Дагестан во взаимоотношениях России, Ирана и Турции в начале 30-х гг. XVIII в.

Дагестан во взаимоотношениях России, Ирана и Турции в начале 30-х гг. XVIII в.

Внутреннее и международное положение России при императ­рице Анне Иоановне (1730-1740), когда все вопросы решались «не­мецкой партией» во главе с Э.-Г. Бироном, значительно ухудшилось. Так, например, глубокий знаток придворных нравов В.Я. Лефорт в трех своих записках следующим образом передает удручающую кар­тину разложения придворной элиты: «Нет сил определить состояние этого двора. День превращается в ночь. Все стоит, ничего не делается … всюду интриги, искательство, распад … О делах позабыли; все сто­ит и погибает … казна пуста, денег не поступает … никому не платят. Одним словом, не нахожу красок, чтобы описать этот хаос».

В таком положении послепетровской России, когда на западе против нее складывалась коалиция Англии, Франции, Пруссии и Швеции, а на востоке намечался военно-политический союз между Османской империей и Сефевидским Ираном, противники России во главе с Францией для ослабления ее международных позиций стали проводить антироссийскую политику «восточного барьера», испол­нителями которой выступили Швеция, Польша и Порта.» В сложив­шейся ситуации Петербург решил сохранить дружественные отноше­ния с шахским Ираном и не допустить султанскую Турцию в Прикас­пийские области хотя бы ценой возвращения Персии этих террито­рий.

Российскому резиденту в Стамбуле И.И. Неплюеву и ген. Лева­шову на Кавказе строго предписывалось всеми мерами склонять иранского шаха Тахмаспа к союзу с Россией, не допустить подписа­ния отдельного антироссийского персидско-османского договора. Для охранения Прикаспийских областей от османских захватов в Пе­тербурге было решено иметь «наготове значительные силы … удер­живать тамошние народы при русской стороне», для чего было решено находящихся в России «посланников от тамошних владельцев … вполне удовольствовать и отпустить домой».

Такой акцент в политике Петербурга был вызван тем, что с на­чала 30-х гг. XVIII в. военно-политическая обстановка в регионе сно­ва изменилась и значительно осложнилась. Интересы трех соперни­чавших держав продолжали по-прежнему сходиться на Кавказе. Роль и значение Дагестана в кавказской политике России, шахского Ирана и султанской Турции снова возросли, хотя позиции Порты стали ос­лабевать, а авантюристические действия иранского шаха Тахмаспа подвели Персию на грань новой пропасти.

В течение 1731 г. турки трижды разбили войска шаха Тахмаспа, пытавшегося изгнать их без Надира, занятого подавлением восстания афганского племени абдали в Хорасане. Воинственные устремления османов разогрелись с новой силой. Шахские ставленники в Стамбу­ле были взяты под стражу. В ставке Тахмаспа царила растерянность, готовность капитулировать под нажимом султанской Турции, «усту­пив ей Грузию, Армению, Дагестан, Ширван и часть Карской облас­ти».

Перспектива заключения антироссийского персидско- османского договора и захвата турками Южного Кавказа и Прикас­пийских областей стала реальной. Подтверждение тому — донесение помощника И.И. Неплюева в Стамбуле А.А. Вешнякова о том, что османским войскам предписано наступать «от Багдада и Еревана до Исфахана, а по указу султанову Сурхаю велено с войском своим для защищения к Генже идти».

Сознавая эту угрозу, российское правительство предприняло ряд мер для срыва намечавшегося персидско-османского союза. В част­ности, ген. Левашову был отправлен четкий указ: в переговорах с ша­хом Тахмаспом убеждать его, чтобы он не капитулировал под нажи­мом османов, а шел на сближение с Россией и если подпишет с ней взаимовыгодный договор, «тогда немедленно все провинции по реке Куре шаху отданы будут». Вместе с тем, учитывая растущую силу Надира в Персии, Петербург направил текст аналогичного письма и ему, но «под величайшим секретом от турок».

В преддверии грядущих событий российское правительство предприняло меры и для стабилизации положения в Дагестане, при­званного сыграть важную роль как в предстоящей борьбе с Портой, так и в переговорах с Персией. Осенью 1730 г. в Дагестане сложилась напряженная обстановка из-за развернувшейся борьбы за власть ме­жду наследниками шамхала Адиль-Гирея, в которую включились и другие владетели. Сын Сурхая Муртузали вместе с младшим сыном Адиль-Гирея Будаем напали на племянника Адиль-Гирея Эльдара, который обратился за помощью к старшему в шамхальском роде и старшему брату Будая Хасбулату. Опасаясь углубления этого кон­фликта между своими подданными, российские власти запретили Хасбулату нагнетать обстановку, но ситуация не разрядилась.

Среди дагестанских владетелей продолжало царить брожение. Наибольшую активность из них проявили теперь кайтагский уцмий Ахмед-хан и старший сын Адиль-Гирея Хасбулат, стремившийся по­дорвать влияние Сурхая Казикумухского и усилить собственные по­зиции. Дело дошло до того, что Хасбулат скрыто попытался восста­новить титул шамхала, уничтоженный после ссылки его отца Адиль- Гирея, подписавшись в письме к горским старшинам от 2 декабря 1731 г., как свидетельствует ген. Д.Ф. Еропкин, как «кумыцкий вла­делец и дагистанский шемхал».

Усмотрев в этих действиях Хасбулата и приверженных ему старшин стремление к непокорности, Д.Ф. Еропкин под страхом ра­зорения сделал им строгое внушение, запретил их сношения между собой, а к «Казбулату о написании себя без позволения шемхалом також выговорил с надлежащим к тому резоном, — уточнял он в донесе­нии, — на что он неповинною писал якоб то писарь его без приказу своевольно написал, а после того ныне уже не называется».

Этими мерами российским властям удалось предотвратить меж­доусобную борьбу среди дагестанских владетелей, удержать их на своей стороне накануне подписания новых соглашений между Перси­ей и Портой с одной стороны и между Россией и Сефевидским Ира­ном — с другой. Вслед за этим для переговоров с Персией в Решт был направлен опытный дипломат Петр Шафиров. Он должен был вну­шить шаху Тахмаспу, чтобы тот не уступал Порте «Жоржию (Грузию — Д.К.) и Армению, Шемаху с Ширваном и кумыки и дагистанцы», но если он этого допустит, то окажется окруженным османами со всех сторон, потеряет связь с Россией и лишится ее поддержки для борьбы против Османской империи.

Но сорвать подписание договора между Тахмаспом и османами России не удалось. Пользуясь критическим положением иранского шаха, Англия и Франция продолжали оказывать активную поддержку Порте, отправив туда принявшего ислам французского офицера А.К. Бонневаля для модернизации султанской армии.Новый великий ви­зир Топал Осман-паша, будучи последовательным сторонником Франции, активно добивался мирного соглашения с Персией для соз­дания антироссийского ирано-османского альянса.

В таких условиях 12 января 1732 г. был подписан Керманшахский персидско-османский договор, по которому иранский шах Тахмасп уступал турецкому султану Махмуду Тбилиси, Ереван, Шемаху с Ширванской областью и Дагестан. Тебриз и Керманшах возвраща­лись Ирану; р. Араке признавалась пограничной линией.

Заключив этот антироссийский договор, добившись временного успеха над сефевидами, османы попытались немедленно усилить свои позиции в Дагестане. С этой целью они обратились к грузин­скому князю Гиви Амилахвари с призывом организовать совместное выступление Сурхай-хана Казикумухского, Ахмед-хана Кайтагского и Хасбулата против России, обнадеживая их с помощью выдававшего себя в Стамбуле за брата шаха Тахмаспа самозванца Сам-Мирзы. Не­которое время спустя карский правитель Гасан-паша письменно заве­рил Гиви Амилахвари, что «принц Сефи-Мирза» (самозванец — Д.К.) прибыл в Грузию «для исполнения возложенного на него верховным начальством поручения», предлагая «действовать общими силами для открытия пути к победе».

Однако эта попытка не имела успеха. Дагестанские владетели и грузинские князья не поддержали самозванца, а продолжали лавиро­вать между собой и соперничавшими державами. Не прекращавшиеся происки османов на Кавказе также угрожали интересам России. Пра­вильно оценив сложившуюся обстановку, российские дипломаты ре­шили действовать через Надира, тайно мечтавшего захватить власть в стране, враждебно настроенного против капитулянтской политики шаха Тахмаспа и султанских захватов в Персии. Не признав Керманшахский договор, Надир обвинил шаха в измене родине и сверг его с престола.

Став всесильным регентом при малолетнем сыне Тахмаспа Аббасе III, 21 января 1732 г. Надир подписал с Россией Рештский дого­вор, а затем возобновил военные действия с Портой. Кроме торговых привилегий, договор предусматривал важные территориальные ус­тупки со стороны России. Не желая обострять отношений с Персией, Россия возвращала провинции Астрабад, Мазендаран и Гилян, но с обязательным условием, чтобы эти земли «ни под каким образом в другие державы (султанской Турции — Д.К.) отданы не были». Рос­сия соглашалась возвратить их Персии через 5 месяцев после рати­фикации договора, если Надир возвратит себе отнятые у него Портой территории в Ширване, Армении и Грузии. В трактате содержалось обещание возвратить Персии Баку и Дербент, когда Надир оконча­тельно освободит иранские земли от султанских оккупантов и прочно утвердится на престоле.

Кидирниязов Д.С.,
д.и.н., проф. ведущий научный сотрудник ИИАЭ ДНЦ РАН

___________________________________________

Литература

Соловьев С М. История России. М„ 1963. Кн. 10. Т. 19. С. 274.

Сардарвар Абу Тораб. Тарих-е незами ва сийаси-йе довране Надершах-е Афшар. Техран, 1354/1975. С. 340.

АВПРИ. Ф. 89. Сношения России с Турцией. Он. 89/1, 1731. Д. 71. Л. 140.

Там же. Ф 77. Сношения России с Персией. Оп. 77Л, 1731. Д. 18. Л. 14.

Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г. СПб., 1869. Ч. I. С. 106. АВПРИ. Ф 77. Сношения России с Персией. Оп. 77Л, 1732. Д. . 15. Л. 5. об. Там же. Л. 6.

Витол А.В. Османская империя в начале XVIII в. М., 1987. С. 91.

С assets L. The Stuggle for the Ottoman Empire 1717-1740. London, 1966. P. 80.

Экбалъ Аббас. Тарихе мофессоле. Иран аз эстапайе могул та энгеразе Каджарийе Те-

храп, 1360/1941. С. 197.

Цит. по: газ. «Кавказ», 1856. № 2. С. 250.

Гаджиев В.Г. Разгром Надир-шаха в Дагестане. Махачкала, 1996. С. 73.

АВПРИ. Ф. 77. Сношения России с Персией. Оп. 77/1, 1732. Д. 5. Л. 51 об.

Юзефович Т.Д. Договоры России с Востоком, политические и торговые. СПб., 1869. С. 194-

200.