Рассеяв русские войска, дислоцированные на границе, турки «полагали произвести потом общее восстание против нас всех мусульман в Дагестане, присоединенных от Персии провинциях Грузии и простирали виды свои даже на овладение Тифлисом.., Эриваном…»
С другой стороны думали они использовать царевичей Александра и Вахтанга. «Возмутив Имеретию, они должны были завладеть приморскими нашими провинциями…» Но не так получилось. Большая часть грузинских князей не последовала за Софией. «В прочих областях наших совершенно спокойно. Джарские лезгины, несколько колебавшиеся, дали новых аманатов; в Дагестане не замечено никаких скопищ»122. Вот почему на Восточном Кавказе турки особое внимание уделяли Дагестану и Чечне. Султан и эрзерумский сераскер не раз направляли своих агентов с фирманами и воззваниями в Дагестан и Чечню. Так, в начале войны султан Махмуд II специально обратился с фирманом к дагестанцам и чеченцам. В прокламации султана Россия обвинялась в «нарушении договоров», что она «различными коварствами, ухищрениями простирает свою власть на Дагестан» и другие области Кавказа, «мечтает даже истребить по всей земле сынов ислама». Поэтому, заключает султан, «все правоверные от 12-ти до 70-ти лет должны объявить священную войну против русских».
В Дагестане было получено и воззвание сераскера, обращенное к дагестанцам и ширванцам, где сказано, что он через некоего Хаджи-Сулеймана посылает им фирман султана, который «призывает вас к ополчению на неверных врагов». Воззвание гласит: если сераскер получит сведения о выступлении дагестанцев на «священную войну», то он отправит им «много халатов, казны в дары»123.
Аналогичные фирманы и воззвания не раз получали народы Восточного Кавказа на протяжении русско-турецкой войны124.
Хотя, как преувеличенно подчеркивают дореволюционные русские историки, никогда Восточный Кавказ не был таким спокойным и никогда население не выражало России большей симпатии, как в 1828 г, 125 Народы Восточного Кавказа «крайне недружелюбно встречали султанских эмиссаров»126. Обратимся к фактам.
Как сказано выше, на Восточном Кавказе орудовали Нох-хан, Умалат-бек, Бейбулат, Махмад-хан, мулла Магомет и другие антироссийски настроенные феодалы. Именно на них надеялась Турция. Так, например, с началом войны анапский паша связался с Бейбулатом. 15 января 1828 г. сообщали, что «Бейбулат служит ему усердно, в течение декабря 1827 г. и января 1828 г. избродил все общества, приглашая правоверных к содействию замыслам Порты»127.
Однако чеченцы не откликнулись, за исключением Астемира и его сподвижников, которые продолжали в одиночестве бороться против русских128. 17 июля 1828 г. Эмануэль докладывал Паскевичу: после падения Анапы положение дел складывается следующим образом. «Присланные в Чечню турецкие агенты употребляли все усилия поднять восстание против нас». Непокоренные еще чеченцы имели в Маюртупе совещание, где эти агенты, имея с собой «знамя пророка Мухаммеда, предлагали им устремиться сперва на мирные аулы, вступившие в подданство России, и, присоединив их к себе, принудить всех совокупными силами действовать против нас. Но сие совещание не имело успеха: сборище это разошлось, и Чечня поныне осталась спокойной»129. Поэтому Бейбулат перенес свои действия на Кумыкскую плоскость. Однако его пропаганда здесь «встретила отпор в лице большинства старой кумыкской аристократии. На попытки Бейбулата действовать оружием отвечали оружием»130.
Призывы Бейбулата, Нох-хана, муллы Магомета и других встречали сочувствие только у той части правителей Дагестана, которые в той или иной степени были недовольны действиями русской военной администрации. Так, сын Абдулла-бека Ерсинского Заал, правитель Кайтака Байбал-бек и некоторые другие благосклонно относились к антирусской пропаганде. Но в мае 1828 г. сын бывшего майсума Табасарана сам явился к русским с просьбой о помиловании, а Каракайтак отказался от их поддержки131.
Народы плоскостного и предгорного Дагестана сохранили спокойствие. Так, русские разведчики, посланные в Дагестан, в марте 1828 г. сообщили, что «ни в каком обществе явных приготовлений к войне незаметно…»132.
После этой неудачи Нох-хан, Умалат-бек, Бейбулат перенесли свои действия на высокогорный Дагестан (в Аварию). В Аварии Бейбулат (весною 1828 г.) провозгласил фирман султана, где сказано: «Знамя великого пророка Магомета вынесено, и ислам требует от каждого правоверного магометанина жертвовать собою за честь религии». В Аварии Бейбулат «даже в первый раз раздавал деньги и подарки, привезенные из Анапы Нох-ханом»133. Но вскоре обстановка в Аварии изменилась. Паху-бике (ханша, жена умершего Султан-Ахмед-хана. — Д. Г. А.) решила принять российское подданство. Несмотря на противодействия Нох-хана, Умалат-бека, Бейбулата, им не удалось добиться своего. Они даже распространили слухи, что «русские войска истреблены турками: шах-заде с войском подходит к границе» и т. д. Но ничего не вышло. После очередной неудачи Умалат отправился в Турцию, где вскоре умер. Почти одновременно с ним сошел в могилу Нох-хан. Бейбулат отправился в Чечню, а аварский дом 9 сентября 1828 г. принял присягу на верность России134.
Что касается Джаро-Белоканской области, то в начале русско-турецкой войны часть жителей области была охвачена брожением. Здесь также были распространены турецкие воззвания. Кроме того, в Джаро-Белоканской области в это время энергично действовали не только проирански и протурецки настроенные феодалы Кавказа, но и мюриды, в том числе будущий имам Кази-мулла. Как раз в это время в Джары прибыл из Турции по пути в Дагестан и Чечню Хаджи-Яхья (племянник Арслан-хана Казикумухскаго, проживающий в Турции. — Д. Г. А.) с турецкими воззваниями и деньгами, предназначенными для Бейбулата. Одновременно в Дагестане было получено письмо из Турции от Махмад-хана, сына Нох-хана, отправленного ранее в Турцию, с просьбой о помощи. Махмад-хан, сообщая о своем скором приезде в Дагестан, призывал горцев к антирусским выступлениям и обещал большие награды. Антироссийская и антигрузинская агитация встречала поддержку по-прежнему в лице старшин джарских обществ Гаджи- Махмуда и Оден-оглы. Поддавшись их агитации, джарцы отправили в Турцию депутатов. Тем временем джарцы вместе с небольшим числом ополченцев из Дагестана совершили несколько набегов в Кахетию и на русские посты135. Но эти выступления не были поддержаны населением, тем более главный старшина области и некоторые другие влиятельные люди были сторонниками России. 10 июля 1828 г. Паскевич докладывал, что джарцы, колебавшие дагестанцев, дали новых аманатов в знак покорности России, а в «Дагестане не замечено никаких скопищ»136.
В целом спокойно было на Восточном Кавказе и в 1828 г., хотя война с Турцией еще продолжалась и к тому времени пропаганда мюридизма уже стала пускать глубокие корни. 7 февраля 1829 г. Паскевич докладывал, что генерал-майор Раевский без применения оружия мирно урегулировал спорные вопросы с лезгинами Джаро-Белоканской области137. Но все же не так уж спокойно было в Джарах в 1829 г. Летом того же года (в июне—июле) они 2—3 раза совершили набеги на русские посты в Кахетию. На требование русских вернуть пленных, возместить ущерб подстрекаемые Хаджи-Яхьей некоторые джарские общества отказывались. Русские ожидали окончания русско-турецкой войны для организации большой экспедиции в Джары.
Между тем в 1829 г. Сурхай-хан Аварский привел в подданство России «никогда еще не изъявившие желание к нам покориться общества: Шаталинское, Ханузское, Тунгульское, Чарахское, Решнулинское и другие»138.
В 1828—1829 гг. добровольно вошли в состав России также Андалальское, Канугинское, Каратинское, Гавадинское и другие «вольные» общества Дагестана139.
Такое явление наблюдалось также в Чечне, Осетии и в Кабарде. «Несмотря на проникновение к ним турецких агентов, — пишет современник, — чеченские общества оставались не только спокойными, но и значительная часть их, бывшая еще от нас независимой, в 1829 г. добровольно приняла присягу на подданство. Во многом здесь содействовал и шамхал Тарковский»140.
Что касается Астемира, то он вместе с кабардинским абреком Хетажуко Гукечиевым в течение 1829 г. совершил 22 крупных и мелких набега на линию, обозы российских войск. Но это не изменило общей политической обстановки в Чечне. В 1829 г. Нюрекюрт, Галта-юрт, Далга-юрт и другие приняли подданство России141.
В этих условиях Бейбулат изъявил желание помириться с русскими. Он со свитой в 140 человек в 1829 г. явился в Тифлис142.
Таким образом, в период русско-турецкой войны 1828—1829 гг. на Восточном Кавказе турецким агентам и восставшим феодалам не только не удалось организовать антироссийские восстания, но и приостановить процесс присоединения народов Северного Кавказа к России. Однако, несмотря на внешнее спокойствие, в глубине масс зрел и набирал силу протест против усиливающегося феодального угнетения и произвола, репрессий колониальных властей. Еще в 1828 г. в Эрпели, Казанище, Буйнаке и в других селах происходили волнения. Русские власти объясняли это «притеснением самого шамхала, а шамхал — земскими поборами»143.
Недовольны были и горцы Западного Кавказа участившимися против них карательными экспедициями144. В этих условиях пропаганда мюридизма набирала темпы. К исходу 1829 г. мюридизм уже пустил глубокие корни в Дагестане и Чечне. Так, к концу русско-турецкой войны появились грозные признаки другой народной войны, которая развернулась в полную силу с 30-х годов XIX в.
Иран во время русско-турецкой войны 1828—1829 гг. соблюдал нейтралитет, несмотря на происки англичан и турок145. 5 мая 1828 г. Паскевич писал, что хотя официально Англия сохраняет дружественный союз с Россией, «но в газетах оппозиционная партия атакует министров за неискренность их партий»146.
Говоря о переменах в позиции Аббас-Мирзы, русский консул в Иране правильно указывал, что если Иран выступит на стороне Турции, «то сие без сомнения должно будет приписано англичанам, которые в настоящее время при персидском дворе в Тавризе и Тегеране имеют величайшее влияние»147. Действительно, Англия энергично старалась сколотить антирусский союз между Ираном и Турцией148.
В «Известиях из Константинополя» (19 марта 1829 г.) писалось, что на предложение Турции возобновить войну с Россией Аббас-Мирза ответил: «Сейчас Персия в союзе с Россией, но если турки возьмут обратно завоеванные у них русскими крепости и возвратят Персии сумму, оплаченную ею России, тогда Аббас- Мирза посмотрит на что решиться»149.
Однако в последующем дело чуть не дошло до союза. Так, в конце 1828 г. и начале 1829 г, в Тавриз прибыл посланник Порты Таиб-эфенди, который за поддержку Ираном Турции в войне обещал возместить уплаченную им России контрибуцию и возвратить утраченные Ираном территории по Туркманчайскому миру. В Константинополе находился шахский посланник Мехмед-шериф Ширвани, которого склоняло к тому же турецкое правительство. Иран, опасаясь за последствия убийства Грибоедова, соглашался заключить военный союз с Турцией. Но русское правительство, не желая обострения отношений с Ираном, пошло на урегулирование вопроса, связанного с убийством Грибоедова. Так неудачно заканчивается попытка Турции склонить Иран на свою сторону150.
Таким образом, несмотря на интриги англо-турецкой дипломатии, ухудшение отношений между Ираном и Россией не произошло151. На шаха отрезвляюще подействовали и успехи русских войск на Кавказе. Военные действия также не принесли успехов Турции.
Войсками Кавказского корпуса при содействии Черноморского флота 24 июня 1828 года были взяты Анапа, а затем Карс, Баязет, Ахалкалаки, Ахалцих152.
В конце февраля 1829 г. турки перешли в контрнаступление и окружили Ахалцих, занятый русскими, но овладеть крепостью не смогли. Перейдя в контрнаступление, русские 27 июля 1829 г. после окружения и пленения двух турецких корпусов во главе с главкомом Чачки-пашой захватили важный центр Анатолии — город Эрзерум153.
Русским войскам оказывали помощь народы Кавказа. Так, в ходе русско-турецкой войны были сформированы из добровольцев 4 полка азербайджанской конницы, два армянских полуба- тальона из Еревана и Нахичевана, 1 батальон из баязетских армян и грузинское земское войско.154.
Изъявили желание участвовать в войне против Турции и северокавказские народы, в частности дагестанские155. Главком на Кавказе не раз особо подчеркивал отличие в службе и храбрость мусульманской милиции. Так, описывая сражение с турками 19 — 20 июня 1829 г., Паскевич докладывает императору: «Не должен умолчать о похвальном усердии к службе мусульманских полков, службою их я совершенно доволен. Во всех сражениях они дрались отлично, храбро, в атаках были всегда впереди, бросались даже мужественно и твердо на неприятельскую пехоту, большая часть пушек, знамен и пленных отбиты ими»159. Об отваге мусульманских частей при взятии Эрзерума (27 июня 1829 т.) Паскевич докладывал в июле 1829 г.157.
В 1829 т. успешно наступали русские войска и на Балканском фронте. 2 сентября 1829 г. заключением Адрианопольского мирного договора закончилась война с Турцией158..
Позиция западноевропейских государств, продиктованная отнюдь не благими их намерениями, заставила Россию смягчить свои требования к побежденной Турции. Поэтому неправ С. С. Татищев, который считает, что только по вине Нессельроде русские войска не захватили Стамбул. «Мы должны были отказаться от земельных приращений в Европейской Турции», — пишет он. Потому что перед войной он обещал европейским державам ни в каком случае не расширять территорию империи»159.
Мечтая о включении Кавказа в сферу своих колониальных интересов, Англия выступила в роли поборника «независимости Черкесии» и требовала пересмотра Адрианопольского договора160.
Турецкие историки, особенно из кавказской эмиграции, дают резко отрицательную оценку Адрианопольскому договору. Так, X. Гюрсель указывает, что Турция вынуждена была подписать этот договор, который «нанес тяжелый удар по Турции»161 В. Г. Джабачиев называет Адрианопольский договор «унизительным для Турции»162.
По Адрианопольскому договору Турция уступила России на Кавказе все восточное побережье Черного моря от Анапы до порта Св. Николая163. Турция также признавала присоединение к России Дагестана и других областей Кавказа согласно Гюлистанскому и Туркманчайскому договорам.
Таким образом, юридически завершился процесс присоединения к России народов Северного Кавказа. Это означало крушение захватнических планов Турции на Северном Кавказе. В состав уступленных Турцией России территорий Северо-Западного Кавказа входили и земли кавказских горцев, не находившихся в подд данстве турецкого султана. В большинстве своем адыги «никогда не признавали на себе никаких вассальных обязательств по отношению к турецким султанам и не считали себя их подданными»164. Поэтому прав был К. Маркс, который писал, что «Турция не могла уступать России то, чем не владела сама». Он подчеркивал, что «Черкесия всегда была настолько независима от Турции, что то время, как в Анапе еще имел местопребывание турецкий паша, Россия заключила соглашение с черкесскими вождями о прибрежной торговле»165. Поэтому сами горцы не признавали этого договора. Более того, отдельные закубанские народы еще не признавали власти и русского царя.
Кроме того, как сказано выше, Россия, пока шли русско-иранские и русско-турецкие войны вынуждена была согласиться с внешним покорением многих владений Северного Кавказа, в частности Дагестана. Ей еще не удавалось полностью и повсеместно установить свою административную власть в регионе. Поэтому Адрианопольский договор создал предпосылки для окончательного порабощения царизмом народов Северного Кавказа.
Николай I после окончания русско-турецкой войны писал Паскевичу: «Кончив таким образом одно славное дело, предстоит вам другое, в моих глазах столь же славное, а в рассуждении прямых польз гораздо важнейшее — усмирение навсегда горских народов или истребление непокорных»166. Согласно предписанию императора Паскевич приступил к «покорению» горцев Северного Кавказа. Но «усмирить» их «навсегда» царизм смог только спустя 34 года после упорной и долгой войны.
Героическую борьбу горцев Северного Кавказа против завоевательной и колониальной политики царизма стали использовать иностранные державы, соперничавшие с Россией на Кавказе, Ближнем и Среднем Востоке.
Из вышеприведенного материала следует, что Северному Кавказу, в частности Дагестану, отводилось важное место в реваншистских планах Ирана и Турции на Кавказе в 1813—1829 гг.
Царизм также стремился к новым захватам на Кавказе.
Таким образом, захватнические интересы противоборствовавших держав по-прежнему продолжали скрещиваться на Кавказе, с обострением восточного вопроса в 20-х годах XIX в. вновь осложняется кавказская проблема. По мере ухудшения русско-иранских и русско-турецких отношений роль и значение Дагестана во взаимоотношениях этих государств на Кавказе все более возрастали. Иран и Турция старались обострить русско-северокавказские отношения. С этой целью они оказывали моральную и материальную поддержку сепаратистским силам Северного Кавказа в борьбе против царизма. Начав войну с Россией за господство на Кавказе, Иран и Турция рассчитывали на успех антироссийских выступлений народов Северного Кавказа. Кроме того, они надеялись добиться объявления мусульманами Кавказа «священной войны» против неверных. Именно в надежде на это они объявили эти войны с Россией «священными». Именно поэтому антироссийская пропаганда по-прежнему велась под завесой религии ислама, хотя преследовала политические цели.
Но в итоге им не удалось добиться своей цели. Народы Северного Кавказа не хотели установления над ними не только ига ирано-турецких агрессоров, но и российских колонизаторов.
доктор исторических наук, профессор
ЛИТЕРАТУРА
- АКАК, т. 7, с. 743, 783—784.
- АКАК, т. 7, с. 506—507.
- Там же, с. 879—880; Кавказский сборник, т. XI, с. 94—95; Потто В. Указ. соч., т. 5, вып. 2, с. 271.
- Потто В. Указ. соч., т. 5i вып. 2, с. 271; см. также Кавказский сборник,, т. XI, с, 82.
- Потто В. Указ. соч., с. 271.
- Кавказский сборник, т. XI, с. 93.
- Потто В. Указ. соч., т. 5, вып. 2, с. 272.
- АКАК, т. 7, с. 879—880.
- Потто В. Указ. соч., т. 5, вып. 2, с. 273.
- Кавказский сборник, т. XI, с. 94.
- Там же.
- Там ж е, с. 95.
- Там же, с. 100—101.
- АКАК, т. 7, с. 441 и Кавказский сборник, т. XI, с. 129—131.
- АКАК, т. 7, с. 753—754.
- ЦГВИА ф. 13454, оп. 5, д. 1186, л. 2.
- Кавказский сборник, т. XI, с. 133.
- ЦГИА Гр. ССР, ф. 2′а д. 2415, л. 3—4 и, ф. 1105, д. 419, л. I и об.
- Т а м ж е, ф. 1087, д. 280, л. 43.
- Кавказский сборник, т. XI, с. 138—144.
- Там же, с. 139 и Потто В. Указ. соч., т. 5. вып. 2, с. 273- с. 273.
- Кавказский сборник, т. XI, с. 101—104.
- Щербина Ф. А. Указ. соч., т. 2, с. 254—255.
- АКАК, т. 7, с. 602 — 603, 623 И ЦГИА Гр. ССР, ф. 16, д. 3742 ,л:. 28—29.
- АКАК, т. 7, с. 628.
- 147 — Там же, с. 625
- Там ж е, с.< 747; см. также Фадеев А. В. Россия и восточный кризис 20-х годов XIX в-, с. 281—282 и Кузнецова Н. А. Указ. соч., с. 63—64.
- ЦГВИА, ф. 13454, оп. 5, д. 1186. (Известия из действий Кавказского корпуса) л. 6—7.
- Шеремет В. И. Турция и Адрканопольский мир 1829 г., с. 204.
- АКАК, т. 7, с. 702—747.
- АКАК, т. 7, с. 730, 754—756, 763—799, 813 — 826; ЦГВИА, ф. ВУА, д. 4644, ч. 1—4 (м/ф) и Кавказский сборник, т. 15, с. 381—392.
- АКАК, т.’ 7, с. 792—799 и ЦГВИА, ф. 13454, оп. 5, д. 1186, л. 5-35.
- Фадеев А. В. Указ. соч., с. 304—305.
- ЦГВИА, ф. ВУА, д. 4732 (м/ф) «О предложении лезгинских обществ выставить ополчения для употребления оного в войне против Турции».
- АКАК, т. 7, с. 79.
- Там же, о. 813; см. также Сборник сведений о потерях кавказской войны, с. 147—152.
- Юзефович И. Указ. соч-, с. 71v—80 и ЦГВИА, ф. ВУА, д. 4849, л. 39—46,
- Татищев С. С. Из прошлого русской дипломатии. Спб, 1890
- Фадеев А. В. Указ. соч., с. 350.
- Gursel Н. F. Op. cit. р. 87—88.
- Gabagiew W-G. Op. cit. p. 58. Kay-Kasya iiserine bes kongerans. — KOhge- rans № 3. Istanbul, 1977, p. 121.
- Алексеева E. П., Калмыков Hi X., Невская В. П. Добровольное присоединение Черкесии к России. Черкесск, 1957, с. 35.
- Фадеев А. В. Указ. соч., с. 349—350.
- Маркс К. и Энгельс ф. соч., т. 9, с. 541.
- Дзидзария Г. А. Торнау и его кавказские материалы. М., 1976, с. 19.
© Источник: ДЖАХИЕВ Г.А. Дагестан в международных отношениях на Кавказе (1813-1829 гг,) — Махачкала, 1991. С.47-61.