Это первая книга о Самурском. Когда я знакомился с тем, что о нем уже написано, то заметил: пожалуй, ни об одной из наших исторических личностей не сказано столь противоречиво, как о нем.
Еще при жизни его то возвышали, то, напротив, резко критиковали, вплоть до навешивания политических ярлыков, обвиняя его в «правом уклоне» и «пантюркизме», «отрицании кулака в Дагестане» и «фальсификации истории».
В 1937 году, на который приходился пик беззаконий, к прежним обвинениям прибавились новые. Большей частью в «беспечности», «гнилой позиции» по отношению к «врагам народа», даже «сопротивлении» их «разоблачению». После ареста Самурского во многих книгах, даже научных работах, ему приписывались деяния, которых он фактически не совершал. Такие, например, как участие в «контрреволюционной буржуазно-националистической организации», проведение земельно-водной реформы в «интересах кулака», «изгнание родного языка из дагестанской школы» и т. д.