Фридрих Барбаросса

КНИГА ТРЕТЬЯ

От начала крестовых походов до Рудольфа Габсбурга (1096-1273)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Фридрих Барбаросса

Выборы во Франкфурте

Изумительно быстро на этот раз были произведены выборы в присутствии многочисленного собрания, которое съехалось во Франкфурт. Уже при избрании места собрания имелось в виду сделать приятное предназначенному для выбора герцогу Фридриху, которому Майнц при воспоминании о событиях 1125 г. не мог быть приятным предзнаменованием. Первое, что вынудило обратить внимание на герцога, была его родственная связь с обоими преобладающими родами, соперничество которых оказывало столь сильное влияние на общее положение дел в Германии. К Штауфенам он принадлежал через своего отца, Фридриха, который был старшим братом Конрада III, к Вельфам — по матери Юдифи, дочери Генриха Гордого и сестре Льва. То «указание Божье», какое Оттон Фрейзингенский видел в этом браке Штауфена с представительницей рода Вельфов, было слишком очевидно, чтобы князья-избиратели могли его не заметить. Но в его пользу говорили и личные качества: это был мужчина в цвете лет (ему только что минуло 30 лет), стройно сложенный при среднем росте, со светло-русыми волосами и рыжеватой бородкой, обладавший всеми рыцарскими доблестями, с благородной осанкой, самостоятельным разумом и решительным характером. Недаром восхваляли его умение выражаться — его красноречие — и он вполне оправдал эти отзывы в письме, которое отправил к папе Евгению III, извещая о своем избрании. Он пишет, что приложит все тщание, дабы «изукрасить церковь всеми ее преимуществами и возвратить власти римского императора его прежнюю силу, ибо всем миром правят две силы: священная власть духовенства и королевская мощь». О каком бы то ни было участии папы в выборах не было и речи, это произошло не случайно. Нельзя отрицать, что плачевная история второго крестового похода слишком очевидно для всех указала пределы духовного и мирского влияния на ход исторических событий; притом же и положение папы в Риме было в высшей степени ненадежным и шатким.

Первые мероприятия Фридриха

После венчания в Аахене Фридрих собрал первый рейхстаг в Мерзебурге и на нем решил спор двоих датских принцев по престолонаследию: Свен III Грате, которому была присуждена датская королевская корона, принес новому королю обычную ленную присягу. Ближайшей заботой было решение затруднений, возникших в Баварии по вопросу о распределении власти между представителями важнейших родов. Новый король, зрело обдумав положение дел, решил держаться Вельфского дома; графу Вельфу, своему дяде со стороны матери, он отдал в лен маркграфство Тосканское и пытался побудить Генриха Бабенберга к добровольному отречению от герцогства Баварского, которое он решил отдать Генриху Саксонскому. Особая комиссия или суд князей, заседавших в Госларе, которому король передал на решение тяжбу обоих Генрихов, высказался в пользу притязаний Вельфа, который один только и явился на суд. Вообще говоря, в течение полутора лет Фридрих успел не только внушить всем доверие к своему беспристрастию и твердости, но и действительно уладить множество всяких раздоров и несогласий и поэтому мог предпринять обычный поход в Италию за императорской короной. Императорский титул для такой личности, как Фридрих, должен был иметь совсем иное значение, нежели для королей обыденного склада.

Положение дел в Италии. Арнольд Брешианский

Вся Италия в это время переживала тяжелый кризис, который имел не только местное значение по отношению к Риму, как папской резиденции, но распространялся далеко за пределы Италии. Сильное и глубокое движение в недрах самой церкви, приводящее на память имя Григория VII, не могло ограничиться только борьбой против известных злоупотреблений или учреждений, не могло оно улечься после обнародования Вормсского конкордата, который несколько успокоил знаменитый спор об инвеституре, но не решил его окончательно. В то время, когда римская церковь являлась громадной силой, безусловно владевшей умами, когда достаточно было проповеди французского аббата, чтобы поднять на ноги двоих могущественных королей и сотни тысяч людей всех сословий устремить на выполнение предприятия, которое при сколько-нибудь спокойном обсуждении выглядело бы невозможным и несбыточным — в это самое время, на этой же почве, впервые пробудилось сомнение, дух диалектики, способный руководствоваться только логическими основами и выводами. Насколько в иерархическом развитии церкви идея папского всемогущества, как она предоставлялась клюнийским инокам и самому папе Григорию, стала в своем роде выводом, последним словом, настолько же другие умы стремились прийти к такому же выводу в области богословия, в области христианского самосознания, в системе вероучений или догматов, и один из современников Григория VII, архиепископ Ансельм Кентерберийский, может быть назван главным представителем этой церковной науки — схоластики. Преобладающей, основной идеей этой науки было стремление облегчить человеческому мышлению познание христианской истины — доказать истинность, логическую необходимость веры. Но этим путем пришлось прийти и к вопросу об отношении между верой и знанием, и нашелся такой смельчак, который этим путем дошел до исследования «разумных основ веры», так называемых «rationes fidei». Смельчак этот был известный парижский богослов и преподаватель философии, француз Пьер Абеляр, с 1115 г. своей искусной диалектикой и горячей речью привлекший к себе массу учеников. То озлобление, с которым выступил против Абеляра Бернар, аббат Клервоский, в то время один из влиятельнейших людей в западной церкви, несомненно доказывает, что критические и скептические элементы уже начинали проявляться в обществе довольно ощутимо. Бернар нападал на учение Абеляра, жестоко порицал влияние, которое тот оказывал на молодых богословов, и в жалобе на него, поданной папе и кардиналам, привел целый ряд положений из его трактатов. На соборе в Сансе (1140 г.) все эти положения были признаны лжеучениями, а Пьер Абеляр осужден на монастырское заточение. Гораздо более опасным мыслителем проявил себя один из учеников Абеляра, Арнольд Брешианский, принадлежавший к духовному званию и сын клирика. Он с большим жаром и притом во всеуслышание проповедовал, что всем духовным лицам следует с величайшим презрением относиться ко всему мирскому. Клирик не должен иметь имущества, епископы — «регалий», монахи — собственности. В своем учении он собрал крайние выводы, уже до него высказанные клюнийскими отшельниками; он всем на вид выставлял глубокое лицемерие и гибельную ложь, заключавшиеся в том, что духовенство, присвоив себе власть над духом мирян, в то же время не отрекалось ни от мирского стяжания, ни от всех связанных с ним соблазнов. Его учение было встречено весьма сочувственно, тем более что в Италии спор об инвеституре пробудил критический дух и в связи с ним — упорное стремление к самостоятельности, которое было связано с древнереспубликанскими воспоминаниями и традициями больших муниципий Северной Италии. Воспрещение, наложенное Латеранским собором 1139 г. на его учение, не помогло. Арнольд не унимался, порвав всякие связи с официальными церковными порядками. В Риме его идея нашла могучий отклик и в значительной степени содействовала революционному движению 1143 г., когда папской власти была противопоставлена народная власть восстановленной Римской республики — Senatus populusque romanus. Среди этих волнений умер Евгений III (1153 г.). Нетрудно было понять, что в этом республиканском и в то же время антииерархическом движении, так сильно развившемся именно вследствие долгого отсутствия посредствующей власти императоров, и папской, и королевской власти приходилось бороться против одного общего врага.

Процветание Ломбардии

Ломбардия в это время была в состоянии высшего процветания: новые связи с Востоком и быстрое развитие левантийской торговли при посредстве крестовых походов, — все это оживляюще воздействовало на богатую от природы страну, обильно орошаемую рекою По и ее многочисленными притоками. Примечательно, что здесь дворянство тесно соединилось с городами и в такой степени сплотилось с низшими сословиями, что выше всего ставило не свои интересы, а интересы города, в котором почетные должности были доступны всем сословиям: эти интересы сближали высшую знать с мелким дворянством и даже с плебеями.

Первый поход Фридриха в Рим. 1154 г.

С небольшим войском — 1 800 рыцарями и их свитой — Фридрих впервые явился в Италию осенью 1154 г. На Ронкальской долине (к юго-востоку от Пьяченцы) он произвел смотр своего войска, а затем выслушал жалобы, с которыми к нему пришли. Самые тяжкие жалобы были обращены против «гордого Милана» — царя ломбардских городов. Свое высокомерие Милан выказал на маленьких городах, которые не хотели подчиниться его воле — на Комо и Лоди, которые были разорены миланцами и превращены в простые деревни. Все оправдания миланских консулов были найдены недостаточными, и когда город не захотел подчиниться воле короля, то ему была объявлена опала. Королевское войско опустошило всю Миланскую область и разрушило несколько миланских замков.

Фасад церкви святого Амвросия в Милане.
Основная часть — XI в. Здесь происходили многие важные события: соборы, сеймы, коронации королей Италии.

Союзный Милану город Тортона, понадеявшись на миланцев, также вздумал не повиноваться королю, но после пятинедельной осады был взят и разорен. Помогала королю в данном случае взаимная зависть больших городов, а после того, как он утвердил таким образом свою власть в Северной Италии, он двинулся к Риму, где в то время находился Арнольд Брешианский и дела были в таком положении, что папа был вынужден предать весь Рим отлучению от церкви.