В июле этого года в Дербенте возобновились раскопки. Возглавил археологические исследования выдающийся археолог Александр Кудрявцев (на фото).Для тех, кто интересуется дагестанскими древностями, этот факт был подобен грому среди ясного неба. Кудрявцев, который занимался дербентскими древностями с 1970 по 1995 годы, на протяжении 17-ти последних лет работал в Ставропольском крае и в Дербенте как археолог больше не работал. Многие люди связывали это с трениями ученого с его учеником – археологом Муртузом Гаджиевым. Кудрявцев считает, что исторический возраст Дербента – более пяти тысяч лет. Гаджиев же утверждает, что Дербенту может быть не более двух тысяч лет. Ранее Гаджиев был абсолютно солидарен со своим наставником. Почему ученик вдруг изменил убеждениям своего учителя, остается только гадать.
В Дагестане бытует мнение, что Гаджиев вполне мог быть ангажирован эмиссарами из Баку. «Ангажированность» Гаджиева пока только на уровне слухов. А реальность такова, что Кудрявцев и Гаджиев с июля вместе работают на раскопках дербентских древностей. Вполне возможно, что учитель и ученик примут участие в юбилейных дербентских торжествах. Неизвестно, что сейчас думает Гаджиев по поводу анонсированного властями 2000летия Дербента, но его учитель твердо остается при своих прежних убеждениях. Об этом Александр Абакарович поведал в своем эксклюзивном интервью газете «Настоящее Время».
Александр Абакарович! В начале августа этого года нам сообщили, что вы приехали из Ставрополя в Дагестан для руководства археологическими работами в районе крестовокупольного храма Дербента. В сообщении говорилось, что вы получили открытый лист. Расскажите, что такое «открытый лист»? И кто пригласил вас в Дербент?
– Да, с 10 июля с. г., после 17-летнего перерыва я вновь начал раскопки в цитадели «Нарынкала» и возглавил археологические исследования в районе крестовокупольного храма, расположенного немного северозападнее позднесредневековой ханской бани крепости, датируемой в пределах конца XVII-XVIII вв.
Выбор места не случаен, так как территория, примыкающая к крестовокупольному сооружению, является одним из слабо изученных районов цитадели «НарынКала» и представляет большой интерес для изучения Дербента.
Для проведения раскопок археологических объектов на любой из территорий Российской Федерации исследователь должен получить в Министерстве культуры РФ разрешение на этот вид научной деятельности, которое называется открытый лист. Это своего рода «лицензия» на право проведения археологических исследований на конкретном памятнике историко-культурного наследия. Существует четыре «формы» этого документа (№№ 14), регламентирующие вид и объем археологических исследований в зависимости от квалификации археологаисследователя. Высшая из них – это «форма №1», которую и получил я для раскопок в цитадели «Нарынкала». Научное заключение на выдачу открытого листа Министерству культуры РФ дает отдел полевых исследований Института археологии Российской академии наук (ИА РАН), который констатирует уровень квалификации археолога, собирающегося проводить раскопки, и его отчетность по предшествующим раскопкам (написал ли он научный отчет в ИА РАН о раскопках, проводимых ранее). Процедура выдачи открытого листа занимает обычно период от 12 месяцев до 23 месяцев, но у меня по совершенно непонятным, а точнее понятным причинам, хотя все требования были мной выполнены, этот процесс занял почти два года.
А кто пригласил вас в Дербент?
– Приглашение на проведение археологических исследований в Дербенте я получил еще в 2011г. от тогдашнего Президента Республики Дагестан Магомедсалама Магомедалиевича Магомедова и Главы городского округа «Город Дербент» Имама Музамутдиновича Яралиева, которым я выражаю искреннюю благодарность.
Как вы считаете, долго ли могут продолжаться раскопки в районе Крестовокупольного храма? И какие артефакты там, судя по всему, удастся найти?
– Археологические раскопки и дальнейшее исследование полученных в их процессе материалов в большинстве случаев дело весьма длительное, особенно на таких крупных и многослойных памятниках, как Дербент, где толщина культурных отложений достигает десяти и более метров.
Изучение крестовокупольного храма Дербента началось еще в 1976-1977 гг. Тогда относительно небольшие раскопки с северной стороны этого сооружения позволили поколебать представление о назначении данного памятника, обозначенного в первых историкоархитектурных путеводителях Дербента как «цистерна для воды, вырубленная в скале». Первые же раскопки показали, что данное сооружение не было «вырублено в скале», а стояло на поверхности, древний уровень которой в IV-V вв. н. э. был на 77,5 м ниже современной поверхности. Таким образом, этот крестовокупольный памятник, высота которого сегодня достигает 10 м, в древности не был под землей, а стоял на поверхности. Мощные культурные слои раннесредневекового и средневекового периода откладывались на протяжении более 1500-летнего периода около его стен и, в конце концов, почти полностью поглотили его. Этот процесс в большей или меньшей степени характерен для всех древних городов, и даже те из них, которые существуют всего 100-200 лет, сегодня, например, имеют окна нижних этажей зданий почти на уровне тротуаров и подвалов, хотя в первоначальном виде были значительно выше уровня поверхности того времени.
Учитывая толщину культурных отложений в районе крестовокупольного храма, достигающую 89 метров, и большую площадь прилегающей территории, которую надо исследовать, раскопки могут продолжаться десять лет и более, но определенные их результаты, надеюсь, будут получены уже в этом году и в последующий период. Предугадать, какие археологические материалы, памятники и артефакты будут обнаружены в ходе раскопок, сейчас трудно да и преждевременно, так как раскопки тем интересны и привлекательны, что всегда раскрывают какие-то тайны и порождают новые. Если говорить об уже найденных артефактах, то следует отметить находки интересных керамических изделий (фрагментов местных и импортных тарелок, чаш, кувшинов, котлов, светильников-чирагов), изделий из стекла, металла, кости, монет (XVIII в.), очень красивого бронзового кувшина, сохранившегося полностью, а также стены интересных архитектурных сооружений верхних культурных слоев XVII-XIX вв., жилого, хозяйственного, бытового и военного назначения. Интересны находки каменных (из желобов) и керамических (из труб) водоводов XVIII-XIX вв., которые подтверждают высказанное мной ранее предположение о том, что данное крестово-купольное сооружение использовалось в качестве водохранилища только с конца XVII в. или с XVIII в. и существовало в этом назначении, вероятно, до конца XIX в.
История христианства на Северном Кавказе изучена достаточно мало. Как вы думаете, откроют ли ваши нынешние раскопки в районе крестовокупольного храма какието новые страницы в истории христианской эры на Кавказе и в России в целом? Что интересного могут узнать верующие христиане и люди, которые интересуются историей христианства?
– К сожалению, действительно, проникновение и развитие на Северном Кавказе христианства изучено пока еще не в достаточном объеме, а это ведь христианство – одна из четырех монотеистических религий, получивших распространение на Кавказе вообще, и на Северо-Восточном и Восточном Кавказе в частности, в очень ранний период. Кавказ, согласно данным письменных источников античного и раннесредневекового периодов, был уже в I в. н. э. территорией раннехристианской деятельности четырех первых Апостолов (из двенадцати) и еще одного Апостола (из семидесяти). Христианская церковь Кавказской Албании, в состав которой входила и значительная часть Дагестана, со времени возникновения является Апостольской и активно развивалась с первых веков нашей эры.
Письменные источники сообщают, что уже в 60-е годы I века н. э. (вероятно, в 62 г. н. э.) в город Чол (Дербент) из Иерусалима прибыл епископ Елисей, рукоположенный в Иерусалиме первым патриархом города Иаковом – братом Спасителя (Иисуса Христа). Позднее, в 30-е годы IV в., внук равноапостольского католикоса Армении Григория Просветителя, Святой Григорис, рассматривая Дербент как один из крупных христианских центров Кавказской Албании, прибыл сюда для распространения христианского учения у кочевников-маскутов, обитавших в этот период в прикаспийской территории Южного Дагестана, между Дербентом и Самуром, где он и принял мученическую смерть.
Позднее в V-VII вв. (а возможно, и с середины IV в.) Дербент выступает как один из крупнейших христианских центров всего Восточного и Северо-Восточного Кавказа, где в V – сер. VI вв. находилась резиденция главы всей албанской церкви – католикоса (патриарха) Кавказской Албании, которую лишь в 551г. перенесли из Чола (Дербента) в Партав (столицу Кавказской Албании), в связи с хищническими набегами «врагов Креста Господня», то есть хазар.
Как вы считаете, стоит ли ожидать первых результатов задолго до начала официальных торжеств в честь юбилея Дербента?
– Да, я надеюсь, что интересные результаты раскопок будут получены еще до начала официальных торжеств, посвященных юбилею Дербента.
Вы занимались дербентскими древностями с 1970 по 1995 год. С 1995 года вы работали в Ставрополе. Думаем, что причина была не в том, что в городе Железных врат было больше нечего разведывать. Если можете, расскажите, почему вы в 1995 году покинули Дербент и переехали в Ставрополь?
– Вы правы в том, что исследовать Дербент можно и нужно еще не один десяток, а может и сотню лет.
Но в начале 90х годов ХХ в. так сложилась моя личная и семейная ситуация, что я уехал в Ставрополь, в Ставропольский государственный университет, ныне преобразованный в СевероКавказский Федеральный университет, где 16 лет возглавлял исторический факультет и кафедру археологии, а также Татарскую археологическую экспедицию университета, которая сделала и делает много интересных и важных открытий на Ставрополье.
Некоторые источники утверждают, что в «ставропольский» период вы занимались раскопками за пределами бывшего СССР. В каких странах мира вы работали и что там изучали?
– Источники лишь частично правы насчет моего участия в зарубежных экспедициях. Я действительно принимал краткосрочное участие в экспедициях в Великобритании и имел приглашения из Швеции, Египта, Турции, но моя большая занятость в учебном процессе в Ставропольском университете не позволяла использовать эти возможности. Правда, у меня было серьезное предложение, финансируемое крупной зарубежной фирмой, возглавить экспедицию в Египте, связанную с деятельностью Александра Македонского и его диадохов на территории Египта античного времени. Ради нее, как и сейчас ради раскопок в Дербенте, я был готов уйти с административных должностей. Однако известные вам события в Египте в 2010-2011гг. нарушили эти планы.
Достаточно известно высказывание ученого-археолога Муртуза Гаджиева о том, что Дербенту не более двух тысяч лет. Муртуз Гаджиев – ваш бывший ученик и, к сожалению, один из ваших нынешних главных оппонентов. Удалось ли вам встретиться с ним и обсудить этот вопрос как ученый с ученым? И каковы сегодня ваши отношения с Муртузом Сиражутдиновичем?
– С Муртузом Гаджиевым мы не встречались после издания Указа Президента РФ В. В. Путина о юбилее Дербента и не обсуждали этот вопрос. Я опубликовал свое мнение о возрасте Дербента, о его исторических корнях и о тех открытиях, которые сделала Дербентская археологическая экспедиция в 1970-1995гг. Твердо остаюсь при своих убеждениях и научных выводах по этим вопросам и буду их отстаивать до тех пор, пока эти, получившие мировое и отечественное признание важнейшие открытия не будут убедительно, доказательно, на обширных археологических материалах опровергнуты моими оппонентами. Пока есть только разговоры, которые, к сожалению, легли в основу «краткой исторической справки о возрасте Дербента», ставшей основным документом по юбилейной дате Дербента в 2000 лет.
2000 лет – дата легитимная. Но она является только одной из трех в истории Дербента, которые можно и нужно было обсуждать в связи с юбилеем города:
1) 5000 лет – (поселение конца IV – нач. III тыс. до н. э.) – начало обживания территории вершины дербентского холма, где в V-VI вв. н. э. возникла цитадель Нарынкала;
2) 2700 лет – (начало VII в. до н. э.) – возникновение на дербентском холме первой крепости из необработанного камняракушечника, контролировавшей с вершины холма Дербентский проход (Ворота), стены которого в дальнейшем (в VI в. н. э.) послужили основанием (фундаментом) сасанидской цитадели Дербента, именуемой Нарынкалой;
3) 2000 лет – (I в. до н. э. – I в. н. э.) – трансформация протогородского населенного пункта на вершине дербентского холма в древнеалбанский (первый дагестанский) город, который я отождествляю с албанским городом Гелда, отмеченным на карте античного географа и историка конца II в. н. э. Птолемея.
К сожалению, в качестве юбилейной даты Дербента руководство Дагестанского научного центра РАН сумело отстоять дату в 2000 лет, правда, предлагая в «Справке» и альтернативу – 1450 лет, т. е. весьма спорную в интерпретации дату сасанидского строительства стен города в VI в. н. э.
Какие места Дагестана, по вашему мнению, стоят того, чтобы там трудились археологи?
– Дагестан – удивительно богатая на археологические памятники страна, с большой и интересной историей, каждый из этапов которой заслуживает пристального изучения. Так что молодым людям, желающим посвятить свою жизнь изучению антропогенеза дагестанских народов и пути их развития в древности и средневековье, я бы очень советовал заняться археологией.
Могут ли плодотворные археологические изыскания помочь Дагестану выбраться из ситуации, в которой сейчас находится республика? К большому сожалению, большинство россиян представляют себе Дагестан как «горячую точку» или как «бандитский регион», где «живут полуграмотные дикари». Понятно, что это представление не соответствует действительности, но Дагестан и в самом деле находится не в самом лучшем состоянии.
– Одна археологическая наука и даже раскопки такого шедевра мировой фортификации и крупнейшего объекта всемирного культурного наследия, как Дербент, вряд ли являются лекарством от всех болезней и недугов сегодняшнего дня. Но они могут создать один из важных элементов той экономической и культурной базы, тех туристических кластеров, о которых говорит руководство страны, опираясь на которые можно сдвинуть проблему с места и придать ей позитивное ускорение. Но это зависит, прежде всего, от каждого конкретного дагестанца и всего «джамаата» в целом. Перефразировав тезис одного из выдающихся президентов США, можно сказать: «Не спрашивайте, что Дагестан сделает для вас, – спросите себя, что вы сделаете для Дагестана».