В 2015 году старейший город России — дагестанский Дербент — отметит двухтысячелетие. Обычно такие события служат поводом для привлечения инвестиций в развитие территории, но согласование празднования затянулось на федеральном уровне, и за оставшееся время успеть можно немного. Хотя в данном случае важен уже сам факт, что впервые за постсоветские годы в Дагестане состоится событие всероссийского значения
Относительно истинного возраста Дербента до сих пор не утихают споры, но никто не сомневается в главном — древнее городов у нас в стране нет. Правда, историческое наследие Дербента долгое время оставалось практически невостребованным — по известным причинам: Дагестан не вызывает энтузиазма у большинства отечественных туристов, даже интересующихся познавательными поездками. Пожалуй, главное, что сегодня ассоциируется с Дербентом у россиян, — это знаменитые местные коньяки, хотя и это уже немало.
Решение отпраздновать юбилей Дербента возникло ещё в 2010 году, когда президентом Дагестана стал Магомедсалам Магомедов — не без помощи самого, наверное, известного дербентца, миллиардера Сулеймана Керимова. Принципиальное согласие тогдашнего президента Дмитрия Медведева было получено быстро, но согласование всех деталей шло больше двух лет, пока наконец в ноябре прошлого года не было принято окончательное решение: праздник будет. Мэр ДербентаИмам Яралиев говорит, что для города это шанс выйти на новый этап развития, хотя к грядущему юбилею надо, конечно, относиться предельно реалистично. За последние два десятилетия городская инфраструктура сильно обветшала, заметно изменилась и экономика города — на первое место (как, впрочем, и везде в Дагестане) вышла мелкая торговля, что далеко не лучшим образом отразилось на историческом облике Дербента. Тем не менее, празднование федерального масштаба — это в любом случае хороший повод напомнить стране одну из малоизвестных страниц её истории: по мнению Имама Яралиева, наследие Дербента ещё ждёт своих исследователей.
Две тысячи или пять тысяч?
— До празднования юбилея Дербента осталось меньше двух лет, а фронт работ, если пройти по городу, огромный — видно, что необходима очень серьёзная реконструкция инфраструктуры. Что вы планируете сделать за оставшееся время?
— Конечно, мы ощущаем нехватку времени, потому что заявка на проведение празднования подавалась нами ещё в 2010 году. Но, к сожалению, по ряду причин, в том числе связанных с вопросом о возрасте Дербента, подписание указа затянулось. Времени у нас остаётся меньше, чем у других недавних юбиляров — Казани, Мордовии, Смоленска, которые
Имам Яралиев
Фото: Руслан Алибеков
имели по пять-шесть лет, а у нас всего два года. Вопросы, связанные со строительством инфраструктуры, действительно стоят довольно остро — нам очень нужны современное водоснабжение, канализация, ливневые системы. Но получить на них бюджетное финансирование в рамках подготовки к юбилею мы не можем — только за счёт внебюджетных средств. Вопросы, связанные с порядком празднования памятных дат, были законодательно отрегулированы в 2010–2011 годах специальным указом президента и постановлением правительства, и, к сожалению, новое строительство в рамках таких празднований не предполагается. Поэтому вопросы по инфраструктуре мы должны решать в рамках общефедеральных программ. Сейчас ожидается принятие целевой программы для СКФО, в неё включены определённые статьи по Дербенту, которые должны рассматриваться в 2018 году и далее, но мы очень рассчитываем, что эти сроки будут более приближены к сегодняшнему дню. Федеральный оргкомитет празднования об этих вопросах знает, они рассматривались во время заседаний. Но в любом случае праздником наша жизнь не завершается, мы даже говорим, что в результате юбилея Дербент должен вернуться к нулевому циклу, выйти на новый старт для серьёзного продвижения вперёд.
— Правильно ли я понимаю, что, несмотря на официально определённую дату в две тысячи лет, вы продолжаете настаивать на том, что возраст Дербента — пять тысяч? В чём причина таких больших расхождений?
— Могу привести только один факт. В восьмом или седьмом веке до нашей эры скифы преследовали с севера на юг племена киммерийцев и дошли до Вавилона. Это исторически установленный факт. Характерные для скифов и киммерийцев стрелы были обнаружены во многих местах по этому пути, в том числе в Дербентской крепости. Правда, тогда её стены были сделаны из другого, менее крепкого материала, чем иранские сооружения, которые появились только через тысячу лет. Многие уверены, что строительство цитадели относится к эпохе Сасанидов, это третий-седьмой века нашей эры, но это поверхностная точка зрения. На тот момент, о котором я рассказал, город, перекрывавший Дербентский проход, был, то есть Дербенту как минимум 2800 лет. Более того, мы, дербентцы, убеждены, что Дербенту как поселению более пяти тысяч лет, и своим решением отмечаем именно эту дату. А на федеральном уровне в соответствии с указом президента будет отмечаться две тысячи лет основания Дербента как города. С нашей точки зрения, история Дербента ещё как следует не изучена — и крепость Нарын-кала, и Дербентский холм ещё ждут своих исследователей, и мы хотим уделить этому большое внимание в рамках празднования.
— Какова концепция юбилея?
— Я бы начал с того, что Дербент — это город, которому до последнего времени не придавали должного значения и внимания — ни в Дагестане, ни в России в целом. Поэтому нас очень радует, что на уровне президента Российской Федерации выдающиеся исторические заслуги города наконец были отмечены. Дербент является не только самым древним городом на территории России, но и единственным в стране античным городом, сохранившимся на своём историческом месте. Это колыбель трёх мировых религий в России. Здесь, на территории Кавказской Албании, ровно 1700 лет назад христианство стало государственной религией, и до 532 года в Дербенте находилось место пребывания католикоса Кавказской Албании. Здесь же находится самая древняя мечеть на территории России — арабские войска были у стен Дербента уже через десять лет после смерти пророка Мухаммеда. Самая древняя синагога в России постройки 1614 года — тоже на территории Дербента. Поэтому речь идёт не только об историческом значении юбилея — здесь заключён большой психологический, философский и политический смысл. Дербент — это одна из основ современной мировой цивилизации, и мы, россияне, являемся её наследниками. Мы можем этим гордиться, и никто не вправе нам указывать, что мы стоим ниже кого-то на цивилизационной лестнице. И поэтому национальная, патриотическая гордость россиян должна включать и город Дербент.
— Какие средства планируется выделить на празднование юбилея из бюджета и привлечь из внебюджетных источников?
— Основные мероприятия по празднованию уже утверждены распоряжением правительства России, Дербенту выделяется на эти цели около 1,8 миллиарда рублей. Сюда входят мероприятия, связанные с организационными вопросами, реставрацией крепости Нарын-кала, приведением мест общего пользования в надлежащее состояние. В 2014 году предполагается израсходовать около 1,2 миллиарда рублей, остальное — в 2015 году. Мы хотели бы также, чтобы в вопросах, связанных с благоустройством города, участвовали столицы субъектов федерации, крупные национальные компании, дагестанские землячества, которые находятся почти во всех регионах, известные предприниматели, фонды. Мы рассчитываем, что всё это даст не меньше средств, чем бюджетное финансирование. Ряд предложений от внебюджетных источников мы уже получили.
— Ваш самый богатый земляк Сулейман Керимов планирует поучаствовать в праздновании?
— Он уже ведёт здесь несколько проектов. Сейчас в Дербенте строится большая клиника мирового уровня для больных ДЦП, недавно сдали в эксплуатацию спорткомплекс для кадетского корпуса, построенный на средства фонда Сулеймана Керимова. Он оказывает большую помощь школам, в том числе той, где сам учился. Мы отобрали ещё ряд проектов и собираемся представить их на его рассмотрение.
— Керимов по-прежнему является вашим налоговым резидентом?
— Нет, это была разовая акция, когда в 2008 году Керимов продал большие активы и должен был заплатить с них очень большие налоги. Тогда в бюджет города поступило более миллиарда рублей. Но такое происходит не каждый год.
Дербентская крепость Нарын-кала входит во всемирное наследие ЮНЕСКО, но пока не слишком избалована вниманием туристов
Фото: ИТАР-ТАСС
В ожидании инвестиций
— После недавней смены руководства Дагестана былые планы по развитию туризма в республике оказались под большим вопросом. У вас есть собственные идеи в этом направлении?
— У нас есть планы по использованию возможностей компании «Курорты Северного Кавказа». К сожалению, Дербент не был включён в проект северокавказского туристического кластера, но мы подготовили необходимые материалы для внесения изменений в постановление правительства о создании кластера и очень рассчитываем, что нам удастся добиться вхождения Дербента в этот проект. Он предполагает именно создание инфраструктуры, площадок для инвестиций. Кроме того, конечно, рассчитываем на то, что юбилей станет поводом для усиления интереса туристов к Дербенту, и это уже ощущается. В этом году посещаемость крепости Нарын-кала увеличилась в два раза — на первое сентября крепость посетило 60 тысяч туристов. Будем создавать по случаю юбилея новые достопримечательности. Например, хотим отреставрировать крестово-купольный храм на территории крепости и там открыть музей истории трёх мировых религий.
— Вы в своё время прорабатывали вместе с институтом «Гипрогор» проект формирования Дербентской агломерации. В каком состоянии сейчас эта работа?
— У нас действительно есть проблема границы города с Дербентским районом — на въезде в Дербент невозможно различить, где заканчивается город и начинается район. С нашей точки зрения, Дербент оказался ущемлён, поскольку значительная часть города отошла району, но при этом инфраструктурная нагрузка ложится на город. Например, рядом с городской границей, но уже на территории района, построили несколько многоэтажных домов, теперь для них требуются технические условия, возникает много вопросов. Сейчас мы хотим увеличить территорию города, уже подняли этот вопрос на разных уровнях.
— Вы не рассматриваете вариант слияния города с районом?
— Мы думаем, что идея развития агломерации очень позитивная и востребованная, но её можно реализовать и без объединения. Предложения объединить город и район поступали, и их нужно рассматривать на уровне республики. Лично мне кажется, что людям это вреда не принесёт. Представьте, сколько помещений при этом освободится — детсадами точно можно будет обеспечить и город, и район.
— Да, но при этом непонятно, куда девать освободившихся чиновников?
— Пусть занимаются бизнесом, они все компетентные люди, к тому же сейчас не советское время. Если я сам в результате буду освобождён от должности, то с большим удовольствием займусь сельским хозяйством, которое очень люблю.
— А земельные вопросы у вас в какой стадии решённости?
— Скоро мы будем утверждать новый генеральный план города, работа над ним завершена, как раз при участии «Гипрогора». Это позволит избежать дальнейших нарушений градостроительного законодательства — за последние 20 лет, к сожалению, их было немало. Земли в черте города не стояли на кадастровом учёте, и любой этим мог воспользоваться, в том числе разные мошенники. Сейчас мы завершаем инвентаризацию, которая позволила выявить целую систему масштабных злоупотреблений. Была целая группа лиц, заинтересованных в отсутствии порядка в земельной сфере. Решение этих вопросов также поможет привлечению инвестиций.
— В генплане у вас не заложена идея повернуть город к морю? Очень странно, что в Дербенте нет набережной.
— Вы наступаете на нашу самую больную мозоль. Мы обсуждаем этот вопрос на высоком уровне и хотели бы попросить в рамках юбилея наши федеральные компании начать реализацию этого проекта, хотя бы по частям. У нас есть для этого участок земли площадью восемь гектаров. Конечно, набережная — это душа приморского города, и все жители мечтают о том, чтобы набережная была. Не знаю, сколько на это понадобится времени, но вопрос для нас принципиальный.
— Местные компании не планируют поучаствовать в этом проекте? У вас, например, есть два предприятия федерального масштаба в винно-коньячной отрасли.
— Сейчас многие компании очень серьёзно участвуют в наших общих проектах. Например, Магомед Садулаев, руководитель завода игристых вин, уже предложил выделить его предприятию какой-либо объект для реконструкции. Вообще Магомеда Мухтаровича в городе очень уважают за его помощь нуждающимся людям, спортсменам, инвалидам, ветеранам. Конечно, мы хотим, чтобы таких предприятий у нас было много.
— Есть ли примеры создания за последние годы новых крупных производств?
— Сейчас по нашему предложению в Дербенте строится новый винно-коньячный завод, мы нашли инвестора в Москве, это наш земляк из южного Дагестана. Подготовлена проектно-сметная документация, выбрана площадка. Общая сметная стоимость проекта составляет 1,2–1,5 миллиарда рублей, предполагается привлечь серьёзные заёмные средства — порядка 800 миллионов рублей — на приобретение оборудования. Строительство планируется закончить в конце 2015 — начале 2106 года, уже вложено более 250 миллионов рублей. Думаю, это предприятие позволит усилить конкуренцию в отрасли, повысить цены на закупку винограда, создать рабочие места и налоговые отчисления. Мы очень хотим, чтобы такие производства повышали марку дербентского винограда.
— Помимо вин и коньяка, Дербент знаменит своим отделочным камнем, который также известен далеко за пределами Дагестана. Это направление получит стратегическое развитие?
— Раньше в Дербенте было много карьеров, у нас есть комбинат строительных материалов. Но наша точка зрения заключается в том, что карьеры не должны быть в черте города. Многие карьеры уродовали земельные участки, не удовлетворяли условиям выделения земли, оставляли большие ямы и причиняли ущерб экологии. Но в близлежащих районах такие производства развивать можно.
— Ещё одна тема, традиционно актуальная для Дербента, — межнациональные отношения. Каковы сейчас основные проблемные точки в этой сфере, прежде всего в контексте российско-азербайджанских отношений?
— Эти вопросы имеют мало отношения к жителям города, они больше касаются политиков. В Дербенте полностью соблюдаются нормы российской конституции в отношении каждого народа. У нас недавно прошли выборы в городское собрание — среди депутатов есть и азербайджанцы, и лезгины, и табасаранцы, и евреи, и русские, и армяне, а также один аварец. На уровне межличностного общения никаких проблем нет, хотя, конечно, многие высказывают точку зрения, что этнические дагестанцы, проживающие в Азербайджане, должны иметь такие же права, какие имеют азербайджанцы Республики Дагестан в России; по этому вопросу периодически возникают дискуссии в печати и среди общественности. Границы между двумя государствами в целом определены, но есть проблемы, связанные с участком Докузпаринского района, и мы хотим, чтобы интересы России здесь соблюдались. Многие эксперты полагают, что в своё время при заключении договора о границе с Азербайджаном интересы Российской Федерации были ущемлены. Чтобы не повторить этих ошибок, мы хотели бы, чтобы вопросы делимитации границ рассматривались на раннем этапе, а решения принимались с учётом интересов людей, которые пользуются этими землями. Мы стремимся к тому, чтобы граница между Азербайджаном и Россией была границей мира, чтобы приграничный режим был смягчён, а переход границы носил более цивилизованный характер. Если соответствующие меры будут приняты, нам станет проще часто ездить друг к другу.
Николай Проценко
