Народно-освободительное движение на Восточном Кавказе под руководством Хаджи-Давуда Мюшкюрского (первая треть XVIII века) / Бутаев А.А.
-Махачкала: Мавел, 2006
Глава II
Первый этап освободительного движения народов восточного кавказа под руководством Хаджи-Давуда Мюшкюрского (1707-1722 гг.)
Освободительное движение народов Восточного Кавказа против иноземного владычества в первой трети XVIII века, продолжавшееся более 20 лет, можно условно разделить на два этапа. Первый этап охватывает период со времени начала первых антииранских восстаний (1707-1708 гг.) до Персидского похода Петра I (1722г.), ознаменовавшего собой начало прямого военного вмешательства иностранных держав в события, связанные с данным движением. Отличительной особенностью первого этапа движения является его исключительно антииранский, антисефевидский характер. Второй этап движения охватывает период времени с 1722 по 1728 год. Отличительной особенностью данного этапа движения является то, что оно приобретает в это время сначала антироссийскую, а затем и антиосманскую направленность, сохраняя при этом и свой антииранский характер.
§ 1.Истоки и предпосылки
освободительного движения
Чтобы понять истинную подоплеку событий исследуемой проблемы, нам представляется целесообразным их изложение и анализ предварить кратким освещением некоторых аспектов, связанных с истоками сефевидской экспансии на Восточном Кавказе, так как данное движение, по нашему глубокому убеждению, имела не только социально-экономические и политические, но и исторические и этнорелигиозные предпосылки.
Известно, что на Восточном Кавказе до завоевания их Сефевидами исповедовался суннитский толк ислама. Первые попытки насаждения здесь шиизма были предприняты ещё задолго до образования Сефевидского государства и связаны с владетельными шейхами, обосновавшимися в Ардебиле во главе духовного ордена «Сефевийе». Имя ордену и роду шейхов дал почитавшийся святым Сефи-ад-дин Исхак аль-Мусави аль-Ардебили(1252-1334). Со временем его последователи примкнули к шиизму, стремясь использовать его популярность для укрепления своего влияния.[1]
Учитывая ту историческую роль, какую шиизм сыграл в создании Кызылбашского государства, необходимо остановиться на основных догматах и идеях шиизма.
Шиизм (от араб. — ши¢¢а — партия, секта, группа приверженцев) — одно из двух(наряду с суннизмом) основных направлений в исламе. Главное разногласие между суннизмом и шиизмом сводится к тому, что сунниты почитают наряду с Мухаммедом ещё четырех правоверных халифов, последовательно правивших в 632-661 гг.,- Абу-Бекра, Омара, Османа, Али, а также их преемников-халифов Омейадской и Абассидской династий. Шииты же отвергают суннитских халифов, кроме Али, как узурпаторов. Суннитским халифам шииты противопоставляют 12 своих имамов, потомков Али и Фатимы, дочери пророка Мухаммеда. Некоторые шииты ставят Али выше Мухаммеда, считая первого воплощением Бога, а второго лишь его посланником. По преданию все 12 шиитских имамов (кроме последнего) умерли насильственной смертью и являются мучениками за веру. Считается, что двенадцатый последний имам таинственно исчез. Он стал махди — «руководимым» Богом, мессией ислама. Грядущее появление махди, согласно учению шиитов, «наполнит землю правдой и справедливостью». Всё это делало шиизм очень популярным среди угнетенного крестьянства и кочевников.[2]
В государствах Ближнего Востока и Средней Азии в XIV-XV вв. господствующим вероисповеданием был суннитский толк ислама. Шиизм был распространен в Иране, а также в арабском Ираке и Сирии. К этому времени уже существовали различные шиитские секты, очень часто сильно враждовавшие друг с другом. Ардебильские шейхи – Сефевиды придерживались умеренного шиизма (имамиты), наиболее отвечавшего идеологии феодальных слоев шиитского движения.[3]
В 1447 году во главе ордена «Сефевийе» стал шейх Джунейд. Со временем он вошел в доверие к правителю Кара-Коюнлу Джахан-шаху и стал претендовать на его место. Но Джахан-шах вынудил коварного шейха покинуть пределы своего государства. Точно также поступил и османский султан, когда Джунейд оказался с группой своих сторонников в Турции. Тогда Джунейд удалился в небольшое княжество Караман, правитель которого, узнав об истинных намерениях шейха, также предложил ему убраться восвояси. После этого Джунейд бежал в Сирию. Правитель Сирии Билал-оглы сначала приютил беглеца, подарив ему одну из старых крепостей. Вокруг шейха снова стали собираться его единомышленники из разных тюркских племен. Узнав об этом, Билал-оглы, по указанию египетского султана, также выдворил шейха из своей страны. После долгих скитаний и неудач, Джунейд, наконец, нашел пристанище у правителя Ак-Коюнлу Узун-Хасана, враждовавшего с Джахан-шахом.[4]
В 1459 году Джунейд, собрав большое войско, предпринял поход на север, в Лезгистан, якобы, для ведения «священной войны с неверными». В 1460 году состоялось кровопролитное сражение на берегу реки Самур, в котором Джунейд, его дервиши и гази («борцы за веру») были наголову разбиты лезгинами, а сам шейх убит. Так бесславно завершил свою деятельность один из выдающихся авантюристов в средневековой истории мусульманского Востока.[5]
Именно с этого времени и начинается эпоха сефевидской экспансии на Восточный Кавказ, завоеванию которого Сефевиды придавали первостепенное значение, так как видели в нем естественную пограничную территорию и удобное место для обороны своих пределов с севера. Кроме того, сефевидских захватчиков привлекали богатые природными ресурсами предгорные и равнинные районы Восточного Кавказа.[6]
Сын и преемник Джунейда шейх Хайдар(1460-1488) продолжил авантюры своего отца. Его сторонники впервые начали носить чалму с 12 красными полосками в честь 12 шиитских «святых имамов». Поэтому последователи Сефевидов стали с тех пор называться кызылбашами (тюрк. – «красноголовые»)[7].
Хайдар совершил три похода на Восточный Кавказ, и третий оказался для него последним. Это случилось в 1488 году. Завладев Шемахой, Хайдар жестоко расправился с местными жителями, учинив массовую резню. Затем он двинулся на север, в сторону Дербента. Сопротивление дербентцев вынудило Хайдара отступить в Табасаран, где в июле 1488 года произошло крупное сражение между кызылбашами и местными силами. Тюркские захватчики были наголову разбиты, а Хайдар убит.[8]
В 1499 году во главе кызылбашев стал сын Хайдара – Исмаил. Искусный политик и дипломат, он сумел за короткое время привлечь на свою сторону большинство тюркских кочевых племен. Сколотив огромную армию, Исмаил также предпринял поход на север, в страну лезгин, где нашли свой бесславный конец его дед и отец. Осенью 1500 года кызылбашские орды переправились через Куру и вступили на территорию Ширвана. Настигнутый врасплох, правитель Ширвана Фаррух — Яссар укрылся в крепости, неподалеку от Шемахи. Сражение между ширванцами и кызылбашами произошло в местности Джабани, в котором последние одержали победу. Правитель Ширвана был убит. Кызылбаши завладели огромными богатствами, принадлежавшими ширваншахам.[9]
После этого кызылбашские орды снова двинулись в сторону Дербента. Жители Самурской долины и Табасарана первыми приняли удар завоевателей. В течение 1,5 месяцев сефевидским захватчикам не удавалось сломить сопротивление горцев. И всё-же натиском во много раз превосходящих сил противника лезгины и табасаранцы вынуждены были прекратить борьбу. Кызылбаши жестоко расправились с мирным населением. Ряд горских феодальных владетелей вынужден были признать политическую зависимость от Сефевидов.[10]
Весной 1501 года войска Исмаила захватили Баку, жестоко расправившись с его жителями. Была разрушена фамильная усыпальница ширванских шахов, преданы осквернению религиозные святыни суннитов. В том же 1501 году Исмаил вернулся в Тебриз и провозгласил себя шахом(1501-1524).Так было основано государство, вошедшее в историю как Сефевидское или Кызылбашское.[11]
Вскоре началась война Сефевидов с государством Ак-Коюнлу. Воспользовавшись этим, ширванский престол занял сын Фаррух-Яссара Шейхшах или Ибрагим II (1502-1524).Через некоторое время он отказался от повиновения Сефевидам. Поэтому в1509 году Исмаил I снова направился походом на Ширван. Переправившись через Куру, Кызылбаши снова захватили Баку и ряд других ширванских городов. Упорное сопротивление захватчикам оказали жители Дербента. Но после долгой осады кызылбашам удалось устроить подкоп под 12 башнями крепости и захватить её.[12] Чтобы закрепиться в городе Исмаил I поселил в Дербенте 500 семейств из Тебриза, назначил правителем в городе своего ставленника Мансурбека, дав ему титул султана.[13]
Однако народы Ширвана не смирились с поражением. По всей стране развернулась освободительная борьба против иноземных завоевателей. Кызылбашам пришлось предпринять ещё один поход в Ширван (1519). Но и после этого Ширван сохранил свою внутреннюю самостоятельность.[14]
После смерти Шейхшаха на ширванский престол были последовательно возведены Султан-Халил (1524-1536) и Шахрух (1536-1538).
Весной 1538 года многотысячные кызылбашские орды снова, уже в который раз, двинулись на Ширван. Сметая всё живое на своем пути, они достигли крепости Бугурд, в котором укрылся ширваншах Шахрух. После четырехмесячной осады крепость была взята. Вскоре весь Ширван оказался под властью кызылбашских захватчиков. Под предлогом борьбы с зачинщиками беспорядков сефевидский шах Тахмасиб (1524-1576) практически полностью уничтожил местную суннитскую феодальную знать, заменив её верхушкой тюркских шиитских кызылбашских племен. Последний ширванский шах Шахрух был увезен в Тебриз и казнен.[15]
Ликвидация Ширванского государства облегчило Сефевидам завоевание других лезгинских земель. В 1551 году они захватили Шекинское владение. До этого были подчинены земли по нижнему и среднему течению реки Самур. В номинальную зависимость от кызылбашского шаха до конца XVI века попало и Цахурское султанство, а затем, в начале XVII века, и некоторые другие дагестанские феодальные владетели. Однако окончательно завоевать весь Восточный Кавказ сефевидские шахи при всем своем старании так и не смогли.[16]Характерно в этом отношении сообщение турецкого путешественника Эвлия Челеби, который писал, что « они (лезгины-А.Б.) неоднократно громили кызылбашские войска и в данный момент ведут войну с ними, ибо они ненавидят кызылбашей.» [17]
На территории Ширвана и Шеки Сефевидами было учреждено Ширванское беглербекство, в состав которого вошли и земли современного Южного Дагестана. Для управления беглербекством был назначен наместник-беглербек.
Население Ширвана было обложено различными податями. Налоги взыскивались без всякой пощады. Важнейшим мероприятием Сефевидов на захваченных территориях явилось проведение религиозной реформы. Шиизм был официально объявлен государственной религией.[18] Он стал «средством не только обоснования власти кызылбашской знати, но и весьма действенным орудием борьбы Сефевидов со всеми политическими врагами»[19]
Сефевиды насильственно насаждали шиизм и преследовали приверженцев суннизма. Иностранные путешественники рассказывают о больших жестокостях, допускавшихся кызылбашами по отношению к противникам шиизма. Сунниты, спасаясь от репрессий, в массовом порядке переселялись в малопригодные для жизни горные районы. Политика шиитизации, проводившаяся Сефевидами с первых лет завоевания Ширвана, сочеталась с политикой переселения сюда кызылбашских кочевых племен, тюркизации уцелевшего от террора местного коренного населения.[20] В результате за относительно короткий промежуток времени был изменен не только религиозный, но и этнический фон населения Ширвана. Заметим, что среди современных историков Азербайджана по этому вопросу господствует официальная точка зрения, согласно которой тюрки-азербайджанцы стали преобладающим населением на территории Ширвана чуть ли не со времен Кавказской Албании, т.е. с первых веков нашей эры.
В течение всего последующего времени Восточный Кавказ оставался объектом захватнических притязаний Сефевидского государства, а затем и Османской империи, которые поочередно сменяли здесь друг друга.[21]
Народы Восточного Кавказа не раз поднимались на борьбу со своими поработителями. Крупные вооруженные выступления против кызылбашев и турок были отмечены в 1545, 1548, 1549, 1554, 1577-1578, 1601, 1604, 1609, 1614, 1616, 1645, 1659-1660 годах. Все эти восстания были жестоко подавлены. Так, после восстания 1577-1578 годов, как сообщает источник, «400 неблагословенных голов участников его было отослано во дворец прибежища ислама» [22] (т.е. – шаха — А.Б.).
Одним из наиболее крупных вооруженных выступлений было восстание 1615 года, которое началось в соседней Кахетии, а затем перекинулось на Ширван. Ширванцев возглавил один из бывших военачальников шахской армии Дели Мелик. Он связался с царем Кахетии Теймуразом и договорился с ним о совместных действиях. Восстание принимало всё более широкий размах. Объединенное войско освободило ряд городов. Однако, в конце концов, не на шутку напуганному шаху Аббасу I удалось подавить это восстание, жестоко наказав его зачинщиков и участников.[23]
Таким образом, Восточный Кавказ ещё задолго до начала XVIII стал объектом захватнических устремлений тюрско-кызылбашских завоевателей во главе с династией Сефевидов. По замыслу кызылбашских правителей, Ширван, учитывая его выгодное стратегическое положение, богатые природные, материальные и людские ресурсы, должен был стать опорой их владычества на Кавказе. Однако Ширван, преобладающее большинство населения которого к началу Сефевидской агрессии составляли лезгины-сунниты, не подходил для такой роли. Тем более, что суннизм являлся государственной религией злейшего врага и главного противника Сефевидов — Османской империи. Поэтому скорейшая шиитизация и тюркизация Ширвана стала для Сефевидов задачей первостепенной важности. Выражалось это, прежде всего в том, что для обеспечения политического преобладания в крае проводилось планомерное заселение его наиболее плодородных земель тюрками – кызылбашами (азербайджанцами). Коренное же население выгонялось с насиженных мест или просто уничтожалось. Опираясь на поддержку шаха, религиозные проповедники распространяли шиизм среди суннитского населения Восточного Кавказа, подчас применяя при этом насильственные меры. Шииты ставились в более привилегированное положение, а сунниты подвергались всяческим преследованиям. Так национальный гнет усиливался гнетом религиозным.[24]
«Ставя своей целью религиозно-культурную ассимиляцию и духовное закабаление коренных жителей, — писал по этому же поводу А. Тамай,-Сефевиды с самого начала их захватнической войны проводили политику шиитизации страны. Обряды в суннитских мечетях заменялись шиитскими с применением подчас вооруженной силы. Такими средствами шиизм пробивал себе путь в далекие суровые суннитские ущелья, в важные стратегические пункты. Особенно больших успехов он добился в богатых городах ширвано-дагестанской плоскости: Шемахе, Дербенте, Баку. Этим объясняется, почему многие районы и города Ширвана, и в частности Дагестана, исповедует в наши дни шиитский толк ислама. Свидетелем кызылбашской тирании и террора служит далекий лезгинский аул у седой горы Шалбуздага Мискинджи, который в окружении суннитских гор и ущелий едва ли принял шиитскую веру сефевидского Ирана по доброй воле. Политика шиитизации должна была в то же время служить для захватчиков средством усиления антагонизма между пришлым и коренным населением».[25]
В осуществлении политики шиитизации и тюркизации лезгин и других народов Восточного Кавказа сефевидско-кызылбашские власти не гнушались ничем, вплоть до физического истребления тех, кто отказывался принять новую веру. Население многих городов и сел Ширвана подвергалось дикому разгрому и поголовному истреблению. «Всё это в то время, — возмущается очевидец всего этого Кючюк Челеби-заде,- когда тут же рядом в церкви христиане свободно и без всякого препятствия исполняли свои обряды».[26]
Это вызывало недовольство и возмущение не только среди суннитского духовенства, но и со стороны широких народных масс. Недоверие ко всему кызылбашскому доходило до того, что местное население, как сообщает другой автор XVIII века Эвлия Челеби, брезгало «вести с ними торговые связи, когда рука об руку обменивают свой товар с русскими христианами».[27]
В начале XVIII века общее состояние Сефевидского государства характеризовалось глубоким политическим и экономическим упадком. Дворцовые интриги, борьба различных феодальных группировок, рост влияния евнухов и духовенства способствовали дальнейшему ослаблению государства. Подлинная власть принадлежала феодальной клике, возведшей на престол шаха Султан-Хусейна (1694-1722), которого иезуитский священник-миссионер Т. Крусинский и другие современники характеризовали как пьяницу и самого глупого человека из числа всех, когда-либо правивших в Иране. Султан-Хусейн вполне оправдал ожидания знати и полностью передел ей ведение государственных дел.[28] «Здесь ныне такая глава, — доносил русский посланник А.П. Волынский,- что ни он над подданными, но у своих подданных подданный, и чаю редко такого дурачка можно сыскать между простых не токмо из коронованных, того ради сам ни в какие дела вступать не изволит, но во всем положился на своего наместника, Ехтма Давлета, который всякого скота глупее».[29]
Кризис, охвативший всю империю, усугублялся сепаратистскими настроениями военно-кочевой знати с её непримиримо враждебным отношением к центральной власти.[30] Как писал С. Гмелин: «При шахах областные ханы вели себя по-шахски…о себе столь высоко думают, что между собою и верховным своим начальником никакого различия не полагают.…В своем поведении не дают ему отчету».[31]
Все государственные чиновники, начиная с высших министров и областных беглербеков и кончая низшими служащими, будучи насквозь коррумпированы, отличались ненасытной алчностью.[32]
Непродуманная и недальновидная политика шахского правительства приводила к тому, что основная масса крестьян становилась неплатежеспособной. Зачастую сбор налога с населения производился насильственным образом, с помощью солдат. Были повышены старые налоги и введены новые. Нередко дополнительно собирались налоги и за предшествовавшие годы.[33] Волынский, который был свидетелем всего этого, отмечает корыстолюбие беглербеков, которые «больше ищут свою, нежели государственную пользу». Ширванский беглербек в 1715 году собрал 200 тысяч туманов налогов и присвоил себе половину, не внеся в шахскую казну-всё это «уже у них вошло в обычай»[34].
В таких условиях суммы, поступавшие от налогов, не могли покрыть государственных расходов. Поэтому шахское правительство нередко прибегало к ещё большему увеличению существующих податей и введению новых. Налоговое бремя приняло небывалые размеры. Таким способом Сефевиды пытались предотвратить свое падение. Но это приводило только к ещё большему усилению эксплуатации крестьянства и трудового населения городов, подрыву сельского хозяйства и ремесла.[35]
Один из современников событий католикос агванский[36] Есаи Асан Джалалян описал, как в Карабахе проводилась перепись населения для составления новых списков по налоговому обложению. Записывали «все возрасты, начиная с 15 лет и выше». Перед началом переписи был обнародован шахский указ, в котором говорилось: «Кто найдет скрывающегося и спрятавшегося и сообщит о нём царю, – голова скрывающегося – царю, а имущество тому, кто донес о нём»[37].
Перепись была проведена в течение трех лет и была закончена в 1702 году. И сразу же начался сбор налогов «в новом размере». Из Тебриза в Гянджу прибыл везир Атрпатаканский[38] по имени Мирза Тахир в сопровождении 1100 чиновников и вооруженной челяди. Все они разъехались по селениям, в каждом из которых собирали старшин (старост), духовных лиц и гзирей.[39] Их запирали по разным домам, и с их слов записывали сведения о достатке каждого из жителей села. Затем показания сличались и, «если находили несоответствие в них, то подвешивали упомянутых мужей на дереве и избивали их палками». Новые налоги были настолько тяжелыми, что «переносить их не было возможности, поэтому (население) мучили, истязали и побоями отнимали столько, сколько хотели». Крестьяне в отчаянии покидали родные места, селения пустели.[40]
Но правительство не ограничилось и этим. Были введены ещё новые налоги: налог за пользование поливной водой (абикуран), налог на оплату расходов принцев (шахзаде и ахраджат), налог в размере шести динар (шеш динар). Все они вскоре были утроены. Была увеличена в три раза и подушная подать.[41] В новые списки записывали размеры земель, количество вод, а также сады, пастбища и даже «деревья и другие насаждения – всё то, что необходимо человеку». Это явилось «новым вымогательством, – продолжает далее Есаи католикос, – которое было добавлено к ранее установленным налогам»[42].
Это чрезвычайное повышение налогов было распространено на все области, подвластные Сефевидам, в том числе и на Ширван.
В свете приведенных выше положений можно заключить, что освободительное движение народов Восточного Кавказа в первой трети XVIII века имело глубокие исторические, этнорелигиозные, социально-экономические и политические корни. Жестокая эксплуатация, усиление налогового гнета, всевозраставший произвол иранской администрации, наличие национального и религиозного гнета явились главными предпосылками, вызвавшими массовые народные волнения. Стараясь выкачать с населения всё большие доходы и пытаясь задержать самобытное развитие края, кызылбаши ввели в стране настоящий террор, Потому, нет ничего удивительного в том, что доведенные до отчаяния народные массы Восточного Кавказа предприняли попытку сбросить с себя ненавистное иноземное иго и обрести независимость.
