Проблема лезгинско-армянских культурно-исторических связей

В свое время проф. И. Мещанинов писал, что недалеко то время, когда смешанные взаимоотношения между закавказскими народами станут на уровень важнейших вопросов истории. Жизнь подтвердила эту мысль. Развивая ее, отметим, что детального исследования требуют проблемы взаимосвязей между народами, проживающими по обе стороны Кавказского хребта. Одним из таких вопросов является проблема лезгинско-армянских культурно-исторических связей, исследованию которой не посвящена ни одна специальная научная работа, исключая статью проф. Р. Шаумяна «Армяно- лезгинские лексико-морфологические параллели, напечатанную в 1935 г. в сборнике статей, посвященном памяти академика Н. Марра.

Он отмечал, что лезгинская группа языков по ряду некоторых морфологических элементов, а также лексическому составу близка к армянскому языку. Наряду с собственно лезгинским языком проф. Р. Шаумян исследовал также и агульский, которому посвятил статьи «Предварительное сообщение об агульском языке» и «Следы грамматических классов (родов) в агульском языке», в которых тоже касается лезгинско- армянских языковых связей. Причем отмечается некоторая лингвистическая активность армянского языка, которая явилась, видимо, следствием сравнительно раннего появления письменности и широкого распространения в Агванке (Кавказской Албании) церковных книг на языке грабар.

Армянский язык, стоящий особняком в индоевропейской семье языков, некогда тесно контактировал с иберийско-кавказскими языками ,а именно с той их группой, которую именуют в исторической науке «каспийской», т. е. с языками, распространенными в III—II тыс. до н. э. в Мидии, Атропатене и Албании. Специалисты допускают родство этих языков с удино-лезгинскими и аваро-андо-цезскими языками.

Армения, Кавказская Албания (Агванк) и Грузия длительное время находились под властью соседней Персии, затем тюрков. Влияние персидского и тюркского языков было настолько сильным, что значительные пласты иноязычной лексики активно вторгались в плоть армянского и кавказских языков, создавая причудливые переплетения и специфические смешанные говоры па рубежах непосредственного соприкосновения различных языковых семей.

К моменту непосредственного распространения тюркских наречий на территории Закавказья еще можно было наблюдать функционирование агванского (албанского) языка в районе Гянджи и Барды. Историки и путешественники 12—13 вв. свидетельствуют о наличии специфического местного языка, на котором разговаривали в указанных городах. Персидским и тюркским языками владели лишь представители агванской знати. Об этом пишет ал-Истахри в своем географическом труде «Китаб масалик ал-мамалик»: «Язык Азербайджана*, Армении и Аррана — фарсидский и арабский. Однако, в Дабиле и его окрестностях население говорит на армянском языке, а в округе Барды население говорит на арранском языке». Об этом же сообщает ан-Нисиби в работе «Китаб ал-масалик ва-л-мамалик»: «Большая часть населения Азербайджана* и Армении говорит на фарсидском и арабском языках, однако хорошо этими языками владеют купцы и землевладельцы. В Дабиле говорят на армянском, в Барде — на арранском языке». Им вторит ал-Мукаддаси в труде «Ахсан ат-такасим фи маарифат ал-акалим»: «В Армении говорят на армянском языке, а в Арране говорят на арранском языке. На фарсидском языке они говорят подобно хорасанцам, однако понимать их можно».

Несколько подробнее об агванском языке сообщается в докладе «Язык и письмо кавказских албанцев» А. Шанидзе, прочитанном на 25-ом Международном конгрессе востоковедов. Ученый привел лингвистические свидетельства доказывающие активную позицию агванского языка и его взаимосвязи с соседними языками Закавказья, в частности, с армянским и фарсидским.

Древними фарсидскими заимствованиями в армянском и лезгинском языках, видимо, являются слова: «гутн-оц» (арм.) «куьтен, туьрез» (лезг.), «банд» (арм.), «банд, бенд» (лезг.), «пахт» (арм.) «пахта» (лезг.), которые соответственно означают — плуг, запруда, вид сельскохозяйсввенного налога. А такие слова, как арм. «цан-оц», лезг. «цан цун» — сев, арм. «тарп» — корзина для ловли рыбы, лезг. «тапрак» — род полотняного мешка, мера веса — 30 кг. свидетельствуют о непосредственных контактах армянского и лезгинского языков.

Весьма любопытна разговорная формула, встречающаяся нередко в армянском героическом эпосе «Давид Сасунский». Багдасар Санасару говорит, когда очнулся от опьянения, коварно подстроенного арабами в их стане с целью убийства одного из титанов: « — Гей, да не рухнет свой дом! Как сладко я спал, не дал ты мне поспать!» Говорит Санасар: «Да не рухнет твой дом. Ну, привстань, погляди кругом!»

Несомненно, родной очаг, дом были для древних не только предметом почитания, клятва очагом или домом считалась самой торжественной, преступить ее большой позор. Такие клятвы и речевые формулы были свойственны раннеземледельческим племенам. И сейчас лезгины, укоряя собеседника или вразумляя его говорят: «Я к1вал ч1ур тахьай кас!» — Да не рухнет твой дом!

Лезгинско-армянские языковые контакты актуальный вопрос современного кавказоведения, именно поэтому проф. Р. Гайдаров в своей монографии «Лексика лезгинского языка» писал: «Однако, лезгинско-армянские языковые связи совершенно не исследованы, изучение указанных связей и определение вклада армянской лексики в словарном составе лезгинского, а также других дагестанских языков должно стать предметом специального исследования».

О древнейших лезгинско-армянских культурно-исторических контактах свидетельствуют данные топонимики и легенд, связанных с происхождением названий местностей, населенных пунктов. В лезгинском селении Уьнуьгъ, что в Кусарском районе Азербайджана, сохранились развалины мощных древних стен, выстроенных из массивных речных камней. Часть стен именуется «Ч1ехи эрмени къеле» («Большая армянская крепость»), Неподалеку расположена «Малая армянская крепость», а за селением находится местность «Керт» (арм. село).

О происхождении селения Уьнуьгъ имеется легенда, записанная известным дагестанским лингвистом М. Гаджиевым в 50-ых годах и сообщающая о том, что 1500 лет тому назад на склонах и холмах Шахдагских гор жили армяне, а по берегам рек — евреи, которые впоследствии переселились в большие города. А оставшиеся здесь армяне обосновались в селении Уьнуьгъ, обнесли его каменной стеной, толщиной от полутора до шести метров, высотой до пяти метров, чтобы защитить себя от врагов. Уьнуьгъ был подобен городу и являлся столицей ханства. В километрах трех от Уьнуьгъа они построили темницу для преступников и так стали жить.

Однажды в тех горах появились семеро братьев и их сестра, называвшие себя мусульманами. Между ними и армянами началась война. Армяне пошли на хитрость, пообещав сестре братьев-мусульман огромные богатства, привлекли ее на свою сторону. Девушка тайком притупила сабли своих братьев и сообщила об этом армянам. Те напали и убили противников. Потом зарубили и девушку, полагая, что женщина, предавшая братьев, способна предать и их. Об этом узнали другие мусульмане ,пришли в горы и прогнали оттуда армян. Эти мусульмане подчинялись шаху, который и назвал окрестные горы Шах-дагом, а реку, стекавшую с них, именем своей жены — Шахнабат».

Легенда легендой, но события, происшедшие 1500 лет тому назад, т. е. в 5-ом веке н. э. не соответствуют действительности, ибо в это время мусульманской религии еще не было. Видимо, речь идет о нашествии какого-то неизвестного племени. В местной хронике «История Абу-Муслима» значится, что к X в. в селении Уьнуьгъ утвердился мусульманский правитель Рамазан из потомства Абу-Муслима. Возможно, данная легенда отражает именно это событие.

Между тем известно, что на восточных отрогах Шах-дага проживало одно из племен Кавказском Албании. А местное население названо армянами, потому что христианство в Албанию шло из Армении, подобно тому, как в горный Дагестан — из Грузии. Что касается микротопонима «Керт» чисто армянского происхождения, то его возникновение связано, видимо, с миссионерской деятельностью армянских монахов, селившихся там, где они распространяли христианскую веру.

В микротопонимии других лезгинских сел также встречаются названия, связанные с армянами. Неподалеку от селения Гъенервац1 (Кусары, Азербайджан) находится «Эрмени булах» (Армянский родник). У селения Кьеп1ир (Курах, Дагестан) расположено «Эрменийрин син» (Армянская возвышенность). А. Шихсаидов и X. Рамазанов в книге «Очерки истории Южного Дагестана» пишут: «В Южном Дагестане известен ряд раннесредневековых поселений под названием «Эрмени хуьр» (Армянское селение), «Эрмени шегьер» (Армянский город) или «Эрмени къеле» (Армянская крепость). Имеется также «Эрмени рехъ» (Армянская дорога), «Эрмени салар» (Армянские огороды) и т. д..».

Р. Гайдаров в указанной выше работе сообщает: «Такое предание сохранилось, например, о происхождении селения Ахты, которое согласно преданию было основано совместно с армянами и носило в то время название Кендушкент».

Особо следует остановиться на некоторых близких чертах между армянским героическим эпосом «Давид Сасунский» и героическим эпосом лезгин «Шарвили». В сводном тексте армянского эпоса (И. Орбели, 1939 г.) непосредственно о лезгинах упоминается в связи с деятельностью Кери-Тороса, дяди Давида. Он имеет коня по кличке Лазги. «Как прочел письмо Кери-Торосик, Он крикнул: — Жена, Лазги шестиногого мне оседлай!» В комментариях объяснено, что кличка коня намекает на породу: «шестиногий» — значит верховой, скакун лезгинской породы.

Сопоставительный анализ эпосов выявляет много общих мест. Прежде всего бросается в глаза близость между образами Давида и Шарвили с одной стороны, Шарвили и Мгера Младшего — с другой. И Давид, и Шарвили — желанные дети, их рождение радует не только родителей, но и весь народ. Подобно Санасару и Багдасару, Шарвили также появляется на свет чудесным образом. Как Давид, так и Шарвили были в детстве пастухами. Оба очень наивны и к вечеру пригоняют в город вместе с ягнятами и козлятами — зайцев и лисиц, а вместе с крупным рогатым скотом— волков, медведей и других диких животных, нагоняя тем самым страх на горожан. Развязка данной ситуации аналогична в обоих эпосах. Давид и Шарвили изгоняют из города опасных животных, а джейранов, туров, диких быков оставляют на радость горожанам.

Обращает на себя внимание и структурная аналогия в кличках боевых коней Шарвили и Давида. Коня первого кличут — Марали, коня второго — Джалали. Своим происхождением оба коня обязаны водной стихии. Шарвили имеет и другого верного друга — пса по кличке Тарали.

Много общего и в вооружении эпических героев. Меч-молния Давида и меч Шарвили одинаково разящи и беспощадны к врагам. Порою кажется, что они такие же одушевленные существа, как боевые кони и боевой пес.

В редких случаях герои эпосов становятся объектами народного гнева. Это происходит при попытке Шарвили жениться вторично, а Давид вызывает среди земляков полупрезрительное отношение за чрезмерную наивность и ущербную речь.

Немаловажное значение в армянском эпосе имеет и образ прелестной Хандут-Хатун, которая впоследствии стала женой Давида. В эпосе сказано, что она — дочь Капут-Кохского царя. Капут-Кох можно перевести и как «голубоокий» и как «Гора Капут». Чтобы приехать в этот город, Давид скачет на восток, т. е., к Каспийскому морю. Следовательно, город этот был расположен на территории Кавказской Албании. В северо-восточном Азербайджане до сих нор сохранился подобный топоним — это селение Хапут, что в Кубинском районе Хапуты говорят на одном из наречий лезгинского языка.

В заключение приведем несколько исторических фактов. В селе Лекз, близ Вана была обнаружена одна из урартских клинописей. Топоним Лекз сопоставляется с этнонимом лекз легз средневековых источников, а также лек-лег — античных писателей, что соотносится с самоназванием лезгин — лезги.

Мовсес Хоренаци в «Истории Армении» пишет, что предком армян был Хайк, сын Торгома, сына Тираса, сына Гомера, сына Яфета, сына Ноя. Грузинская летопись «Картлис цховреба» сообщает о том же: «Прежде всего упомянем, что у армян и картлийцев, ранов и моваканов, эров и леков, мегрелов и кавкасионов — у всех был единый отец по имени Таргамос. Сей Таргамос был сыном Таршиса, внуком Иафета — сына Ноева». Раннесредневековые источники приводят множество примеров участия лезгин и других дагестанских народов в политических событиях, происходивших на Кавказе и свидетельствующих о тесных контактах с Арменией.

В позднее средневековье подобные связи заметно ослабевают. В период Персидского похода российского императора Петра I армянский юзбаши Аван (Иван-Оганес) Бабанов, происходивший из рода карабахских меликов, принял активное участие в национально-освободительном движении армян. В 1734 году он обратился к императрице с прошением о награждении его за проявленное русским содействие. В архивах сохранились документы того времени, выдержки из которых приводим ниже: «Из выехавших из собрания армянского первой юзбаша Аван просит: имеются в персицких российских провинциях в Мушкурах деревни Кирван и другие, написанные названиями всего 9, и дабы оные отдать ему во владение.На его содержание, сверх годового денежного жалованья, дать ему не тамошних деревень сколько пристойно будет по разсуждению генерала Левашова»

В ходатайстве коллегии министерства иностранных дел в Сенат о материальном обеспечении армян-юзбашей от 18 ноября 1742 года отмечено: «…надлежит послать указ к генералу лейтенанту Румянцову, чтоб тем армянам определил места селитца в Тарках, в Дербенте или мушкурских и шабранских местах и Тенге… места им показаны были токмо на оных жить не желают, объявляя, что армяне привыкли жить в горах, по которому объявлению переведены, оные жить близ Тенги…»

В памятной записке подполковника Погоса Зененца о своей прошлой службе содержатся любопытные сведения: «А из Баки командирован был генералом Александром Ивановичем Румянцевым в Шемаху для призыву шемахинского владельца Аджи Даута под российскую протекцию. И оного владельца под Российскую протекцию склонил и был я под политическим караулом четыре дня».

Вышеупомянутый Аджи Даут или Хаджи-Давуд был видным руководителем антииранского и антитурецкого движения горцев в первой четверти ХVIII в.. Одновременно против персов и турков выступил и армянский полководнц Давид-бек. Нам неизвестны источники, свидетельствующие о каких-либо взаимоотношениях между Хаджи-Давудом и Давид-беком, однако их существование возможно. Современник этих событий Е. Джалалян сообщает, что Хаджи-Давуд был дружески расположен ко всем жителям западного Прикаспия, но был жесток к кызылбашам.

Приведенные выше материалы обрисовали лишь контуры будущего исследования лезгинско-армянских, шире дагестанско-армянских культурно-исторических связей. Но и эти сведения позволяют думать, что подобные контакты обширны и имеют глубокие корни.

Шамседдин Шамс

______________________