Бобровников В.О.,
кандидат исторических наук
Насилие в горских адатах до русского завоевания
Формы и социальное значение насилия в Нагорном Дагестане до русского завоевания XIX в. были самыми различными. Они могли вылиться либо в набег, который сами горцы порой считали чем-то преступным и антисоциальным, либо в оборону родной земли от завоевателей и насильников. Местное обычное право узаконивало и регулировало один из основных видов насилия в горском обществе — кровную месть. Что представлял собой этот институт?.
Ни у кого из современных кавказоведов не вызывает сомнения, что кровная месть (авар, бидул къисас, от араб, шариатского термина кисас) была издавна широко распространена во всех районах Северного Кавказа. Между тем, в нашем распоряжении имеются лишь единичные описания случаев кровоотмщения в Нагорном Дагестане в дореформенную эпоху. Причем, это весьма нетипичные примеры, при которых столкновения между тухумами или джамаатами спорадически продолжались в течение нескольких поколений и периодически вспыхивали со второй половины XIX по XX в. Например, в даргинском с. Кадар Нагорного Дагестана два тухума враждовали около 200 лет, с XVII до 60-х годов XIX . А как известно из практики прошлого столетия, обычно кровная месть не затягивалась так надолго.
Поэтому об обычаях кровной мести до эпохи российского завоевания можно судить лишь по косвенным данным: записям решений сельских сходов о мерах предотвращения этого явления, скупым «историческим записям» на полях арабских рукописей XVII-XIX вв., а также по устным преданиям горцев. Следует признать возможность лишь частичной реконструкции вида, который это явление имело ранее начала ХIХв.-В методологическом отношении крайне опасно принимать на веру устные рассказы стариков о правилах кровоотмщения, якобы принятых у их предков. Еще сомнительнее нам представляется проецирование случаев кровоотмщения, записанных в XIX-начале XX вв., на более раннюю эпоху. Между тем, эта ошибка встречается наиболее часто даже в скрупулезных и точных исследованиях2.
Основываясь на записях дореформенного адата, можно с уверенностью говорить, в каких случаях обычно возникало кровоотмщение. Оно возникало в ответ на оскорбление женщины, захват земли, ранение или убийство, а также тяжкое словесное оскорбление. Считалось, что все эти насильственные действия пятнают бесчестьем не отдельного человека, а весь его род, тухум. Смыть это бесчестье в идеале можно было лишь кровью тухума обидчика (авар, бидул х1акъ босизе — букв, «взять долг за кровь»). Кровная месть могла продолжаться либо до полного физического истребления клана виновного или же служить средством пресечения насилия и прочих противоправных действий горцев при помощи насилия. Причем, если детали совершения кровной мести в разных «вольных обществах» и ханствах порой значительно разнились, то общие черты этого обычая по всему Нагорному Дагестану, судя по архивным материалам, были одинаковы.
С некоторой долей вероятности можно предположить, как шло развитие конфликта. Рассмотрим характерный для этого региона пример кровоотмщения. Молодой человек ухаживает за девушкой, обещает жениться, затем почему-либо отказывается от своего намерения. Братья или другие близкие родственники считая, что девушке и всей фамилии нанесено оскорбление, мстят оскорбителю, преследуют его, убивают. Возникает кровная вражда и взаимное кровомщение. Или за одной девушкой ухаживают двое; один предлагает другому оставить девушку в покое, конкурент не соглашается; возникает вражда, приводящая к убийствам и кровомщению.3
К кровной места между тухумами и даже целыми селениями могли привести поземельные споры. Эта категория столкновений издавна известна в страдающем от малоземелья Нагорном Дагестане. Наиболее частным случаем таких столкновений были споры о праве пользования пастбищными участками и водой. Они нередко приводили к ссорам и дракам, в свою очередь кончавшимся ранениями и убийствами, за которые адат устанавливал кровоотмщение. Появление кровной мести между тухумами часто были связаны с умышленным убийством или ранением4, а также оскорблением словом или действием. Оскорблением, которое можно было смыть только кровью обидчика, считались также кража с целью оскорбления или нанесение увечья лошади или собаке истца5.
Частое упоминание подобных случаев как законных поводов для кровоотмщения в записях местных адатов показывает, что в дореформенное время запятнание родовой чести или прелюбодеяния служило наиболее распространенным поводом квозникновению кровной мести не только в Нагорном Дагестане, но и в других районах Кавказа*** — будь то Чечено-Ингушетия, Северная Осетия, Кабарда или Грузия6. Подобное наблюдение справедливо и для других регионов мусульманского Востока, в частности для Египта, где кровная месть до сих значительно распространена7.
Обязанность кровомщения прежде всего лежала на родных братьях пострадавшего или убитого. Если нет брата, мстить были обязаны ближайшие родственники по отцовской линии. При отсутствии близких родственников должны были мстить вообще члены тухума, или рода, к которому принадлежал убитый. Если член рода убитого, встретив убийцу, не мстил ему, общественное мнение тухума и общины резко осуждало его поведение. Бывали примеры, что после убитого отца оставался мальчик 3-4 лет. Мать внушала ему, что святая обязанность его отомстить за убитого отца. И спустя много лет, сделавшись взрослым, сын мстил за отца8. Аварцы сложили целую балладу о героической сестре, поехавшей в далекую Хевсуретию, чтобы отомстить за убитого в набеге брата9.
В отмщение за убитого в первую очередь старались убить его убийцу. Но если этого не удавалось сделать, иногда, хотя и в редких случаях, убивали кого-либо из его близких родственников. Это не поощрялось общественным мнением; говорили: почему не убили врага, а убили невинного человека. Убийца обыкновенно укрывался в доме какой-нибудь нейтральной фамилии, и члены этой фамилии охраняли его до прихода властей. В случае убийства гостя, кунака, в доме, где он укрылся, хозяин дома отвечал за кровь. Мечети и другие священные места правом неприкосновенности не пользовались: «в мечеть убежишь, и там не оставлю», гласит аварская поговорка10. По обычаю, если кровники встречались, родственник потерпевшего должен был убить обидчика.
Как уже говорилось, кровная месть воспринималась не как индивидуальная, а как коллективная обязанность. Поэтому она часто распространялась на весь тухум кровника. Причем в случаях изнасилования девушки или женщины или лишения семьи горца родовой чести ее было настолько сложно остановить, что вражда между, кланами-тухумами могла продолжаться вплоть до полного физического истребления одного из них. Кровная месть, согласно неписаному обычаю, считалась долгом, а по писаному адату заменялась выкупом (от араб. дият). «Мы кровь своих убитых не продаем,» — говорили чеченцы11. В некоторых джамаатах существовали правила, по которым кровомщение не должно было перейти за восьмое колено прямого кровного (по отцовской линии) родства (с. Кубачи)12, в других не было таких правил.
Побывавшие на Кавказе путешественники ХVIII — начала XXвв., пленяясь местной экзотикой, нередко сгущали краски, описывая кровоотмщение. В сборнике адатов, составленном в 1845 г. войсковым старшиной Черноморского казачьего войска A .A. Кучеровым, отмечалось: «Мщение у горцев развито в высшей степени… Отец семейства рассказывает уже детям своим — отрокам о мщении, как о высшей добродетели, которую он внушает им выполнять непременно, а сии впоследствии внушают оное своим детям, и таким образом переходит оное мщение из рода в род, отчего получивший обиду изыскивает все средства, позволительные и непозволительные, отметить достойно обидевшему его. На сем-то основано у них правило, что кровь отвечает кровью, или, как они выражаются, «кровь за кровь», то есть, что убийца непременно должен быть сам убит»13. Сильно драматизировал ситуацию и А.К. Сержпутовский, побывавший в Нагорном Дагестане в начале нашего столетия. По его словам, «месть продолжается иногда многие годы; от нее погибают не только семьи, но нередко целые селения»14.
Если подобные представления и существовали, обычно они не претворялись в жизнь. На деле в большинстве случаев развитие кровной мести сдерживалось так называемой системой композиций — натуральных или денежных штрафов согласно нормам обычного права (адата). По словам большого знатока адыгского быта Л.Я. Люлье, «у горцев кровоотмщение не есть необузданное, неудержимое чувство, вроде вендетты корсиканцев; это скорее обязанность, налагаемая честью, общественным мнением, требованием крови за кровь» (Люлъе: 1859,40). О существовании подобной нормы на Северо-Восточном Кавказе говорит бежтинская пословица «Гье гьейд боц1она бахъаас» (Кровь кровью не смывается)15.
Насилие насилию рознь!