Музаффар Меликмамедов
Взятие Хаджи-Давудом Ардебиля [2]
Подробности Ардебильского сражения
Недалеко от Ардебиля. он столкнулся с вооруженными отрядами населений областей Ашагы Мешкин и Юхары Мешкин. После двух-трехчасового боя, окружив эти отряды, Хаджи Давуд взял в плен более трех тысяч человек. У них отняли коней и оружие. Местные аксакалы, полагающие, что полководец уничтожит пленных, попросили у него пощады и обещали, что никогда больше не будут оказывать лезгинам сопротивление. Для того, чтобы выкупить у него пленных, они принесли много денег и золота. Но Хаджи Давуд не принял у них ни денег, ни золота. Он объяснил им, что прибыл сюда не с целью убивать и грабить мирное население, а чтобы задушить кызылбашей в собственном гнезде, избавив от них Ардебиль, отомстить шахским войскам за то, что они с оружием в руках напали на лезгин, истребляли и грабили мирное население, разрушали деревни и города. Нам не нужны ни жизни, ни имущество мирного населения. Нам нужны жизни и богатства захватчиков, поднявших руку на нашу страну и наш народ, обрушивших на наши головы несчастья и беды. Добившись намеченной цели, мы вернемся назад, в свою страну. Наши воины не тронут вас, можете возвращаться домой и продолжать жить спокойно и без страха. Исполнив просьбу аксакалов, он безвозмездно освободил пленных. В то же время, он сказал им, что если освобожденные воины шаха еще раз посмеют взяться за оружие и пойти против него, тогда он сравняет с землей обе области. Если же будете вести себя мирно, мы не сделаем вам ничего плохого. Это доказало и дальнейшее течение событий. Не тронув даже соломинки мирного населения, лезгины двинулись вперед, на Ардебиль.
Кстати, надо отметить, что во многих источниках особо отмечается тот факт, что Хаджи Давуд был добродушной, идейно-убежденной, жизнерадостной и человеколюбивой личностью. Во многих случаях враг относился к нему с особой симпатией и как к полководцу, и как к влиятельному религиозному деятелю. Полководец был решительно против любого безвинного кровопролития, что доказал и во время сражений. Русский офицер И. Г. Гербер писал о нем следующее: «Хаджи Давуд поднял всех на ноги для того, чтобы избавить убежденных мусульман от персидского и кызылбашского рабства, дать им свободу.
…Он был человеком умным, и даже в период беспорядков доказал, что является честным, порядочным и мужественным человеком». (См.: Гербер И. Г. Описание стран и народов вдоль западного берега Каспийского моря. 1728 г. // ИГЭД. М., 1958. С. 95).
Как указано в некоторых источниках, лезгины вообще не трогали безоружных людей. Они отпускали на свободу даже тех, кто сложил оружие во время сражения. В одном источнике было сказано, что «лезгины, можно сказать, никого в плен не брали (См.: Армянская анонимная хроника 1722-1736 гг. Баку, 1988. С. 7).
Это признал даже албанский историк Есаи Хасан-Джалалян, который отмечая воинственность лезгин, вместе с тем, называл их «дикими» и «жестокими». Захват горцами Тифлиса он описал следующим образом: «Этот город (Тифлис-М.М.) издавна не трогали враги, и он не переносил военных испытаний, то он был весьма пышен и великолепен. Как известно, местные мужи были старательными купцами. Их женщины, мальчики и девушки нежны и красивы лицом, а своей вежливостью превосходят многих. Там было много прекрасных и красиво внутри убранных дворцов, изобилующих домашней утварью и мебелью, а в при- надлежащих армянам все сосуды и посуда как для домашнего обихода, так и столовая, были не медные, а серебряные или золотые.
Что я могу сказать о богатстве и великолепии церквей? Они блистали украшениями и обилием золота, серебра, разнообразий парчи и всевозможной утвари и сосудов!
Все это они забрали, тот лютый, дикий, жадный по своей ненасытности, зверонравный, подобный пиявке народ, разграбив все, свалили в громадные кучи добычу, понравившихся им детей, мальчиков, девушек и женщин взяли в плен… Однако, убийств не совершали и не взяли слишком много пленных, так как хан этого не разрешал. Но они его все же не слушали, так как требовали от него обещанные суммы. Поэтому он обложил граждан тяжелой данью в 40000 туманов. Получивши ее, он отдал им [лезгинам) и отпустил их в их страну». (См.: Есаи Хасан-Джалалян. Краткая история страны Албанской (1702-1722гг.). На русском языке. Баку, 1989. С. 39).
Как видим, лезгины никогда не допускали напрасного и ненужного кровопролития, не брали много пленных. Это говорит о том, что наряду с тем, что они были отважными и храбрыми, они также были воинами с высоким моральным духом. Они использовали оружие только против тех, кто приходил в их страну страну со злым умыслом и с оружием в руках.
Лезгины и на этот раз, не тронув мирное население, двинулись вперед в направлении Ардебиля. Среди местного населения, которому давно надоела шахская тирания, нашлись даже проводники, сопровождающие их войско.
Оборонявшее Ардебиль 30-тысячное войско, вооруженное ружьями и пушками, хорошо подготовилось к встрече лезгинского войска во главе с Хаджи Давудом. Вокруг города были вырыты траншеи и рвы, сооружены оборонительные укрепления. На подмогу Ардебилю Хамаданский хан Рамазан дополнительно отправил 5 тысяч воинов и несколько пушек. Эти пушки были размещены таким образом, что во время сражения наносили большой урон живой силе врага, наступающего на город. Один из местных проводников Хаджи Давуда обещал ему разведать и доложить обстановку в городе. Вернувшись из города через два дня, этот человек сообщил Хаджи Давуду подробно об организации обороны города. Поэтому Хаджи Давуд разбил лагерь не приближаясь к городу, достаточно далеко от него, в 5-6 верстах от оборонительных укреплений и сооружений иранских войск. Это место было удобно и для защиты его войск от внезапных атак противника, и для вступления в открытый бой с наступающим врагом.
Видя, что прямая атака не принесет желаемого успеха, полководец избрал необычную тактику. Собрав предводителей отрядов, он сказал: «Храбрецы мои, этот бой — большое испытание для нас. Кызылбаши создали крепкую линию обороны. Биться с ними без пушек будет тяжело. Но мы никогда не боялись трудностей. Все испытания мы выдержали с высоко поднятой головой, не склонившись перед врагом. Аллах придал каждому из наших воинов силу десяти воинов. Поэтому мы малыми силами громили многократно превосходивших нас по численности врагов. Аллах снова не пожалеет своей помощи для нас. Но на этот раз многое зависит и от нас самих. Если сумеем заставить войско кызылбашей выйти из окопов, Аллах отдаст победу нам. Если не сумеем, победа будет за ними. Поэтому мы сначала перейдем в стремительное наступление на них. Когда кызылбаши начнут стрелять, сделаем вид, что испугались и бежим назад. Они выйдут из окопов и станут преследовать нас. Как только кызылбаши бросятся за нами и удалятся от окопов, внезапно развернем обратно и перебьем их. Мы должны сделать так, чтобы враг не сМог спастись, вернувшись в окопы. Перебив их, мы сами захватим окопы».
После военного совета с предводителями отрядов, был определен авангард-отряды, идущие в наступление впереди войска, Эти отряды должны были маневрировать на большой скорости, но понести минимальные потери. Лезгины были мастерами подобных маневров и на этот раз они также были вполне уверены, что достойно справятся с этим заданием.
Рано утром, еще до рассвета, повстанцы на конях стремительно поскакали в направлении оборонительных сооружений иранцев. Они напали так внезапно, что кызылбаши вначале растерялись, затем, опомнившись, стали стрелять из ружей и пушек, стрельба усилилась, лезгины повернули коней назад и быстро поскакали обратно, удаляясь от защитников города. Кызылбаши, полагая, что наступающие бегут от страха, вышли из траншей и стали преследовать их. После почти часовой погони конница кызылбашей оказалась отрезанной от своей пехоты. Увидев это, а также немногочисленность конницы кызылбашей, Хаджи Давуд резко развернул свое войско навстречу преследователям. Враги не ожидали этого. Не успели они опомниться и прийти в себя, как повстанцы изрубили их мечами. Хаджи Давуд стремительно перешел в наступление. Полностью полагаясь на свою конницу, кызылбашские пехотинцы, потеряв бдительность, при виде приближающейся к ним конницы, предположили, что это возвращаются свои и поэтому не взяли оружие на изготовку. Это обошлось им очень дорого. За четыре часа боя повстанцы перебили тысячи кызылбашей и ринулись в направлении траншей. Когда защитники крепости узнали об этом, было поздно. Все оборонительные укрепления и сооружения уже были захвачены Хаджи Давудом. Использовать пушки не имело смысла, так как пушечные ядра, перелетая над траншеями, падали далеко впереди от них. А ружейные пули не долетали. Поэтому защитникам крепости не оставалось другого, как ждать дальнейшего развития событий.
Понеся минимальные потери, в этих боях Хаджи Давуд истребил почти половину вражеского войска. Кызылбаши ждали, предполагая, что лезгины, выйдя из траншей, начнут лезть по лестницам на крепостные стены. Но Хаджи Давуд развеял их напрасные надежды.
Вначале полководец отправил в крепость своих послов с требованием к предводителю кызылбашей сдать город. Он обещал им, что если они сдадут город, их никто не тронет, а после сдачи города они будут отпущены на свободу. Хаджи Давуд дал им для размышления два дня. Кызылбаши не выполнили требования полководца и заявили, что будут оборонять город до конца.
В ответ на это, Хаджи Давуд приказал своим воинам вырыть подкоп под одной из крепостных стен, заложить туда порох и взорвать. Приказ был выполнен в течение двух дней. После этого Хаджи Давуд, не желая лишних жертв и кровопролития, еще раз отправил своих людей в крепость с требованием о сдаче города, и вновь дал кызылбашам два дня на размышление. Через два дня он опять получил тот же ответ. Несмотря на это, Хаджи Давуд, не теряя сдержанности, подождал еще некоторое время. Однако кызылбаши не пожелали принять предложенные им милосердие и гуманность, и поэтому Хаджи Давуд отдал приказ о штурме крепости. Ускоренным темпом повстанцы заполонили город через разрушенную крепостную стену. Защитники Ардебиля, не желая сдаваться, перешли к уличным сражениям, но одержать победу им не удалось. Большинство из них погибло на поле боя. Более двух тысяч воинов, сложивших оружие и сдавшихся в плен, были разоружены и выведены из города. Часть воинов стала убегать в сторону Савалана, а другая часть — в сторону Хамадана. Ардебиль полностью оказался во власти Хаджи Давуда. (См.: Из донесения лейтенанта А. И. Лопухина Петру I от 31 июля 1722 г. // Русско-дагестанские отношения в XVIII — начале XIX вв.: Сб. док. М., 1988. С. 34; БутковП.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1832 год. СПб., Ч. I, 1869. С. 9).
Таким образом, после 17-дневной осады, Ардебиль был взят. Али бей Бедреддинзаде по этому поводу писал следующее: «Они (повстанцы-М.М.) истребили шиитов, захватили бесчисленное множество трофеев. Назначив Муганского калантара Ахмедхана каим-макамом…, он сам вернулся обратно». (См.: «Каиме» Бедреддинзаде Али бея // Известия Академии Наук Азербайджанской ССР. Серия истории, философии, права. Баку, 1988. №3. С. 75).
Как видим, взятие Ардебиля далось Хаджи Давуду не так уж и легко. В боях за город он потерял убитыми более трех тысяч своих воинов. Однако потери кызылбашей были почти в семь раз больше- более 20 тысяч человек, что еще раз свидетельствует о полководческом таланте Хаджи Давуда.
История взятия Ардебиля проливает свет и на ряд других вопросов. Например, выясняется, что мнение о взятии этого города Хаджи-Давудом по указанию турецкого султана не соответствует действительности, т.е. ложно. В противном случае, спустя три года после взятия лезгинами города, т.е. в 1725 году, увидев, что Хаджи Давуд не принял вассальство Турции и стал проводить независимую политику, турки не напали бы на Ардебиль с целью лишить его захваченных им территорий, не оккупировали бы город, и не расправились бы зверски с его людьми, оставленными им в городе, истребив их всех до единого.
В одном из исторических источников приводится следующая информация о взятия турками Тебриза, а затем Ардебиля: «31 августа 1724 года город Иреван был полностью очищен от иранцев, и османские войска оставались [17-18] там до ноября месяца. 6 ноября 1724 года, согласно полученному фирману падишаха, Абдулла-паша начал готовиться к походу на Тебриз и,
после полной экипировки, в феврале 1725 года войска выступили в поход. По мере приближения к городу Хою, все жители окрестных сел, среди которых было много армян, укрылись в крепости. Во время осады некоторые знатные армяне из числа укрывшихся в крепости хотели сдать ее османам, однако против выступили иранцы, которые стали угрожать им смертью. Поэтому армяне больше голоса не подавали.
Сорок дней османы обстреливали крепость из пушек, и после того, как крепость подверглась большим разрушениям, они бросились на штурм и в течение шестичасового сражения иранцы были перебиты, а христиане взяты в плен.
Оманский паша пробыл в крепости Хоя 38 дней, после чего начал поход на Тебриз, оставив в Хое гарнизон защитников. В те дни, как стало ясно из приказа падишаха, полученного Абдулла-пашой, войска Хасан-паши были брошены на Хамадан.
Абдулла-паша по пути на Тебриз захватывал все местности и постепенно двигался вперед. После захвата Маранда и его окрестностей, он прибыл в городок Суфиян (находится на юго-востоке Маранда-М.М.), который оказался безлюдным. Местные жители, узнав о взятии османами Иревана, бежали в Тебриз.
Затем османская армия прибыла в местность Чор-чур близ Тебриза. Узнав об этом, тебризский хан Алай Гули выступил с многочисленным войском и сразился с Абдулла-пашой, но был разбит и потерял тысячу своих воинов. Сам хан вместе с бежавшими воинами укрылся в Тебризе. Подошедшая османская армия окружила Тебриз.
В течение 60 дней велся непрерывный огонь из пушек и ружей, и почти все деревянные и глиняные постройки города были разрушены. Однако сопротивление Тебриза продолжалось, и Абдулла-паша, приказав усилить обстрел города, бросил свои войска на штурм. Османские воины ворвались в город одновременно со всех сторон, и в результате семидневного сражения было перебито 85 тысяч иранских воинов. Город был захвачен (28 июля 1725 г. — М. М.), а его жители, включая женщин и детей, были пленены, а их имущество разграблено.
После всеобщего погрома и наступления затишья, Абдулла- паша устроил смотр своим войскам и узнал, что у него из 158 тысяч воинов осталось только 42 тысячи человек.
Через месяц после взятия Тебриза и занятия его окрестностей османские войска подверглись каре господней: за их бессердечие и мерзости, учиненные в Тебризе, они заболели смертельной хворью. Многие воины умерли от болезни, а многие разбежались, и поэтому численность османских войск весьма уменьшилась». (См.: Армянская анонимная хроника 1722-1736 гг., Баку, 1988. С. 17-19).
После этих событий 150-тысячное войско Гасан-паши захватило Хамадан, а затем и Ардебиль. Ахмедхан, в свое время назначенный Хаджи Давудом правителем Ардебиля, узнав о намерениях турков захватить Ардебиль, обратился к нему за помощью. В городе у Ахмедхана было 5 тысяч воинов.
Сообщив ему о том, что он сам сражается на два фронта, Хаджи Давуд отправил на помощь всего 3 тысячи воинов и наказал, чтобы тот защищал город до конца, насколько это будет возможно. Как отмечают некоторые историки, в то время 3 тысячи лезгинских воинов были равны 30-тысячному войску. Поэтому на город, который обороняли всего 8 тысяч воинов, было отправлено более 100 тысяч турецких солдат, а взятие города затянулось почти на месяц. Защитники потеряли убитыми более 6 тысяч, а турки — более 20 тысяч человек. Нанеся большой урон турецкому войску, оставшиеся в живых воины Хаджи Давуда спасли от плена около 1000 воинов Ахмедхана, и, пройдя по горным тропам, привели их в Мугань.
Все эти факты предоставляют возможность высказать определенное мнение по поводу военной силы и мощи Хаджи Давуда. Он занял Ардебиль с войском, в десять раз меньшим, чем турецкое войско. К тому же, в то время город обороняли не 8 тысяч воинов, а 30 тысяч хорошо обученных кызылбашей. При наступлении на Ардебиль он не чинил расправу над мирным населением и сражался только против тех, кто сопротивлялся ему с оружием в руках. Заняв город, освободил всех пленных. В истории редко встречаются подобные события, когда полководцы оказывают милосердие и благодушие по отношению к врагу.
Как полководец, Хаджи Давуд прославился настолько, что даже после того, как турки обманом арестовали его, а затем сослали на остров Кипр, русские, турецкие, иранские полководцы с уважением произносили его имя. Известный иранский полководец Гулу-хан, полностью освободивший свою страну от афганцев, турков и русских, при взятии Шемахи и Ширвана в 1735 году, вспомнив Хаджи Давуда, бывшего когда-то здешним ханом, как он сам говорил, не тронул мирное население этих ханств и ограничился лишь сбором контрибуции и денег. В вышеуказанном источнике по этому поводу приводится следующая информация: «…После того, как Гулу-хан отпустил лошадей пастись на 25 дней в долине Горуг, иранское войско приблизилось к Гяндже. Город был в руках османов и здесь сосредоточилось большое их войско. Османы вступили в бой против иранцев и беспощадные бои длились 30 дней. В результате, иранцы захватили город (9 июля 1735 года) и перебили османов. Сбежавшие из Гянджи многие османы спрятались в домах армян в расположенном поблизости селе Килися-Гантаг. Прознав об этом, иранцы нашли и умертвили их.
После Гянджи Гулу-хан двинул свои войска на Шемаху, Ширван и захватил эти города. На следующий год Гулу-хан перешел в наступление против подчиняющихся правителю по имени Хаджи Давуд лезгинских татар (так!). Подчинив их себе, Гулу-хан заставил платить дань и получил от них большую сумму денег». (См.: Там же. С. 53). Как видно из других источников, в связи с тем, что Гулу-хан знал, что сражения с лезгинами затягиваются надолго и обходятся их противникам очень дорого, он применял дипломатию гораздо чаще, чем оружие. В то же время, этот факт указывает на то, что и после смерти Хаджи Давуда враги остерегались и держались подальше от мужественного и воинственного народа, которым он когда-то руководил.
Это доказывают и исторические факты. Надир-хан, подписавший 12 января 1732 года с Россией Рештский трактат, принял решение возобновить военные операции против Османской империи. Россия вернула Ирану области Астрабад, Мазандаран и Гильян. Но обусловила это тем, что «эти земли ни в коем случае не должны передаваться другим государствам». Надир-хану также было предъявлено требование вернуть после ратификации этого договора захваченные когда-то османцами земли Армении, Грузии и Ширвана их собственным правителям. Если он сделает это, тогда и Россия вернет Ирану Баку и Дербент.
Порта, оставшаяся недовольной условиями Рештского трактата, начала накалять обстановку на Кавказе. С этой целью она воспользовалась крымским ханом Гапланом Гиреем и одним из дагестанских правителей Сурхай-ханом. Гаплан Гирей вновь начал военные операции, мотивируя их тем, что хочет вернуть себе Кабардинскую и Черкесскую области. Турция попыталась доказать, что раньше Кабарда и Черкесия были в подчинении крымского хана, и эти территории должны быть возвращены. Гаплан Гирей сказал, что не только вернет эти территории, но и «сотрет с лица земли» Россию. В то же время, оказывая Сурхай-хану всестороннюю помощь, Порта наказала ему, чтобы он перешел в наступление на лезгин, проживающих в Кюре, Кубе, Самурской долине и Мюшкюре, которые не хотят никому подчиняться, и, подчинив их себе, захватил Дербент и Низову. Поручение было однозначным и очень жестким: «Разгромить в пух и прах население этих мест и ввергнуть их в зависимое положение». Но, несмотря на то, что Сурхай собрал огромное войско и хорошо вооружил его, он не смог выполнить данное ему задание. Его войско в сражении с лезгинами Кубы и Кюре потерпело поражение и Сурхай отступил назад. (См.: АВПР, ф. 89. 1732. Д. 11. Л. 58 об. — 59).
После этого Надир-хан принял решение перетянуть Сурхая на свою сторону и использовать его в своих интересах. Однако его план, намеченный на 1734 год, был сорван горцами. Надир со своим войском не смог пройти через территории лезгин, и «забрав с собой много здешних (своих — М.М.) покалеченных и израненных людей, отступил». (См.: АВПР, ф. 77. 1734. Д. 7. Ч. 2. Л. 145-145 об.).
В 1732 году Надир-хан отправил сюда своего брата Ибрагим-хана с 38-тысячным войском с целью отомстить населению Джара. Однако в сражении с лезгинами и аварцами войско Ибрагим-хана потерпело поражение, а сам он был убит. Коменданты Гаха, Шеки и Ширвана в страхе бежали, узнав об этом.
Уже взойдя на престол, в середине 1741 года Надир-шах отправил своих полководцев с разных направлений с тем, чтобы отомстить за своего брата, а также захватить Лезгистан и Дагестан. А сам с 66-тысячным войском двинулся в поход на лезгин. Понеся огромные потери в живой силе в десятках боев, добрался до Дербента. (См.: АВПР, ф. 77, 1741. Д. 4. Л. 247 об.).
Согласно записям историков, Надир-шах, желавший покорить и подчинить себе лезгин и табасаранцев, в конце 1741 — начале 1742 годов встретил такое упорное сопротивление с их стороны, что «с большим трудом воздержался от желания перейти в наступление во второй раз». (См.: АВПР, ф. 77, 1741. Д. 4. . 349, 352). Как свидетельствуют источники, в этом сражении Надир-шах потерял убитыми более 40 тысяч воинов, более 50 пушек, более 20 тысяч коней и огромное количество военного снаряжения. После этого шах никогда больше не решался проводить крупные боевые операции против дагестанцев. (См.: Там же. С. 352).
В 60-х годах XVIII века, протестуя против стремления Порты взять под свой контроль ряд территорий на Кавказе при помощи грузинских правителей, лезгины вновь поднялись на войну. Приводя цитату из информации эрзурумского паши, в октябре 1760 года русский резидент в Стамбуле А. М. Обресков отправил царю сведения по поводу происходящих сражений. В информации паши говорилось: «Народ, именуемый лезгинами, кружив Тифлис, Ереван и Карс, совершает походы и на земли Порты. Если против них не будет выделено войско, могут произойти большие несчастья». (См.: АВПР, ф. 89, 1760. Д.4. .146,146 об.). Обеспокоенная этой информацией Порта «привела в состояние боевой готовности 20-тысячное войско в Ахалсахи под руководством 7 военачальников, и дополнительно отправила в Карс 4 полка янычар (содержащаяся за счет государственного бюджета Османской империи регулярная армия — М.М.) и 300 артиллеристов». (См.: АВПР, ф. 89, 1760. Д. 4. Л. 146, 146 об.). По мнению резидента, оказываемое «грузинским бекам» покровительство Порты имело на то свои причины. Тем самым она хотела защитить страну от смертоносных лезгин, проходящих через Грузию и наносящих огромный вред и ущерб турецким границам». (См.: АВПР, ф. 89, 1761. Д. 2. Л. 147 об.).
Присущий Хаджи Давуду дух воинственности и героизма лезгины демонстрировали и в последующие годы. Они были одним из народов, ведущих в XIX веке самую активную борьбу против колониальной политики царской России на Кавказе. Это неоднократно отмечали в своих рапортах русские генералы А. П. Ермолов, М. Воронцов, М. Аргутинский, Граббе, Головин, Фезе, а также фельдмаршал И. Паскевич, фельдмаршал А. И. Барятинский и другие. Поэтому один из достойных последователей Хаджи Давуда, в течение 25 лет руководящий освободительной борьбой народов Дагестана против колониальной политики царской России, разгромивший не одну русскую армию Имам Шамиль 13 сентября 1848 года в своем обращении к лезгинам говорил: «Вы, лезгины, мужественный и отважный народ! Вот уже сколько времени вы проливаете кровь русских захватчиков, защищаете родную отчизну от их посягательств. До сих пор вы вели эту великую борьбу в одиночку, не получая какой бы то ни было помощи. Теперь знайте, что я и весь Дагестан являемся вашими помощниками..». (См.: Музаффар Меликмамедов. Кубинские волнения. На лезгинском языке. Баку, 2004. С. 9).
Эти слова являются блестящим доказательством того, что в лезгинах до сих пор живет героический и мужественный дух Хаджи Давуда.