Дагестан в стратегических планах противоборствовавших держав на Кавказе (2)

⇐Начало

Восточный Кавказ в стратегических планах иноземных держав в 1826-1829 гг.По сведениям того же Лаптева, эта прокламация персидского шаха не оказала особого влияния на чеченцев, но она подейство­вала на некоторые еще независимые, непокоренные чеченские об­щества. Так, «шалинцы, — сообщает он, — бывшие на краю пови­новения, совершенно отклонились опять от переговоров»64. Чечен­цы стали заверять Нох-хана, что они перейдут на его сторону. 29 апреля 1827 г. по призыву брата Бейбулата чеченцы собрались около Шали, где было прочитано им еще одно воззвание Нох-хана, в котором он обещал «вскоре прибыть с войском к Сулаку и открыть военные действия» и щедро вознаградить участников антироссийских восстаний. Хотя это воззвание произвело на чечен­цев «сильное впечатление», но, как свидетельствуют факты, оппо­зиционным силам так и не удалось в 1827 г. в Чечне добиться реальных результатов. Например, в Малой Чечне, так же, как в Шали, где 30 апреля, 1827 г. было прочитано это воззвание хана, мулла Магомет, брат Нох-хана Баммат Хазаматов и андреевский Аханбек Казибеков смогли собрать вокруг себя только 50 человек и то «под предлогом раздачи каждому по 5 руб. залога в счет бу­дущего жалования»65. Дело ограничивалось, правильно указывает В. Потто, «обсуждением фирмана шаха и ожиданием прибытия Нох-хана с войском»66.

В августе 1827 г. Бейбулат возвратился из Персии. Он послал во все владения Северного Кавказа гонцов с приглашением горцев на общее восстание против русских. Бейбулат предлагал «каждо­му, кто за ним последует до реки Алазан, по 5 руб. серебром, а далее от этой реки — полное содержание», докладывал Бекович-Черкасский от 29 сентября 1827 г.67 Вместе с Бейбулатом анти­русскую агитацию среди чеченцев и кумыков вели беглые кабар­динцы, которых, со слов документа, «десятками отправил из-за Кубани анапский паша». Он снабжал их воззваниями, призываю­щими горцев на антироссийские акции.

Еще 12 сентября 1827 г. генерал-майор Эмануэль писал: «Все вообще азиатцы не оставлены без обольщения и советов паши…»68. Однако, несмотря на старания деятелей антироссийской оппозиции, им не удалось добиться серьезных результатов. Они смогли орга­низовать лишь отдельные набеги в подвластные России террито­рии. Например, в августе и сентябре 1827 г. закончились неудачно попытки Бейбулата напасть на Грозный и станицу Щедринскую Поэтому Бейбулат в сентябре 1827 г. после прибытия наемников из Дагестана отправился в Большую Чечню и Кумыкскую плос­кость. Однако и здесь постигла его неудача. Горцы, узнав о побе­дах русской армии над персами, уходили из его отряда. При нем осталось не более 80 человек, представляющих уже не политиче­скую силу, а шайку разбойников», писал Бекович-Черкасский 28 октября 1827 г. 69

Еще в конце 1826 г. Нох-хан явился в Табасаран. Он вместе с Заалом (сыном убитого Абдулла-бека Ерсинского—Д. Г. А.) раз­вернул агитацию среди табасаранцев. Подстрекаемые ими некото­рые табасаранские беки стали совершать набеги на транспорт, следовавший от Самура до Дербента. Посланный для усмирения Табасарана отряд подполковника Дистерло не смог покорить верх­ний Табасаран, а большинство жителей нижнего приняли присягу на верность России. После ухода русского отряда из Табасарана (январь 1827 г.) Нох-хан стал распространять в Табасаране выше­упомянутое воззвание персидского шаха. Он пустил слух, что «русские войска разбиты персиянами и лишены возможности пов­лиять на Дагестан». В то же время в верхнем Табасаране нахо­дился его сын Махмад-хан. Нох-хан стал агитировать аварцев и других жителей высокогорного Дагестана. В конце апреля 1827 г. Нох-хан намерен был отправиться через Кубачи в Каракайтаг для разорения теркемейских деревень, принявших русскую сторону. Но их замыслы остались неосуществленными. Навстречу им высту­пил Аслан-хан со своей милицией. Мятежники вынуждены были отступать в Аварию. В августе 1827 г. Табасаран возобновил при­сягу на верность России. Тем временем прибыл в Дагестан Умалат-бек с 12 тыс. туманов (120 тыс. руб.) от Аббас-Мирзы для найма ополченцев. Умалат-бек и Нох-хан распространили среди горцев Северного Кавказа письмо, полученное из Тавриза от пре­бывающих там дагестанцев и чеченцев (июль—август 1827 г.). Со­держание его сводилось к следующему: посланцы Дагестана и Чечни в Иране «обласканы шахом и шах-заде», им преподнесены ценные подарки и халаты, обещаны «казна и милости». Письмо заканчивается призывом «стараться возжечь огонь войны против неверных»7‘1.

Однако известия с фронта военных действий положили конец колебаниям в горном Дагестане. Джарцы, куда прибыл с отрядом Махмад-хан, уклонились от его поддержки. Между тем 35 семейств гумбетовцев приняли российское подданство в 1827 г. Так потер­пели крушение в 1827 г. планы сепаратистов Дагестана и сопре­дельных стран Востока поднять население края на «священную войну». Жители Карахского общества, где пребывал Нох-хан, под давлением русских вынудили его покинуть пределы своего обще­ства. Вскоре он скончался. Махмад-хан сбежал в Персию вслед за царевичем Александром71.

В начале 1828 г., как отмечается в источнике, «персидские агенты уже не везде встречают сочувствие, а некоторые общества их и вовсе не принимали». Сюргинцы, отмежевавшиеся в 1826 г. от России, раньше всех примирились с русскими. В этих условиях сын Абдулла-бека Ерсинского Заал просил прощения у русских и т. д. Поэтому неправы буржуазные историки, которые, преувели­чивая события, утверждают о «повсеместных антирусских восста­ниях, якобы имевших место среди мусульман Кавказа в период русско-иранской войны 1826—1828 гг. Так, М. Аткин, не утруждая себя доказательством, пишет, что во время второй русско-иранской войны мусульманские народы пограничных с Грузией областей «… сражались очень мужественно против русских; они даже выре­зали русские гарнизоны в некоторых местах»72.

Восставшие мусульманские народы Кавказа якобы при под­держке иранских войск освободили Ленкорань, Сальяны, Баку, Кубу, Ширван и другие места. Когда об этом дошла весть до Да­гестана, то «снова ханы Дагестана при поддержке иранских войск освободили его» от русских73.

На протяжении всей русско-иранской войны Турция занимала угрожающую позицию. Она поддерживала воинственный дух ша­ха, обещая участвовать в войне на стороне Ирана. Турция держала у границы готовые войска и по-прежнему провоцировала разбои горцев в Грузии74. Так, 26 июля 1826 г. отряды дагестанских наем­ников по пути в Ахалцих угнали из кахетинских деревень 2860 голов скота75. Такие нашествия горцев повторялись. В связи с этим Ермолов докладывал правительству, что, несмотря на уверения в дружбе, ахалцихский паша на границе производит враждебные акции, натравливает горцев на Грузию. «Граница наша, — писал -он, — подвержена подобным беспокойствам и со стороны Кар­ского пашалыка»76.

Таким образом, подобные провокации турок и усиленные воен­ные их приготовления свидетельствовали о том, что русско-турец­кие отношения стали крайне напряженными77. Этим же объясня­ются осложнения отношений русских пограничных властей с анап­ским пашой и активизация происков турок среди народов Север­ного Кавказа78.

Сознавая важное значение Кавказской линии в случае войны с Турцией, Петербург в свою очередь предписывал местным вла­стям не наказывать «целое общество за вину частного лица, надо с народом обращаться ласково, особенно при войне с Портою…»79.

Неудача постигла Иран и на фронтах военных действий. Раз­вивая контрнаступление, русские войска в июле—сентябре 1827 г. захватили крепости Аббас-Абад, Сардар-Абад; 1 октября крепость Эривань, а 13 октября того же года русскими был занят крупней­ший город иранского Азербайджана, резиденция Аббас-Мирзы — Тавриз. Дорога на столицу Ирана — Тегеран была открыта80. Пос­ле взятия Тавриза, по предложению иранской стороны, начались переговоры о мире.

Англо-турецкая дипломатия приложила все усилия, чтобы сор­вать переговоры81. Еще 19 января 1827 г. сообщалось, что в Иран прибыло множество англичан, которые «советами и распоряжения­ми тайно действуют, дабы доставить персиянам возможность сра­зиться»82.

В другом донесении того же года говорится, что англичане крепко внушили Ирану, что пока шахский двор «не будет сильно упорствовать против русских, до того времени выгодный мир для Персии заключен быть не может»83.

В то же время Иран получает «одобрительные уведомления из Турции, — рапортует Паскевич императору 5 января 1828 г. — где народная молва повсюду провозглашает войну с нами»81. Эрзерум- ский сераскер уверял о скором прибытии на помощь Ирану отбор­ных 15 тыс. турецких войск85.

Закулисной игрой англичан и турок Иран был доведен до того, что, собрав свои последние резервы, готовился к продолжению войны. Он вновь обратился к мусульманам Кавказа с призывом к священной войне86. В этих условиях, докладывает Паскевич, «пере­говоры с персиянами становятся час от часу сомнительными»87. Поэтому Паскевич возобновил военные действия и, не встретив нигде серьезного сопротивления, овладел городом Ардебилем88. Полный военный разгром вынудил Иран согласиться на все тре­бования русских89.

С другой стороны, как указывает иранский историк, Англия, обеспокоенная чрезмерными успехами русских в Иране и видя в этом угрозу Индии, «добивалась немедленного заключения мир­ного договора с Россией»90.

Кроме того, сам главком на Кавказе также хотел скорейшего заключения мира с Ираном, ибо особо тревожился перспективой войны на два фронта (с Турцией. — Д. Г. А.)91. Следует также учесть то, что, как сообщает сам Паскевич, в Азербайджане явно появились признаки недовольства народа «постоем российских войск»92.

10 февраля 1828 г. в местечке Туркманчай был подписан мир­ный договор93. Он подтверждал все условия Гюлистанского дого­вора. По Туркманчайскому договору к России отходили ханства Эриванское и Нахичеванское с Ордубадским округом. На Иран была наложена контрибуция в сумме 20 млн руб. Договор предо­ставлял России право по ее усмотрению открывать консульства в городах Ирана. Консульства получали право экстерриториально­сти. Статья 8 подтверждала условия Гюлистанского договора о запрещении Ирану иметь военный флот на Каспийском море. Од­новременно с мирным договором был подписан трактат о торговле, имевший силу наравне с мирным договором94.

А. Т. Бахши правильно подчеркивает: «Самыми позорными статьями Туркманчайского договора были 7—8, где речь шла о режиме капитуляции. Россия, а затем и другие европейские страны навязали Ирану свои права вмешиваться во внутренние дела его… Такое положение продолжалось до переворота Рза-шаха»95.

«Одним из главных результатов войны за Кавказ, — верно ука­зывает М. Аткин, — были ослабление каджарской династии и одновременно усиление иностранного вмешательства (Англии и России) в иранские дела»96. Эти договоры создали предпосылки для проникновения русского капитала в Иран и были решающим шагом на пути колониального закабаления страны. В связи с этим Ф. Энгельс в 1857 г. писал, что «Туркманчайский договор превра­тил Иран в вассала России»97. После второй русско-иранской вой­ны, указывает Саид Нафиси, «Иран полностью подпал под влия­ние Европы»98, а русский посол в Тегеране, говорит А. Т. Бахши, «занимал положение представителя Англии во дворце индийского раджи»99.

Вместе с тем Туркманчайский договор положил конец русско-иранским войнам XIX в. за господство на Кавказе. Тем самым был положен конец иранской экспансии на Кавказе. Россия также разрушила коварные планы английских колонизаторов, которые стремились посредством Ирана прибрать к своим рукам Кавказ.

В то же время Туркманчайский договор по своим объективным последствиям подготовил предпосылки для окончательного поко­рения царизмом народов Северного Кавказа.

Исход второй русско-иранской войны вызвал новые интриги со «стороны Англии. Она преследовала старую цель: помешать уста­новлению добрососедских отношений между Ираном и Россией. Английские агенты и проанглийски настроенные деятели Ирана использовали возмущение народа чрезвычайными налогами, вве­денными для выплаты контрибуции России. Придворные шаха и духовенство, стремясь отвести от себя народный гнев, направили его против России и ее посла А. С. Грибоедова.

Особенно рьяно подстрекала народ против России группа прид­ворных шаха во главе с Алияр-ханом, который был смещен с поста садр-азама за неудачи в войне с Россией100. В результате этого

29 января 1829 г. толпа фанатиков, подстрекаемая людьми Алияр-хана и духовенством, напала на русское посольство, растерзала всех его сотрудников. Спасся чудом секретарь посольства Мальцев101 Роль англичан в этом злодеянии открыто признавалась иранцами. Как указывает Наджми Н., сам шах заявил: «… убий­ство русского посла — это провокация для войны»102.

Англия торжествовала, ожидая новую войну с Россией. Но Иран, который понес сокрушительное поражение в двух войнах с Россией, не хотел третьей. Царское правительство также воздер­жалось от принятия решительных мер за убийство А. С. Грибое­дова. В это время Россия уже была занята войной с Турцией и не решалась вести ее на двух фронтах.

Заключение мира с Ираном изменило политическую и страте­гическую обстановку па Кавказе в пользу России и позволило ей начать войну с Турцией (23 апреля 1828 г)103.

Царизм хотел установить господствующее влияние России на Балканах и осуществить новые завоевания на Кавказе.

Русско-турецкие отношения ухудшились также после наруше­ния турецким правительством договоров с свободе торгового море­плавания через проливы. 18 декабря 1827 г. султан официально объявил об одностороннем расторжении им Аккерманской конвен­ции и отказе от выполнения всех ранее заключенных с Россией договоров. В результате убытки, причиненные турками южно­российской торговле, составили 3 млн руб.104

В качестве предлога для вмешательства в турецкие дела ца­ризм использовал греческий вопрос105.

Таким образом, в возникновении этой войны были виноваты обе державы.

По нашему мнению, не прав Дж. Гекдже, который категори­чески утверждает: «Русско-турецкая война началась не из-за Кав­каза. а из-за греческого вопроса»106. Не прав также А. X. Гюрсель. который считает только Россию виновной в происхождении этой войны107.

Россия к войне была плохо подготовлена108. Тем не менее с самого начала войны К. В. Нессельроде сообщил западным держа­вам, что в основу будущего мирного договора с Турцией будут положены следующие условия: присоединение к России Анапы и Поти; урегулирование ‘границы на Дунае; срытие турецких кре­постей на Дунае; подтверждение привилегий Молдавии и Сербии; восстановление всех прав русской торговли и прохода торговых судов России через проливы; умиротворение Греции»109.

Таким образом, очередное обострение борьбы европейских госу­дарств вокруг восточного вопроса привело к обострению русско-турецких отношений. Из этого же следует, что с обострением во­сточного вопроса осложняется и кавказская проблема.

Заручившись поддержкой Англии и Австрии, султанское прави­тельство отказалось дать Греции самоуправление и стало гото­виться к войне с Россией. Поэтому в развязывании этой войны повинна также сама Турция. Более того, она после Бухарестского мира систематически провоцировала набеги горцев Кавказа в пре­делы пограничных районов России’10.

Как сказано выше, Турция еще в период русско-иранской вой­ны нагнетала русско-северокавказские отношения. Об этом свиде­тельствуют исследования самих турецких историков. Так, Дж. Гекдже в главе «Османо-дагестанские отношения в 1827 — 1829 гг.» своей монографии признает: «С 1827 г. Османское госу­дарство снова установило тесные отношения с Дагестаном». В результате 4 ноября 1827 г. из Дагестана выехало в Стамбул спе­циальное посольство во главе с Али-эфенди, которое Турции «дало понять, что Дагестан не желает присоединяться к Москве.., даге­станские народы по-прежнему привязаны к Османскому государ­ству». Такое же содержание имело письмо Нох-хана к султану от 12 ноября 1827 г. В том же году, как указывает Дж. Гекдже, «отдельно сунниты Дагестана отправили своих депутатов к Хадем- хану Эрзерумскому»111.

Кроме того, в 1827 т. в Турцию был отправлен Умалат-бек. Однако, к сожалению, отмечает автор, «надежды дагестанских народов не оправдало Османское государство. Турция не помогла Дагестану»112. Укажем, что организация посольства в Турцию бы­ло делом рук восставших против России феодалов Дагестана.

С началом русско-турецкой войны турецкие агенты изъездили не только мусульманские области Кавказа, но и Грузию, Осетию и даже бывшее Эриванское ханство113. Турция даже отправила к берегам Черкесии судно с разными товарами и боеприпасами для доставки горцам Кавказа. У арестованных членов экипажа было изъято 26 воззваний турецкого правительства к народам Северно­го Кавказа, призывающих их к восстаниям против России114.

Турецкий сераскер также обратился от имени султана с воззва­нием «ко всем по вере братьям, живущим в Дагестане и Ширване». Сераскер, обвиняя Россию как единственную виновницу в нарушении мира, писал: русские «устремились на всеобщее истребление мухаммедан». Поэтому всем мусульманам, говорит он, «по воле халифа надлежит истребить неверных…»115.

«Вообще в горах кавказских, — писал Паскевич в мае 1828 г., — между народами, еще нами непокоренными, и независимыми обществами рассеян слух, что с завоеванием турецкой державы соединено общее уничтожение мухаммедан… Это может произвести сильное впечатление на приверженцев веры…»116. Он же писал, говоря о планах Турции, что она «намерена произвести против русских всеобщее восстание мусульман Кавказа»П7:,

Особенно старались турецкие агенты поднять восстания на Се­верном Кавказе. Как свидетельствует турецкий историк А. Люфти, Турцией в Анапу были направлены мусульманские проповедники и улемы-богословы, которые вели работу «по сплочению ислам­ских общин Черкесии. Они помогали готовить отряды абхазских и других феодалов, чтобы нанести удар в тылу и на флангах русской армии, осаждавших Анапу118. Так, анапский паша связался не только с народами Западного, но и Восточного Кавказа. «Волнуя против России закубанские народы, — писал современник, — паша не забыл и о Дагестане…»119.

Обе стороны (Россия и Турция) старались склонить на свою сторону народы Северного Кавказа. Предвидя намерения турецкой стороны, Россия с началом войны стремилась парализовать дей­ствия турецкой агентуры политикой «ласканий». Так, начальнику левого фланга Кавказской линии генерал-майору Эмануэлю было предписано, что с горцами «государь желал бы иметь обращение самое дружелюбное»120. 25 апреля 1828 г. Эмануэль распространил среди закубанских народов прокламацию, которая призывала закубанцев принять русскую сторону. Прокламация обещала им «наше покровительство и защиту от врагов и притеснителей», а холопам и зависимым от князей генерал обещал «свободу, если их князья выступят в войне с Турцией против России, а подчинен­ные их примут русскую сторону»121.

Однако на деле русские генералы мало соблюдали указания правительства и свои собственные обещания.

Джахиев Г.А.
доктор исторических наук, профессор

Продолжение ⇒

ЛИТЕРАТУРА

  1. Кавказский сборник, т. 11, с. 50.
  2. Та м же, с. 60.
  3. 66. Потто В. Указ. соч., с. 264 и Кавказский сборник, т. XI, с. 64.
  4. 67. Кавказский сборник, т. 15, а. 329 и т. XI, с. 78—79.
  5. 68. Т а м ж е, т. XI, с. 79.
  6. Потто В. Указ. соч , т. 5, о, 266—270 и Кавказский сборник, т. XI, с. 80.
  7. Кавказский сборник, т. XI, с. 70—78, 80—82; см. также приложение № 6. с. 184—185.
  8. Кавказский сборник, т. XI, с. 88, 92.
  9. 72. Atkin М. Op. cit. р. 157—158.
  10. Наджми Н. Указ. соч., с. 223—230.
  11. АВПР, ф. Гл. архива, 1—13< д. 5, л. 3 и АКАК, т. 6, ч. 2, с. 442.
  1. ЦГИА Гр. ССР, ф. 16, д. 3333, л. 49.
  2. АВПР, ф. Гл. архива. 1—13, д. 5, л. 2—3 и АКАК, т. 6, ч. 2, с. 440—441.
  3. ЦГИА Гр. ССР, ф. 2, д. 1966, п. 1, II и Кавказский сборник, т. 16, с. 342 —347.
  4. АКАК, т. 7, с. 877, Кавказский сборник, т. 15, с. 346.
  5. АКАК, т. 7, с. 877.
  6. АКАК, т. 6, ч. 2, о. 380—389; т. 7, с. 550—554, 561—569 и ЦГИА Гр. ССР, ф. 2, д. 1922, л. 1—6.
  7. АКАК, т. 7, с. 571—572.
  8. ЦГВИА, ф. ВУА, д. 4334, ч, 1, л. 15.
  9. Т а м же, с. 23.
  10. АКАК, т. 7, с. 583—585.
  11. ЦГВИА, ф. ВУА, д. 482, ед. хр. 101, л. 159-160 и д. 477, ед. хр. 4, л. 4.
  12. АКАК, т. 7, с. 590—591 и ЦГВИА, ф. ВУА, д. 4338, ч. 1, л. 1.
  13. АКАК, т. 7, с. 583.
  14. ЦГИА Гр. ССР, ф. 16, д. 3742, л, 3.
  15. АКАК, т. 6, ч. 2, с. 571, 590 и ЦГИА Гр. ССР, ф. 2, д. 1963, л. 4—15.
  16. Бахши А. Т. Указ. соч., с. 72.
  17. Фадеев А, В. Россия и восточный кризио 20-х гг. XIX] в., с.
  18. АКАК. т. 7, с, 585; см. также Сборник сведений о потерях Кавказской войны, с. 145—146.
  19. Юзефович Т. Указ. соч., с. 214—222; ЦГИА Гр/ ССР, ф. 1087, л. 1 — 5; Бахши А. Т. Указ. соч., с. 76—89; Наджми Н. Указ., соч., с. 256—262.
  1. Юзефович Т. Указ. соч., а 226—227.
  2. Бахши А. Т Указ. соч., с. 97.
  3. 96. Atkin. М. Op. cit. р. 159.
  4. Маркс К. и Энгельс ф. Соч., т. 12. Изд. 2, с. 128.
  5. Нафиси С. Указ.1 соч., т. 1, с. 83.
  6. Бахши А. Т. Указ. соч., с. 96, 98.
  7. АКАК, т. 7t с. 702—703; см. также Попова О. И. Грибоедов—дипломат. -М., 1964.
  8. АКАК, т. 7, с. 634, 671′:—674; см. также ЦГВИА, ф. 13454, оп. 6, д. 16 на 284 листах и Кузнецова Н. А. Указ- соч., с. 61—62.

102; Наджми Н. Указ. соч., с. 273.

  1. 103. ЦГВИА, ф. ВУА, д. 477, ед. хр. 4, л. 3.
  2. 104. Фадеев А. В. Указ. соч., с. 195.
  3. 105. О политике Рос*ии в греческом вопросе см.; Фадеев А^ В„ Указ. соч., с. 275, 280, 281 и др; Шпаро О. В. Роль России в борьбе Греции за независи­мость. М., 1965.
  4. G. Op. cit. p. 224.
  5. H. F. Tarih boyunea turk-‘rusiliskieesi. Istanbul, 1968. p. 86.
  6. Георгиев A. K-, Киняпина H. С. и др. Восточный вопрос во внешней политике России.., с. 88
  7. Там же.
  8. ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6164, л. 237—239 и ЦГИА Гр. ССР, ф. 2, д. 468, л. 49—51.
  9. Gokge G. Op. cit. p. 222—224.
  10. 112. Hid.
  11. 113. АКАК, т. 7, с. 506—507, 553—554.
  12. Т а м ж е, с. 506, 507.
  13. АКАК, т. 7, с. 753.
  14. Т а м ж е, с. 748—749.
  15. Т а м же и Кавказский сборник, т. 15, с. 368.
  16. Шеремет В. И. Указ. соч., с. 31;
  17. Кавказский сборник, т. XI, с.’ 93.
  18. Щербина ф. А. Указ. соч., т. 2, с. 248.
  19. Кавказский сборник, т. 15, с. 367; см. также, т. 20. Приложение, с. 240—244.

 

© Источник: ДЖАХИЕВ Г.А. Дагестан в международных отношениях на Кавказе (1813-1829 гг,) — Махачкала, 1991. С.47-61.

Смотрите также:

Написать ответ

Your email address will not be published.