Кисриев Э.Ф.,
кандидат философских наук,
социолог
Исламские течения и конфликты в Дагестане
Начало возрождения ислама в Дагестане казалось движением духовно-культурным и представлялось чем-то единым и далеким от внутреннего противостояния. Но вскоре в исламском движении обозначились два разных направления: одно из них получило название ваххабизма, а другое — тарикатизма. К середине 1990-х годов между ними возникли острые противоречия.
Под тарикатизмом мы будем понимать общественно-политическую активность религиозных деятелей в Дагестане, которая связана с суфийскими братствами — тарикатами. Суфизм — чрезвычайно сложное и многообразное духовное (мистико-аскетическое) течение, существующее в исламских обществах на протяжении почти всей его истории. Не углубляясь в область многообразных теологических конструкций суфизма[1], отметим лишь определенные аспекты организационной структуры и социально-политических функций суфийских организаций.
Суфизм развивался, как правило, среди людей стихийно, вне прямого контроля властей, обслуживая их духовные запросы. Оставаясь в рамках исламской теософии, но в недрах самопроизвольного народного богоискательства, суфийская практика включила в себя культ предков, анимистические и магические представления. Образовавшиеся вокруг харизматического лидера в качестве неформальных объединений суфийские братства развивают особые богослужебные практики, являющиеся по своей сути психотехническими приемами индивидуальной и коллективной медитации. Все это обусловливает их своеобразие в каждом отдельном историческом периоде. Известны случаи ожесточенной конкуренции между различными школами суфизма и отдельными братствами в целях расширения своего влияния и вовлечения их в политическую борьбу. Есть исторические примеры, когда верхушка братства срасталась с правящим слоем, а само братство бюрократизировалось, приобретая черты формальной организации. Но были примеры и того, что идеология братства и организационная структура становились ядром повстанческого движения против местных владык или колониальные властей.
Тарикатское братство строится на представлении о передачи Божественной благодати (файз) от шейха к его приверженцам (мюридам). Сам шейх получает ее от своего предшественника, по его личному и непосредственному благоволению. Эта передача способностей благодати от шейха к избранному им последователю, который также становится шейхом, называется «иджаза», а цепочка передаваемых способностей творить благодать — силсилой (цепью). Поэтому каждый шейх должен знать всю сил- силу от него до пророка Мухаммеда, поскольку способность творить благодать обеспечивается только в случае сохранения непрерывности этой связи (силсилы) от шейха к шейху.
Важно, что в практиках суфийских течений (тарикатов) вполне допустимы различия, но в принципе между тарикатами не должно быть конфликтов. Один и тот же шейх может быть одновременно звеном в цепи разных тарикатов, но только в том случае, если он получил иджаз от шейхов этих тарикатов[2].
В Дагестане в настоящее время функционирует от 16 до 18 суфийских братств, принадлежащих к трем направлениям (тарикатам), — накшбандийа, шазилийа и кадирийа. Самым первым на территорию Дагестана проник тарикат накшбандийа в его так называемой халидийской разновидности. Он стал распространяться в начале XIX в. и послужил основой, как уже отмечалось, мюридизма — религиозной идеологии национально-освободительной войны горцев под руководством военно-политических вождей — имамов. К этому направлению принадлежали духовные вожди лидеров освободительного движения горцев — имамы Гази- муллы, Гамзат-бека и знаменитый имам Шамиль, шейхи Магомед Ярагский и Джамалудин Казикумухский.
Накшбандийский тарикат остается наиболее влиятельным и в настоящее время, но его нынешнюю практику относят к другому ответвлению накшбандийа — махмудийскому, оно близко к тарикату шазилийа, поэтому его иногда называют накшбандийа — шазилийа. Различия между старым и новым направлениями, насколько мы можем об этом судить, состоят в некоторых принципах учения и в ха- ракаере отношений духовного лидера со своими последователями. Для накшбандийа-халидийа условием вступления в братство является уже достигнутый кандидатом высокий уровень знания шариата и подобающий образ жизни. Тарикат в учении представителей этого направления является более высокой ступенью на пути к Богу. Исходя из этого, отбор мюридов (учеников), изъявивших желание вступить на путь тариката, был строгим, а отношения между шейхом и мюридом не выходили за рамки отношений между почитаемым носителем более глубоких знаний и стремящимся их перенять учеником. Современные же тарикаты накшбандийа — махмудийа и шазилийа — считают, что каждый мусульманин, даже с минимальными знаниями и низким уровнем праведности, обязан иметь духовного учителя. Наиболее влиятельный в настоящее время шейх этих двух тарикатов Саид-афанди Чиркеевский так обосновывает эту позицию: «Смысл слов, что тарикат можно принять лишь после изучения шариата, подобен совету идти к доктору, вылечив все свои болезни. Разве посещение врача не есть желание исцелиться от болезни? Разве здоровому человеку нужен врач после исцеления?»[3] Он подчеркивает, что учитель необходим каждому мусульманину. «Теми, кто самостоятельно делает ибадат [богослужебные обязанности мусульманина], в конце концов завладеет шайтан, т. е. этого человека шайтан обманет так, что он этого не заметит. Шайтан бросит его в кучу скрытых болезней сердца»[4].
В данной системе представлений тот, кто полностью познал шариат, как раз и не нуждается в учителе и может обойтись без шейха. Но поскольку утверждать, что ты достиг полного знания шариата и шариатского благочестия, не может, пожалуй, ни один из богобоязненных мусульман, то духовное попечительство шейха необходимо всем. В данной конструкции отношений внутри тарикатского братства шейх — это уже не просто уважаемый праведник и учитель исламских знаний, он путеводная звезда и спаситель заблудших, врачеватель душ, высший авторитет и посредник между простым верующим и Всемогущим. Отношения шейха с мюридами в новых тарикатах становятся сакральными. Этому есть социологическое объяснение.
В нынешних условиях, когда высокий ислам оказался почти полностью утраченным, новое учение в большей мере соответствует запросам общества. В прошлом следование нормам шариата в Дагестане было обычным требованием для каждого, а вступления на путь тариката, как более высокую ступень богослужения, чем обычная практика, заслуживали только наиболее выдающиеся ревнители на пути Божьем. Теперь же тарикат становится способом обращения, возращения на праведный путь.
Как уже было сказано, из числа ныне здравствующих самым авторитетным шейхом накшбандийского и шазилийского тарикатов является Саид-афанди Чиркеевский, аварец, 1937 г. рождения, проживающий в джамаате Чиркей Буйнакского района. Исламские знания он осваивал самостоятельно и арабский язык знает, как считают эксперты, в довольно ограниченных пределах. Он пишет свои работы на аварском языке. По мнению знатоков, его произведения свидетельствуют о выдающемся литературном даровании. Считается, что у него сейчас более 10 тыс. мюридов, главным образом среди аварцев, проживающих в Буйнакском, Кизилюртовском, Хасавюртовском, Шамильском, Гергебильском, Гумбетовском, Казбековском районах. Среди его почитателей есть высокие государственные чиновники и крупные предприниматели. С середины 1990-х годов все руководство ДУМД принадлежит к числу его приверженцев, хотя сам он не принимает непосредственного участия в общественных мероприятиях.
О взглядах Саид-афанди Чиркеевского на актуальную политическую проблематику свидетельствует, например, следующее его обращение: «Дорогие братья мусульмане! Смотрите не слушайте речи тех людей, которые говорят о необходимости свергнуть государственный строй и призывают к военным действиям (газавату). Разве не Аллах посылает плохих руководителей, когда плохим становится сам народ? Если мусульмане будут жить согласно шариату, Всевышний Сам избавит их от плохих руководителей»[5].
Да, ислам многолик!Как впрочем и все другие религии.