Дешифровка и интерпретация линейных писем. Линейное письмо Б

Яралиев Я.А., Османов Н.О.
История лезгин. Пелазги (III-II тыс. до н.э.). Т. 1.,  —М,, 2003. — 532 с.

«Язык родной матери нежно ласкает
наши чувства, как сама мать».

Афоризм

Часть III

ЧИТАЕМ ПО-ПЕЛАЗГСКИ

Интерпретация знаков линейных писем

Глава X

ДЕШИФРОВКА И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ЛИНЕЙНЫХ ПИСЕМ

Х.1. Линейное письмо Б

Как было указано выше (Глава IV; § VI.2.), классификация линей­ных писем на А и Б производилась А. Эвансом только по археологиче­ским признакам (1909 г. /56/), когда о языке линейных писем не было ни малейшего представления: линейное письмо Б дешифровано в 1952 г. Поэтому абсурдно было бы думать, что догреческое население Крита пользовалось только примитивной формой письма (т.е. линей­ным А), а ахейцы, находившиеся на намного более низком уровне культурного развития, — усовершенствованным письмом (т.е. линей­ным Б). Следовательно, считаем неправильными формулировки «ли­нейное письмо Б дешифровано» и «линейное письмо А не интерпре­тировано», так как сама классификация линейного письма на А и Б — условная. Исходя из этих соображений, мы начали дешифровку ли­нейных писем с класса Б (знаки которого идентифицированы), учиты­вая их сравнительно большой объем и возможность существования более древних (пелазгских) его вариантов.

В качестве основных исходных (вспомогательных) данных, слу­живших опорной точкой для дешифровки критских линейных писем, мы пользовались существующими в литературе идентификациями знаков линейного письма Б, полученными после его дешифровки (рис. 122, 123), и предполагаемыми обозначениями знаков линейного А (рис. 45, 124), а также силлабариями кипрского письма (рис. 125, 126). Разумеется, имелось в виду, что произношения слогов линейного А могло быть идентичными, близкими, или же полностью отличающи­мися от соответствующих слогов (если знаки одинаковы) греческого их произношения так как, линейное Б написано на древнегреческом языке.

Тексты линейного А очень коротки и порой на некоторых таблич­ках перед цифрой стоит только один, причем незнакомый, знак. В слу­чае, когда название «продукта» (если текст, согласно мнению специа­листов, — список хозяйственных товаров) состоит только из одного слога, идентификация этого слова сильно затрудняется. Для дешиф­ровки, естественно, удобны более большие тексты и еще лучше, если один и тот же знак повторяется несколько раз в различных «ситуаци­ях» (выражениях).

Мы выше приводили примеры сравнительно более крупных тек­стов (рис. 80, 81, 84, 101), хотя их причисляют к линейному Б. Как бу­дет указано ниже, они удовлетворительно поддаются дешифровке по разработанной нами методике и выясняется, что эти тексты отнюдь не состоят из «мужских» и «женских» имен, как предполагали А. Эванс и авторы дешифровки линейного Б. Таблички типичного линейного А, более или менее подходящие для дешифровки при помощи ключа — лезгинских языков, приведены на рис. 127-158.

Согласно нашей методике дешифровки, все дешифруемые тексты перерисовались на одном большом листе таким образом, чтобы была возможность проверки каждого идентифицированного знака на всех надписях и установить его взаимосвязь с соседними слогами. Такая проверка осуществляется после каждого нового слога. Идентификация считается удачной, если данный слог в большинстве случаях его по­вторений удовлетворительно согласуется с соседними уже известными слогами и, особенно тогда, когда следующий «новый» слог подтвер­ждает его положение. Кроме того, правомерность идентификации ка­ждого нового слога устанавливается еще и тем, что: а) соответствие «знак-слог» совпадает (точно или приблизительно) с известной в ли­тературе идентификацией по таблицам на рисунках 45, 122-126; б) форма знака напоминает определенный предмет (или птицу, животное и др.), название которого на лезгинских языках начинается с того же слога, что означает данный знак; в) близкие по произношению слоги соответствуют знакам с близкими друг другу начертаниями; г) знаки линейного письма близки по своей форме к рисункам критского ие­роглифического письма и знакам кипро-минойского письма.^[*]

^[*] В некоторых случаях наблюдается соответствия даже с алфавитом кавказ­ских албан.

Еще одна возможность идентификации неизвестного знака заклю­чается в следующем. Составляем таблицу (напр., подобную рисункам 45, 123, 125) из фонетического состава слов на лезгинских языках (напр., из 37 согласных и 5 гласных букв лезгинского алфавита; см. рис. 159) и каждый идентифицированный знак вносим в эту таблицу, согласно соответствующим слогам — СГ. Таких возможных знаков предполагается 190, хотя в письмах могут быть употреблены не все комбинации С+Г. Например, в критских линейных письмах зафикси­ровано 136 знаков (рис. 76). После заполнения этой таблицы, хотя бы на 60-65%, соответствующий неизвестному знаку слог можно искать при помощи искусственных комбинаций «оставшихся» согласных и гласных букв по методу «проб и ошибок». Правильность подбора Уточняется тем, что данный знак при всех его повторениях соответст­вует определенному слогу и этот слог совместно с соседними слогами составляет понятное и, причем по смыслу согласующееся с текстом слово. Если получаемое слово непонятно на лезгинских языках, то его значение или ищем в других языках, или приблизительно определяем исходя из смысла всего предложения, или же оставляем без перевода Учитываем также, что знаки линейного Б, по сравнению со знаками линейного А, могут быть упрощены, уточнены или видоизменены.

Дешифровку начинаем со знаков, значения которых совпадают в таблицах рис. 45, 122-126. Эти — «а», «ва», «да», «йа», «на», «па», «са», «си», «ну», «ки», «ка», «те» (точнее, «та»), «ра», «ти» и др. Вносим со­ответствующие этим слогам знаки в табл. 159. Кроме того, вставляем уже известные из литературы слоги вместо соответствующих знаков на всех исследованных нами надписях. Например, на рис. 134 из шес­ти знаков четыре оказываются уже известными: «…-ки-…-тта-са-йа». Четвертый знак в этой надписи нам известен из иероглифического письма — он соответствует слогу «тта» от слова «ттар» (дерево). Иден­тифицированный в литературе слог — «те» (рис. 122, №4) оказывается близким к «тта». Следует учитывать, что в линейном Б не различаются непридыхательные звуки. Слог «ки» (рис. 122, №67) соответствует лезгинскому «киле» (мера сыпучих тел, равная приблизительно 2,5 кг зерна). Третий знак этого слова (в списке знаков линейного А, рис. 75 знак №25, он имеет номер 16,^* а в списке знаков линейного Б — 60, там же) в предложенных в [107, 137] силлабических значениях обозначает слог «ри» (рис. 45). Проверяем достоверность такой идентификации — «…-ки-ри-тта-са-йа». Чтобы не утомить читателя различными вариан­тами транскрипция, мы здесь приводим почти окончательно установ­ленный нами вариант транскрипции: «…-ки-ри(н) -тта(л)-са(д)-йа».

*Такое сравнение — неточное.

В линейных А и Б, как и в случае иероглифического письма, знаки обозначают открытые слоги — СГ. Если этот слог в действительности не открытый, а закрытый слог, т.е. СГС, то третья буква вставляется как «само собой разумеющаяся», исходя из смысла слова, предложе­ния и текста в целом. Именно эта процедура, называемая нами «транс­крипцией» надписи, является самой ответственной и трудной; от нее зависит согласованность слов в предложении. Поэтому идентифика­ция неизвестного знака еще не является успехом дешифровки: она должна быть удовлетворительно транскрибирована. В свое время оп­поненты Вентриса, критикуя и его дешифровку, отмечали, что такие греческие слова, как «поймен» (пастух), «кхалкос» (медь), писались на линейном Б как «поме», «како» /26/. Столь типичные для греческого языка окончания на «л», «м», «н», «р», не передавались в письме. Ссылаясь на работы Г. Ноймана и В. Шеворошкина, A.M. Кондратов /26/ объясняет такую «странность» тем, что язык греков, создавших линейное Б из линейного А, отличается звуковым обликом от минойского языка. Линейное А было приспособлено для передачи открытых слогов, характерных (?) для минойского, а не закрытых слогов грече­ского языка. Поэтому в линейном письме Б грекам приходилось, при­спосабливаясь к нормам чужого письма, пропускать конечные соглас­ные в конце слов и слогов. Получается убедительное объяснение. Только ошибка исследователей заключалась в том, что, как они пред­полагали, так называемый «минойский» язык имел только открытые слоги. Сейчас, после дешифровки и интерпретации критского письма, можно уверенно оказать, что пропускать конечные согласные в слогах было характерной чертой и для пелазгского («минойского») языка и эта особенность, вместе с письмом, была заимствована греками.

Иногда именно удачная вставка последних согласных в каждом слоге облегчает поиск неизвестного слога или же идентифицировать неизвестный знак. Например, в разбираемой нами надписи неизвест­ный первый слог определяется этим же логическим путем. Для этого надо определить значение «кирин», так как «ттал сад йа» переводится с лезгинского, как «боль — одна». «Кир» на хаттском, «кар» на латин­ском языках означают «сердце» («рик1», перевертыш слова «кир», по- лезгински). Тогда очевидно, что первый слог — «зу» (знак №58 — «су», рис. 122), который дает предложение «зу кирин ттал сад йа» (моя сер­дечная боль — одна). По-видимому, в выражении «сердечная боль» имеется ввиду не буквальный смысл (боль сердца), а психологическое состояние, переживание, почти недостижимая мечта автора надписи. Что мучило автора этой надписи, начертившего ее на кувшине? Но пока для нас важно то, что мы идентифицировали два знака: «зу» (знак №13, рис. 75, или №4, рис. 74) и «ри» (знаки за № 25, рис. 75; этот знак в дальнейшем переходит в знак №30 линейного Б, рис. 75, 76; см. рис. 122-124 — «ри» — «ра»). Вносим эти слоги в таблицу на рис. 159 и на места соответствующих знаков во всех дешифруемых надписях.

Другой пример. Возьмем второе слово в надписи рис. 139. Рекон­струированная форма этого слова (рис. 139, Б, второе слово) отличает­ся от прориси (рис. 139, А, второе слово) только во втором знаке, идентифицированном в /107/ как «ни» (рис. 45). Однако на рис. 122 и ’23 слог «ни» (№30) соответствует именно знаку, идентичному второ- ^МУ — знаку в прориси (рис. 139, А, второе слово, второй знак). В эван- совских списках знаков линейных писем эти знаки также не различа­йся (см. рис. 75, знаки №46, т.е. №27 линейного А и №46 линейного Б). Последний четвертый знак этого слова дает слог «ра» (рис. 45; рис. 122, №60; рис. 123). Этот знак характерен как для линейного А, так и линейного Б (рис. 75, №40). Наконец, первый знак этого слова (рис.139, А, второе слово), т.е. «крест в круге» соответствует слогу «ка» (рис. 45; рис. 122, №77; рис. 123). «Крест» без круга (рис. 75, №2) со­ответствует по Георгиеву слогу «ло» (рис. 124), по Вентрису (рис. 122 №2) и Хойбеку (рис. №123) — слогу «ро». Однако «крест» как в крит­ском иероглифическом письме (см. Глава IX), так и кипро-минойском (см. Глава XI) соответствует слогу «ка». Проверка этих знаков в ли­нейных А и Б показала, что знак №2 (рис. 75), т.е. «крест без круга» соответствует слогу «ка», а знак №23 (рис. 75), т.е. «крест в круге» — слогу «к1а». Эти уточнения позволяют нам прочесть второе слово рис. 139 (учитывая, что третий знак этого слова, т.е. №20 рис. 75, дает слог «йа»; см. рис. 45; №122, №57; 123) — «…йаран…» или же «…йа-раз…» (любимой).

Такой порядок идентификации знаков в линейных письмах, образ­цы которых приведены в настоящей книге, сам по себе чрезвычайно утомителен, хотя он представляет для самого исследователя любопыт­ное увлечение, удовлетворение и, наконец, наслаждение научным от­крытием. Несомненно, читатели будут испытывать такое же утомле­ние, если мы здесь в таком же духе продолжим изложение логических приемов проверки каждого нового слога в различных вариантах их расположения в надписях. Создается при этом неприятная необходи­мость сверки какого-то знака или слога то на одном, то на другом, то на третьем рисунке, уточнения и запоминания формы знака (каждый раз возникает вопрос: «о каком знаке шла речь?») и его сравнения с идентифицированными в литературе знаками и т.д. и т.п. Все эти по­бочные, притом ненужные для читателя, сравнения затрудняют уло­вить суть вопроса, выявить последнюю заключительную транскрип­цию надписи. Кроме того, в любой исследовательской работе сущест­вуют нюансы, которые требуют детального изложения, но есть и та­кие, детализация которых приносит только вред данной научной рабо­те. Поэтому мы здесь, как и в случае дешифровки иероглифического письма, будем подробно останавливаться на каждой надписи и выяв­лять ее содержание. При этом мы считаем нецелесообразным останав­ливаться на подробном изложении методики идентификации всех без исключения знаков — почему данному знаку приписывается именно этот слог, а не другой? Следует запомнить, что ответ на этот вопрос, вернее, предложенная нами идентификация знака не взята с воздуха, а является продуктом многократных проверок в различных ситуациях его участия в составе того или другого слова.

Рис. 122. Транслитерация 87 знаков линейного Б [85]

Рис. 123. Чтение слоговых знаков линейного письма Б по А.Хойбеку

Рис.124. Фонетическая значимость  минойских знаков[93]

Рис. 125. Этеокипрский силлабарий /216, с. 63/

Рис. 126. Кипрское слоговое письмо А-[85]; Б-[77]

При описании каждого рисунка принимаются следующие услов­ные обозначения: буквами (А,Б,В …) обозначаются письменные об­разцы на рисунках, цифрами (1,2,3 …)- номера: строк (первая цифра), слов (вторая цифра) и слогов (третья цифра). Например, а) рис. 80; 6.2.3 означает: третий слог второго слова шестой строки образца на Рис. 80; б) рис. 150 Б; 3.0.5 означает: пятый слог третьей строки (раз­делительный знак не учитывается) образца Б на рис. 150.

   Дешифровка некоторых образцов линейного Б. Рис. 80. Внима­тельный осмотр надписи показывает, что после почти каждого слова стоит знак «мужчина» (знак №75а линейного Б на рис. 76) и цифра «I», а где нет этого знака, там между словами имеется разделительный знак — маленькая вертикальная линия (напр., см. строку 2, между сло­ями 2.1/2.2 и 2.2/2.3). Наличие знака «мужчины» подтолкнуло иссле­дователей принимать надпись как список мужских имен.

Вторая строка (на первой строке остались части только трех зна­ков). Первое слово этой строки неполное: первый знак не разборчив Второй знак этого слова (2.1.2) по нашей дешифровке соответствует слогу «кьа». Третий и четвертый знаки (2.1.3 и 2.1.4) идентифициру­ются как «си» и «йа» (рис. 122, №№ 41, 57; рис. №123). Слово 2.1. чи­тается как «…-кьа-си-йа». Последние два слога можно транскрибиро­вать как «си-йа(гь)» — список. Из-за отсутствия первого слога трудно угадать, что это за список. Если условно принимать этот слог за «ги», то получаем «ги(й) кь(в)а(н) сийа(гь)», т.е. «список предоставленных (вещей, имуществ)». Очевидно стертые слова на первой строке пояс­няли бы куда они представлены.

Следующее слово (2.2.), исходя из известных нам слогов, имеет слоговой состав — «ки-ва-…-йа». Третий неидентифицированный знак (2.2.3.) по форме похож на «гребень», как в надписи на «Фестском диске», что соответствует слогу «за» («загъа» — гребень; § VIII. 1.). Принимая такую возможность, слово 2.2. читаем, как «ки-ва-за-йа», но, к сожалению, нам не удалось выявить понятливую транскрипции: «ки(р)ва-зайа(р)», «кива(н) зайа(р)» непонятны, исходя из лезгинского языка. В лезгинском языке имеется слово «кирф» /191/ — кустарник семейства жимолостевых с черными и красными ягодами. Может быть, что это слово имеет место в основе слова «кир(в/ф)азайар» (во мн.ч.), плоды (ягоды) которого имеют применение. Может быть и дру­гой вариант: слово «кирвазайар» напоминает «дарвазайар» (большие ворота).

Обратим внимание на слово 2.3. (третье слово второй строки), в котором знаки 2.3.1. («да») и 2.3.3 («ну») известны. Второй знак похож на «а» (рис. 45, 122, 123), но отличается от него внутренней гори­зонтальной чертой. Большинство исследователей не обратили внима­ние на это незаметное отличие и принимали оба знака как один знак (например, см. рис. 75, №49). Однако согласно нашим дешифровкам они соответствуют разным слогам, а именно «а» и «му». Близкий по форме к знаку, соответствующему слогу «а», но с обозначением дру­гого слога знак имеется также и в кипро-минойском письме (см. Глава XI) и дает слог «му». Другое поразительное сходство — кавказско- албанский алфавит: в Матенадаранском алфавите, на Мингечаурских надписях и в «Албанской книге» буквы «а» и «м» выражаются сход­ными знаками! /10/. Итак, знак 2.3.2 — «му».

Четвертый знак этого слова — 2.3.4, по нашей дешифровке соответ­ствует слогу «ц1е», а пятый (2.3.5.) — слогу «кку» (от лезгинского «ккун»- клин). Эти идентификации позволяют нам определить слого­вой состав слова 2.3: «да-му-ну-ц1е-кку», что также не находит понят­ливую транскрипцию.

Третья строка. Первое слово этой строки состоит из четырех слогов, из которых только последний не идентифицирован: «му-ра- да-…». Последний знак этого слова, согласно с рис. 75 и 76 (№40), встречается только в линейном Б й по нашей дешифровке соответст­вует слогу «хи». Тогда слово (3.1) читается как «му-ра-да(н) хи(р)», т.е. «хир Мурада». Слово «хир» переводится с лезгинского как «по­ле, засеянное рисом», а имя собственное «Мурад» — широко распро­страненное имя среди лезгин («мурад» означает «мечта»).

Следующее слово третьей строки (3.2) — «…-йа-си-ка». Первый знак этого слова, т.е. 3.2.1 (знак 12, рис. 75) идентифицирован как «пи» в линейном Б (рис. 121, 122) и в линейном А (рис. 45). Однако по нашей дешифровке он соответствует слогу «ц1и». Тогда получает­ся: «ц1и-йа-си-ка» или «ц1и-йа-си(д) ка(р)». Слово «кар» в /191/ пере­ведено как «крытый двор», что совпадает с «къур» (крытый двор). По нашему мнению, «кар» — это место ночевки домашних животных, а также стада овец на пастбищах. Тогда слово «Ц1и-йа-си(д) кар» оз­начает «кар Циаса» (имя собственное ). «Цийасид» — сокращенная форма от «Цийасидан».

Третье слово этой строки не разборчиво.

Четвертая строка. Первое слово неразборчиво.

Второе слово (4.2) состоит из двух слогов с неидентифицированным первым слогом: «…-на». В линейном Б этот первый знак (знак №15, рис. 75) идентифицирован как «по» (рис. 122, №11; рис. 123, 124) согласно с этеокипрским письмом (рис. 125, 126). Учитывая, что в пелазгском языке (как и в лезгинском) не было звука «о», иденти­фикации можно было бы принимать как «пу». Однако как в этео-кипрском письме (рис. 125, 126), так и в линейном Б (рис. 122, №50; рис. 123) слогу «пу» соответствуют другие знаки. Лезгинскому языку характерны три формы звука «п»; придыхательный «п», непридыха­тельный «пп» и взрывной «п1». По нашей дешифровке знак 4.2.1 со­ответствует слогу «п1а», хотя получаемое здесь слово «п1а-на(р)» не­понятно.

Третье слово (4.3) также состоит из двух слогов: «си-…». Наша дешифровка показала, что знак 4.3.2, т.е. знак №45 линейного Б (рис. 75, №30), в линейном А имел более сложную форму, напоминающую «паук» (примерно похожий на знак №135, рис. 76). Действительно, получается удовлетворительный результат при идентификации знака 4-3.2, как «ха» от «хаш» («паук» по лезгинским языкам). На рис. 122, ’23 этот знак идентифицирован как «и», тогда как слог «и» в линей- ном А передается другим знаком, похожим на 4.3.2 (напр., см. рис. ’35, третий знак; рис. 139, знак 1.3.1 и др.). Таким образом, слово 4.3 (рис. 80) читается как «си-ха» с транскрипцией «си(?) ха(м)», т.е. «кожа си(?)» (очевидно, «си(?)» — какое-то животное). Возможен вари­ант «си(н) ха(м)» — кожа с шерстью.

Четвертое слово (4.4) — «…-тта». Первый знак (4.4.1), согласно рис. 122 (№50) и 123, соответствует слогу «пу», а В. Георгиев его идентифицирует как «пуь» (рис. 124). Мы условно его принимаем — «п1и». Слово 4.4 — «п1и-тта» в транскрипции «п1и(р) тта(р)» перево­дится как «святое дерево». Дерево с разноцветными лоскутами широ­ко употребляется среди современных лезгин как «святое место» для лечения определенных недугов.

Пятое слово (4.5) — «йа-…-кьа». В данном случае само слово под­сказывает неидентифицированный слог — «йа-ку(н) кьа(р)». Слово «кьар» переводится с лезгинского как «годовалый барашек», а слово «йакун» — как сорт барашки, предназначенный на мясо (дословно: «мясной»).

Пятая строка. Первое слово состоит из четырех слогов — «…-…- си-…». Первый знак (5.1.1) — «голова» дает слог «к1у» от «к1ул» («го­лова» по табасарански). Второй знак (5.1.2) — «ме» (рис. 122, №13 и рис. 123). Четвертый знак по нашей дешифровке соответствует слогу «хи». Тогда 5.1 читается: «к1у-ме-си-хи», что транскрибируется как «к1у-ме(д) си(л) хи(р)» — «ржаное поле Кума» (слово «К1умед» — со­кращенное от «КIумедан»).

Второе слово этой строки (5.2) также состоит из четырех слогов: «…-йа-ра-ка». Первый знак — «би» и слово — «би-йа-ра-ка». Его можно транскрибировать как «би-йа-ра(н) ка(р)» — «кар» Бияра («кар» — место ночевки стада овец; Бияр — имя собственное).

Третье слово (5.3) — «би-…». Второй слог — «ру» (рис. 122, №26 и рис. 123). Слово «би-ру» непонятно. Предположительно его можно транскрибировать как «би(ц) ру(к)», т.е. «биц1» от слова «биц1и» (ма­ленький) и «рук» (лес).

Шестая строка. Первое слово (6.1) — «ки-ва-…-ка». Третий слог этого слова (5.1.3) по нашей дешифровке — «гъи». В этом слове «ки-ва- гъи-ка» последний слог, очевидно, нельзя отождествлять с «кар» (ноч­лег овец), как в предыдущем случае, так как предпоследний слог (6.1.3) — «гъи» следует транскрибировать «гьи(й)», точнее «Ки-ва гьи(й)» (который принес Кив) или «Ки-ва(з) гьи(й)» (который принес­ли Киву). Слово (5.1) транскрибируется как «Ки-ва гьи(й) ка(?)», т.е. «ка(?), который принес Кив». Слово «ка(?)» не идентифицировано.

Второе слово (6.2) — «,..-ра-…-кьа». В линейном Б первый слог идентифицирован как «у» (рис. 122, №10; рис. 123), а Георгиев пред­лагает — «ве»; но нашей дешифровке — «ла». Третьего знака нет даже в эвансовских списках (рис. 75, 76). На других образцах (даже на этом же образце, см. рис. 80, 20, 4.1) он встречается в другой видоизмененной форме (№41 на рис. 75), соответствующем слогу «кьу» от слова «кьукь» («дрофа» по-лезгински). Итак, слово 6.2 читается как «ла-ра- _кьу-кьа» и с транскрипцией — «ла-ра(н) кьу-кьа(р)». На лезгинском языке «лар» означает «лес в горах», а «кьукьар» — «кьукь» во мн.ч.

Третье слово (6.3) — «ц1и-…-кьа». Второй знак (6.3.2; рис. 76, jyfa30) — это усовершенствованная форма третьего знака в надписи рис. 134. Он дает слог «ри» (рис. 122, №53; рис. 123). Получается слово «ц1и-ри-кьа». Предлагаем следующую транскрипцию: «ц1и-ри(в) кьа(р)». Слово «ц1ирив» идентично лезгинскому «ц1ерев» или «цирав» /191/ (порода овец плоскокурдючной лезгинской породы); «кьар» — годовалый барашек.

Седьмая строка. Первое слово — «к1у-на-кьа-ка». Транскрибиру­ется в двух вариантах: «К1у-на-кьа(н) ка(р)», т.е. «ночлег овец Кунака» и «К1у-на(н) кьа-ка(р)» — хворост «куна(?)».

Второе слово (7.2) — «…-тга-ки-йа». Первый слог в литературе идентифицирован как «пе» (рис. 122, №72; рис. 123). Следуя этой идентификации слово (7.2) — «пе-тта-ки-йа» транскрибируется как «Пе-тта(н) ки-йа(р)». По-видимому, «Пет» — имя собственное. Слово «кийар» по лезгински означает «гнедой» (красновато-рыжая лошадь с черным хвостом и гривой /211/). Само слово (7.2) означает «гнедая лошадь Пета».

Третье слово (7.3) — «кку-ку-да-хи» или же «кку-ку(р)-да(н) хи(р)» — рисовое поле «кривого» (возможно, прозвище хозяина).

Восьмая строка. Первое слово (8.1)- «му-кку-ра-хи» или же «Му- кку-ра(н) хи(р)» — рисовое поле Мукура.

Второе слово (8.2) — «ва-…-ку-на». Второй знак (8.2.2) в линейном письме Б интерпретирован как «ду» (рис. 122, №51; рис. 123). По на­шей дешифровке этот знак обозначает слог «ц1у». Получаем слово «ва-ц1у-ку-на» или же «ва-ц1у(н) ку-на(р)». Слово «вац1ун» по- лезгински означает «речной», а слово «кунар» определить не удалось^[*].

Третье слово (8.3) — «…-тта-ка». Первый слог по Георгиеву (рис. 124) — «со», по Хойбеку (рис. 123) — «ко». По нашей дешифровке — «къу». Словосочетание «юьутта(н) ка(р)» переводится как «ночлег овец Гута (Гут — имя собственное)» или же «ночлег овец «гуда» (род­ственника жениха или невесты). Слово «къуттан», как родственник жениха или невесты /191/, встречается и в кипро-минойском письме.

^[2] Возможно, что «ку-на(р)» родственен современному «гьу-на(р)>>, что пере­водится с лезгинского как «возможность, разрушительная мощь». Тогда «ва-ц1у(н) ку-на(р)» означает «разрушительная мощь реки». Не исключено и другое чтение «ва-ц1 у-ку-на(р)» — «виды (пейзажи) реки».

Девятая строка. Первое слово (9.1) — «ха-тта-ла» или «ха-тта- ла(р)», т.е. «хаталы». Значение слова «хатал» не установлено.

Второе слово (9.2) — «п1и-на-ка» или же «П1и-на(н) ка(р)», т.е. «ночлег овец Пина» (имя собственное).

Третье слово (9.3) — «к1а-ри-са-ла» или же «к1а-ри(н) са-ла(р)». На табасаранском языке «к1ару» означает «черный». У лезгин и табаса­ранцев проводится «КIару» (праздник черешни). «Сал» по-лезгински — огород. Предполагаем, что на пелазгском языке «к1ар» означает «че­решня», а «к1ари(н) сала(р)» — «огороды (сады) черешни».

Четвертое слово (9.4) — «…-кку-гъи». Первый знак (9.4.1) в транс­литерации линейного Б идентифицирован со слогом «аи» (рис. 122, №43), а по нашей дешифровке — «ччуь». Тогда слово 9.4 гласит — «ччу- кку-гъи» или же «ччуь-ккуь(н) гьи(р)». Слово «гъир» по-табасарански означает «мука», а «ччуь-ккуь(н)» (от «ч1уьк1» — просо по-лезгински) — просяная. Следовательно, «чуькуь(н) гъи(р)» — «просяная мука» («просо» по-табасарански — «дук1»).

Десятая строка. Первое слово (10.1) — «к1а-за» или «к1а-за(р)» — шелка («к1аз» по-лезгински — шелкопряд, шелк-сырец).

Второе слово (10.2) — «ру-…». Обычно второй знак этого слова (10.2.3; см. рис. 75, №58, особенно №41 линейного Б, рис. 75) путают со знаком №7 (рис. 75). Согласно нашей дешифровке знак №7 рис. 75 (или знак 47, линейного А, т.е. рис. 75, №58) соответствует слогу «на», а другой похожий на него и идентифицированный в линейном Б как слог «на» (рис. 122, №6; рис. 123), знак — слогу «ху». Слово 10.2 чита­ется «ру-ху- или же «ру-ху(л)», т.е. квасцы (в /191/- «цагъ»; применяет­ся при крашении тканей, очистке питьевой воды, дублении кож и т.д.).

Третье слово (10.3) — «п1и-…-…». Уточненная форма третьего зна­ка показывает, что это тот же самый знак, который, по нашей дешиф­ровке, соответствует слогу «тту». Второй знак (10.3.2) согласно де­шифрованному линейному Б (рис. 122, №42; рис. 123) должен соот­ветствовать слогу «во» («wo»), но по нашим исследованиям он дает слог «ччи». Тогда слово 10.3 имеет форму «пIи-ччи-тту». Подходящая транскрипция не обнаружена.

Четвертое слово (10.4) — «му-гъи-…-ла». Третий слог (Ю.4.З.), идентифицированный в линейном Б как «зе» (рис. 121, №74), по на­шей дешифровке дает слог «ч1у». Тогда слово 10.4 прочитывается как «му-гъи-ч1у-ла» или же «му-гьи(н) ч1у-ла(р)», т.е. «дубовые балки».

Одиннадцатая строка. Первое слово (11.1) — «му-ра-ху-ка». Транскрипция в виде «му-ра(й) ху-ка(р)» следует воспринимать как «цик кутур хукар», т.е. «подмоченные бревна».

Второе слово (11.2) — «си-йа-…-ка». Если идентифицировать тре­тий знак как «ца», то надпись имеет следующие транскрипции: 1) «Си-йa(н) ца-ка(р)», т.е. «цаки (?) Сия»; 2) «Си-йа-ца(н) ка(р)», т.е. «ночлег овец Сияца».

Третье слово (11.3) — «на-…-…». Последний знак этого слова л 1.3.3.) в линейном А идентифицируется как «йе» (рис. 45). В линей­ном Б слог «йе» передается почти таким же знаком (рис. 122, № 46, рис. 123). Второй же знак (11.3.1) Георгиевым идентифицирован как «гье» (рис. 124). Получаемое при помощи этих слогов слово (11.3) можно транскрибировать как «на-гье-йе(т)», который переводится на русский язык как «итого», «наконец». После этого слова имеется циф­ра «31» (цифровые обозначения см. рис. 79). Действительно, до этого слова перечислено вещей ровно 31.

Двенадцатая строка. Первое слово повреждено. Оставшийся словоразделитель (нижняя вертикальная черта) показывает, что следую­щие знаки (их 8) образует новые слова. Эти знаки разделены на две части (после третьего знака внизу стоит разделительный знак), со­стоящие из трех и пяти знаков, в конце которых стоит «мужской» знак. Слоговой состав этих слов — «му-ну-на к1у-си-…-ц1е-йа». Не- идентифицированный шестой знак в линейном А (рис. 45) и линейном Б (рис. 122, №27; рис. 123) дает слог «ре». По нашей дешифровке он соответствует слогу «ги». Вероятно, эти слова транскрибируются сле­дующим образом: «му-ну-на к1у-си(з) ги(й) ц1е-йа(р)». Первое слово — имя собственное в эргативном падеже — «Мунуна» (слово «Мунуна(н) или «Мунуна(з)», см. рис. 157), второе и третье «к1у-си(з) ги(й)» — давший разбивать на мелкие куски. Последнее слово можно было бы считать не определяемым. Но…

Здесь можно было бы считать дешифровку слов 12.2 и 12.3 закон­ченной. Однако дальнейший ход рассуждений уточняет данную рас­шифровку. Необходимо обратить внимание на такое же «длинное» слово в начале строки 20. Оба эти слова, т.е. в начале строк 12 и 20, во-первых, заканчиваются одинаковыми слогами «к1у-си-ги-ц1е-йа» и, во-вторых, они идут сразу после того, как приводится итог вышепере­численного имущества. Разбираем эти «слова»: (12) «…му-ну-на к1у- си-ги-ц1е-йа» и (20) «са-на-ха-йа-зу-за-ги-гьа-к1у-си-ги-ц1е-йа». Оба «слова» заканчиваются на «ги-ц1е-йа», что в виде транскрипции «ги(й) Ц1е-йа(р)» понимается, как «предоставленные, переданные «цеи (?)». Если в списках перечисляются «хир» (поле), «кар» (ночлег овец), «кьар» (барашек), «к1азар» (щелк-сырец) и т.д., то это — список иму- Ществ. Слово «имущество» на лезгинском языке — «мал-девлет, эме- ни», на табасаранском языке «мал-девлет, мутлу, шейъ». Лезгинское слово «шей» (вещь, предмет) во множественном числе «шейар» напо­минает слово «ц1ейар». Если такое сравнение справедливо (мы в этом ^Ие сомневаемся), то «список» состоит из «гий ц1ейар (шейар)», т.е.  «выданные, переданные вещи». В «словах» на строках 12 и 20 послед­ней части («гий ц1ейар») предшествуют слоги «к1у-си». Может быть что слово «к1уси» есть архаичная форма современного лезгинского слова «масса» («масс» — цена, «маса гун» — продавать) и, следователь­но, выражение «к1у-си ги(й) ц1е/ше-йа(р)» переводится на русский язык «проданные вещи (!)». Итак, на строках 12-19 — вещи, проданные Мунуном. Начало строки 20 выясним чуть позже.

Последнее слово двенадцатой строки — «да-ки-ри-на». После этого слова имеется «мужской» знак и, следовательно, это слово входит в список проданных вещей: «да-ки-ри-на(р)». Однако установить значе­ние этого слова не удалось.

Тринадцатая строка. Первое слово (13.1) — «…-за-…-ра-ччи». Первый знак полностью поврежден. Частично поврежден и третий знак. Несмотря на это, допустимо предположить, что первые четыре слога составят «имя собственное», а последний слог «ччи» транскри­бируется как «ччи(л)» — участок. Итак, «…-за-…-ра(н) ччи(л)» — уча­сток (букв.: земля) ?за?ра».

Второе слово (13.2) частично повреждено. Уцелевшие первый и по­следний слоги — «к1у-…-хи» дают возможность предположить, что здесь речь идет о «поле, засеянном рисом (или другим подобным злаком)».

Последнее слово этой строки (13.3) — «…-…-гъи». Первый знак в линейном Б соответствует слогу — «не» (рис. 122, №24; рис. 123), а второй — «о» (по Георгиеву /93/ — «па», «ба»). По нашей дешифровке удовлетворительные результаты получаются со слогом «ппа», а знак «трон+скипетр» дает слог «гьа». Мы уверены, что слово «трон» на пелазгском языке, начинающееся со слога «гьа» совпадает со словом «гьана» (трон) на языке кавказских албан^[*].

^[*] Это — еще одно доказательство  подлинности «Албанской книги» /10/.

Наконец, мы получаем слово (13.3) — «ппа-гьа-гъи». Так как на рис. 80 приводится список проданных вещей, имущества, товаров, продуктов и т.д., мы предполагаем, что последний слог связан с таба­саранским словом «гъи(р)» — мука. Остальная часть слова «ппа-гьа-» транскрибируется как «ппа(л) гьа(й)». Слово «ппал» (на современном лезгинском языке — «пал») означает «отсев, высевки», а «гьай», оче­видно идентичен лезгинскому «хьай», так как в пелазгском письме нет звуков «хь», «хъ», «ф», «чъ» (см. рис. 159). Следовательно, «па(л) гьа(й) гьи(р)» переводится, как «мука, оставшаяся после отсева» (или же «отсеянная мука»).

Четырнадцатая строка. Первое слово (14.1) — «гьа-ц1и-си-хи» можно транскрибировать или «гьа(н) ц!и(й) си(л) хи(р)», т.е. «то, са­мое новое поле, засеянное рожью», или же «Гьа-ц1и-си(н) хи(р)», т.е. «поле Хациса (имя собственное)».

Второе слово (14.2) состоит из двух слогов? «ччуь-ва». Оно не транскрибировано.

Третье слово (14.3) — «му-тту-хи» или же «Му-тту(д) хи(р)», т.е. «рисовое поле Мутта (имя собственное)». «Муттуд» — сокращенная форма от «Муттудан».

Четвертое слово (14.4) — «ц1у-на». В виде транскрипции «ц1у- на(р)» скорее всего этимологически родственно современному лезгин­скому слову «цу-на», «цана» (с дословным значением: посеяно, посе­янное).

Пятнадцатая строка. Первое слово (15.1) — «ки-за-…». Если при­нимать во внимание идентификацию последнего слога (15.1.3) как в дешифрованном линейном Б, т.е. — «ве» (рис. 122, №75, рис. 123), или же близким к нему — «ви», то получаем слово (15.1) — «ки-за-ве», «ки- за-ви», последний из которых дает транскрипцию «ки-за(н) ви(р)» — «озеро Киза» (имя собственное). По-видимому, это такое озеро (водо­ем, бассейн), которое можно продавать. Можно принимать и другую транскрипцию: «ки-за(н) ви(рт)» — мёд Киза.

Второе слово (15.2) — «па-ху-ги-хи» или в транскрипции «па-ху(д) ги(й) хи(р)» переводится как «рисовое поле, которое дал Пах (имя соб­ственное)». Слово «Пахуд» — сокращенная форма от «Пахуди». Третье слово (15.3) — «ку-ц1и-тту-ну-ччи». Это слово можно разделить на три части: «ку-ц1и…», «…тту-ну…» и «ччи». Слово, близкое к «ку-ц1и» в лезгинском и табасаранском языках, — «куц» (облик, вид), т.е. «ку- ц1и» — на вид, по внешности. Слово «тту-ну» в неопределенной форме «ттун» имеет следующие значения: а) класть, б) брить, в) небольшая горка, неровность, из которых в данном случае более подходящим считаем последнее значение, так как речь, очевидно, идет о земле (участке) — «ччи(л)». Исходя из этих соображений, слово 15.3 в транс­крипции «ку-ц1и тту-ну(н) ччи (л)» переводится «неровная (на первый взгляд) земля» (или же «куц1и тту-лу(н) ччи(л)).

Шестнадцатая строка. Первое слово (16.1) — «ц1у-на» или «ц1у- на(р)». То же, что 14.4.

Второе слово (16.2) состоит из четырех слогов: «к1а-…-ху-на». Вторая часть слова «…хуна(р)» означает «бязь» (во мн.ч.). Второй не­известный знак можно отождествить со знаком, соответствующим слогу «те» (рис. 159). Тогда получается «к1а-те(н) ху-на(р)». Первая часть «слова» не идентифицирована.

Третье слово (16.3) — «му-к1у-на» или «му-к1у-на(р)» — смысл не­понятен.

Семнадцатая строка. Первое слово (17.1) — «ц1у-ру-п1а». Это сло­во в форме «ц1у-ру-п!а(р)» не сохранено в лезгинском языке. Однако если его транскрибировать как «ц1у(х)-ру(м)-п1а(р)», то оно перево­дится в русский язык, как «калина» (на литературном лезгинском язы­ке — «ч1ухлумп1ар», а на кубинском диалекте — «цухлумп1ар» и, как известно, «л/р» чередуются).

Третье слово (17.2) — «к1у-ну-ва-гье» или «к1у-ну-ва(й) гье-(р)». Слово «гье(р)» на лезгинском языке означает «баран» (самец), _а «кун» — пригон (место отдыха стада). Слово 17.2 переводится как «ба­ран-самец, особо вскормленный на пригоне».

Третье слово (17.3) — «за-ги». В формах транскрипций «за-ги(й)» — «Я который и дал» или «за(з) ги(й)» — «который мне дали» остается непонятным — что дали? Это слово, как «продукт, имущество», не по­нятно.

Четвертое слово (17.4) — «па-тту» или «па(л) тту(н)» — пальто. В этимологическом словаре русского языка /218/ слово «пальто» свя­зывается с латинским словом «pallium», означающее «широкая верх­няя одежда у греков» /177/. Греки, несомненно, заимствовали это сло­во у пелазгов. Здесь любопытен еще один момент. В /218/ приводятся несколько слов, заимствованных из французского, испанского, латин­ского языков и этимологически родственных русскому «пальто». Из всех этих слов только русский вариант точно повторяет пелазгское «палту».

Восемнадцатая строка. Первое слово (18.1) — «ц1е-ка» = «цIе- ка(р)». В единственном числе слово 18.1, очевидно, имеет форму «ц1ек», что близко к лезгинскому «ц1ек1в» (или «ц1век1», на кубинском диалекте «ц1вец1», «ц1вец1ер»), что переводится на русский язык как «мякина», т.е. остатки колосьев, стеблей и другие отходы при молотьбе.

Второе слово (18.2) — «зу-би». Первый слог этого слова в линей­ном Б установлен как слог «су». Слово «зу-би» нам не удалось транс­крибировать в понятливой форме.

Третье слово (18.3) — «ха-ва-кку».Ориентировочная транскрипция «ха(м) ва-кку(н)» — «кожа свиная». Точнее было бы «вакка(н) хам» или «вакку(н) ха(м)».

Четвертое слово (18.4) «му-ц1и-йа-на» = «му-ц1и-йа-на(р)». Про­веренные нами транскрипции оказались неудачными.

Девятнадцатая строка. Первое слово (19.1) — «ц1и-йа-са-ме». Мы остановились на транскрипции «ц1и-йа-са(н) ме(т1)». Слово «мет1» (или «мед» /191/) означает «ягодная патока». Слово «Цийасан» — имя собственное в родительном падеже.

Второе слово (19.2) — «на-гье-йе» = «на-гье-йе(т)» — итого, нако­нец, 23. Однако, здесь «мужских» знаков — 24. Поэтому полагаем, что
на двенадцатой строке должен быть только один знак (в конце строки) или же «итого» должно быть. Двадцатая строка. Слова до первого «мужского» знака имеют следующий слоговой состав: «са-на-ха-йа-зу-за-ги-гьа к1у-си-ги-ц1е- йа» и последние слова выше (как в строке 12) были транскрибированы «к1у-си ги(й) ц1е-йа(р)» и переведены на русский язык, как «распро­данные вещи (имущества)». Остальные слоги транскрибировались на­ми, как «са-на(л) ха-йа Зу-за(з) ги(й) гьа(к1)…», что переводится — «вместе матерью Зузу переданные, (а) также…». В целом: «Матерью^[*](мамой) Зузу переданные, а также проданные вещи вместе».

Последнее слово этой строки (20.4) — «…-на». Первый знак этого слова (20.4.1) дает такой же слог, что и знак 6.2.3 — «кьу» (от слова «кьукь»-дрофа). Почти во всех других исследованных нами образцах линейного письма слог «кьу» передается знаком №81 (рис. 122) или №41 (рис. 75). Слово 20.4 звучит как «кьу-на» = «кьу-на(р)» — козлы.

^[*]”Хай”-“мать” согласуется с языком кавказских албан [10]

Двадцать первая строка. Первое слово (21.1) — «ку-ла-ри-хи» = «ку-ла-ри(н) хи(р)». Принимая, что «кул» — куст, кустарник, слово 21.1 можно перевести в русский язык как «поле-кустарник».

Второе слово (21.2) — «ц1у-ку-хи» транскрибируется как «ц1у-ку(н) хи(р)» или же «ц1уькуь(н) хи(р)» — «поле, засеянное просом».

Третье слово (21.3) — «ц1е-йа-ма-ка». В транскрипции «ц1е-йа(н) ма(р) -ка(р)» переводится в русский язык: «стога сена, принадлежав­шие, Цею» («Цей» — имя собственное).

Четвертое слово (21.4) — «му-ц1и-ра-ччи» = «му-ц1и-ра(н) ччи(л)» — «участок (земля) Муцира (имя собственное)».

Двадцать вторая строка. Последнее уцелевшее слово — «ц1е-ра- ппа-на». Нам не удалось удовлетворительно транскрибировать это слово: «Ц1е-ра(н) ппа-на(р)» условно переводится как «паны (?) Цера».

Двадцать третья строка. Последнее (уцелевшее) слово — «ва-ру- ччи-кьу» = «ва-ру-ччи(д) кьу(р)». Слово «кьур» переводится как «на­вес» и слово в целом «Навес Варучи» («Варучи(д)» — сокращенное от «Варучидин»), Можно предложить и другую транскрипцию: «ва-ру(н) ччи(н) кьва(н)» — «варский (?) водяной камень». Выражение «водяной камень» следует понимать — «камень для очистки воды (т.е. для фильтрации воды)».

Двадцать четвертая строка. Слова неполные: «му-тту-….», «на- …-гье…».

Таким образом, в этом списке (рис. 80) нами обнаружено около 85 слов, из которых около 80% (включая, имена собственные) вос­принимаются на современных лезгинских языках, а примерно 20% неидентифицированы.

Рис. 81. Прежде чем приступить к дешифровке надписи, обратим внимание на структуру «текста». В отличие от предыдущей надписи здесь указаны «женские» знаки (поэтому надпись называют «списком женских имен»). Однако эти знаки поставлены не у всех слов, как и на рис. 80.

Нами установлено, что если в списках после слова имеется «муж­ской» или «женский» знак, обычно сопровождающийся цифрой «1» (или в редких случаях «2»), то это слово относится к перечню (наиме­нованию) товаров (вещей). Если после слова нет такого знака, то это слово не относится к перечню товаров и в таком случае после слова ставится разделительный знак — маленькая вертикальная черточка вправо внизу от слова (см. рис. 80, вторая строка). Если после слова нет «мужского» или «женского» знака, а вертикальная линия стоит справа наверху, то эта линия показывает цифру «1» и само слово име­ет особое значение. Если «мужской» или «женский» знак стоит вне слова (отдельно) и сопровождается цифрой, отличающейся от «1» (или «2»), то этот знак показывает общую сумму (итоговое число) перечис­ленных товаров.

Теперь обратите внимание на пятую и шестую строки прорисовки надписи рис. 81. Первое слово пятой строки, состоящее из трех слогов («же-ра-йа»), является последним словом в определенной группе пере­численных товаров и отсутствие после него «женского» знака показы­вает, что это слово не входит в перечень товаров. «Женский» знак на этой строке стоит дальше от слова 5.1 и сопровождается цифрой «7». Дальше нарисованы два слова («кку-ва» и «кку-ччи»), причем каждое слово сопровождается цифрой «1».

На шестой строке двухслоговое слово («на-цце») стоит не в нача­ле, а в середине строки и отдельно изображенный «женский» знак со­провождается цифрой «45»; слово «кку-ва» сопровождается цифрой «5» и «кку-(ччи)» — «4». Такое распределение цифр позволяет предпо­лагать, что до пятой строки список разделен на отдельные группы и приведенные в пятой строке цифры «7», «1» и «1» показывают итого­вую сумму в отдельной (последней) группе перечня товаров, а цифры, приведенные в шестой строке, — «45», «5» и «4» соответственно пока­зывают итоговую сумму товаров в нескольких группах. Таким обра­зом, в последней группе товаров (имеется ввиду 2-5 строки) 7 наиме­нований, из которых «кку-ва 1» и «кку-ччи 1», а всего (до шестой строки) — 45 наименований, из которых «кку-ва 5» и «кку-чча 4». Сло­ва «кку-ва» и «кку-ччи», по нашему мнению, транскрибируются, как «кку(з)-ва(й)» и «кку-ччи(р)». В буквальном смысле эти слова означает  «гореющий» и «не гореющий» соответственно. Мы предполагаем, цто эти слова имеют не прямое, а косвенное смысловое значение, по­добно выражениям — «сгораемое число» и «несгораемое число». Такие слова («сгораемый» и «несгораемый») имеются и внутри перечня то­варов: 1) после слова 3.1 «кку-ччи(р) 1», 2) после слова 13.1 — «кку(з)- ва(й) 2» и после следующего по строке слова — «кку(з)-ва(й) 2».

Что означает слово «на-цце» в центре строки 6? Из текста на «Фе- стском диске» нам известны слова «таце» (дань) и «маце» (дар), свя­занные со словом «це» (дай). Слово «на-цце», по-видимому, родствен­ное этим словам, можно понимать, как распределение товаров (поста­вок). Исходя из этих соображений, принимаем, что на таблице рис. 81 приведен список (точнее, часть списка) товаров, имуществ, распреде­ленных между людьми (владельцами). Значение слов «сгораемый» и «несгораемый» нами не установлено. Как видно из рис. 81, пометки «сгораемый» и «несгораемый» не относятся ко всему тому, что полу­чает каждый владелец, ведь сумма «несгораемых» и «сгораемых» то­варов не равна общему числу товаров (см. шестую строку: всего в пе­речне 45 наименований, а «сгораемых» — 5, «несгораемых» — 4).

Другое логическое умозаключение. На рис. 80 приведен список то­варов (имуществ), по всей видимости, предоставляемых или прода­ваемых кому-то товаров (имуществ). В таком списке каждое наимено­вание товара сопровождается «мужским» знаком. На рис. 81 приведен список распределяемых между «хозяйками» товаров и каждый товар сопровождается «женским» знаком. Третью форму подобного знака мы обнаруживаем на рис. 83, Б. Следовательно, «мужской», «жен­ский», «детский» и другие знаки показывают характер (назначение) списка; предоставляемые (продаваемые) товары — «мужским» знаком, распределяемые (получаемые) товары — «женским» знаком и т.д.

Теперь о дешифровке надписи.

Первая строка повреждена. Третье слово этой строки «кку-ц1и» = «кку(р) ц1и(?)», т.е. «ци (?) для топки».

Вторая строка. Первое слово «му-на-ме-йа». Это слово входит в перечень товаров, но в виде транскрипций «му-на(н) ме-йа(р)» или «му-на-ме-йа(р)» не понятно. Тем не менее, выдвигаем следующую версию. Исходя из итоговой строки (строка 5), перечисление распре­деленных «вещей» начинается со строки 2 и первое «слово» — «му-на- ме-йа». Далее, после итоговой шестой строки, начинается новое пере­числение «распределенных вещей», с первым «словом» — «за-ра-ме- йа». Схожесть этих слов позволяет нам предполагать, что начальные слова (2.1 и 7.1) перечисленных вещей в виде транскрипций «му-на(н) ме-йа(р)» и «за-ра(н) ме-йа(р)» показывают имена владельцев («Мун» и «Зар»), кому принадлежат ниже перечисленные «меи (?)» (слово  «ме-йар», во мн. ч., не понятно, исходя из лезгинского языка). Слово «зар» по-пелазгски означает «царь» /35/. При такой трактовке, «зара(н) ме-йа(р)» можно понимать как «собственность царя» или «вещи передаваемые в собственность царя». Следовательно, «му-на(н) ме- йа(р)» — собственность Муна.

Второе слово «да-тта-ппа-йа». Смысл непонятен.

Третье слово «па-йа-…», а по /56/ — «на-йа-…» (рис. 81, А). Третий знак по нашей дешифровке, подобно дешифрованному линейному Б (рис. 122, №30; рис. 123), дает слог «ни». Тогда слово 2.3 имеет слого­вой состав «па-йа-ни» или «на-йа-ни» и в виде транскрипции «Па-йа(н) ни(к)» или «На-йа(н) ни(к)» понимается как «пашня Пая (или Ная)».

Третья строка. Первое слово входит в перечень товаров, а второе — нет: «ччи-…-йе-йа «1» кку-ччи(р) «1». Второй неизвестный слог — «ди», как и в дешифрованном линейном Б (рис. 122, №7; рис. 123). То­гда слово в транскрипциях: 1) «ччи-ди(н) йе-йа(р)» («йейи(?), которые знают» или «знакомые йейи (?)»); 2) «ччи(р)-ди(н) йе-йа(р)» («йейи (?), которые обучают) переводится на русский язык условно, хотя смысл (именно «йейи») непонятен, тем более, что после этого слова стоит знак «несгораемый 1».

Третье слово (3.3) — «ц1у-цце-цце» (рис. 81, А) или «ц1у-цце-ни» (рис. 81) в транскрипции «Ц1у-цце(н) ни(к)» переводится как «пашня Цуца».

Четвертое слово не полное: «ма-кьу…».

Четвертая строка. Первое слово отделено от «женского» знака вертикальной черточкой (рис. 81, А) или крестиком (рис. 81): «па-ху- тту-йа». Если это слово входит в перечень (все-таки после него стоит «женщина 1»), то его можно транскрибировать «па-ху(н) тту-йа(р)» или «па-ху-тту-йа(р)». Если это слово не входит в перечень (оно от­делено от «женщины»), то это имя человека, кому предоставляются вышеперечисленные товары? «па-ху(н) тту-йа(з)». К сожалению под­твердить ту или другую версию нам не удалось — слово непонятно.

Второе слово входит в перечень товаров и хорошо читается: «ц1и- ра-к1а-ра» = «ц1и(й) ра-к1а-ра(р)» — «новые двери».

Третье слово: «…-на-кьа» (плюс какой-то знак плюс «женщина 2»). Первый знак имеется в списке 87 знаков линейного Б, исследованных Вентрисом и Чедвиком, но не идентифицирован (рис. 122, №18). По нашей дешифровке он соответствует слогу «ту», что дает «ту-на(й) кьа(р)» — «оставленный барашек».

Четвертое слово «ц1е-гье» в виде «ц1е-гье(р)» переводится — «козы».

Пятая строка. Первое слово — «же-ра-йа». Так как это слово не входит в перечень товаров, его переводим как «Же-ре-йа(з)». Это имя человека (Жера, Жейра), кому передаются вышеперечисленные товары.

Седьмая строка. Первое слово «за-ра-ме-йа» объяснялось выше.

Следущее (третье) слово — «…-…-би». Второй знак этого слова, исходя из рис. 81, А, соответствует слогу «ц1у», а на рис. 81 он отли­чается от знака, который дает «ц1у». Первый же знак этого слова по нашей дешифровке соответствует слогу «лу» (на рис. 122, №69 он дает слог «ту»). Тогда слово читается как «лу-ц1у-би» и с транскрипцией «лу(к1) Цуби» переводится «раб Цуби».

Рис. 81 А. То, что на рис. 81, но по [56]

Четвертое слово — «ха-ц1у». Ни одна из возможных, по нашему мнению форм транскрипции «ха(м)-ц1у(р)», «ха-ц1у(р)», «ха(н) ц1у(р)» _и т.п. не поддается объяснению, хотя первая часть слова в виде «хам» переводится «кожа» или же «необработанный, необученный».

Восьмая строка. Первое слово прорисовано по разному: в /152/ (рис. 81) — «Лу-к1а-на», а в /56/ (рис. 81, А) — «лу-к1а-ху». Так как это слово повторяется и в других местах (10.1 и 11.2; рис. 81 и 81Д) именно в форме «лу-к1а-ху», мы останавливаемся на этом слове и транскрибируем его как «лу-к1а(н) ху(а)». Последняя часть слова произносится с дифтонгообразным вторым звуком — «уа», «wa»: «хуа» = «xwa=xвa /191/» (сын).¹ Это слово — «лу-к1а(н) хва» («сын раба»), как и другие (10.1 и 11.2) не сопровождается его именем. Очевидно, пелазги распределяли детей рабов без их названия, как де­тенышей животных. Естественно, они именовались, но позднее уже у нового хозяина.

Второе слово — «же-тту-ва-йа» входит в перечень товаров, но, к сожалению, интерпретировать его нам не удалось.

Третье слово — «цце-ма-тту-йа». Это слово похоже на «се-мен тта- йар» современного лезгинского языка, что переводится на русский язык как «буланые жеребенки».

Следующее слово не читается.

Девятая строка. Первое слово — «кьу-лу-к1у-кьа». Первая часть этого слова исходит из слова «кьул» (доска), а «кьулу(н)» переводится «деревянный» (букв., дощатый). Третий слог — «к1у» можно транскри­бировать как «к1у(ал)» = «кlwaл» = «к1вал» (дом), а последний — «кь(в)а(н)» (хотя бы). Тогда слово — «кьу-лу(н) к1ва(л) кьва(н)» переводится как «хотя бы деревянный домик».

Второе слово — «ц1е-да-ма-…». Неизвестный четвертый знак на рис. 122 (№66) идентифицируется как «таг», а по нашей дешифровке «пу». Мы предлагаем такую транскрипцию: «Ц1е-да(н) ма(х)-пу(р)» — «бархат Цеда».

Третье слово — «к1а-ху-на-п1а (рис. 81)» = «к1а-ху-на(н) п1а(?) т.е. «па(?) Кахуна» (имя собственное).

Четвертое слово: «цце-тту…» (рис. 81 А) и «цце-тту-ки-на» (рис. 81). Неинтерпретированное слово «це-ту-ки(н)» было обнаружено в кипро-минойском письме (см. XI. 1).

Десятая строка. Первое слово — «лу-к1а-ху» = «лу-к1а(н) ху(а)», т.е. «сын раба».

Второе слово — «цце-…». Второй знак, согласно рис. 122 (№65), идентифицируем, как «йу». Слово «Цце-йу», очевидно, представляет имя собственное (по-видимому, имя раба).

Третье слово — «ла-хи-ху». Первая часть слова «лах» на лезгин­ском языке в виде «лахлах» означает «дряхлый, глубокий старик» и

‘ В критском письме слово «хва» (сын) передается или в форме «ху» (< хуа) или же — «ха» (< xwa). 386

вторая часть «ху» от «хуа = хва» — сын. Тогда слово «ла-хи(н) ху(а)» означает «сын дряхлого старика». По-видимому, сын этого очень ста­рого человека передается другому хозяину в качестве слуги.

Четвертое слово — «цце-би», вероятно, имя собственное. Если он сын того очень старого человека, то, непонятно, почему и слово «ццеби» и «лахи(н) хуа» имеют по «женскому» знаку каждое? Веро­ятно, что он — раб.

Одиннадцатая строка. Первое слово не разборчиво.

Второе слово — «лу-к1а-ху» = «лу-к1а(н) ху(а)» — «сын раба».

Третье слово — «ц1у-ва» не понятно («ц1увад» — 15?).

Четвертое слово — «си-ну-за» (рис. 81) или «си-ну-йе» (рис. 81 А). Слова непонятны.

Двенадцатая строка. Первое слово — «…-тту-гъи». Первый знак этого слова похож на знак №88 (рис. 74), который по нашей дешиф­ровке соответствует слогу «къа», а само слово непонятно.

Непонятны также следующие слова: «си-не-же-йа» (12.2), «ла-па- ра» (12.3), «ру-пу-кьа» (12.4), «?-лу-ва» (13.1), «за-ц1у» (13.3), «ва-ра- тту» (13.5), «му-ну-ва-на» (последнее слово). Допустимо, что выше­перечисленные вещи передаются «Му-ну-ва-на(з)», т.е. Мунувану.

Как мы видим из рис. 80 и 81, в критском обществе ведется под­робный отчет о проданных или распределяемых товарах. Несомнен­но, эти и подобные им другие списки нуждаются в основательной проработке, для того чтобы установить форму хозяйственного уст­ройства государств того времени. Однако уверенно можно констати­ровать, что строгий учет свидетельствует о централизованном хозяй­стве.

Рис. 84. Текст не содержит обозначительных («мужских», «жен­ских» и др.) знаков. Слова разделены друг от друга вертикальной чертой. На левом краю таблички повреждены 1-3 знаки почти каж­дой строки (кроме второй). На нижней части таблички — не исполь­зованная строка. Следовательно, можно предполагать, что надпись представляет законченный текст.

Так как почти все знаки надписи нами ранее идентифицированы (кроме 2.1.2), приводим следующий слоговой состав слов:

(1) ра-(на) же-за-а же-би-йа-гъи

(2) к1а- ? -кку-на за-ра-йа

(3) (.. ,)-п1и ви-к1а — хи ма-за-ра

(4) (,..)-за-ка ма-тту-кку а-тту-кIа

(5) (.. ,)-ви-ла к1у-да-ка к1а-ку-кьа

(6) (…)-(…)-ччи на-ка-ки-кьа

(7) (…)-(… )-кьа-ги ц1е-ри-ки-кьа

(8) (…)-(… )-(ви)-кьа-си-хи ду-тту-хи-кьа

После долгих логических перестановок третьей буквы в слогах СГС и совместных обсуждений, мы остановились на следующей транскрипции:

(1) ра-(наз) же-за(й) а(н) же-би(р) йа(з) гьи(й)

(2) к1а(н)-ч1е(р) кку-на(р) за-ра(р) йа.

(3) (кье)-п1и(р) ви-к1ад хи(й) ма-за-ра(т)

(4) (ваз) за-ка(й) ма(д) тгу(р)-кку(н) а-тту(з) к1а(нз).

(5) (гьа) ви-ла(й) к1у(л)-да-ка(н) к1а-ку(р) кьа(м)

(6) (квай) (хи)-ччи на-ка(й) ки(н) кьа(й)?

(7) (вилер?) кьа(з) ги(й) ц1е-ри-ки(з) кьва(н)

(8) ? — ? (вил) кьа-си хи(й) ду(х)-тту(р) хи(з) кьа(н).

Пояснения по тексту:

1) «же-би(р)» — насильно, заставляя /191/.

2) «ма-за-ра(т)» — ничтожество.

3) «к1у(л)-да(к)» — горбун.

4) «кьа-си» условно переводится, как «косой» («кьаси» по- лезгински — «шрам»).

Русский перевод (построчный):

(1) Рану принадлежавшие те насильно привезенные

(2) чурбаны (короткие обрубки толстого бревна) жечь вредно

(3) «кривой» Викой родившееся ничтожество,

(4) (ты) у меня еще почку отрезать хотел.

(5) Поэтому (как) у горбуна кривая шея

(6) (имевший) сын на кого зло держит?

(7) (глаза) (заставлявший) закрыть до Церика.

(8) …(глаза) косой ставший как доктора держать (надо).

Рис. 101. Надписи, представленные на рис. 101, относятся к ли­нейному письму Б и нанесены на глиняные вазы чернилами.

Первая надпись, нарисованная по кругу большого кувшина /217/, имеет следующий слоговой состав:

«к1а-ла-къа-.. .-ц1у-ру-ц1е-.. .-ва-ху-к1а-тта-ка».

Неизвестны два слога — четвертый и восьмой. Исходя из смысла надписи, первый из них принимаем, как «хьи» (точнее «гьи»), а вто­рой — «ша». На современном лезгинском языке (в восточно-лезгинских диалектах) слова «хьий» (сбывшийся), «хьуй» (пусть будет) начинает­ся с щелевого глухого согласного «хь» (по месту образования — сред­ненебного), тогда как на пелазгском языке соответствующие слоги («хьи» и «хьу») передаются знаками, слоговое соответствие которых — «хи» и «ху», т.е. через увулярно-глухой «х».

В дешифруемой надписи четвертый слог соответствует современ­ному лезгинскому «хьи» (от слова «хьий»), однако знак этого слога не соответствует знаку слога «хи», который должен был стоять на месте четвертого слога, учитывая пелазгское его произношение. Поэтому четвертый знак данной надписи, отличающийся от знака слога «хи» (см. рис 159), мы идентифицируем, как «гьи» (а слово — «гьий» со зна­чением лезгинского «хьий»).

Надпись читается по следующей транскрипции: «к1ва(л) ла-кьа(н) гьи(й)^[5] ц1у-ру-ц1е (р) ша(л)-ва ху(х)^[6] к1а-тта-ка(й)».

^[5] «Гьий» = «хьий».

^[6] «Хух» = «хьухь».

Выражение «к1вал лакьан хьий (гьий)» имеет фразеологический перевод «покойный». Слово «лакьан» означает «ниша в могиле», ку­да кладут покойного. Буквальный перевод выражения гласит: «у ко­торых ниша в могиле стала домом». Следующее слово «ц1у-ру- ц1е(р)» («ц1у-руцI» в ед.ч.) не сохранилось в лезгинском языке (на лезгинском языке «ц1уруц1ар» иногда понимается как «скрип души». Думаем, что автор надписи здесь имеет ввиду «злые духи». Слово «шалва хьухь» идентично лезгинскому «шулу хьун», «шавла хьун», «шулу-шавла хьун», что означает «искалечиться, уставать, мучить­ся». Последняя часть надписи «к1а-тта-ка(й)» означает «от «ката». Слово «к1ат1» переводится, как «лар», «большой деревянный ящик для хранения чего-либо», но здесь это слово следует перевести, как «большой кувшин».

Перевод надписи на русский язык: «Гробу принадлежавшие «цуруцы» (злые духи ?) искалечьтесь, отвалитесь от кувшина».

Вторая, третья и четвертая надписи одинаковы, но приведены здесь начиная с разных слов. В этом можно легко убедиться, если об­ратим внимание на разделительный знак, находящийся всегда между одними и теми же знаками. Несомненно, это — круговая надпись и, по всей вероятности, здесь начало и конец надписи совпадают, что выну­дило писца поставить разделительный знак.

Так как линейное письмо читается слева направо, ставим слоги в надписях 2-3 (рис. 101), после разделительного знака. На всех этих надписях получается одинаковый слоговой состав:

«ги-ла-кку-хи-му-ги-ма-шу-ва-на».

Предлагаем следующую транскрипцию:

«ги-ла кку(л) хи(й) му-ги-ма(з) шу-ва-на». «Гила» — теперь, «ккул хий» — сломанной спиной (позвоночником), «Мугимаз» — Мугиму (имя собственное), «шувана» — совершайте плачь, т.е. «теперь плачьте за Мугима, у которого сломался позвоночник».

Следует отметить, что эта надпись, с одной стороны, как и мно­гие другие, убеждает нас в том, что пелазгское письмо (и иероглифи­ческое, и линейное) использовалось не только в сакральных целях, в
верхних слоях власти и для ведения хозяйственных счетов, но и было широко распространено среди населения. Люди писали на глине камне, керамике, металлических изделиях все то, что ему вздума­лось, что он считал необходимым выразить в письменной форме, с другой стороны, неужели надпись на образцах 2-4 имеет такую важ­ность, что ее перечертили в несколько раз (или господин А. Эванс /56/, не располагая тем, что там написано, повторяет одну и ту же надпись три раза)?

Следующие пятая и шестая надписи также повторяют друг друга. Разделительные знаки показывают, что надпись состоит из трех слов: (1) ц1и-ц1и, (2) ва-на, (3) зу-ка-кьа. Они транскрибируются, как «ц1и(в)-ц1и(в) ва-на(р) зу-ка-кьа(й)», что в буквальном переводе оз­начает: «чтоб я достиг голоса писков (птенцов)». Очевидно, автор этой надписи или не женился, или женился, но у него нет детей, поэтому он выражает свое желание: «чтоб я слышал голоса (писк) детей».

Седьмая надпись имеет слоговой состав — «к1а-ма-тту-ша-ша». В транскрипции «к1анма тту(ш) шва-ша(р)» переводится, как «не плохие (у меня) невесты» («шваш» — невеста на ахтынском диалекте^[7]). Вось­мая надпись — «а-ша-…»?

Девятая надпись имеет слоговой состав: «,..-ла-да-…-ри ва-на къе- …-…-…». Нами не интерпретирована.

^[7] Здесь вспоминается существование пелазгского города Акта (см. стр. 49 и рис. 7).