Назад
ОГЛ
Вперед
Поездка по аулам Лакского района
Знакомство мое с Лакским районом началось еще в студенческие и аспирантские годы. Начиная с 1935 г., я часто бывал в гостях у своих товарищей по вузу, уже работавших к этому времени в Кумухе. Многое, относящееся к прошлому Кумуха, запомнилось мне еще с тех пор.
Но более основательное знакомство с прошлым лакцев началось для меня лишь после войны. Собственно, еще в 1944 г. я был в Кумухе с акад. И. И. Мещаниновым. Позже я бывал там гораздо чаще — в связи с научной работой меня интересовали материалы по социально-политической истории Казикумух-ского ханства. В 1944—1947 гг. мною были сделаны записи, которые я привожу ниже. Они касаются селений Кумух, Унчукатль, Шовкра, Тулезма, Говкра, Бурши ,Кума, Багакли.
1. КУМУХ
Кумух был основным объектом моих исследований как древний исторический центр. Народная молва и местные источники считают его резиденцией первых шамхалов. Меня интересовали даже слабые отголоски «шамхальского» периода истории Казику-муха, а также все, что связано с борьбой против нашествия Надир-шаха. Скажу сразу, что и в Кумухе, к сожалению, подтвердилась закономерность, еще ранее подмеченная мною: центры наиболее оживленной исторической жизни, в наибольшей степени связанные с внешним миром, почти никогда не имеют сколько-нибудь цельных преданий, относящихся к их отдаленному прошлому. Здесь историков выручает другое обстоятельство: обычно прошлое этих центров чаще освещается в письменных источниках. В частности, существует документ о принятии казикумухцами ислама на рубеже XI—XII вв., т. е. в период наиболее интенсивного распространения этой религии газиями (воинами за веру) и проповедниками. Очевидно, тогда же и была основана династия первых шамхалов. Некоторые черты ее — отсутствие сколько-нибудь многочисленных ответвлений, локальность, отсутствие свидетельств об их родственных отношениях как с местными тухумами, так и с местными феодальными династиями,— привели меня к предположению о появлении первой шамхальской династии извне, а также о внешней военной и, возможно, религиозной поддержке ее на первых порах: первый правитель Шах-Баала (шам-хал) построил мечеть Кун-мизид, т. е. Большую мечеть, говорит одно из преданий.
О династии Сурхай-хана и местной знати, напротив, сохранилось гораздо больше изустных преданий. Некоторые из них мы приводим здесь.
В 1944 г. моими информаторами были тогдашний секретарь РК КПСС Ахмед Мусаев, редактор районной газеты А. Гунашев, зав. районе А. Гусейнов, преподаватель средней школы Сайд Хайдаков, учитель истории М. Лукманов и Сурхайхан-Исмаил-чанка — последний потомок рода Сурхая (в то время ему было 76 лет).
В старину Кумух делился на 7 кварталов: 1) квартал Чилайми был заселен только чайками; 2) Гу-нарал был населен потомками зависимого сословия лагов, 3) в Газикурчи жили преимущественно служители культа, сеиды; здесь же находилось медресе; 4) в Цувади находился ханский дворец.
Сохранилось ханское кладбище, носящее название «Симирдаврал х!атталу». Сурхайхан-Исмаил-чанка объяснил, что «симирдал» — это старинное название всех членов ханского рода. Другие кумухцы считают, что так называли всех знатных людей вообще, т. е. это собирательное название представителей всего высшего, господствующего класса.
Во время моего посещения еще сохранилось священное место «Ямани», обязанное своим названием шейхам-проповедникам из Йемена.
В Кумухе сохранились развалины старинной крепости Бурхай-кала, расположенной в Зарину на самой высокой возвышенности.
В Казикумухе мною был собран материал, проливающий свет на его былую социальную структуру. Историю Казйкумуха можно разделить на два периода: этап до захвата Чолак-Сурхаем ханской власти и этап существования ханства.
Основные общественные институты раннего этапа: народное собрание — къат!, къат!лул хъунилсри, совет тухумной знати — машавра, военачальник — халкълаечи, народные кадии — илданул къади.
Примечательно, что -почти все эти термины местного происхождения. Эти институты существовали еще при кумухских шамхалах, серьезно ограничивая их власть.
Местом сбора для народного собрания лакских сельских общин-джамаатов был Кумух. Для решения важных вопросов, касающихся всех лакских земель, в особенности вопроса о мире и войне, каждый узден-ский джамаат посылал своих представителей — авторитетных людей преклонного возраста, которые и решали все эти вопросы. Народное собрание функционировало и при Чолак-Сурхае, причем бывали случаи отказа хану в мобилизации войска. Тогда Чолак-Сур-хай бывал вынужден письменно умолять руководившего народным собранием авторитетного старейшину Алимансура, чтобы тот попытался добиться у членов къат!а нужного разрешения/
Совет тухумной знати (машавра) постепенно превратился в ограниченную коллегию из 9 членов — по три представителя от трех наиболее влиятельных ту-хумов Кумуха (Сурхай-Исмаил-чанка назвал в качестве таковых тухумы Османкадикул, Гаджибутаевых и Качаевых). По другим сведениям, наиболее влиятельными кумухскими тухумами были тухумы Качаевых, Кадиевых, Абдуловых.
Тухумная верхушка все более превращалась в проводника ханской политики. Так, во время походов представители тухума советовались с ханом и военачальником по всем главным вопросам и лишь затем выносили свое подготовленное и согласованное решение на общее собрание, которому оставалось только утвердить его. Так фальсифицировалась былая общинная демократия при внешнем сохранении ее форм.
Халкълаечи первоначально был народным судьей, ограниченным народными обычаями, и предводителем народного ополчения. Избирался он народным собранием. Во время войны он имел большие полномочия и непререкаемую власть над войском. Постепенно командование войском перешло в руки хана.
Илданул къади был главным шариатским судьей Кумуха. По своему общественному значению эта должность была второй после халкълаечи. С илданул къади считались даже ханы.
Конечно, шамхалы были в этом крае и при татаро-монголах, и при Тимуре. Но кумухское общество стойко хранило свою независимость от шамхаль-ской власти и свои традиционные институты. С усилением шамхалов в XVI—XVII вв. за счет удачных войн и приобретения владений в предгорьях и на плоскости начали расти и их политические претензии в Кумухе. Собственно, согласно кумухским преданиям, в последний период своего правления они проводили в лакских землях всего три летних месяца — около Унчу-катля был их лагерь. П~ кумухскому преданию, последний шамхал имел сына Ильдара. Когда кумухский джамаат решил навсегда положить конец всяким претензиям шамхала, местная общинная верхушка пошла на своеобразный компромисс: от имени джамаата Ильдар был приглашен в Кумух предводителем — халкълаечи, но с условием, чтобы он не пускал в Кумухское общество никаких претендентов на шамхаль-скую власть. Это и было сделано. Несмотря на то, что шамхалы трижды подходили со своим войском к Ку-муху, их каждый раз изгоняли, пока они навсегда не оставили свои претензии, удовлетворившись своими плоскостными и предгорными владениями.
После установления ханской власти (т. е. с начала XVIII в.) структура кумухской общины становится все более феодальной и иерархичной. На вершине «со-циальной пирамиды» оказался хан. Ближайшей его опорой являлись многочисленные родственники. Поивилегит>овянным сословием были чанки. Однако вн°чяле oft* почти не отличались от рядовых узденей своими земельными владениями, не имели они также раятов и лягов (даже при первых ханах1, их преимущества были сословного и правового хатктера. Духовенство также было неоднородной социальной группой, здесь выделялась социальная верхушка, привилегированное положение которой основывалось не только на духовном влиянии на массы верующих и на владении церковным имуществом, но и на своеобразной монополии на отправление правосудия, характерной для феодального общества. Сюда же следует отнести сеидов («потомков пророка»), имевших наследственные привилегии, в первую очередь освобождение от налогов и повинностей всякого рода.
Ниже на иерархической лестнице находилась наиболее многочисленная социальная группа — уздени, т. е. рядовые свободные общинники. Юридически они были равноправны, но и в их среде постепенно произошло выделение наиболее влиятельных тухумов. Так, упоминавшиеся выше Качаевы, Абдуловы и Ка-пиевы владели пастбищами, излишки которых сдавали в аренду и получали от этого ежегодный доход. Так, тухум Качаевых, разрешал шовкринцам пользоваться своими пастбищами Уллаар, получал с них ежегодно в качестве ренты по 150 фунтов (60 кг) зерна. Кстати, этот факт важен и как свидетельство существования в Кумухе тухумного землевладения по меньшей мере еще в XIX в. Эти тухумы, внося ежегодно благотворительные взносы в мечеть для бедных и сирот, а также другие приношения, упрочивали свое привилегированное положение в джамаате.
Никаких сведений о существовании сословной группы раятов в самом Кумухе нам собрать не удалось, однако сохранились сведения об использовании в Кумухе их труда. Так, по преданию, раяты из селений Кая, Хурхи, Шара, Бурши регулярно приходили в Кумух чистить сельский пруд. Раяты из селений Шара и Тухчар постоянно обрабатывали ханские поля, но в случае надобности являлись раяты хана и из других селений.
Лаги составляли наиболее бесправную часть населения Кумуха. Как указано выше, они населяли целый квартал. Видимо, они существовали в Кумухе еще до ханов.
* * *
В «ханский период» кумухские лаги юридически не были рабами. По происхождению они являлись потомками рабов, а по своему фактическому статусу составляли довольно замкнутую группу неполноправных общинников, к которым подходит скорее термин «вольноотпущенники». Их зависимое положение проявлялось не в отношении к тому или иному лицу, а к кумухской общине в целом.
Процесс складывания этой группы помогает проследить две любопытные записи на полях одной рукописной книги, обнаруженной мной при разборе старинных рукописей в мечети с. Гапшима. Привожу их переводы полностью:
«Хвала Аллаху, который дал нам свою книгу для руководства, который выделил нас из среды других народов посредством самого великого пророка: наше почтение Мухаммеду, лучшему человеку из всего сущего, и всем его последователям».
А затем: «Бел, сын Гази из Кунли, освободил своего раба Чупу достоверно и официально за сто годовалых овец с выплатой в течение десяти лет при условии, что он (отпущенный раб) будет (также) давать в ^онце каждого года 30 аббаси и стоимость быка. При свидетелях Али б. Тахире Уллучари, Гусейне Т. Мухаммеде Бахикри, Мухаммеде б. Даук из Галдта.
Свидетели на наше свидетельство: Махаммед б. Махмуд, имам Кубы, Гаджи Мухаммед б. Гази, Гу-сейн б. Касим и Мухаммед из Унчукатля. Аллах лучший свидетель.»
«Бек, сын Гази, освободил своего раба Гергн официально и письменно за шесть годовалых овец в тече* ние шести лет с условием, чтобы он в последующем внес в конце каждого года десять овец (?). И его дети свободны, так как Бек освободил их мать Гельди, жену Герги, когда она еще была маленькой.
Свидетели всего этого: Мухаммад 6. Мухаммад б. Ахмад из Куркли, Амат б. Мухаммад из Куми, Мухаммад б. Сулейман из Куми, Мухаммад б. Али из Каркбука. Свидетели на наше свидетельство суть: Мухаммад б. Махмуд, имам аула Кубы, Исраф б. Ул-лу Мухаммад, Али б. Тагир из Уллучари, Айюб б. Кади Абдулхалим из Ляхира, Ахмед б. Али б. Махмуд. Содействуйте освобождению условно отпущенного раба, основываясь на высказывании пророка: «Кто облегчил невзгоды, тому Аллах облегчит всякие трудности».
Итак, первоначально рабы зависели от того или иного лица, причем вследствие невыгодности эксплуатации рабского труда раба скоро наделяли средствами производства и эксплуатировали далее как феодально зависимого крестьянина. Из документов при этом видно, что все имущество раба считалось собственностью его самого, а не его господина, иначе он не мог бы выкупать себя так, как зафиксировано в этих документах. «Раб», который так или иначе добился составления на себя такого выкупного документа, превращался в вольноотпущенника. Постепенно выплатив обусловленную цену, он и его потомки теряли юридическую связь со своим бывшим господином, чаще всего оставаясь при этом в общине в качестве ее неполноправных членов.
Несколько по-иному происходило юридическое освобождение рабов, считавшихся собственностью джа-маата. Они либо вообще не выкупали себя, превращаясь в вольноотпущенников через несколько поколений, либо тем или иным путем получали документ об освобождении. Однако в этом случае они должны были либо покинуть общину, либо оставаться в ней в качестве неполноправных членов.
Интересна сама юридическая форма приведенных документов: 1) в качестве свидетелей выступают заслуживающие доверия лица из других, нейтральных джамаатов, очевидно, таким ооразом гарантировалась беспристрастность и независимость свидетельства; 2) свидетельство это в свою очередь гарантировалось дополнительным свидетельством столь же заслуживающих доверия лиц из других джамаатов, очевидно, обычай ограничивал осязательное число свидетелей, и поэтому приходилось прибегать к такому своеобразному приему*
Предания связывают появление должностей и титулов «вазир», «назир», «мирза», «бек» с периодом утверждения ханской власти. Примечательно, что в отличие от прежних административных терминов эта терминология не местного происхождения — она заимствована из феодального обихода Ближнего и Среднего Востока, отсюда и ее арабо-тюрко-персидская этимология.
Другой важный институт, введенный ханами как опора их- власти — дружина из профессиональных воинов-нукеров. Хан набирал их в зависимых от него селениях. Содержание дружины он возлагал на жителей этих же селений, разверстывая расходы по дворам. В среднем постоянная дружина хана состояла из 300 нукеров, причем на содержание каждого из них взималась особая подать с каждых 5 домов. Все феодальные подати обозначались собирательным термином «дышала».
Дополним эти сведения сообщением предания о существовании своего рода наместника Сурхай-хана вне лакских земель, в контролируемых ханом закавказских землях: Кубе, Шаки, Ширване. Его имя было Карат, первоначально он был только доверенным лицом хана.
Итак, даже отрывочные сведения преданий приводят к выводу, что хан, не будучи в силах полностью подчинить себе казикумухское общество, создал постепенно собственную администрацию и военно-политическую опору.
* *
С укреплением ханской власти общинная верхуш< ка мало-помалу сдает свои позиции, однако происходит это медленно и постепенно. Так, несмотря на присвоение ханом былых функций военного предводителя — халкълавчи, продолжают функционировать народное собрание — къат!, машвара, общинный суд. Ку-мух, кстати, остается местом сбора военных сил лакских земель на случай общих военных акций, как это было раньше. Так, Кумухский магал (т. е. союз 23 сельских общин во главе с кумухской) сохраняет право вступать в соглашения и союзы с другими джамаатами.На требование турецкого султана передать Шир-ван Надир-шаху Чолак Сурхай ответил категорическим отказом и заявил, что Ширван завоеван кровью дагестанцев и не может быть отдан добровольно Надиру.
Летом 1734 года Надир-шах двинул свои войска против Чолак Сурхая, и в сражении севернее Шемахи » Сурхай, потерпев поражение, стал отступать. Надир-шах стал преследовать его. Все аулы на его пути подверглись грабежу и разрушению и в том числе Курах, Чтрах, Хосрек, Кули, Кая. Чолак Сурхай вынужден был дать еще одно сражение в 3-х километрах от Ка-зи-Кумуха, но, проиграв и это сражение, вынужден был уйти в Аварию. Особенно сильному наказанию подвергся Кази-Кумух.
Войска Надир-шаха разграбили ценности ханского дворца и именитых жителей села, истребили большое количество скота окрестных сел,, значительные массивы зерновых культур были потравлены иранскими лошадьми. Население испытывало голод и лишения. Наказание Чолак Сурхая было отложено ввиду надвигающейся зимы. В отсутствие Надир-шаха Чолак Сурхай вновь вернулся в Кази-Кумух и стал готовиться к отпору. Пришли в движение и остальные общины и феодальные владения Дагестана, только шамхал Хас-булат предал свой народ и изъявил покорность Надир-шаху.
Чолак Сурхай опять овладел Ширваном, Хасбулат был отстранен от должности шамхала, и на его место назначен Ильдар-хан. Против шаха выступил кайтаг-ский уцмий и другие владетели.
После этих событий Надир-шах вновь двинулся на Дагестан, чтобы окончательно подчинить его и разбить своих противников. Первый удар шах обрушил на Кайтаг и Табасаран, где он подверг сожжению, разорению все, а затем направился на земли кумыков, оттуда через Левадш — Цудахар — на Кази-Кумух. В местности Дусрарат Чолак Сурхай был разбит и бежал опять в Аварию.
Кази-Кумух опять подвергся разрушению. Надир-шах решил иметь постоянные войска в Дагестане под водительством своего брата Ибрагим-хана, чтобы не допустить объединения сил горских народов против Ирана. Тирания Надир-шаха вызвала против него повсеместные выступления горских народов. Брат Надир-шаха старался подавить народное сопротивление, но в одном из столкновений погиб в Джаро-Белоканах. Тяжелые вести из Дагестана и убийство брата вынудили Надир-шаха двинуться во главе огромной армии на Дагестан. Полчища Надира растянулись на 25—30 км, поднимая на своем пути столбы пыли и оставляя за собой опустошенные села и пашни. Надира сопровождала огромная свита под охраной афганцев, при нем был и гарем.
Нашествие Надира застало Чолак Сурхая врасплох, он не успел подготовиться к отпору. Чолак Сурхай поспешно отправил своего доверенного по имени Гамзат в селение Шара, где на отдых расположился Надир-шах, с предложением о мире. Надир-шах прочитал письмо перед своей свитой, затем порвал его, бросая оскорбления в адрес Чолак Сурхая. Надир-шах передал Гамзату, что он не желает тратить на ответ ни чернил, ни бумаги, и если Чолак Сурхай действительно желает мира, то он, Надир-шах, подпишет его в Кази-Кумухе на груди супруги казикумух-ского хана. С таким ответом Гамзат прискакал в лагерь Чолак Сурхая, расположенный на местности «Шавкулла баку и килхалли рат», и передал Чолак Сурхаю устный ответ шаха. Чолак Сурхай собрал всех своих военачальников, сообщил им о наглом ответе Надир-шаха и попросил у них совета, как поступить. Решено было дать бой. Чолак Сурхай знал, что он проиграет сражение, ибо соотношение сил было не в пользу Сурхая. Чолак Сурхай мог противопоставить многотысячной армии Надир-шаха лишь 7000 бойцов под своим командованием и 5000 под командованием своего сына Муртазали-хана, которому была поручена защита Кази-Кумуха.
Сохранился текст обращения Чолак Сурхая к чох-скому джамаату (я ознакомился с ним еще до войны в рукописном фонде НИЯЛ). Вот его перевод: «От требующего помощи хана Сурхая своим дорогим братьям, самым лучшим друзьям, чохским ученым, хад-жиям, молодежи. Эй, люди, имеющие в своих сердцах веру в объеме хотя бы одного золотника, выходите все воевать с каджарами. Сегодняшний день — это тот день, когда каждый мусульманин свято обязан идти на войну с проклятыми людьми» Все еще проводятся народные собрания, хотя все чаще они лишь утверждают решения, подготовленные тухумной верхушкой с ханскими советниками.
Самых авторитетных и воинственных представителей всех джамаатов собирают на кьат! даже для выбора и утверждения очередного хана в случае смерти прежнего, но избирают его все-таки из ханских сыновей, причем если их не более трех, то обязательной считается кандидатура старшего (если он достаточно умен и способен). Коллегия представителей трех туху-мов все еще выступает как посредник между общиной и ханом, заставляя последнего считаться с ней. Ку-мухские общинники судятся по собственным адатам.
Постепенно народные собрания совершенно сдают свои позиции, превращаясь во вспомогательные звенья ханской администрации. Так, по сообщениям преданий, дело дошло до того, что «кьат!» стало собираться перед ханским дворцом в знак покорности хану, который в это время наблюдал за собранием с крыши. Общинный суд продолжает существовать, но решения его утверждаются ханом. Эти «новшества» укрепились и вошли в обиход при Агалар-хане. Он же отменил суд по кумухским адатам и заменил его ханским судом, который предания описывают как вопиющий пример феодального произвола. Хан чаще всего использовал для вынесения окончательных решений… альчики (арчимайн), запретив их при этом как детскую игру и наказывая за нее. Дело в том, что издревле каждая из четырех сторон альчика имеет свое название — «хан», «вор», «пача» («царь»), «лошадь» — (возможно, восходящее к древней магии). Хан или его близкий помощник по его приказу трижды бросал в воздух четыре «арчимайн». Самым неблагоприятным считался такой вариант, при котором трижды выпадала сторона «вор» — тогда подсудимого считали бесспорно виноватым. Наказание было самым суровым: подсудимому могли выколоть глаза, отрезать уши, отруоить пальцы.
При Агалар-хане чанки приобретают все признаки феодального сословия и становятся настоящими беками, увеличивая свою земельную и пастбищную собственность.
