадала планы брата. Верная своему долгу, с твердостью мужчины она возглавила оборону Дербента. Убедившись, что ему не овладеть Дербентом, уцмий вернулся в Кайтаг.
Вскоре уцмий выступил против вассала Фатали-хана Малик-Мамед-хана Бакинского, однако, встретив сильное сопротивление, вернулся в Кайтаг. Затем Амир-Гамза вновь осадил Дербент. Прибывший тайно в Дербент Фатали-хан возглавил оборону города. Находясь около 10 месяцев в тяжелом осадном положении, Фатали-хан направил в Кизляр посланника с просьбой о покровительстве и помощи. Одновременно он обращался за помощью и к тарковскому шамхалу, который совместно с войсками владетеля Бойнака, койсуболинцами, акушинцами дважды пытался прорваться на помощь осажденному Дербенту. Но эти попытки шамхала оказались безуспешными. Убедившись, что ему не под силу оказать помощь кубинскому хану, шамхал в январе 1775 г. обратился к России с просьбой оказать помощь Фатали-хану. Он заверял русское командование в своей готовности соединиться с русской армией для наказания уцмия.
В 1768—1774 гг. занятая войной с Турцией Россия не могла оказать действенную помощь Фатали-хану, но после победоносного окончания войны и подписания выгодного для России Кючук-Кайнарджийского договора кавказское командование, учитывая, что поражение Фатали-хана, сторонника русской ориентации, нанесет ущерб планам России, потребовало от феодальных владетелей Дагестана, входивших в антикубинскую коалицию, прекратить вооруженные действия против Фатали-хана. К тому же отношения России с уцмием Кайтага к этому времени значительно обострились. Причиной этого послужил следующий инцидент. В 1774 г. уцмий Кайтага задержал действительного члена российской Академии наук проф. С. Г. Гмелина, который возглавлял экспедицию по изучению географических условий, экономики, политического строя Восточного Кавказа и Персии. Кизлярский комендант обратился с требованием к уцмию отпустить профессора Гмелина, на что Амир-Гамза потребовал вернуть 200 семейств его подданных, бежавших в Кизляр еще в период нашествия Надир-шаха, или уплатить за них выкуп в сумме 30 тыс. руб. Пока шли переговоры, проф. Гмелин умер в Ахмедкенте. Русское командование, видя, что меры политического давления не помогают, решило снарядить экспедицию. 1 марта 1775 г. русские войска в количестве 2530 человек под командованием ген. де Медема направились в Дагестан. Хотя официально и было объявлено, будто основной целью похода является оказание помощи Фатали-хану, на самом деле самодержавие намеревалось расширить сферу политического влияния, обеспечить безопасность восточной торговли, восстановить пошатнувшуюся ориентацию феодалов на Россию и восстановить свой престиж наказанием уцмия. Чтобы не осложнять поставленной задачи, русскому командованию на Кавказе был дан наказ «сколько возможно воздер-
живаться от обвинения целых обществ, а больше относить оные на частных людей… Для их обуздания употребление строгости не всегда полезно».
К двигающимся на юг русским войскам 4 марта присоединился отряд шамхала тарковского Муртузали. В 16 км не доезжая Дербента в местечке Иран-хараб русские войска нанесли поражение Амиру-Гамзе. Дербент был освобожден. Фатали-хан отправил императрице ключи от Дербента и просил принять его под покровительство России. 10 мая часть русских войск в 1411 человек во главе с майором Криднером вместе с отрядом Фатали-хана направилась в Кайтаг и Табасаран, а остальные войска под командованием генерала де Медема с отрядом шамхала направились в районы Южного Дагестана. Вблизи Башлы Амир-Гамза напал на отряд Криднера и Фатали-хана, «но действием артиллерии был опрокинут с величайшим уроном и обратился в бегство». Отсюда Криднер и Фатали-хан направились в терекемейские аулы и подвергли их грабежу и разорению. Затем они вернулись в Дербент и вскоре же выступили в Кюру, где разбили казикумухского Магомед-хана, и оттуда двинулись в Табасаран. Здесь русские войска и отряд Фатали-хана нанесли ряд ударов табасаранцам. Однако в одном из сражений Криднер и Фатали-хан были окружены в тесном ущелье. Потерпев значительный урон, они вынуждены были вернуться в Дербент. Но несмотря на это, участники антикубинской коалиции запросили мира при условии, чтобы Фатали-хан «не в Дербенте, а в Кубе, в его принадлежащем месте был, ему тогда и аманатов дать в состоянии и быть верным во всем удовольствие сделают». Русское командование отвергло это условие, указало, что Дербент останется за Фатали-ханом, и решительно потребовало, чтобы Фатали-хану не чинили препятствий. Одновременно русское правительство поручило майору Криднеру примирить кубинского хана с владетелями Кайтага, Табасарана и Казикумуха, после чего уцмий Кайтага Амир-Гамза и табасаранский Рустем-кадий «присягнули на верное подданство России и представили в Дербент аманатов». Но русское правительство, не желая осложнять отношения с Ираном и особенно Турцией, предписало генералу Медему не считать подданство этих владельцев действительным и возвратить аманатов. По той же причине не принят был в подданство России Фатали-хан, и ключи от Дербента были ему возвращены.
Однако по просьбе Фатали-хана в помощь ему, а также для обеспечения безопасности торговли на Восточном Кавказе в Дербенте был оставлен гарнизон в 500 человек. Основные же русские войска вернулись в Кизляр.
С возвышением Фатали-хана и расширением границ его владений не хотели примириться феодальные владетели Дагестана. С уходом русских войск между ними возобновились распри. Уцмий Амир-Гамза предпринял поход через ханство Дербентское — Кубинское владение на Ганджу и Ардабил. В свою очередь Фатали-хан сумел привлечь племянника уцмия Хан-Магомед-бека, построил для него севернее Дербента крепость Хан-Магомед-кала и переселил туда 100 семейств. Кроме того, Фатали-хану удалось привлечь на свою сторону сына казикумухского Магомед-хана Шимардан-бека, которому была отдана во владение часть Кюринского округа до Кабирека, принадлежавшего Дербенту, и Гюнейский магал, принадлежавший Кубе.
Таким образом, благодаря помощи России Кубинское ханство не только восстановило свое сильно пошатнувшееся положение, но и намного усилило влияние на Восточном Кавказе.
Возвышение Фатали-хана, придерживающегося русской ориентации, и размещение русского гарнизона в Дербенте встревожили правящие круги Турции и Ирана. Они потребовали даже вывода русских войск из Дербента. Русское правительство, не желая осложнять взаимоотношения с Турцией, решило вывести русский отряд. Весною 1776 г. гарнизон был выведен из Дербента. Это, однако, не означало коренного изменения взаимоотношений России с Фатали-ханом. Русское правительство вынуждено было изменить лишь свою тактику,но по-прежнему оказывало Фатали-хану поддержку. Теперь русское правительство основное внимание уделяло примирению Фатали-хана с враждебными ему владетелями Дагестана. Этим оно оказывало помощь Фатали-хану и закрывало пути для вмешательства в дела Восточного Кавказа Турции и Ирану.
Кавказскому командованию удалось дважды: первый раз 24 марта, второй — в апреле 1776 г. в сел. Дербах провести сборы, в которых участвовали кубинский Фатали-хан, Тарковский шамхал Муртузали, бойнакский владетель Бамат, уцмий Кайтага Амир-Гамза, табасаранский Рустем-кадий, казикумухский Магомед-хан и др. В них участвовал и представитель России майор Фромгольд. На вторых сборах было достигнуто мирное соглашение. Уцмий Кайтага Амир-Гамза и кадий Табасарана Рустем обязались: «Дербентского и Кубинского хана оставить спокойно означенными ему подлежащими владениями владеть и никакой обиды его подданным, равно и ему не чинить».
Таким образом, благодаря поддержке России было достигнуто признание территориальной целостности Кубинского ханства. Вместе с тем соглашение предусматривало, чтобы Фатали-хан приезжающим в Дербент и в другие владения «не оказывал препятствий». В «неподлежащие места ему отнюдь не вступаться, а остаться ему так, как и прежде был, пользоваться своею долею». Таким путем Россия намеревалась воспрепятствовать Фатали-хану присоединить к своим владениям территорию Южного Дагестана.
В обязательствах особо были оговорены и интересы России. Договорившиеся стороны обязались российским подданным, приезжающим как для торговли, так и для других дел, никаких препятствий не чинить и пошлин «кроме подлежащего по прежним установлениям не брать».
Итак, достигнутое соглашение должно было обеспечить спокойствие на Восточном Кавказе, способствовать развитию торгово-экономических связей Дагестана с владениями Азербайджана и расширению русской торговли на Кавказе и со странами Ближнего Востока. Следует, однако, отметить, что в тех конкретно-исторических условиях одним этим соглашением не могло быть достигнуто примирение — слишком уж сильны были противоречия между владетелями Восточного Кавказа. Все это понимало и кавказское командование. Участник переговоров М. Фромгольд писал, что «…желаемого спокойствия здесь никогда быть не может». Уцмий и кадий лишь «в рассуждении страха к России показывают себя охотными, а скрытно обходятся хитростью и с великою злостью, так что нельзя никак положиться на их присяги, подписки и обещания, если они не приведены будут в тишину сильною рукою». Что касается Фатали-хана, то и он «…не только не желает быть спокойным, но еще мысли его клонятся, покорить… всех своих неприятелей под свою власть». И действительно, вскоре же в Северо-Восточном Кавказе возникли междоусобицы.
В начале 80-х годов XVIII в. Фатали-хан вел борьбу с карабахским Ибрагим-ханом. В 1784 г., собрав значительные силы, Фатали-хан овладел Ардабилем, но вскоре из-за угроз феодалов Дагестан был вынужден вернуться в Ширван. В 1785 г. он жестоко подавил заговор, возглавляемый Агаси-ханом и Магомед-Саид-ханом. В 1787 г. разбил хана шекинского и принудил его к покорности. В том же году нанес сильное поражение карабахскому Ибрагим-хану. Известных успехов в 80-х годах XVIII в. достиг Фатали-хан и в нейтрализации феодалов Дагестана. В 1785 г. он заключил дружеский союз с преемником шамхала Муртузали Магомедом и для закреплений дружбы и союза в 1787 г. женил старшего сына Ахмед-хана на дочери шамхала Гичи-бике. В 1787 г. умер непримиримый враг Фатали-хана, владетель Кайтага Амир-Гамза, и уцмием стал Устар-хан, поддерживающий с давних времен дружеские взаимоотношения с кубинским ханом.
В 1787 г. после девятимесячной борьбы был также заключен союз Фатали-хана с ханом Аварии. При этом Фатали- хан обязался уплатить единовременно «имущество и деньги», а также платить ежегодно определенную сумму доходов с Солянского владения. Хан же Аварии обязывался вывести войска «и не враждовать больше».
В 1789 г. Фатали-хан умер, его преемником стал Ахмед- хан. При его правлении возобновилась борьба между владетелями Азербайджана, в которую неоднократно вовлекали и феодальных владетелей Дагестана.
Взаимоотношения Дагестана с Грузией XVIII в. развивались в чрезвычайно сложной внутренней и внешней обстановке, когда борющиеся за овладение Кавказом государства проводили политику «разделяй и властвуй», натравливая одни народы Кавказа на другие. В этом направлении особенно усердствовали Турция и Иран, которые в стремлении держать в подчиненном положении Грузию старались разжечь вражду между владетелями Дагестана и правителями Картлии-Кахетинского царства. С этой целью всевозможными обещаниями, щедрыми подарками Турция и Иран инспирировали выступления феодалов Дагестана против Грузии. Широко использовались против христианской Грузии и догмы мусульманской религии. В своих письмах к русскому двору Иоаклнй II не раз отмечал, что владетели Дагестана и Азербайджана объединялись против Грузии по диктовке турецкого султана. Однако основные причины, вызывавшие конфликты и столкновения между Дагестаном и Грузией, крылись не столько во внешнем влиянии, сколько в социально-экономическом и политическом развитии стран. Причем феодальные нападения были не односторонними, их совершали как феодалы Дагестана, так и феодалы Грузии, но набеги феодалов Дагестана на Грузию случались гораздо чаще. Достаточно сказать, что во второй половине XVIII в. феодалы Дагестана совершили десятки набегов на Грузию. Охарактеризуем наиболее крупные из них. В 1752—1753 гг. аварский Нуцал-хан во главе значительных сил двинулся на Грузию и подступил к крепости Мчадис-Джавари (на Муракско-Душетской дороге), но после упорных боев, не достигнув успеха, вынужден был вернуться в свои владения.
В 1755 г. владетель Аварии с помощью других владетелей, а также джаро-белоканцев и шекинцев набрал 25 тыс. войска и выступил против Ираклия II, осадив Кварельскую крепость. Царь Грузии, отправив подкрепления осажденным, одновременно направил войско в Джаро-Белоканы, оставшиеся беззащитными. Этот маневр Ираклия II предопределил судьбу кампании. Джаро-белоканцы и шекинцы, находившиеся в составе войск Нуцал-хана, оказались вынужденными спешным порядком вернуться в свои владения, чтобы защитить их. Тогда Нуцал-хану пришлось снять осаду крепости Кварели и вернуться в Дагестан.
В 1785 г. аварский Умма-хан во главе большого войска вступил в Грузию и нанес поражение войскам Ираклия II. В итоге царь Грузии вынужден был заключить с Умма-ханом мирный договор, согласно которому обязывался платить ему ежегодно 5 тыс. руб., за что хан Аварии обещал не предпринимать более походов на Грузию. Тем не менее Умма-хан и впоследствии неоднократно нападал на Грузию. Набеги на Грузию совершали и феодалы Казикумуха и других владений Дагестана.
Как уже отмечалось, значительную роль в организации феодальных набегов на Грузию играла Турция, деятельность которой особенно усиливалась в период, когда султан вел на Кавказе войны или готовился к ним. Так, весной 1785 г. султан направил Умма-хану «жалование» в 500 пиастров и обещал ему при вступлении в Грузию «удовольствовать войска его провиантом и фуражом на четыре месяца».
Иногда выступления владетелей Дагестана подогревались и владетелями Азербайджана, находившимися в неприязненных отношениях с царями Грузии. В период борьбы с Ираклием II карабахского Ибрагим-хана последний обратился к своему тестю Умма-хану Аварскому с просьбой выступить против Грузии, чтобы отвлечь силы Ираклия и принудить его порвать союз с враждебными карабахскому хану меликами. И Умма-хан действительно совершил набег.
Нередко реакционные феодалы Грузии, выступавшие против политики Ираклия II, также вовлекали феодалов Дагестана в междоусобную войну. В 1799 г., например, царевич Александр, недовольный политикой брата царя Грузии Георгия XIII, договорился с Умма-ханом Аварским о нападении на Картлию-Кахетию.
Феодальные набеги крайне отрицательно сказывались как на внутренней жизни, так и на внешнеполитическом положении Грузии. Вот почему правители Грузии, и в частности картлийско-кахетинские цари, более всех страдавшие от набегов, всевозможными средствами старались пресечь набеги.
В пограничных с Дагестаном районах содержались отряды заслона, в наиболее важных стратегических местах строили крепости и т. д. Наряду с этим, стремясь нейтрализовать феодалов Дагестана, цари Грузии предлагали им заключить союз и развивать взаимовыгодные мирные отношения. Во второй половине XVIII в. Ираклий II неоднократно обращался к старшинам пограничных с Грузией обществ — Джаро- Белоканского, Дидойского, Анцух-Капучинского и др. — с предложением не предпринимать нападений на Кахетию, жить, как прежде, в мире и дружбе. Обращался Ираклий II и к ханам Аварии, Казикумуха и других владений Дагестана и, как отмечалось выше, за прекращение набегов платил Умма-хану ежегодно определенную сумму.
Организуя набеги на Грузию, феодалы путем обмана, а нередко путем угроз и насилий вовлекали в свои войны простых горцев Дагестана, отвлекая их от работ по хозяйству и обрекая на лишения и страдания, а нередко и на гибель. Поэтому трудовые слои народа не только старались уклониться от участия в набегах, но и порой открыто выступали против них. Резкое осуждение трудящимися слоями горцев феодальных набегов нашло отражение в устном народном творчестве, в популярных в Дагестане героических песнях. В цикле песен о Моллачил-Иса, например, говорится: «услышав о том, что я собрался в поход на Грузию, коня отправил в горы мой старый отец. Узнав, что я не остаюсь дома, кольчугу упрятала старая мать, а оружие спрятали меньшие сестры».
Об отрицательном отношении трудящихся масс к феодальным набегам говорит и то, что в ряде обществ Дагестана в акт передачи наследства включалось условие, что наследник может получить завещаемый земельный участок только в том случае, если не будет участвовать в набегах на Грузию. С осуждением набегов на Грузию выступали известные ученые и поэты Дагестана — Дауд Усишинский, Абубакар Аймакинский и др. Против набегов выступали даже некоторые богословы, такие, как унцукульский Кази- Махмуд. Об отрицательном отношении народных масс Дагестана к набегам на Грузию свидетельствует и то, что их организаторам нередко приходилось прибегать к угрозам и насилиям. Так поступали аварский, казикумухский и другие владетели и при последующих выступлениях против Грузии. Но даже методами насилия дагестанским феодалам не всегда удавалось организовать походы на Грузию. Так было в 1770 г., когда казикумухский хан, используя благоприятную для нападения обстановку в связи с тем, что Ираклий II был занят борьбой с Турцией, решил учинить нападение на Грузию. Использовав все средства, казикумухский хан все же не мог собрать должного количества войск и должен был отложить нападение на Грузию.
В период междоусобной борьбы между кубинским Фата- ли-ханом и группировкой феодалов Дагестана Умма-хан и его союзники с набранными почти со всех владений войсками вступили в пределы Азербайджана и остановились вблизи сел. Тебриз. Султанская Турция, ревниво следившая за Кавказом, попыталась использовать в своих целях ополчение горцев. С этой целью в ставку Умма-хана были отправлены посланцы султана. Они привезли крупные суммы денег и щедрые подарки предводителям и уговорили их учинить нападение на Грузию.
Слухи о прибытии турецких эмиссаров и о предстоящем комбинированном нападении на Грузию распространились по всему Закавказью. Обеспокоенное этим русское командование на Кавказе отправило гонца с письмом, в котором предлагалось не устраивать нападений на Грузию.
Перед предводителями ополчения стала альтернатива — либо склониться на сторону Турции и выступить на соединение с турецкими войсками, за что султан предлагал денежное вознаграждение, большие подарки и легкую добычу в Грузии, либо отказаться от всего обещанного, прислушаться к совету русских властей. Среди руководящей верхушки ополчения возник раскол; вопрос был вынесен на решение всего ополчения. «Все войска, — по словам очевидца, — единодушно объявили ответ», что выступить на Грузию «не согласны», и попросили Умма-хана о «возвращении в свои дома». Предводителям ничего не оставалось делать, как отказаться от нападения на Грузию. Однако взаимоотношения между правящей верхушкой Грузии и Дагестана не всегда были враждебными. Во второй половине XVIII в. было немало случаев, когда владетели Дагестана поддерживали союзнические отношения с грузинскими царствами и совместно выступали против своих недругов. В 1768 г. отряды горцев Дагестана сражались совместно с войсками имеретинского царя Соломона против Турции. Картлийско-кахетинский царь Ираклий II, по словам С. Бурнашева, приглашал к себе горцев на службу и с ними воевал против персиан.
Владетели Дагестана поддерживали союзнические отношения с Ираклием II в период его борьбы с Турцией. Даже историограф турецкого двора Джавдет-паша вынужден был признать, что «ханы Дагестана и Азербайджана оказались сторонниками Эрекли-хана (Ираклия II. — Ред.)… и желанного союза вполне добиться было нельзя».
Любопытно также, что Ираклий II поддерживал аварского хана в 1773 г., когда последний выступал против Фатали- хана.
Во второй половине XVIII в. дальнейшее развитие получили торгово-экономические связи Дагестана, особенно Западного, с Грузией. «Дидойцы, — свидетельствует И. А. Гиль- денштадт, — ткут толстое сукно и делают из него кафтаны, за кои, равно как и за войлоки и овцы, покупают в Кахетии бумажные материи и другие надобности». Точно так же жители Анцухо-Капучинских обществ сбывали в Кахетию шали, сукно, паласы, а также продукты животноводства и приобретали хлеб и необходимые товары.
Соседствующие с Грузией джаро-белоканские аварцы поддерживали с нею, особенно с Кахетией, тесные торгово-экономические связи, а также играли роль посредника в торговле Дагестана и Грузии. Кроме всевозможных изделий домашних промыслов и продуктов скотоводства джаро-белоканцы сбывали в Кахетию «сорочинское пшено, получая за куль 15 или 18 копеек». Большим спросом в Грузии пользовались кара- тинское сукно и лучшие в Азии андийские бурки, паласы, попоны и южнодагестанские ковры, деревянная утварь, оружие и различные украшения кавказского костюма, производящиеся в Кубачах, Кумухе и других ремесленных центрах.
Кроме изделий домашних промыслов население Дагестана сбывало в Кахетии меха, марену, мед, воск, масло, сыр, скот и другие товары. В Телави в одном из крупных городов Картли-Кахетинского царства, по словам Гильденштадта, имелись лавки с лезгинскими товарами.
Однако горцы Дагестана вели торговлю не только в пограничных районах Кахетии, но и ездили для продажи своих товаров в Тбилиси, Сухуми, Поти, Батуми и другие города Грузии.
Предметами ввоза из Грузии в Дагестан были «красный товар», железо, соль, кукуруза, пшеница и другие товары. Торговля между нагорным Дагестаном и Грузией в основном велась по дорогам, проходящим через Кодарский и Варта- шанский перевалы. Торговые пути, связывающие Южный и равнинный Дагестан, проходили через ханства Азербайджана по так называемой «шекинской», или «анашской», дороге.
Торгово-экономические связи Дагестана и Грузии осуществлялись в Дербенте, Нухе, Шемахе, Баку и в русских городах Кизляре, Моздоке, Астрахани.
Во второй половине XVIII в. по разрешению русского правительства много грузин поселилось на севере Дагестана, в районе Кизляра. В свою очередь горцы Дагестана уходили в Грузию на заработки, причем уже в конце XVIII в. часть горцев поселились в городах Грузии, занимаясь преимущественно ремеслом и торговлей.
Между народами Дагестана и Грузии, особенно в пограничных районах, продолжало существовать куначество, развивались и родственные связи. На базе возрастающих торгово-экономических и добрососедских связей между Дагестаном и Грузией происходило и взаимное обогащение культуры.
народами Северного Кавказа
Связи народов Дагестана и Северного Кавказа в XVIII в. становятся еще более тесными. Продолжается начавшийся в предыдущие эпохи процесс образования как в Дагестане, так и в Чечено-Ингушетии, Осетии, Кабарде поселений, где проживали представители народов Дагестана и народов Северного Кавказа. Этому во многом способствовало начавшееся массовое переселение чеченцев, ингушей и осетин с гор на плоскость.
На территории Чечни это были Давлетгиреева деревня, Новый Юрт, Шали; в Дагестане — Герменчик. В Осетии в конце XVIII в. недалеко от Татартупа возникло небольшое селение, основанное выходцами из Дагестана и Кабарды. Но особенно многочисленными были селения в Малой Кабарде, где совместно проживали дагестанцы, кабардинцы, осетины, чеченцы и ингуши.
В XVIII в. поселения со смешанным населением возникали также вблизи русских городов-крепостей на Северном Кавказе, в слободках близ крепости Святого Креста. Кроме представителей народов Дагестана там проживали также кабардинцы, чеченцы, армяне и грузины. Большое количество горцев Дагестана и Северного Кавказа обосновалось и в слободах вокруг Кизляра, а также в Моздоке и казачьих станицах. Образованию таких поселений со смешанным населением способствовало бегство феодально-зависимых крестьян от гнета и произвола «своих» владельцев; немаловажную роль в этом отношении играл и бытовавший в горах Северного Кавказа и Дагестана обычай кровной мести. В XVIII в. в Чечено-Ингушетию, Кабардино-Балкарию и Осетию переселялись из Дагестана также кустари-ремесленники. Все это влекло за собой установление и укрепление дружественных связей, заключение брачных союзов, а следовательно родственных связей, между народами Дагестана, Кабардино-Балкарии, Чечено-Ингушетии и др.
В описываемое время происходило дальнейшее укрепление торгово-экономических связей народов Дагестана и Северного Кавказа. Как и в предыдушие века, главными предметами торговли Дагестана с народами Северного Кавказа были традиционные товары: соль, металлическая и медная посуда, котлы, кубки, дорогое оружие, панцири, ювелирные изделия, фрукты и т. д., которые поступали на Северный Кавказ из Дагестана. Через Дагестан на Северный Кавказ поступали также восточные товары — шелковые ткани, сафьян и др. Народы Северного Кавказа привозили в Дагестан мед, воск, скот, и особенно лошадей, и ряд других товаров.
Основными центрами, где совершались торгово-обменные операции горцев Дагестана и Северного Кавказа, были крепость Святого Креста, Кизляр, Моздок и др. Особенно заметную роль играл Кизляр — самый крупный торговый центр Северного Кавказа. Почти с момента основания Кизляра с ним устанавливаются торговые связи Дагестана, Чечни, Ингушетии, Осетии и Кабарды. В конце XVIII в. в Кизляре возникают купеческие/гостиные дворы — русский, армянский, татарский и несколько рынков, лабазов и лавок.
Значительную роль в укреплении торгово-экономических связей народов Северного Кавказа продолжали играть такие торговые центры, как Эндрей, Брагуны, Аксай, Костек и др. Кроме того, Аксай и Эндрей играли посредническую роль в торговле Чечни с Кизляром.
Вместе с тем происходило укрепление и культурных связей. Известно, что Дагестан на Северном Кавказе играл роль культурного центра, проводника культуры народов Ближнего Востока и Закавказья в Чечено-Ингушетии, Кабардино-Балкарии. Все это способствовало укреплению политических связей народов Дагестана и Северного Кавказа.
Но, несмотря на общую тенденцию в сторону стабилизации и укрепления взаимоотношений Дагестана с владениями Северного Кавказа, в силу внутренних и внешних причин между ними нередко возникали феодальные распри. Чаще всего в борьбу вступали феодальные владетели Дагестана и Кабарды, которые стремились играть ведущую роль на Северном Кавказе. В 1712 г. кумыкские владетели, аксаевский Султан-Махмуд и тарковский Адиль-Гирей, предприняли нападение на Кабарду. Шамхал Адиль-Гирей пытался вытеснить кабардинских владетелей и из Терского города и не раз обращался к Петру I с просьбой предоставить ему право на владение всеми мусульманами, живущими в Терском городе. К концу 20-х годов отношения дагестанских и кабардинских владетелей вновь обострились в связи с нападением кабардинских владетелей на чеченские земли, на которые претендовали шамхал и другие кумыкские феодалы. Обеспокоенный этим кабардинский князь Асланбек в 1723 г. обратился с письмом к Петру I, в котором указывал, что с давних пор в Терках жили кабардинцы, и поэтому просил «по-прежнему наследству быть из наших родственников на Терке,а кумыков тут присутствие не было». Разрыв отношений с Кабардой не входил в планы России, и поэтому Петр I послал грамоту шамхалу с отказом в его просьбе.
Не остались в стороне дагестанские феодалы и когда в Кабарде вспыхнула борьба за право владения титулом старшего кабардинского князя между княжескими родами Кай- тукиных и Мисостовых. Междоусобицы происходили и в последующие годы.
Тем не менее не феодальные распри определяли направление взаимоотношений Дагестана с народами Северного’ Кавказа. В основном связи этих народов оставались мирными и добрососедскими. Особенно они крепли в годы тяжелых испытаний, в периоды иноземных нашествий.
В первой половине XVIII в., в период усиления турецкой и иранской агрессии, народы Дагестана и Северного Кавказа оказывали друг другу посильную поддержку, совместно выступали против иноземных захватчиков.
Известно также, что в 1790 г., когда на Северный Кавказ двинулась 30-тысячная турецкая армия под руководством Батал-паши, народы Дагестана и Северного Кавказа не только не поддержали турок, но, наоборот, оказали им совместное сопротивление. Дагестанские и кабардинские отряды приняли участие в составе русских войск под командованием генерал-майора И. Германа в наступлении против турок. Бок о бок в разгроме турок и в штурме Анапы сражались дагестанцы и кабардинцы под руководством генерала Горича.
В середине XVIII в. султанская Турция деятельно готовила агрессию на Кавказ. С этой целью пограничные паши и многочисленные агенты султана, проникшие на Кавказ, делали все, чтобы привлечь и владетелей Кавказа на сторону Турции. «В царствование Султана-Махмуда, — признает историограф турецкого двора Джавдед-паша, — задумано даже было овладеть Дагестаном».
Одновременно по указке султана крымские ханы вели подготовку к вторжению на Северный Кавказ для захвата Кабарды. В обстановке острых противоречий, возникших в середине XVIII в. на Северном Кавказе между Турцией и ее вассалом крымским ханом, с одной стороны, и Россией — с другой, русское правительство стало укреплять свои позиции на Северном Кавказе. С этой целью был укреплен Кизляр, который быстро превратился в главный экономический и военно-стратегический центр края. На левом берегу Терека были основаны донскими казаками станицы Бороздинская, Дубовская и Карголинская и укрепленные станицы Червленая, Новогладковская, Шедринская, Кордюковская и Старо- гладковская. Была образована кизлярская линия. В 1763 г. была заложена крепость Моздок, а в 1769 г. в район Терека было переселено 517 семей волжских казаков, из которых был образован Моздокский полк. В 1777 г. продолжена была Кавказская линия р. Дона, где расселились донские казаки.
В 1778 г. на Кавказской линии волжские казаки основали станицы Екатериноградскую, Павловскую, Марьинскую, Георгиевскую и Александровскую. Для укрепления своих позиций русское правительство, учитывая, что одних военных мероприятий недостаточно, старалось создать опору среди местного населения, привлекая на свою сторону владетелей, поощряя торгово-экономические связи.
Во внешнеторговой политике России Дагестан и Азербайджан занимали важное место. Через Каспийское море осуществлялась так называемая «Персидская торговля», которая охватывала Дагестан, Закавказье и среднеазиатские берега Каспия. Основным связующим звеном русско-восточной торговли была Астрахань, крупный торговый центр, в котором в середине XVIII в. было три больших гостиных двора с 227 лавками. Постоянными гостями Астрахани были и торговые люди Дагестана, особенно купцы Дербента. Из Астрахани на юг, в частности в Дагестан, вели два пути: через Каспийское море до Дербента и далее на юг и сухопутный, через Кизляр, Эндрей, Тарки, Бойнак, Дербент, причем наибольшее значение имел морской путь.
Поэтому перевозка товаров по Каспийскому морю осуществлялась исключительно русским флотом, т. е. ни владения Кавказа, ни Иран не имели флота, приспособленного для дальних плаваний. У них были лишь небольшие суда — киржимы, не приспособленные к выходу в открытое море. В Дагестане основным центром, связанным морской торговлей с Астраханью, был Дербент, хотя из-за неблагоустроенности дербентский порт был небезопасен и «суда, к нему приходящие, должны становиться на якоре в довольном расстоянии от базара в открытом море».
Во второй половине XVIII в. торговля Астрахани с Дербентом заметно оживилась. Этому во многом способствовало обращение Фатали-хана в 1765 г. к Екатерине II, после чего императрица России повелела судам, отправляющимся из Астрахани к персидским портам, заходить в Дербент.
Из Астрахани в Дербент привозили всевозможные русские товары: ткани, медь и медную посуду, гвозди, замки, топоры, иглы, проволоку, сундуки, бумагу, стекло, мыло, хрустальную посуду, сахар, муку, различные краски и др. Русские товары в Дербенте охотно покупали дагестанские, азербайджанские, армянские и иранские купцы. Из Дербента в Астрахань вывозили шерсть, фрукты, марену, шелк-сырец, рыбу и рыбные продукты, вино, рис, скот и другие товары. Эти товары, как отмечалось выше, поступали в Дербент из различных районов Дагестана и Азербайджана.
Наиболее важным центром сухопутной торговли между Дагестаном и Россией был Кизляр. В торговле с Кизляром участвовали жители всех зон Дагестана. Они доставляли для продажи на рынок Кизляра, как отмечалось выше, традиционные товары, продукты сельского хозяйства и изделия кустарных промыслов и по-прежнему приобретали всевозможные русские товары.
Серьезным толчком в развитии торговли горцев с Кизляром послужило в 1765 г. разрешение вести беспошлинную торговлю в Кизляре кумыкам, кабардинцам и другим народам Дагестана. Немалое значение в развитии торговли сыграли поход русских войск в 1775 г. в Южный Дагестан и шаги, предпринятые Россией, для обеспечения безопасности торгового пути. По далеко не полным данным, оборот торговли за четыре года, с 1777 по 1780, составил 687 130 руб. Надо также иметь в виду, что по Кизлярскому пути из России на юг, минуя таможню, вывозились и запрещенные товары: золото, серебро, железо и т. п. Тайные перевозки по этому пути составляли более миллиона рублей в год.
Значительными торговыми центрами на пути из Астрахани на юг были Эндрей, Тарки и Дербент. Кроме того, горцы Дагестана совершали торговые операции с русскими купцами и в городах Азербайджана — Баку, Шамахе, Нухе и т. д. Укрепление и развитие торгово-экономических связей способствовало росту ориентации Дагестана на Россию.
Вместе с тем в длительных войнах с полчищами Надира народы Дагестана понесли огромные потери. Ограбленные и разоренные горцы Дагестана находились в середине XVIII в. в крайне тяжелых условиях. Постоянные междоусобицы, усугублявшиеся происками султанской Турции и шахского Ирана, еще более ухудшали положение трудящихся масс. В этих условиях для трудящихся горцев покровительство такой сильной державы, как Русское государство, стало практической необходимостью. Вот почему наряду с укреплением торгово-экономических связей развивались и крепли и политические отношения Дагестана с Россией. В 1750—1751 гг. шамхал тарковский Хасбулат «искал быть ему под покровительством российским», преемник его, шамхал Муртузали, в 1764 г. «уверял российский двор о своем к нему усердии». В 1753 г. владелец Аварии Магомед-Муса-хан просил о принятии его с подвластными в российское подданство. Обращался к России и владетель Казикумуха.В 1757 году к России с изъявлением желания быть «в российском подданстве» обращались старшины Андийского и других обществ. Однако, говоря об ориентации на Россию, нельзя не учитывать мотивы, которыми руководствовались различные классы Дагестана.
В то время как владетели с помощью России стремились упрочить свои внутренние и внешние позиции, простые горцы, притесняемые и разоряемые своими владетелями и страдающие от бесконечных междоусобиц, рассчитывали на то, что Россия защитит их от иноземных вторжений, междоусобиц, облегчит гнет владетелей. Именно поэтому в обращениях, исходящих от народных масс, всегда содержится просьба защитить их от феодалов. Здесь, конечно, сказывалась отсталость и забитость трудящихся, рассчитывавших с помощью царской России освободиться от социального гнета.
Однако, несмотря на то что подавляющая часть владетелей Дагестана неоднократно обращались с просьбой принять их в подданство России, все же политика царизма, в конечном счете направленная на занятие и присоединение областей Кавказа, в то время носила очень осторожный характер. Такая политика царизма объяснялась тем, что черноморская проблема еще не была разрешена. Крым оставался неприсоединенным.
Конечно, далеко не все слои населения Дагестана ориентировались в то время на Россию. Отдельные круги придерживались протурецкой ориентации. К их числу относились и местное мусульманское духовенство и некоторые феодалы, особенно те из них, которые были связаны с Портой работорговлей. Один из владетелей Дагестана, эндреевский князь, резиденция которого, сел. Эндрей являлась крупным центром работорговли на Северном Кавказе, не только придерживался турецкой ориентации, но и обращался к крымскому хану и к турецкому султану с просьбой, чтобы с турецкой стороны прислано было войско для взятия Дербента и Баку.
В 1768 г. правящие круги Порты развязали первую русско-турецкую войну. До и особенно после начала военных действий Турция употребляла всевозможные усилия, чтобы привлечь на свою сторону кавказские племена и использовать их в своей борьбе с Россией. К владетелям Азербайджана, Дагестана, Кабарды и др. были отправлены эмиссары со щедрыми подарками и письмом султана. Однако усилия многочисленных агентов Турции оказались бесплодными. Народы Дагестана отказались поддержать интересы Турции.
Первая русско-турецкая война завершилась полным поражением Турции. В 1774 г. Турция подписала Кючук-Кайнарджийский договор, по условиям которого к России отошли Азов, Керчь, Еникале, Кинбурн и территория между Днепром и Бугом. Крым был объявлен независимым. Было подтверждено присоединение Кабарды к России. Черное море и проливы были открыты для русского торгового флота. Турция признала за Россией право покровительства над Молдавией и обязалась уплатить 4,5 млн. руб. контрибуции. Кючук-Кайнарджийский договор имел большое значение не только для России, но и для народов Кавказа. Это был сильный удар по Турции. Он подорвал престиж султана, ослабил его влияние на кавказских мусульман, содействовал подъему борьбы народов Закавказья против Турции.
После победы, одержанной над Турцией, Россия предприняла ряд мер для дальнейшего укрепления своих позиций на Кавказе. В 1777—1780 гг. была образована укрепленная линия от Моздока до Азова. Россия по-прежнему продолжала налаживать политические и экономические связи с феодальными владетелями Дагестана и Закавказья. Значительную роль играла Россия и в прекращении феодальных усобиц между владетелями Дагестана, Грузии и Азербайджана и установлении между ними мирных добрососедских отношений. Именно этой цели были посвящены организованные Россией в 1776 г. съезды владетелей Дагестана и Азербайджана с участием русского представителя майора Фромгольта. Благодаря вмешательству России предотвращено было и выступление феодалов Дагестана против Грузии. Но особенно русское правительство заботилось о развитии русско-кавказской торговли. Политика России нашла живой отклик на Восточном Кавказе. Теперь почти все владетели Дагестана обращались к русскому правительству с просьбой принять их в подданство России. Однако, проводя утонченную и очень осторожную колониальную политику, Россия даже после подписания Кючук-Кайнарджийского договора не решалась присоединить владения Северо-Восточного Кавказа. Даже после того, как уцмий Кайтага и владетель Табасарана присягнули в 1775 г., в период похода в Дагестан генерала де Медема, на подданство России и дали аманатов, последовал приказ русского правительства не считать их русскими подданными. Не был принят в подданство России и Фатали-хан Кубинский. Эта политика объяснялась нежеланием России нарушать Кючук-Кайнарджийский мирный договор, стремлением избежать турецкого вторжения в Закавказье.
владениями Дагестана
В начале 80-х годов XVIII в., с присоединением Крыма, русское правительство активизировало политику на Кавказе. 24 июля 1783 г. в штаб-квартире командующего на Кавказской линии П. С. Потемкина в Георгиевске был подписан трактат между Россией и Картлийско-Кахетинским царством, состоящий из 13 основных и 4 сепаратных статей. Согласно Георгиевскому трактату, Гру-
зия была принята под протекторат России. В Тбилиси было сведено два батальона русских войск. Но, несмотря на это, Георгиевский договор носил исключительно оборонительный характер, так как незначительное число русских войск, введенное в Грузию, служило лишь «для охранения». Заключение трактата, основное политическое значение которого заключалось в том, что он значительно ослабил позиции Турции и Ирана в Закавказье, имело объективно важное значение для народов Кавказа.
Как только распространилась весть о подписании трактата, владельцы Дагестана наперебой стали обращаться к России с просьбой принять их под покровительство. Шамхал тарковский Муртузали писал: «Я со всеми моими сыновьями и братьями и всеми мне принадлежащими людьми верно и усердно ее императорскому высочеству служить намерен». Аварский Умма-хан обещал: «во всех сторонах… войско мое и я сам сколько сил моих станет служить готовы». Письма аналогичного содержания русское командование на Кавказе получало и от многих других владельцев Дагестана.
В этот период в подданство России были приняты владения Эндреевское, Костековское, которые признали самодержавную власть российского двора, а владелец Костека кумык Алиешев был возведен в чин капитана с ежегодным жалованьем.
В подданство России было принято и так называемое «вольное» Андийское общество. «Мы, нижеподписавшиеся андийские старшины и народ, —говорилось в присяге их, — обещаем и клянемся перед самым всемогущим богом и пророком его Магометом в том, что, будучи издревле верными Российскому престолу… возобновляем нашу присягу, и почитая себя счастливыми, что удостоены мы в числе верноподданных, постановляем за святое правило исполнять и повиноваться беспрекословно, себя же собственно передаем покровительству и высочайшему защищению».
В 1784 г. петербургский двор предписал командующему на Кавказе П. Потемкину отправить штаб-офицера в Тарки к шамхалу с грамотой о принятии его в подданство России, с письмом, собольей шубой и саблей.
Между тем шамхал Муртузали скончался. Преемник его Баммат также стал добиваться русского подданства. Вместе с ним к России обратились и уцмий Кайтага, Умма-хан Аварский, хан казикумухский и др.
Султанская Турция, не оставлявшая мысль прибрать к своим рукам Кавказ, резко отрицательно относилась к росту влияния России. «Ужас в Анатолии был невероятен, еще по присоединению Крыма к Российской державе; принятие Грузии оный усугубило».
Задолго до того начавшаяся подготовка к войне с Россией была ускорена. В 1784 г. в Анапе вместо земляного вала под руководством западноевропейских инженеров была возведена первоклассная крепость. Здесь сосредоточивались значительные военные силы. Немного ранее прибывшие на 100 судах в Сунжук-кале турки скупали хлеб — «готовились к войне и склоняли к тому все горские народы Кабарды и кумыков». Они распускали слухи, «что в Анатолии Алим- Али-паша собрал до 80 тыс. войск для войны с Россией». Укреплением крепостей Батуми и Поти и сооружением новых опорных пунктов и редутом между Рионом и оз. Палюстан, а также обучением артиллерийскому мастерству турецких солдат руководили иностранные офицеры.
Вместе с тем Турция засылала на Кавказ большое число агентов, которые должны были вербовать на военную службу горцев. Одновременно эмиссары Турции вели разнузданную антирусскую пропаганду: призывали выступать в защиту ислама, не останавливаясь перед большими затратами, щедро одаривали феодалов, а горцам, вступившим на службу султана, обещали выплачивать по 50 руб. От турецкого султана отправлены были грамоты и другим владетелям Кавказа.
В 1785 г. на Северном Кавказе развернулось движение, возглавляемое Ушурмой (шейхом Мансуром). В этом движении из народов Дагестана приняли участие лишь засулакские кумыки, но вскоре и они отошли от движения. Остальные народы Дагестана не только не примкнули к Ушурме, но и отказывали ему в помощи. «Ты предлагаешь мне и дагестанскому народу, — писал Умма-хан Аварский Ушурме, — чтобы подобно населению подчиненных тебе чеченских районов, и отсюда народы пошли… сражаться с русскими… Но известно, что подобные действия перед русской державой не достигнут цели и станут причиной гибели дагестанцев. Поэтому в твоем деле я не могу быть тебе союзником». Отказывали в помощи Ушурме шамхал тарковский, Магомед-хан казикумухский, кадий табасаранский и др. Об отказе Дагестана в помощи Ушурме хорошо было известно русскому командованию. «О собрании лже-пророка разведал, — сообщал в 1786 г. П. Потемкин. — Кроме чеченцев никого нет». Даже когда распространились слухи о скорой помощи Дагестана Ушурме, П. Потемкин заключил: «Это невероятно и не видно, чтобы народы к нему стекались». Просьбы о помощи в Дагестане «во всех местах находят отказ».
Владетели Дагестана продолжали обращаться к России с просьбой принять их в подданство. В марте 1785 г. к русскому командованию вновь прибыл посланник шамхала Тарковского. Он привез письмо шамхала, в котором тот просил принять его под покровительство России. Посланник представил также данные ему полномочные права от лица шамхала присягнуть на верность и вступить в подданство России. Русское правительство решило принять шамхальское владение в подданство. Но для того чтобы «наблюсти в том важном деле, да и прямо дать чувствовать самому шамхалу важность оною», решено было отправить в Тарки поручика Филатова с Гасаком. С ним же была отправлена утвержденная форма присяги. Одновременно с русским послаником в Тарки прибыли эмиссары Турции «с приглашением к услугам оной».
Шамхал и собравшиеся от всех подвластных шамхалу кумыкских деревень старейшины единодушно отвергли предложение турок и на общем совете решили принять подданство России.
В мае 1786 г. наместник Кавказа Г1. Потемкин в торжественной обстановке принял посланника шамхала. Официальный прием завершился салютом в честь принятия шам- хальства под протекторат России. В том же 1786 г. эндреев- цы и аксаевцы, покаявшись за участие в движении шейха Мансура, просили принять и их в подданство России.
В конце 1786 — начале 1787 г. Аксаевское, Костековское и Эндреевское владения были приняты в подданство России. В 1786 г. к русскому командованию обратился уцмий Кайтага с просьбой принять его, подобно шамхалу, в подданство России. В самом начале 1787 г. в Кизляр прибыл посланник Умма-хана Аварского Дала с прошением и примерными обязательствами, которые хан может взять на себя при принятии в подданство Россией. В письме к П. Потемкину Умма- хан просил, чтоб тот высказал свои замечания на предполагаемые к принятию обязательства и вернул с тем, чтобы и Умма-хан мог в Хунзахе при стечении народа принять их.
Тогда же в Кизляр с просьбой о русском подданстве прибыли посланники казикумухского и кюринского Магомет-ха-
на Али-ага и Кара-ага. С предложением своих услуг и просьбой о покровительстве России обратились к русскому правительству Рустем-кади табасаранский и многие другие владетели.
Однако вопрос о включении Дагестана в состав России в то время не получил окончательного разрешения ввиду того, что в августе 1787 г. Турция развязала новую войну. Включение Дагестана могло осложнить отношения Петербурга с Ираном, что было в создавшихся условиях крайне нежелательно для России, тем более что правящие круги Англии и Франции не только подогревали реваншистские устремления Порты и субсидировали султана, но и прилагали усилия, чтобы создать против России мощный заслон из соседних государств Европы и Ближнего Востока. Открытие военных действий означало также усиление происков султанской Турции на Кавказе. В одном из разосланных в Азербайджан и Дагестан фирманов султан Салим писал: «по случаю настоящей у меня с Россией войны предписываю сим всем мухам- меданского исповедания народам стараться денно и нощно вооружаться против России; будет поступать кто вопреки сего, да будет яко беззаконный, и жена его от него свободна». Но призывы турок не нашли поддержки в Дагестане. Фирманы султана владетели Дагестана «прислали подлинником» кавказскому командованию, поспешив заверить Россию в своей преданности.
Русское государство было заинтересовано в сохранении мира на Кавказе и укреплении экономических и политических связей с его народами, в том числе и с народами Дагестана. Поэтому кавказское командование делало все, чтобы «приобрести привязанность» горских народов Северо-Восточного Кавказа. Прибывший с этой целью в Дагестан офицер Кавказской армии в своих рапортах описывает настроение горцев. В рапорте от 31 июля 1788 г. генерал Алексеев, говоря о шамхале тарковском, уцмии кайтагском, отмечал, что «видел их преданными людьми России, так что… отправит каждый своего сына к вашей светлости». Основываясь на личных наблюдениях, многочисленных сообщениях, поступающих из нагорного Дагестана, генерал-майор Горич в рапорте от 3 февраля 1788 г. кн. Потемкину писал: «хотя здесь со стороны турков распространяются разные слухи, как-то об отправке турецких войск на Кавказ и Дагестан… но горцы сами видят, что то не сбыточно… я нахожу во всех горских народах доброе к нам расположение и если угодно будет вашей светлости могу собрать войско из них».
Многочисленные агенты Турции, проникшие на Северный Кавказ, не добились желаемых результатов. Их усилия поднять горцев на борьбу против России оказались безуспешными.
В июле 1790 г. 30-тысячная армия под командованием Батал-паши двинулась на Северный Кавказ, надеясь покорить Кабарду и нанести главный удар по Кизляру. Турки рассчитывали, что с захватом Кизляра народы Северо-Восточного Кавказа выступят против русских. Однако турки жестоко просчитались. Против наступающего Батал-паши были направлены русские войска под командованием генерал-майора Германа. У р. Тахтамыш (близ современного г. Черкесска) произошла кровопролитная битва, в результате которой турецкие войска были разбиты наголову, а сам главнокомандующий со свитой взят в плен. В дальнейшем успешно продвигающиеся русские войска штурмом овладели Анапой.
Серьезную помощь русским войскам оказали в то время и народы Северо-Восточного Кавказа. Вместе с русскими войсками под командованием генерала Горича, кабардинца по происхождению, в одной только операции принимали участие свыше 5 тыс. кабардинцев. В штурме Анапы отличились отряды под командованием Атажуко Хамурзина. Кабардинские отряды несли-охрану Кавказской линии. Плечом к плечу с русскими солдатами сражались и горцы Дагестана. За помощь, оказанную войскам, русское правительство отметило ряд дагестанцев наградами и чинами. Вторая русско-турецкая война, несмотря на всестороннюю поддержку западноевропейскими государствами, и в частности Англии, окончилась поражением Порты.
Блестящие победы русской армии под командованием великого русского полководца А. В. Суворова при Кинбурне, Фокшанах, Римниках и Измаиле, многочисленные победы молодого русского черноморского флота под руководством Ф. Ф. Ушакова принудили Турцию просить мир. В 1791 г. в Яссах между Россией и Турцией был подписан мирный договор, согласно которому Порта подтвердила условия Кючук-Кайнарджийского договора, признала присоединение к России Кубани, Крыма и территории между Бугом и Днестром. Турция отказалась от притязаний на Грузию, взяла на себя обязательства не предпринимать враждебных действий и обязалась обеспечить безопасность кубанских границ России. Несмотря на то что условия Ясского договора не соответствовали ни планам царизма, ни успехам русских в войне с Турцией, все же для России этот договор имел важное значение. По условиям этого договора Россия закрепила за собой все присоединенные земли на юге и жизненно важное для страны черноморское побережье.
Вскоре после заключения Ясского мира по рескрипту Екатерины царские власти приступили к укреплению Кавказской линии. В течение 1791 —1793 гг. под начальством генерал-майора Фери были построены крепости Шелководская — близ владения Сунжив Терек, Кавказская — у урочища Тишим-бека, Усть-Лабинская — на р. Лабе и др. Во вновь учрежденные шесть станиц было переселено до 3 тыс. семейств донских казаков.
Вместе с русскими и украинскими переселенцами в заселении Северного Кавказа участвовали армяне и грузины. В эти годы взаимоотношения русских переселенцев с горцами Северного Кавказа оставались преимущественно мирными. Между ними шла оживленная торговля, развивались дружественные связи.
Русское правительство в эти годы проводило утонченную колониальную политику, определенную указом императрицы от 28 февраля 1792 г. От кавказского губератора требовалось «не единою силою оружия… побеждать народы, в неприступных горах живущие… но паче правосудием и справедливостью нужно приобресть их к себе доверенность, кротостью смягчать, выигрывать дердца и приучать их более обращаться с русскими».
Проводимая Россией политика нашла живой отклик. В 1791 г. в Петербург обратились преемник тарковского владетеля Баммата Магомед, Шихали-хан Дербентский, кумыкские князья и многие горские владетели с просьбой принять их в подданство России.
19 февраля 1793 г. были приведены «на вечное подданство России» кумыкские князья и шамхал тарковский. Тарковскому владетелю вместе с богатыми подарками была вручена высочайшая грамота, которая подтвердила принятие шамхальства в подданство России. Шамхалу были назначены 6 тыс. руб. в год для содержания войск «во всегдашнее время» на службе России и на оборону края. Сам владетель был возведен в чин тайного советника, и к нему приставом был определен майор Минеев.
Шихали-хан Дербентский после двукратного прошения с его стороны также «сочтен был за подданного» России.
I II III IV V VI VII VIII IX X XI XII XIII