Этнический состав Восточного Закавказья и Ирана в древности

Уместным будет короткий экскурс по научным трудам известных албановедов. Знатоки Кавказа и Ирана И.М. Дьяконов, И. Алиев называют сторонников концепции тюркоязычности албан и северо-западных областей Ирана в I тысячелетии до н.э., дилетантами и пантюркистами.

По сообщению С.С. Алиярова в эпосе «Китаби Деде Коркут» трижды употребляется этноним «алпан» (179, стр. 15). (В таком же звучании, как на лезгинском языке), но каждый раз в отношении тех, кто не связан по происхождению с огузами-тюрками. Если даже в XV в. н.э., когда записан этот эпос, алпаны различались от тюрков, как можно утверждать, что еще в начале I тыс. до н.э. албаны являлись тюрками.

А. Яновский является одним из первых, кто считал, что язык алупанцев относится к дагестанским языкам (58).

Г.А. Меликишвили: «Древняя Албания, по всей вероятности, была заселена в основном многочисленными племенами северо-кавказского происхождения» (167, стр. 405).

И.Г. Алиев: » … язык албанцев, бесспорно, является горско-кавказским, в этом нет никакого сомнения» (150, стр.67).

К.В. Тревер: » … союз племен (в Алупании) был возглавлен племенем (кавказоязычных) албанов и возглавляющим стал их язык» (13, стр. 306).

«История Азербайджана» (1958 г.): «Несомненно, … то, что язык албанов был языком кавказской группы и близким к языкам дагестанских народов».

С.Т. Еремян: « … в горных ущельях теперешнего Дагестана жили родственные албанцам племена» (39, стр. 306).

«История Дагестана»: « … очевидно под этим термином (албан) скрываются предки современных горских народов Дагестана» (169, стр. 106).

М.Н. Погребова: «Восточное Закавказье, очевидно, издревле входило в сферу распространения северо-восточно-кавказских (нахско-дагестанских) языков» (170, стр.10).

И. Алиев: « … албанские диалекты относятся к дагестанским языкам, ибо уже немало фактов свидетельствует в пользу древнеудинской принадлежности мингечаурских надписей, языком которых, конечно, мог быть албанский (лезгинский — Ф.Б.), точнее, один из албанских диалектов» (172, стр. 17).

Г.А. Климов: « … в качестве потомков кавказских албанцев рассматриваются удины, носители одного из лезгинских языков восточно-кавказской группы» (168, стр.96).

З.И. Ямпольский: «утии … является этнонимом, самоназванием кавказских албанцев» (174, стр. 83).

3. Буниатов: от албанов «не осталось почти никакого следа, за исключением нескольких тысяч удинов, живущих сейчас на северо-западе Азербайджанской ССР и являющихся прямыми потомками албанов» (176, стр.178).

И. Алиев: древнеудинский язык является одним из албанских диалектов, и «албанские диалекты относятся к дагестанским языкам» (172, стр.19).

(Возникает вопрос: Почему исследователи вертятся вокруг языков лезгинской группы и не осмеливаются назвать факт своим именем? Да потому, что это было запрещено! Так называемые «малочисленные народы» не должны были знать о своей истории, ибо это тормозило бы заранее запланированный властями процесс ассимиляции).

Некоторые авторы недоумевают перед вопросом, если утийцы пришли с северо-западного Ирана, точнее из территории исторической Манны, на рубеже нашей эры (такая точка зрения принята многими исследователями — И. Алиев, И. Маркверт, И.Г. Адонц и др.), как можно отождествлять язык утийцев с языком албанов? (171, стр. 23). Эти исследователи забывают этническую однородность Манны и Алупании, в частности, северо-западного Ирана и восточного Закавказья в целом.

Многие ученые однозначно отвечают на вопрос: на каком языке говорили алупанцы? — На лезгинском! (А.А. Акопян (178), Н.М Погребова (155), М.М. Ихилов (219),Г. Абдурагимов (8), Я. Яралиев (9) и другие).

И.М. Дьяконов: «Поскольку в настоящее время считается, что древний язык современного Советского Азербайджана — албанский, относится (или во всяком случае, примыкает) к лезгинской группе северо-восточно-кавказской группы языков, поскольку проблема родственных связей между северо- восточно-кавказскими языками и хуррито-урартскими языками приобретает особую остроту …» (168, стр. 6).

Г. Гейбуллаев: «Но неясно, в каком значении употребляется этноним албан — в конкретном или собирательном? Если в том смысле, как обозначались и кавказоязычные силвы, лбины, эры, леги, удины и другие албанские племена, то тогда действительно надо признать, что часть албанов была кавказоязычной, вернее, что их язык относился к лезгинской группе дагестанских языков, но никак не к так называемой нахско-дагестанско-хурритской и т.д. языковой группе» (171, стр. 21).

«История Азербайджана» (1979 г.): албаны, лбины, чилбы, гаргары, савдеи — все упоминаемые в древних источниках племена были кавказоязычными(173, стр. 52).

П.К. Услар, Е.И. Крупное, А.Г. Шанидзе, С.Т. Еремян и другие считают и каспиев, и гаргаров кавказоязычными. И.А. Орбели, М.И. Артамонов, К.В. Тревер и другие предполагают, что «хоны», «унны» (в отличие от «гуннов» — Ф.Б.), в армянских и албанских источниках тоже являются кавказоязычными.

Если существовали диалекты албанского языка, значит должен был существовать сам албанский язык, являющийся государственным в Алупании, и который имел алфавит еще до н.э. и усовершенствован в IV в. н.э. Логика подсказывает: если удинский является диалектом, тогда лезгинский язык должен занять место литературного.

А какой был этнический состав государств Манны, Матай (Мадай),Урарту?

По мнению Дж.Камерона язык маннейцев относился к каспийским и кавказским языкам, а Р. Дейсон считает маннейцев хурритоязычными, близкую версию поддерживал Р. Фрай (171, стр. 25-26); И.М. Дьяконов относит кутийский язык к кавказским (хурритским) языкам (151, стр. 88). Матиены, обитавшие в Манне, были также хурритоязычными (176, стр. 117). По мнению И.М. Дьяконова кутийский язык входит в семью языков, к которой относятся эламиты, касситы, луллубеи и каспии (176, стр. 110). Касситский язык близок к кутийскому, касситы и каспии были близко родственны (176, стр. 87, 134). И. Дьяконов пишет, что, по всей видимости, кутийский язык был самобытным и был близок к языкам эламской группы, распространенной во всей Загросской области (эламиты, касситы, луллубеи, каспии). С другой стороны, сложность фонетического состава кутийского языка указывает на родство кутийского с другими языками, обладавшими столь же сложной фонетикой. Такими языками были, «с одной стороны, хурритский, с другой стороны — засвидетельствованный, правда, гораздо позже, но безусловно, древний, автохтонный язык албан» (306, стр.116). По мнению И.Г. Алиева, существовала каспийская группа языков, западные и центральные области Ирана до XI-X вв. до н.э. (до прибытия индоарийцев) были этнически однородны и близкородственны (150, стр. 65, 84). Сначала существовал каспийский язык, позже из него выделились эламский, касситский, луллубейский языки (150, стр. 97).

Хурритское население обитало в северо-западных районах приурмийского бассейна. По исследованию Г.А. Меликашвили, население Манны говорило на языках родственных хурритскому и в IX-VII вв. до н.э. было родственно северокавказским племенам (176, стр. 116; 177, стр. 230). С.Ю. Касумова отмечает, что хурриты в древности составляли значительную часть населения северозападного Ирана, с названием хурритских племен митаннийцев связаны область Матиена у Страбона, название племени матиенов и название озера Матиена — Урмия. На рубеже VIII-VII вв. до н.э., т.е. даже после прибытия ираноязычных племен, между Араксом и Матиеной (озеро Урмия), преобладали хурриты. В районах восточного и южного побережья озера Урмия жили кутии и луллубеи (99, стр. 37-38). Население северо-западных областей Мидии в конце IV в. до н.э. было еще этнически пестрым. Часть его продолжала оставаться хурритской, жили здесь и другие неиранские племена — потомки маннеев, луллубеев и кутиев. В долине реки Карасу (южного притока Аракса) обитали племена кадусиев, известных под именем гелов, языковая принадлежность которых остается неизвестной». Одним словом, по мнению исследовательницы, еще до IV в. до н.э. в северо-западном Иране проживала часть предков современных северо-восточно-кавказоязычных народов. Если автор утверждает, что язык лезгиноязычных гелов — автохтонного народа, ей неизвестен, мы этому не удивляемся. Потому что причину знаем! Это обычный стереотип, имеющий идеологическую подоплеку советского режима. Но в последующие века картина меняется, хурриты переселяются в Алупанию и дальше на территории Дагестана, Чечни, Ингушетии, а другая оставшаяся часть постепенно ассимилируется: на территории Мидии — Атропатены распространяются и господствуют индоарийские языки. Достаточно вспомнить, что обнаруженные до сих пор письменные памятники на данной территории для этого периода (III в. до н.э. — VII в. н.э.) «ограничиваются лишь среднеперсидскими надписями» (99, стр. 42-43).

Даже Г. Гейбуллаев перед неопровержимыми общеисторическими и лингвистическими данными вынужден признать в отношении северо-западного Ирана, что «мы не отрицаем проживания на этой территории и прилежащих к ней областях хурритоязычных и эламоязычных, а после VIII-VII веков — ираноязычных племен» (171, стр. 35).

Факты и сообщения исследователей однозначно доказывают этническую однородность территорий Алупании и северо-западного Ирана в конце II — начале I тыс. до н.э. На этой огромной территории обитали предки нахско- дагестаноязычных, в том числе лезгиноязычных народов. Часть их впоследствии переселилась в Алупанию, Чечню, Ингушетию, Дагестан, а часть постепенно ассимилировалась в индоарийской среде. Неслучайно утверждение исследователей в отношении восточного Закавказья и вообще восточного Кавказа того времени, о том, что этот регион характеризуется определенным единством … в материальной культуре» (125, стр.9).

В III тыс. до н.э. на территории северо-западного Ирана упоминаются в шумерских и староаккадских источниках кутии (утии), луллубеи, касситы. Этот состав, с добавлением хурритов и родственных им микранцев, урартов, сохранился там до середины I тыс. до н.э., в некоторых местах даже до II-I веков до н.э. Племенные языки кутийцев (ути), луллубеев, микранцев, урартов, собственно хурритов, касситов, халдов родственны между собой и северо-восточно- кавказскими (дагестанскими) языками. В конце II — начале I тыс. до н.э. северо-восточно-кавказоязычные, в том числе лезгиноязычные племена доминировали на названной обширной территории. В начале I тыс. до н.э. на этой территории образовались государства хурритоязычных народов — Алупания, Манна, Урарту. Большая заслуга в изучении истории раннеиранского населения Ирана принадлежит И.М. Дьяконову, И. Алиеву, Э.А. Грантовскому.

Б.Г. Гафуров утверждает: «Из переднеазиатских письменных источников известно, что еще во II тыс. до н.э. Иранское нагорье было заселено народами, принадлежавшими к иным этническим и языковым группам, появление иранских племен в Иране относится лишь к концу II — началу I тыс. до н.э.» (148, стр. 58). Передвижение восточно-кавказоязычных народов на северовосточный Кавказ связано именно с проникновением ираноязычных племен в конце II- начале I тысячелетий до н.э. в Иран и Переднюю Азию. Э.А. Грантовский считает, что ираноязычные племена проникли вначале в северо-западный Иран через Кавказ. Другой точки зрения по этому поводу придерживается И.М. Дьяконов, работы которого имеют важнейшее значение в разработке древней истории, в том числе этнической, Ближнего и Среднего Востока. Он полагает, что основные следы пребывания ираноязычных племен сосредоточены не на западе, а на востоке Ирана, куда эти племена должны были проникнуть через Среднюю Азию» (148, стр. 40). Путь через Кавказ представляется И.М. Дьяконову маловероятным как по историческим, так и по чисто географическим соображениям.

И. Алиев и М.Н. Погребова, касаясь темы курганов, относящихся к концу II — началу I тыс. до н.э., на территории северо-западного Ирана, Алупании, Дагестана, делают вывод, что, возможно, это связано с продвижением индоевропейских племен через Кавказ. Но нам кажется эта версия неубедительной, после аргументов И.М. Дьяконова, доказывающих маршрут передвижения: Южнорусские степи — Казахстан — Средняя Азия — Индия; во-вторых, если индоевропейцы передвигались через Кавказ, северо-восточно-кавказские народы перекочевали бы под их натиском на юг — в Иран, Малую Азию, Ближний Восток. В действительности же северо-восточно-кавказские племена продвигались в противоположном направлении: из Северной Месопотамии, Малой Азии, h/jqj северо-западного Ирана в Алупанию, Дагестан и еще севернее. Если индоевропейцы проходили бы через Кавказ и еще «одним и тем же путем», как отмечают некоторые исследователи, то на Кавказе не осталось бы автохтонного населения. Что касается курганов с «различными деревянными сооружениями, следами огня и т.п.», они доказывают одно: на смену первобытнообщинному строю приходит новый строй, появились имущие, вожди, цари и выделились богатые роды, образовалось множество государств. Курганы являются могилами царьков и жрецов.

Многие ученые считают, что индоарийцы, перед тем как переселились, были скотоводами и всадниками. Но археологические материалы доказывают, что они занимались охотой и собирательством (148, стр. 245). Народы, обитающие в Передней Азии, на Ближнем Востоке, в восточном Закавказье, стояли намного выше в отношении общественного развития и культуры. Черная керамика, якобы относящаяся к арийцам, как сейчас выяснилось, дело рук хурритов (148, стр. 262). «Для некоторых народов, например луллубеев, известных, как и кутии с III тыс. до н.э., можно утверждать, что, сохраняя свою этническую принадлежность, они жили в условиях ряда последовательно сменивших друг друга культур. В первой половине II тыс. до н.э. они, очевидно, пользовались «хабурской» керамикой. Ее часто связывают … с хурритами и затем с Митаннийским царством … эту керамику … считают свидетельством их (хурритов) распространения и в районах Ирана» (148, стр. 262).

Не случайно Э.А. Грантовский заявляет, что «часто ссылаются на появление или на распространение таких черт материальной культуры, как орнаментация керамики, формы сосудов и ряда других изделий и т.п. Но … эти изделия, в каком бы оформлении они не выступали, не имеют ничего специфически «арийского» (148, стр. 247).

Э.А. Грантовский пишет: «Культурное и хозяйственное влияние со стороны древних цивилизаций востока или промежуточных областей шли также через Кавказ и Малую Азию — юг Балкан. Но это не значит, что одни группы индоевропейцев происходили из Малой Азии, другие — из Закавказья … подобный вывод был бы невозможен … в свете древневосточных материалов, определенно свидетельствующих об автохтонном неиндоевропейском населении … Передней Азии, … Западного Ирана … Данные клинописных текстов об их населении в III — начале I тысячелетий до н.э. исключают присутствие среди него индоевропейцев …» (148, стр. 153). « … Не имеется никаких данных о распространении арийских языков в доисторическую эпоху (Ученые употребляют термин «доисторическое» иногда для обозначения периода до I тыс. до н.э. (148, стр. 248. Э.А. Грантовский) в земледельческом ареале юга Средней Азии и Иранского нагорья» (148, стр. 255).

Многие авторы, под давлением результатов исследований последнего периода, вынуждены признать родство хурритского языка с восточно- кавказскими: (148, стр.127; 149, стр. 23; 153, стр. 39; 150, стр. 64-67). Не приходиться сомневаться в относительно широком распространении хурритского этноса в зоне Приурмийского бассейна в эпоху Маннейского царства. Авторы утверждают: нет серьезных оснований думать, что и в областях восточного Закавказья, «до северо-восточно-кавказских языков были распространены какие- либо другие языки … несомненно, что северо-восточно-кавказская или восточно-кавказская группа, как и вообще иберийско-кавказская, была автохтонной на Кавказском перешейке» (148, стр. 127). Из вышесказанного следует, что многие племенные и государственные (Урарту, Манна) языки северо-западного Ирана в конце II — начале I тысячелетий до н.э. были родственны языкам племен, обитающих на территории Алупании и северо-восточного Кавказа.

Исследователи отмечают идентичность этнического состава Алупании и северозападного Ирана в начале I тыс. до н.э. В западных и северных районах Приурмийского бассейна обитали группы хурритского по языку населения (151, стр. 113 и сл.). По утверждениям И.М. Дьяконова и И. Алиева, в этих же областях обитали и касы (каситы, каспии) (152, стр. 137), (153, стр. 19 и сл.).

Источники позволяют проследить преемственность между понятиями луллубей и манна. В известном «письме» Саргона II богу Ашшуру сказано: «Страна луллубейская, называемая Замуа». А Замуа это та область, где возникло Маннейское царство (148, стр. 133). Исследователи, в том числе Р. Дайсон и другие, считают хурритами население Манны (148, стр. 133).

Хурриты, как известно, обитали на обширнейших территориях, начиная от Вано-Урмийских областей и кончая землями Сирии, Малой Азии, причем нередко довольно значительным и, кажется, компактным массивом (150, стр. 56 и сл.; стр.113 и сл.).

Г.А. Меликашвили приводит луллубейское слово «киурум» (152, стр. 127) или «киярум», сохранившееся в ассирийских текстах, как обозначающее «бог». По лезгинской мифологии (эпос Шарвили) в Алупании имеется город Гияр или Кияр, обозначающий как «город богов», «пристанище богов». Хурритское слово «Киндар» также имеет идентичное значение (6, стр. 213).

Племена «миhри» или «микран», в Вано-Урмийских областях засвидетельствованы в ассирийских источниках начиная с XIII века до н.э. Микранцы упоминаются и в хеттских документах того же времени (148, стр. 134). Как известно, они позже, в начале н.э., переселились в Алупанию, и в VII веке образовали царскую династию микранидов в Алупании. Исследователи однозначно указывают, что в I тыс. до н.э. на территориях Алупании и Атропатены проживали каспии, гаргары, араны, утии, микраны, матиены, гелы, хурсы, чулы и другие (171, стр. 548-549), в основном одни и те же племена.

Северо-западная и юго-восточная от озера Матиена (Урмия) территория Ирана в конце II — начале I тысячелетий до н.э. — во время переселения (возвращения) хуррито-урарто-северо-восточно-кавказоязычных племен из Северной Месопотамии на северо-восток, входила в состав государства Манна (в ассирийских источниках), или Мана (в Урартских источниках). Впервые название страны Манна встречается в ассирийских источниках в 843 году до н.э. Существовало оно, по мнению исследователей, до 615-613 годов до н.э., или до 590 года до н.э. — до того, как царь Киаксар присоединил ее к Мидии (171, стр. 246). Столицей государства был город Изирту, расположенный между Ардебилем и Миане (190, стр. 104). Исследователи считают, что население Манны говорило «на языках названных ими условно «каспийским», «загро-эламским», «хурритским» — в общем на кавказских языках» (171, стр. 247).

Мидийское государство образовалось в 873 году до н.э., со столицей Экпатан и существовало до 550 года до н.э. (176, стр. 274). По мнению И.М. Дьяконова мидийские племена представляли собой конгломерат иранских и неиранских (хурритоязычных) племен (176, стр. 148). Но есть мнение, что первоначальный союз племен образуется только из родственных по языку и этнической принадлежности племен, и поэтому мидийский племенной союз не мог включить в себя разноэтнические племена (171, стр. 253). И.Г. Алиев считает, что «первоначально мидийский племенной союз, который у ассирийцев мыслится как нечто целое — матай, сложился, очевидно, как союз не ирано, а каспоязычных племен» (150, стр. 99), т.е. северо-востоко-кавказоязычных племен. В дальнейшем в государстве Мидия преобладали ираноязычные племена, и по всей вероятности, часть северо-восточно-кавказоязычных племен переселилась на север в Алупанию, а оставшаяся часть постепенно ассимилировалась. Иранский язык, по мнению Э.А. Грантовского, во второй половине VIII века до н.э. стал общемидийским (191, стр. 59). В литературе приводится множество маннейских и мидийских слов (в основном личные имена и топонимы). Читателям

Этническая однородность северо-западного Ирана и восточного Закавказья (III-I тыс. до н.э.).

будет интересно познакомиться с некоторыми словами и сопоставить их с алупанским (древнелезгинским) языком.

Область Арзиз (от слова Арц1 — Аракс);

правитель этой области Ата — (урартское слово);

область Гиззана — Асу (Асай — царь Алупании);

область Aпy (Алу, Алуп — предводитель лезгиноязычных племен);

имя маннейского царя Аза (убит в 716 году до н.э.) -(также созвучен с именем Асай);

правитель из Манны — Какиа (КакIай — по-лезгински, «ккIай» — са чкадилай чара хьайиди);

правители областей — собственные имена Энгур и Пирашат: первое слово имеет значение

«кривой», горбатый — кангур;

личное имя Затти — имя алупанского царя Сато-СатIо;

личное имя Урси — сын на урартском языке;

личные имена Зариш (зи руш), Амек (имя из древнелезгинской книги), Арбак, Артик, Танус, Иштесуку, Иштелику, Датаука, Астиаг, Ханазирук (хана зи рик1) — правитель страны Мадай — Мидия в 820 году до н.э.

Имена Маннейских царей (ассирийские варианты): Телесуну, Улусуну, Уллусуну, Эрисини, Шулусуну.

Для того, чтобы представить как эти слова звучали на языке племен Манны, сравним слово Киаксар — греческий вариант, Уксатар — ассирийский вариант. Или имя внука маннейского царя Эрисини — по хурритскому Иришинни. ,

Личное имя маннейского царя — Иранзу; личное имя — Ахшери; область Мидии — Кар — Каши (колония касситов); личное имя — Каштаритай (Каштаран тай); Заназан — Санесан в Алупании;

Распространение с начала I тыс. до н.э. в северо-западном Иране индоевропейцев закончилось тем, что постепенно восточно-кавказоязычное население переселилась на территорию Алупании к этнически однородным племенам. А другую часть постигла языковая ассимиляция. Как свидетельствуют исследователи, «уже в первой половине I тыс. до н.э. регион этот сменил этнокультурный и языковый облик и был иранизирован» (148, стр. 132).

Образование в начале I тыс. до н.э. севернее Аракса государства Алупания спасло от дальнейшей ассимиляции лезгиноязычные народы и преградило путь арийцев к территориям Дагестана, Чечни и Ингушетии.

В работах некоторых азербайджанских авторов делаются беспочвенные и поэтому неудачные попытки объявить почти все Алупанские, Маннейские и раннемидийские племена тюркоязычными (например, Г. Гейбуллаев «К этногенезу азербайджанцев»). Но абсолютное большинство зарубежных, советских и даже азербайджанских ученых придерживаются другого мнения — в Алупании проживали кавказоязычные, северо-востоко-кавказоязычные, хурритоязычные, лезгиноязычные племена. Алупания — государство этих племен. А как быть с тюрками? «По мнению С.Г. Кляшторного к началу I тысячелетия до н.э. Восточный Туркестан был областью индоевропейского этногенеза, а в первой половине нашего тысячелетия эта область становится одним из центров тюркского этногенеза … В.В. Бартольд первое упоминание тюрков вообще отнес к VI веку …По Т.А. Жданко, тюркизация Приаралья произошла в IV — VIII века … Л.Н. Гумилев пишет, что в Западно-тюркском каганате тюрки составляли абсолютное меньшинство. Имеется даже мнение, что появление тюрков в Восточном и Западном Туркестане надо относить к X веку (имеется ввиду Г.И. Рамстедт) (171, стр. 282).

Многие исследователи считают, что современный этническии облик исторической территории Алупанского царства сложился «в результате тех этнических территориальных перемен, которые принесла с собой монгольская эпоха» (202, стр. 291). Недаром лезгины называют тюрков «монголами», а грузины «татарами».

Исследователями разных стран (С.А. Старостин, И.М. Дьяконов, И.Г. Алиев, С.Ю. Касимова и другие) доказана однородность этнического состава территории Кавказской Албании и северо-западного Ирана в I тысячелетии до н.э.: на обеих территориях проживали хурритоязычные племена. По мнению И.М. Дьяконова, И.Г. Алиева и других, кутийский, луллибейский, эламский, касситский языки входили в состав каспийской группы языков. Эти языки распространялись в центральных и западных областях Ирана и до прибытия индоарийцев (X — IX вв. до н.э.) эти области были этнически однородны и близкородственны (176, стр. 110, стр. 134; 150, стр. 65, 84; 97). Население северо-западных областей Мидии даже в конце IV в. до н.э.было еще этнически пестрым. Часть его продолжала оставаться хурритской (99, стр. 41).

Ссылаясь на результаты исследований многонационального состава ученых-албановедов, мы имеем право утверждать:

1. В конце II — начале I тыс. до н.э. территория северо-западного Ирана была этнически однородна и близкородственна с восточным Кавказом.

2. До конца первой половины I тыс. до н.э. на территории северо-западного Ирана доминировали хурриты.

3. Даже до последних вв. I тысячелетия до н.э. часть населения северо-западного Ирана оставалась хурритской.

4. Однородность этнического состава территории исторической Алупании и северо-западного Ирана до середины I тыс. до н.э. не вызывает никакого сомнения. Процесс переселения хурритоязычных (в основном лезгиноязычных) племен из северо-западного Ирана в Алупанию продолжался до начала н.э.

5. Образование в начале I тыс. до н.э. государства Алупания спасло от дальнейшей ассимиляции лезгиноязычные племена и преградило путь индо-европейцам к северу через восточный Кавказ.

Ф.Бадалов,
кандидат исторических наук

На верх