Кавказские Фермопилы

 

Быть бы Петру Степановичу, как и отец священником, если бы не его величество случай. В суровую зиму 1792 года по делам службы мимо Ольховатки ехали подполковник Иван Петрович Лазарев и правитель Харьковского наместничества Федор Иванович Кишенский. Метель заставила их повернуть в Ольховатку и там «застрять» на целую неделю. Лазареву, только что сдавшему батальон вновь формируемого Московского гренадерского полка, и едущего за новым назначением, очень понравился смышленый сын сельского священника, гостивший у отца в это время. Желая как-то отблагодарить хозяина за гостеприимство, Иван Петрович предложил взять мальчугана к себе в армию, как только сам обустроится. Cтепан Яковлевич взял с офицера слово, что тот будет заботиться о подростке, как о собственном сыне. Через год с небольшим, в марте 1793 года, приехал от Лазарева сержант Кубанского егерского корпуса и забрал отрока Петра в Моздок. Лазарев командовал 4-м батальоном Кубанского егерского корпуса. Петр Котляревский был зачислен фурьером в батальон Лазарева 19 марта 1793 года. Здесь, на Кавказе прошли последующие 20 лет жизни Петра Степановича Котляревского. Ровно через год он уже сержант. В 1796 году Котляревский принял участие в походе на Дербент. Походом на Дербент, который называли Золотыми воротами Кавказа, командовал граф Валериан Александрович Зубов. Это был первый этап большого похода в Персию. Экспедиционный корпус выступил в поход 18 апреля. Дербент был столицей одноименного ханства, являющегося вассалом персидского шаха, настоящими воротами, надежно запирающими прибрежную полосу шириной в три километра между Каспийским морем и Большим Кавказским хребтом. Крепостные стены, сложенные из дикого камня, уходили далеко в море. Многие века Дербент называли Золотыми воротами Кавказа. Крепость была взята, но дальше военные действия не продолжались: умерла императрица Екатерина II. На трон взошел император Павел.

Смена самодержцев внесла корректировки в политические акценты в Закавказье. Прошло несколько лет, прежде чем новый император начал действия. Как и в случае с Персидским походом, интерес для России представляла Грузия. А события разворачивались следующим образом: умер грузинский царь Ираклий II. Из-за отсутствия закона о престолонаследии пошли интриги и ссоры в грузинском царском доме. После смерти Ираклия осталась большая семья – 24 человека. И почти все претендовали на престол, хотя регалии царской власти были уничтожены и расхищены персами. Только благодаря стечению обстоятельств царем был провозглашен сын Ираклия – Георгий XII . Это был довольно вялый, хотя и вспыльчивый человек, толстый, неповоротливый, большой любитель вкусно поесть, но самое главное – он был тяжело болен. Братья Георгия, засев в разных областях Грузии, рыли ему яму. Управление страной напрочь отсутствовало. Чиновники (нацвалы, моурави) и князья грабили всех и вся. Жители убегали от них, как от персов, в горы. А царь Георгий жил в двух тесных комнатах в доме князя Баратова в Тифлисе. Георгий ХП получил от персидского шаха требование покориться его власти. Царь обратился за помощью к русскому императору. Получив приказ оказывать Грузии всяческую поддержку, главнокомандующий Кавказской линией генерал К.Ф.Кнорринг направил в Тифлис 18-й егерский полк (в 1801 году переименован в 17-й егерский) под командой генерал-майора И.П.Лазарева. Незадолго до назначения в Грузию Иван Петрович Лазарев потерял жену и малолетнюю дочь. Единственным близким человеком рядом оставался Петр Котляревский. Егеря форсированным маршем двигались из Моздока в Тифлис, преодолевая заснеженные перевалы. Перейдя за 36 дней через Большой Кавказский хребет, отряд Лазарева 26 ноября 1799 года вступил в Тифлис. Это был день тезоименитства царя Георгия. Встреча прибывших войск сопровождалась необычайной торжественностью. Георгий XII вместе с царевичами и многочисленной свитой встретил И.П.Лазарева хлебом-солью за городскими воротами. В донесении императору говорилось, что отряд сделал при этом «фигуру преизрядную» и вступил в Тифлис при громе пушек и колокольном звоне. Войска двигались по улицам, запруженным народом. В окнах и на крышах домов также находились зрители, помнившие о жестокости персов. Включаемое в состав России Грузинское царство на тот момент состояла из Картли ( центральная Грузия), Кахетии (восточная Грузия) и части Сванетии.

Лазарев во всем доверял своему адъютанту, давал щекотливые поручения и ответственные секретные дела. Архивы Грузии хранят докладные записки П.С. Котляревского о членах царского двора, о мерах, направленных против моровой язвы. Котляревский ведал всей военной и гражданской перепиской генерала Лазарева, включая секретную. Однажды, в нарушение субординации и установленного при грузинском царском дворе этикета, поручик Котляревский, выполняя задание своего шефа, имел даже аудиенцию у Георгия. Русские штыки поддерживали мир и порядок, охраняли страну от лезгин и других горских народов. Для этого была установлена, так называемая, лезгинская линия со штаб-квартирой в местечке Лагодехи. Для подкрепления 17 егерского полка с Кавказской линии в Тифлис 23 сентября 1800 года прибыл Кабардинский полк во главе с генерал-майором Гуляковым. Оба полка поступили под команду Лазарева (всего 3000 человек и 7 орудий). Персидский шах Фетх-Али (или как его называли Баба-хан) замыслил двустороннее наступление на Грузию. Из-за внутренних политических проблем поход персов был отложен, но Омар-хан Аварский решил воспользоваться ситуацией. Лазарев послал Омар-хану требование покинуть пределы Грузии. Предупреждения не подействовали. Горцы рассчитывали победить. Сражение произошло на правом берегу речки Иори 7 ноября 1800 года, недалеко от деревни Какабети. В ночь на 7 ноября войска Омар-хана снялись с биваков и двинулись в обход объединенного отряда, стоящего в версте от них. Российская разведка вовремя обнаружила маневр противника. Форсированным маршем Лазарев обогнал противника и на рассвете очутился перед ним на противоположном берегу. Пока противник переправлялся через реку, Лазарев развернул российский отряд в два каре. Между ними поставил грузинских ополченцев. Охватывая русский фланг, конница Омар-хана попыталась смять каре, но была отбита оружейным и артиллерийским огнем. Понеся потери, неприятель убрался из Грузии. Лазарев, донося о сей блистательной победе своему прямому начальнику генерал-лейтенанту Кноррингу, не преминул засвидетельствовать об отличной службе своего адъютанта, вследствие чего Котляревский был награжден орденом св. Иоанна Иерусалимского и 8 декабря того же года произведен в штабс-капитаны.

Император Александр I 8 сентября 1802 года отозвал Кнорринга и 11 сентября назначил инспектором Кавказской линии и главнокомандующим в Грузию генерал-лейтенанта князя Цицианова. Павел Дмитриевич Цицианов происходил из знатнейшей грузинской княжеской фамилии и находился в близком родстве с последним царствующим домом Грузии. На русскую службу перешел дед Павла Дмитриевича еще во времена Анны Иоанновны. Во время попытки отправить грузинскую царицу вглубь России был убит старший товарищ и командир Петра Степановича Котляревского – Иван Петрович Лазарев. Князь Цицианов предложил Котляревскому стать его адъютантом, но Петр Степанович предпочел армейскую службу и был направлен командовать ротой в 17-й Егерский полк. Проводимая Цициановым политика объединения оставшихся вне России грузинских княжеств дала свои результаты. Были присоединены к российским владениям Менгрелия и Имеретия. Горские племена, особенно лезгины, продолжали опустошительные набеги на Кахетию. Правитель Ганджи Джеват-хан, будучи уверен в персидской помощи стал требовать Шамшадальскую провинцию, граничащую с его землями. Среди офицеров, участвовавших в штурме Гянджи, были Александр Христофорович Бенкендорф и Михаил Семенович Воронцов. Впоследствии боевая юность позволили Петру Степановичу запросто общаться с бывшими сослуживцами: со ставшим начальником жандармского управления графом А.Бенкендорфом и с будущим Кавказским наместником графом М.Воронцовым. С Михаилом Семеновичем Воронцовым дружеские отношения сохранялись до самой смерти генерала Котляревского. Во время штурма Ганджи впереди роты шел ее командир штабс-капитан Котляревский. Он попытался без лестницы вскарабкаться на наружное укрепление и был ранен в ногу. Увидев это, Михаил Воронцов и рядовой Богатырев из роты Котляревского поспешили раненому на помощь. Богатырев тут же упал, сраженный вражеской пулей. Михаил Семенович, не обращая внимания на огонь противника, отвел Котляревского в безопасное место. Это было первое ранение будущего генерала. За штурм Ганжи Котляревский получил чин майора и орден Святой Анны 3-й степени с бантом.

После князя Цицианова на Кавказе сменилось несколько командующих. В 1809 году главнокомандующим стал будущий участник войны с Наполеоном генерал Тормасов. Новый главнокомандующий поручил полковнику Котляревскому (ему 27 лет!) охранять безопасность всего Карабаха. В конце XIX века один из исследователей писал: «Дерзость персиян, особенно Аббас-Мирзы, перешла всякие границы. Они не только прервали мирные переговоры, но и возмечтали о возвращении в свое подданство всех татарских ханов и подчинении Грузии. Требовался ряд решительных мер». В начале 1810 года персы вторглись в Карабах. Навстречу им был послан Котляревский с приказом взять крепость Мигри и крепость Гюняй и вытеснить оттуда Абул-Фетха, утвердив границу по реке Аракс. В третьем батальоне имени командира полка Котляревского состояло 2 штаб-офицера, 9 обер-офицеров, 20 унтер-офицеров, 8 барабанщиков, 380 егерей (всего 419 человек) и 20 казаков. В Мигри вело две дороги и обе были укреплены персами. Но Котляревский повел отряд по мало известной горной дороге. Петр Степанович знал, что Мигри охраняет двухтысячный персидский гарнизон. Отвесные же склоны служили естественной преградой – лучше не придумать. Идти на штурм в лоб – значило вести людей на верную смерть. Котляревским был разработан план штурма крепости со стороны отвесных скал по тропинкам, считавшимися непроходимыми. 14 июня 1810 года в 5 верстах от Мигри, у селения Гярову весь обоз был оставлен. Котляревский решил атаковать крепость в тот же день. Селение Мигри располагалось по обе стороны речки Мигри. Прибрежные скалы были прикрыты отрядом персов в 1200 человек под командой ханов Абул-Фетха и Али-Мердана и военачальника Кулар-Агаси. Отряд Котляревского был разделен на три колонны и в 15 часов 150 человек во главе с Котляревским двинулись по правому скалистому хребту, столько же людей было у майора Дьячкова, шедшему по левому скалистому хребру. Прямо пошла колонна под командой капитана князя Абхазова. Неприятель начал отступать с перестрелкой. План атаки был такой: Котляревский движется на укрепления селения, Дьячков идет на левые укрепления и овладевает ими, поручик Роговцов должен был провести ложную атаку на правом фланге. Котляревский с Дьячковым совместно должны были занять две самые сильные батареи с правой стороны. При этом с центра должна была пройти штыковая атака, произвести замешательство в лагере противника перед селением. Воспользовавшись ситуацией отряду предписывалось овладеть селением и левой высотой. Штурм начался ночью. Перед крепостью было селение, которое с ходу взяли и весь удар устремили на левый фланг на батареи перед крепостью. Майор Дьячков взял 3 батареи, остальные 2 – Котляревский. Затем все силы были переброшены на правый фланг. Воодушевленные успехом, солдаты грудью пробивались на укрепления и заняли их. Осталась одна батарея на вершине отвесного утеса. Осмотрев скалу, Котляревский убедился, что приступом ее не одолеть: «Солдаты останавливаются перед отвесной скалой: это батарея Сабет, в которой засел Абул-фет-хан и 200 отборных сарбазов». Окружив батарею с четырех сторон Котляревский, как пишет Соллогуб, отрезали воду. Другой же исследователь утверждает, что противник просто был окружен и увидел свою беспомощность. Через сутки персидский гарнизон оставил крепость. В отряде Котляревского был убит поручик Роговцов и 6 егерей, 29 человек были ранены. Котляревский был ранен в левую руку – уже пятый раз. Раны получили поручик князь Вахвахов и подпоручик Швецов. За Мигри П.С. Котляревский получил орден Святого Георгия 4-й степени, майор Дьячков орден Святого Владимира 4-й степени с бантом, другие 6 офицеров получили орден Святой Анны 3-й степени. 16 нижних чинов были награждены знаком отличия ордена Святого Георгия (солдатским Георгием). Главнокомандующий Тормасов, обеспокоенный положением Котляревского и не имея сведений о успешном штурме Мигри, выслал ему на помощь две роты под командой майора Терешкевича. 1 июля два отряда соединились.

Аббас-Мирза был уязвлен: у него почти под носом егеря овладели важным стратегическим центром на Араксе. Ахмет-хану приказали взять селение Мигри обратно. Пять тысяч персов обложили крепость. Ахмет-хан готовился к штурму и даже пытался отвести у обороняющихся воду, но английские советники отговорили его делать это. Не решившись на штурм, он приказал армии двигаться обратно к Араксу. А полковник Котляревский, зная о персидской беспечности, решил атаковать их лагерь ночью у переправы. Для операции были назначены 3 штаб-офицера, 11 обер-офицеров, 30 унтер-офицеров, 10 барабанщиков и 430 егерей, плюс 20 казаков. В Мигри осталось до 100 человек больных и здоровых. Под покровом ночи Котляревский с егерями и казаками, заставши неприятеля врасплох, на переправе атаковал их. Персы успели переправить за Аракс до 1000 человек конницы и 1500 пехоты. Отряд Котляревского был так мал, что был отдан приказ: пленных не брать. Всю добычу и оружие Котляревский приказал бросать в воду. Начавшаяся паника в персидском войске довершила военную операцию – их потери были огромными. Сам Котляревский определил их в 700 человек. Котляревский получил золотую шпагу с надписью «За храбрость» и был назначен шефом Грузинского гренадерского полка. 22 сентября 1810 года Котляревский покинул Мигри по разрешению генерала Тормасова для лечения, прибыл в Тифлис. Здесь он получил новое назначение. России приходилось вести боевые действия на два фронта. Кроме Персии, претендовавшей на восточное Закавказье, сильным противником была Турция, интересы которой были прикованы к Западной Грузии и Черноморскому побережью Кавказа. В течение 1811 года никаких крупных военных действий на русско-турецком участке фронта не происходило. Одной из главных причин этого были разногласия и сепаратистская деятельность карсского и ахалцихского пашей, не желавших подчиняться новому эрзерумскому сераскиру Эммин-паше, что и сорвало концентрацию турецких войск в Армении. В это время на Дунае Кутузовым была одержана победа в Рущукском сражении и Турция была вынуждена начать с Россией мирные переговоры. Новый главнокомандующий маркиз Паулуччи, узнав о победе Кутузова, решил возобновить военные действия в Ахалкалакском пашалыке. Время шло к зиме и предпринять поход к Ахалцихе главнокомандующий Паулуччи не решился. Но овладение пограничным с Картли Ахалкалакским санджаком маркиз считал задачей выполнимой и необходимой. Руководить намеченной операцией поручили полковнику Котляревскому. Ему в подчинение были переданы два батальона Грузинского гренадерского полка, расквартированного в Поти и один батальон 46-го егерского полка, стоявшего в Думаниси. Соединиться егеря и гренадеры должны были в Цалки и в сопровождении сотни донских казаков отправиться в пределы Ахалкалакского санджака. Командование поставило задачу перед Котляревским: с хода овладеть крепостью Ахалкалаки и удерживать ее до подхода подкреплений.

Турки, если и ожидали неприятеля – то только с юга, где склоны были более пологи. Котляревский решил ударить с севера. Ночной штурм прошел успешно. Турецкий гарнизон был застигнут врасплох и почти полностью истреблен, несмотря на оказанное отчаянное сопротивление. Капитан Шультен бросился с гренадерами на батарею, ближнюю к ним и овладев ею, пошел на две другие. Они также были взяты. Турки отчаянно защищались, но солдаты Котляревского, помня все перенесенные невзгоды, которые им пришлось испытать для достижения цели, сокрушали всех и вся. В крепости было взято 16 орудий, 40 пудов пороха, два знамени, большое количество оружия. Утром 20 декабря 1811 года отряд Котляревского овладел крепостью, потеряв 30 человек убитыми.

Пока генерал Котляревский сражался с турками в Ахалкалаки, персы вторглись в пределы Карабаха. Главнокомандующий Паулуччи решил перебазировать туда отряд в 1 000 человек, назначив командиром генерал-майора Котляревского. Узнав о прибытии Котляревского в Карабах армия Аббас-Мирзы, награбив все, что только было можно, начала поспешно отступать за Аракс. С собой они уводили и часть мирных жителей. Котляревский попытался отбить у персов мирное население и их имущество. Осуществить задуманное в полной мере не удалось – при отступлении персы разрушили мост через Аракс, а сильные дожди воспрепятствовали переправе отряда в брод. Но Котляревскому удалось разбить два небольших персидских отряда, взять селение Кир-Коха, считавшееся неприступным, возвратить в родные места 400 мирных жителей и 15 голов крупного рогатого скота. Хотя сам Котляревский остался экспедицией недоволен – новый главнокомандующий маркиз Паулуччи (весьма довольный результатами) наградил его орденом Святой Анны 1-й степени и «премировал» ежегодным денежным пособием в 1 200 рублей. Награда дошла к Котляревскому спустя год, в феврале 1813 года.

Генерал Котляревский был сторонником решительных действий. Хорошо изучив «восточный характер» этих людей, для которых сила и храбрость были превыше всего – Петр Степанович умело пользовался обстоятельствами. И персы, и горские народы, бывшие с ними в союзе, начали панически бояться одного имени Котляревского, приписывая генералу магическую силу. Война с Наполеоном заставила Петербург искать пути мирного разрешения конфликта в Закавказье. От нового командующего Ртищева требовали приостановить наступательные действия и начать переговоры. Для переговоров с Аббас-Мирзою о перемирии Ртищев выступил из Тифлиса во главе трехтысячной армии к границе с Персией. Вблизи Аракса он соединился с отрядом Котляревского. К Аббас-Мирзе был послан офицер с предложением Ртищева о переговорах. Командующий персидской армией предложил провести переговоры на персидской земле, за 80 верст от границы. Естественно, Ртищев не согласился. Котляревский же предложил сразу начать военные действия. Это предложение главнокомандующий не принял, надеясь склонить персов к переговорам на его условиях. Между тем персы вторгались в пределы Талышского ханства и взяли Ленкорань. Котляревский предвидел подобный сценарий развития событий, предлагал не тратить времени на переговоры и атаковать персов, «ибо, — писал он, — ежели Аббас-Мирза успеет овладеть Талышским ханством, то это сделает нам такой вред, который невозможно будет поправить». Подготовка персов к новому наступлению заставила Котляревского предпринять военную экспедицию за Аракс. Это напоминало игру в кошки-мышки. Несколько раз армия Аббас-Мирзы переходила Аракс и вновь уходила на свою территорию. Котляревский разгадал маневр Аббас-Мирзы и его конечную цель – Грузию. Аббас-Мирза принялся строить укрепления выше Асландузского брода через Аракс. Нужно было действовать. Перед началом контрманевра генерал Котляревский обратился к солдатам и офицерам с речью: «Братцы! Нам должно идти за Аракс и разбить персиян. Их на одного десять – но храбрый из вас стоит десяти, а чем более врагов, тем славнее победа. Идем братцы и разобьем». Асландуз или Асландузский брод через Аракс, где отряд Котляревского полностью уничтожил персидскую армию, расположен при впадении в Аракс речки Даравут-чай. 19 октября 1812 года во главе отряда при 6 орудиях Котляревский переправился через Аракс в 15 верстах выше персидского лагеря. Всего, согласно ведомости, в отряде находилось: 17-й егерский полк: 2 штаб-офицера, 11 обер-офицеров, 24 унтер-офицера, 9 музыкантов, 306 рядовых (итого 352 человека), Грузинский гренадерский полк – 1058 человек, Севастопольский пехотный полк – 215 человек, 20-я артиллерийская бригада – 85 человек, Донского казачьего полка Краснова 3-го – 283 казака, Донского казачьего полка Попова 16-го – 228 казаков. Всего в экспедиции приняли участие 2221 человек. Еще 10 октября основные силы Аббас-Мирзы были стянуты к Асландузу. Под его началом было 30 000 человек при 12 орудиях. Всеми действиями персов руководили английские инструкторы. Персы планировали разбить отряд Котляревского и через Карабах пойти на помощь мятежной Кахетии. Для отвлечения российских войск Аббас-Мирза приказал Эриванскому хану произвести серию нападений на пограничные посты, а отряду Пир-Кули-хана в 4 000 человек двинуться в обход Карабаха в Шекинское ханство. Действия Эриванского хана и Пир-Кули-хана должного результата не дали. Утром 19 октября 1812 года Котляревский атаковал укрепленные позиции персидской армии на правом берегу Аракса. Никто в стане врага не подозревал о приближении россиян. Все занимались своими обыденными делами: кто отдыхал, кто занимался тактической подготовкой. Аббас-Мирза беседовал с английскими офицерами. Увидев на горизонте конницу (для маскировки Котляревский пустил впереди конное ополчение карабахских жителей), Аббас-Мирза сказал сидевшему рядом англичанину: «Посмотрите, вот какой-то хан едет ко мне в гости». Офицер посмотрел в подзорную трубу и ответил: «Нет, это не хан, а Котляревский». Аббас-Мирза смутился, но храбро заметил: «Русские сами лезут ко мне на нож».

На возвышенности находилась только конница персов, пехота размещалась внизу, по левому берегу Даравут-чая. Оценив слабую сторону положения противника, Котляревский первый свой удар направил на конницу и сбил ее с командной высоты. Сюда в высоком темпе была переброшена российская артиллерия, сразу же начавшая обстрел пехоты противника. Аббас-Мирзы не рискнул атаковать высоту и двинул свою армию к Араксу, для того, чтобы ограничить движение россиян. Но Петр Степанович разгадал маневр противника и ударил персов с фланга. Персы, видя свое превосходство в людях и артиллерии, не ожидали такого поворота событий. Произошло замешательство, а затем и бегство через реку Даравут-чай, к построенному у Асландузского брода укреплению. Российским войскам досталась вся артиллерия и обоз неприятеля. Котляревский не хотел останавливаться на достигнутом. Днем он дал своим войскам отдохнуть. Вечером к генералу Котляревскому доставили русских пленных, которые совершили побег из лагеря персов. Они сообщили о сборе Аббас-Мирзой своих разрозненных отрядов: утром он готовился отражать новые атаки. И Котляревский решил атаковать персов ночью. Бывший в плену унтер-офицер был готов провести отряд мимо пушек неприятеля. Котляревский ответил: «На пушки, братец, на пушки!» И отдал диспозицию к бою. Ночью персы вновь были атакованы. Семь рот Грузинского гренадерского полка, переправившись через речку Дараурт, пошли на неприятеля от гор, батальон егерей под командой Дьячкова двинулся в обход к Араксу, чтобы ударить с противоположной стороны, резерв спустился вниз по речке Дараурту. Казачьи отряды должны были отсечь отступление персов. В таком порядке гренадеры и егеря, в глубочайшей тишине, подошли достаточно близко к расположениям противника и с криками «ура» стремительно бросились в штыки. После упорного и непродолжительного сопротивления персы были обращены в бегство. Проведя ночной штурм, российские войска завершили полный разгром персидской армии. Пленными было взято всего 537 человек, убитых – около 9000. В рапорте начальству о потерях неприятеля генерал написал 1200 человек. На вопрос подчиненных: почему так мало, ведь трупов значительно больше, ответил: «Напрасно писать, все равно не поверят». Донесение о взятии Асландуза начиналось так: «Бог, ура и штык даровали и здесь победу войскам всемилостивейшего государя». Пушки английской работы стали почетными трофеями проведенной операции. Аббас-Мирза скрылся от позорного плена с 20 всадниками. Потери российского отряда составили 28 убитых и 99 раненных. За Асландуз Котляревский получил орден Святого Георгия 3-й степени и чин генерал-лейтенанта. Котляревский поехал в Тифлис к главнокомандующему генералу Ртищеву. Он хотел добиться разрешения командующего на открытые наступательные действия, чем принудить Персию к заключению мира. Но в Талышском ханстве, состоявшим 20 лет под протекторатом Российской империи, оставался семитысячный отряд персов, крепость Ленкорань была ими занята. Генерал-лейтенант Котляревский поставил перед собой задачу освободить от персов Талышское ханство и занять Ленкорань. Талышский хан Мир-Мустафа был надежным союзником России, но как раз за это был изгнан персами. Они разрушили Ленкорань и под тем же именем построили новую крепость на берегу Каспия. 17 декабря 1812 года начался последний славный поход Петра Степановича. По дороге он взял укрепление Аркеваль и 27 декабря подошел к Ленкорани.

Крепость Ленкорань представляла вид неправильного четырехугольника на реке Ленкорани шириной 80 сажень. Наибольшая ее сторона, длиной 130 саженей, располагалась к юго-западу. Противоположная ей северо-восточная сторона составляла 80 саженей. По углам – в бастионах — были воздвигнуты батареи, самые сильные из них обстреливали подступы к крепости с северной и западной сторон. Для осады крепости не хватало артиллерии и снарядов. Котляревский решился на штурм. В ночь на 31 декабря 1812 года штурм начался. В пятом часу утра войска молча вышли из лагеря, но, еще не дойдя до назначенных пунктов, были уже встречены артиллерийским огнем неприятеля. Не отвечая на выстрелы, солдаты спустились в ров и, приставив лестницы, быстро полезли на стены. Закипела ужасная битва. Передние ряды штурмующих не удержались и были сброшены, многие офицеры, и между ними подполковник Ушаков, убиты, а число персов на стенах между тем быстро увеличивалось. Тогда Котляревскому пришлось личным примером вести войска: он бросился в ров, стал над телом Ушакова и ободрил людей несколькими энергичными словами. В это время пуля пробила его правую ногу. Придерживая рукою колено, он спокойно повернул голову и, указав на лестницы, громко крикнул: «Сюда!» Воодушевленные солдаты снова кинулись на приступ. В это время две пули попали в голову и он упал. Но победное: ура! уже звучало над крепостью. Изувеченный, генерал был найден среди груды тел штурмовавших и оборонявшихся. Самоотверженный поступок генерала обозначил перелом в сражении. Майор князь Абхазов с одной ротой успел овладеть батареей. Петр Степанович, придя в сознание, не передал командование и продолжал распоряжаться до прихода отряда в Карабах. В знаменитом Казанском соборе, где находится могила М.И.Кутузова, было помещено 107 знамен и штандартов добытых в сражениях с наполеоновской армией. Среди этого количества трофеев Отечественной войны 1812 года, было два знамени, захваченных под Ленкоранью отрядом П.С.Котляревского, как признание его военного подвига и полководческого гения. За Ленкорань Котляревский был награжден орденом Святого Георгия 2-й степени, но из-за полученных ран вынужден был оставить службу. Пожалованные императором за взятие Ленкорани 2 000 червонцев генерал-лейтенант Котляревский раздал личному составу при сдаче полка. Для того, чтобы понять, что такое орден Святого Георгия 2-й степени, последняя награда генерала Котляревского — следует отметить, что за 200 лет существования ордена 2-й степенью был награжден 131 человек (среди последних награжденных генерал Н. Юденич). Князь Цицианов за взятие Гянджи в 1804 году рассчитывал получить орден Георгия 2-й степени, а получил полного генерала и очень на это обиделся. Орденом Святого Георгия 1-й степени было награждено 25 человек, и то – половина из награжденных были особы «королевской крови» и получили награды не за военные заслуги, а по политическим мотивам. Блестящая победа Котляревского оказалась холодным душем для правящей верхушки Персии. Переговоры о мире было решено проводить в урочище Гюлистан в Карабахе. В октябре 1813 года был подписан русско-персидский мирный договор, завершивший войну 1804-1813 годов. В 1813 году, в тридцать лет, генерал-лейтенант Котляревский был вынужден пойти в бессрочный отпуск с 9 июля «по Высочайшему повелению до излечения ран». В своем рапорте из Елизаветполя от 7 мая на имя генерала Ртищева он писал: «За болезнью своею выезжая из Карабаха, войска в оном находящиеся и пост поручил полк. Живковичу». Контузия и множественные раны причиняли ему страдания до самой смерти.

Закончив службу, Петр Степанович долго лечился на Кавказских минеральных водах, получил в 1814 году от императора ссуду 50 000 рублей на 12 лет и купил у министра финансов Гурьева небольшое имение Александрово в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии. Императором Александром I 9 января 1820 года министру финансов был дан именной указ «во изъявление уважения к отличной службе в продолжении коей получил тяжелые раны и во вспомоществование недостаточному состоянию повелено должные им в Государственное Казначейство ассигнациями 33 333 рубля 34 копейки с него[Котляревского] не взыскивать и из долгового счета исключить». Женился Котляревский в 1816 году на дочери сослуживца майора Ивана Енохина – Варваре (р.1799г.). Современник высокопарно писал, что «избрав себе юную подругу, он недолго наслаждался семейным счастьем, и когда в первый год жена его сделалась матерью, то произведение на свет дитяти стоило ей жизни – великой для него жертвы. Она, умирая, унесла с собой плод скоротечной их любви и завещала ему вечное одиночество». Варвара Ивановна умерла 14 сентября 1818 года от тяжелых родов в имении Капитольское под городом Изюмом Харьковской губернии. Над ее могилой Петр Степанович в 1823 году построил Свято-Варваринскую церковь.

В своем имении Александрово Котляревский начал заниматься сельским хозяйством. В 1818 году здесь «по ревизии состоит крестьян мужеска пола 184-е души». Авторы побывали в селе Александро-Шультено (так оно сейчас называется), находящемся в 5км от города Константиновка Донецкой области. В селе кроме Георгиевского храма ничего из старых построек не сохранилось. Храм был заложен 29 июня 1822 года, с благословения архиепископа Иова, и освящен протоиереем Федором Савиновым 10 сентября 1829 года. Из храма Советская власть сделала кинотеатр. Когда здание было возвращено православной церкви, начались реставрационные работы. Лепнина на фризах была восстановлена по сохранившимся фрагментам. Живопись под куполом восстановить не удалось (там были изображены четыре евангелиста) и ее закрасили. Закончив строить Георгиевскую церковь, Петр Степанович в 1829 году перевез сюда отца (тот с 29 сентября 1804 года находился в отставке). В Александрово отец умер 98 лет от роду (в 1840 году) и был похоронен возле церкви. Его могила не сохранилась. Будучи в столице в 1823 году Котляревский привез племенного барана и несколько овец породы мериносов, подаренных ему графом Н.П.Румянцевым. Мериносы представляют группу длиннохвостых овец и на то время были самой продуктивной породой. Вместе с Котляревским жил его бывший подчиненный, израненный при Асландузе, подполковник Иосиф Иванович Шультен. Шультен женился на родной племяннице Котляревского Виктории Васильевне, родившей двух мальчиков и умершей в 1837 году. На попечении у двух военных дети и остались. Младший – Сергей (р.7.10.1834г.) – был зачислен в адъютанты к генералу Котляревскому, но все время находился в канцелярии князя М.С. Воронцова. В 1864 году Сергей Иосифович Шультен имел звание поручика. Старший – Александр (р.13.04.1833г.) – был психически не здоров и находился под опекой генерала, а после его смерти – под опекой младшего брата. Когда Котляревский был жив, то возил Сашу «лечиться грязями Сак и в другие лечебные места, но ничего не помогло. Любовь несчастного мальчика к деду была какая-то особенная. Он мог произносить только несколько слов и главное «дед». Сидел он очень часто около стола деда на высоком кресле и мог часами молчаливо не спускать с него глаз; в отсутствие Петра Степановича часто раздражался и даже плакал». В честь восшествия на престол в 1826 году, император Николай I пожаловал Петру Степановичу чин генерала от инфантерии и предложил возглавить Кавказскую армию. В частности император писал: «Я льщу себя надеждою, что время уврачевало раны ваши, и успокоило от трудов, понесенных для славы российского оружия, и что одного имени вашего достаточно будет, чтобы одушевить войска предводительствуемые вами. Устрашить врага неоднократно вами пораженного и дерзающего снова нарушить тот мир, которому открыли вы первый путь подвигами вашими. Желаю, чтоб отзыв ваш был согласен с Моим ожиданием. Пребываю вам благосклонный, Николай». Но Котляревский отказался. Старые раны не давали покоя. В ответе императору он писал: «Удостоясь получить рескрипт Вашего Императорского Величества, осчастливленный Высоко-Монаршим вниманием, подданный желал бы излить последнюю кровь на службе твоей, Всемилостивейший государь, но совершенно расстроенное здоровье, а особенно головная рана, недавно вновь открывшаяся, не позволяя мне даже пользоваться открытым воздухом, отнимает всякую возможность явиться на поприще трудов и славы». Знавший его Михаил Николаевич Хрущев вспоминал, что многочисленные раны Петра Степановича требовали постоянного лечения и он был убежденным гомеопатом и сам лечился, «при чем, силою ли воли или внушения, это лечение крупинками всегда помогало, особенно же хорошо заживлялись раны … арникой. Врачи отстранялись и про аллопатию Петр Степанович говорил, что она чуть не свела его в могилу. Тем не менее, военному полковому врачу, оказавшему ему первую помощь, Петр Степанович назначил пожизненную пенсию, которую аккуратно выплачивал из своей пенсии». Звали этого штаб-лекаря Георгий Фадеевич Следзиевский и проживал он в Бахмуте, в 15 верстах от имения своего благодетеля. Он, кстати, был одним из крестных внучатого племянника генерала – Сережи Шультена.

Современники, которым довелось побывать селе Александрово у Котляревского, отмечали, что «деревня … расположена на двух противоположных покатостях гор и разделяется протокой, вползающей в реку Торец. Мирная жизнь крестьян, обязанных попечению своего Владельца, сельские обзаведения, устроенные со всею тщательностью, заставят каждого строгого наблюдателя сельского хозяйства позавидовать такому благоустройству. Каменный господский дом с галереею в верхнем этаже, вмещающий великого героя, выстроен со всею правильностью новейшей архитектуры; при нем два флигеля: один занят почтенным старцем, родителем Котляревского, священником на покое, а другой отставным же [под]полковником Шультеным, в непосредственным распоряжении которого состоит все имение Котляревского. В доме царствует безмятежная тишина, изредка только прерываемая шорохом проходящих слуг. Стены дома, как кажется, со времени сотворения их, ни разу не оглашались ни звуками музыки, ни шумными пиршествами, в нем вы не найдете ни гравюр, ни бюстов великих мужей, ни роскоши востока. Но зато на каждом шагу найдете все русское в изысканном вкусе; вас встретит там ласковый и гостеприимный прием хозяина, готового перед каждым пролить свои услуги и благодеяния. Главное украшение комнаты, в которой более проводит время, утружденный подвигами герой, составляют три величественные портрета превосходной живописи: один порфироносной Екатерины, другой незабвенного Александра и третий венценосного царя России Николая. Перед лицом дома, обращенного на север, раскинут живописною картиною сад, обтекаемый протокой, а на левой стороне его в 60 саженях каменная церковь с такою же колокольнею». Петр Степанович был человеком большой души. Архивы сохранили для потомков письма генерала. 1837, 1838 и 1839 годы в Екатеринославской губернии были очень засушливыми и неурожайными. Голод принял угрожающие масштабы. Старый генерал решился описать истинное положение вещей всесильному шефу жандармов графу А.Х. Бенкендорфу, надеясь на его поддержку: «Не удивляйтесь, получа письмо от того, с кем познакомились под свист пуль Ганджинских и более тридцати лет не имели сношения. Важность обстоятельства причиною, что я прерываю молчание и обращаюсь к вашему сиятельству, как к человеку, который, находясь при высочайшей особе обожаемого Монарха, может представить Его Величеству истину во всей наготе и споспешествовать тем к отвращению великого зла. Край здешний, после трехлетних худых урожаев, коими жители едва могли прокормиться, запасов же сделать было не из чего, постигнуть нынешнего года совершенным неурожаем и угрожает голодом со всеми бедствиями, сопровождающими оный. Для вернейшего сведения вашего сиятельства представлю вкратце собственное мое хлебопашество. В имении моем посеяно было хлеба господского и крестьянского 217 четвертей, а снято 51 четверть 4 четверика; пшеницы посеяно 243 четверти, снято 1 четверть 6 четвериков; прочий хлеб, ячмень, овес, гречиха, просо пропал совершенно и не получено не одного зерна. После сего вы конечно не усомнитесь в справедливости, что уже теперь некоторые казенные крестьяне питаются хлебом, смешанным с дубовыми жолудями, древесною корою, листьями разными кореньями, выкапываемыми из земли; а еще только сентябрь, до будущего урожая девять месяцев. Чтобы отвратить предстоящее зло и спасти людей, нужна помощь правительства; необходима скорая доставка, в большом количестве, хлеба. Но вместо того, с июля месяца, когда открылся неурожай, идет переписка от губернатора к генерал-губернатору, от сего к министру внутренних дел, а от сего в Кабинет министров, который, ассигновав на Екатеринославскую губернию 20 000 рублей, предписал внушить казенным крестьянам, чтобы они не столько надеялись на помощь, сколько старались бы приобретать трудами. Для сего указывали на вывозку соли и на работы в Одессе и на южном берегу Крыма; а о пособии помещичьим крестьянам сделано распоряжение: тем помещикам, которые имеют до 50 душ, выдавать по 15-ти рублей на ревизскую мужского пола душу, имеющим 100 душ – по 10-ти рублей, а о тех, кои имеют более представлять на разрешение. Таковые меры показывают, что Кабинет министров не имеет настоящих сведений о бедственном положении или не дает полного доверия донесениям об оном. Ибо пройти голодному более 500 верст для заработки себе хлеба, оставить семейство на голодную смерть, есть дело неудобоисполнимое. Пособия помещичьим крестьянам сколько скудны, сколько удивительны: 10 рублей на ревизскую мужского пола душу, имеющую таковую же женскую, не прокормит и одного месяца, по ценам хлеба, коего четверть продается 25 рублей. Но все еще получающие сию скудную помощь счастливее тех, о коих велено представлять на разрешение.

Но чем виноваты сии несчастные? Есть помещики, имеющие более 100 душ, которые отслужа Государю и Отечеству более 20 или 30 лет, выйдя в отставку, занялись образованием детей и приготовлением из них полезных сынов Отечества; есть также находящиеся и теперь на службе в отдалении. И те, и другие, не имея другого состояния и быв лишены средств прокормить своих крестьян, должны лишиться их, как будто в вознаграждение службы, для того, что имеют более 100 душ. Справедливо ли сие и достойны ли они сожаления? При таковых распоряжениях невольно возрождается мысль, что деньги ценятся дороже людей. Какая же польза Отечеству сберегать деньги и терять людей? Какая польза подрывать верную и крепкую ограду престола – дворянство, всегда готовое по первому мановению Монарха жертвовать и достоянием и жизнью? Да просит ли оно чего даром? Оно просит спасти людей от смерти, и сумма, какая употребится на то, возвратится в сроки, который правительству благоугодно будет назначить». Никаких действий из столицы не последовало. Справедливости ради нужно сказать, что генерал-губернатор Новороссийского края, куда входила Екатеринославская губерния, князь М.С. Воронцов, также, как и генерал Котляревский, помогал нуждающимся из личных сбережений. Боевой товарищ Петра Степановича генерал Захарий Иванович Бекарюков обосновался в Крыму под Феодосией. Стараниями друга в конце 1820-х годов Петр Степанович приобрел в Феодосии дом, принадлежавший Семену Михайловичу Броневскому – бывшему феодосийскому градоначальнику. В Крым он и перебрался из Александрово, но со старым имением не порвал и ежегодно туда наведывался. Через небольшое время Котляревский купил у наследников Броневского под Феодосией дачу «Добрый приют». Перебраться в Крым Петра Степановича заставило состояние здоровья. После контузии генерал совершенно не переносил холода. Зимою в Александрово он вообще не выходил из комнаты. А прекрасный климат Крымского побережья, чудесный вид на залив, окруженный с трех сторон горами не могли не отразиться положительно на здоровье Котляревского. В Феодосии круг знакомых Котляревского составили старые боевые товарищи З.И.Бекарюков и приехавший позже П.А.Ладинский, Таврический губернатор А.И.Казначеев, часто навещавший Новороссийский губернатор (а позже Кавказский наместник) граф М.С.Воронцов, художник И.К.Айвазовский. Петр Степанович многим помогал. Хлопотал он о предоставлении пенсии генералу Ладинскому, попавшему за что-то в немилость к князю М.С.Воронцову, об увеличении пенсии адъютанту Суворова во время перехода через Альпы Анастасьеву… Можно сказать, что его девизом было: «Спешите делать добро». Здоровье Котляревского ухудшалось. 11 октября 1851г.Добрый Приют последний раз посетил Михаил Семенович Воронцов и долго беседовал с Котляревским. Через несколько дней Петру Степановичу стало еще хуже. 21 октября в 23 часа он с трудом поднялся, спустил ноги с кровати и сказал: «Посадите меня в кресло …» Как только его посадили, он перестал говорить, и через несколько мгновений умер. Похоронили генерала недалеко от дома на старом кладбище. Рядом была могила его друга Шультена, умершего в 1850 году. Когда генерала хоронили, на рейде выстроилась эскадра кораблей Черноморского флота с приспущенными траурными черными флагами. В Грузинском гренадерском полку, который носил имя генерала Котляревского, на ежедневной перекличке фельдфебель Первой роты Первого батальона называл: «Генерал от инфантерии Петр Степанович Котляревский». Правофланговый рядовой отвечал: «Умер в 1851 году геройской смертью от 40 полученных им ран в сражениях за Царя и Отечество!» Как удалось установить, в 1864 году феодосийским домом дачи «Добрый приют» владел племянник генерала Иван Петрович. В последнюю четверть Х1Х века дом Котляревского находился в собственности будущего московского головы Константина Васильевича Рукавишникова. В 1882 году на средства Рукавишникова был сооружен над могилами Котляревского и Шультена красивый памятник-часовня. Сегодня от часовни ничего не осталось.

30 октября 1913 года на заседании Общества ревнителей истории, посвященном памяти генерала Петра Степановича Котляревского, профессор И.Ковалевский сказал: «Когда светит солнце, не видно блеска звезд». Гром сражений Отечественной войны на полях России затмил удивительные подвиги русских войск на Кавказе. Профессор закончил свою речь так: «Нам русским, нужно учиться подвигам не у далеких греков или римлян, а у самих себя. Котляревский принадлежит к русским национальным героям, которым – вечная слава и незабвенная память».