XX. Города Алупании (Кавказской Албании)

1. Локализация рек и населенных пунктов по карте Птолемея.

По мнению исследователей, вопрос о городах Алупании является одним из наиболее сложных. К.В. Тревер пишет: «Античные авторы приводят названия двадцати девяти населенных пунктов, настолько значительных и известных, что перечень их смог дойти до Птолемея в письменных источниках или на географических картах, которые он упоминает, или, быть может, путем устного предания. Вследствие особенностей греческого алфавита, буквами которого нельзя передать своеобразие кавказских языков — в данном случае албанского с его гортанными и шипящими звуками, мы едва ли сможем выявить в греческом написании этих названий их местное звучание. Поэтому попытка разобраться в наименованиях Птолемея с помощью современной топонимики едва ли может привести к убедительным выводам» (13, стр. 137).

По нашему мнению, вопрос о городах, также как вопрос о границах Алупании, усложнен некоторыми исследователями. Примером может стать позиция С.Т. Еремяна, который, по нашему мнению, ставит перед собой одну цель — попытаться всеми средствами албанскую действительность связать с Арменией и, в конечном итоге, вообще игнорировать существование и народа, и государства, т.е. представить Алупанию каким-то придатком Армении. Чтобы достичь этой цели С.Т. Еремян игнорирует даже общеизвестные факты, игнорирует античных авторов. Парадоксален такой факт, что именно он является автором статей об Алупании в учебниках по истории для высших учебных заведений в Советский период. Именно С.Т. Еремян виновен в том, что в советской общественной мысли до последних лет, даже и сегодня бытует явная ложь об истории Алупании и ее основном этносе — лезгинах-алупанцах.

Для примера приводим некоторые утверждения этого ученого. Он объявляет:

1. Вопреки Страбону, Птолемею, Плинию, что албанские племена обитали в западной части исторической Алупании.

2. Вопреки Страбону, Птолемею и Плинию, что реки Соана, Герра, Кайси и Албана являются притоками Куры и не протекают прямо в Каспий.

3. Вопреки современнику событий албанскому историку Моисею Дасхуринви, что делегация албанских священников в VII в. н.э. отправилась в Хазарию не по маршруту Партав-Кабала-Алуен-Чур-Дербент, а по Дарьяльскому ущелью, в 3 раза удлиняющему дорогу.

4. Вопреки исторической действительности, что алупанцы — это часть армян — якобы они арменизировались еще в IV-V в. н.э. Примечателен тот факт, что Еремян во всех случаях утверждает: «И Страбон, и Птолемей, и Плиний, и Моисей Дасхуринви ошибаются».

Если учесть, что эти вопросы являются главными, основными в определении территории, границ, городов, этноса, места нахождения племен и др. в Алупании, то можно прийти к выводу, что С.Т. Еремян ведет себя не как исследователь, а как ясновидец.

Даже К.В. Тревер, обычно подчеркивающая свою симпатию к С.Т. Еремяну, и находящаяся под влиянием армянских историографов, защищающая проармянскую ориентацию вынуждена была подчеркнуть: «Не берусь судить на данном уровне наших знаний о том, насколько эта точка зрения (точка зрения Еремяна — Ф.Б.) правильна, однако в данной работе считаю для себя более верным исходить из данных Птолемея» (13, стр. 138), и вопреки С.Т.Еремяну утверждают,что и Соана, и Албана, и Кайсий, и Герра текут не в Куру, а в Каспийское море. Как справедливо отмечает К.В. Тревер, «как бы плохо ни разбирался Птолемей в деталях географической карты Албании, допустить ошибку в отношении Куры, самой большой реки в этой части Кавказа он едва ли мог» (13, стр. 139).

Птолемей (70-147 гг. до н.э.) в своем учебнике географии пишет: «За устьем реки Соана, имеющим координаты (86° — 47°) — город Телайба (85° — 46°40 ); устье реки Герра (84°30″ — 46°30 ) — город Гелда (83° — 46°30 ); устье реки Кайсия ( 82°30′ — 46°) — город Албана (81°40′ — 45°50 ); устье реки Албан (80°30″ — 45°30 ) — город Гайтара (79°30″ — 45°4Г), за которым устье Куры» (94, стр. 23).

«Так как Птолемеем, по мнению ученых, была принята неправильная цифра длины земной окружности, поэтому неверна и величина градуса», отчего исследователям приходится найти другие способы для локализации перечисленных населенных пунктов. Опорной точкой, по мнению К.В. Тревер, может являться Соана, поскольку у Птолемея с ее помощью устанавливается, какая часть Каспийского моря ограничивает Албанию с востока … Соана, обязательно должна втекать в Каспий … Но факт впадения Соаны в море еще не дает оснований отождествлять ее с Тереком … Соаной мог быть и Самур, бесспорно связанный с территорией Албании, а Герром, Кайсием и Албаном в таком случае могли бы быть три реки из большого числа рек между Самуром и Курой …» (13, стр. 139).

Локализация (по мнению многих, невозможность локализации) этих рек и населенных пунктов связана с ниже перечисленными трудностями:

1. Координаты, использованные Птолемеем, не совпадают с нынешними.

2. Греческий алфавит не позволял Птолемею выразить названия на лезгинском звучании.

3. Исследователи — А. Яновский, К.В. Тревер и др. не были знакомы с местностью — территорией исторической Алупании.

4. Исследователи не знали лезгинского языка, чтобы попытаться идентифицировать современные названия рек и населенных пунктов на территории исторической Алупании, с греческими.

б. Локализация рек и населенных пунктов затруднена еще одним фактором. Почти 90 процентов названий рек и населенных пунктов на современных картах Восточного Кавказа написаны или на русском, или на азербайджанском языках. В результате лезгинские города и села имеют два или даже три названия: на лезгинском, на азербайджанском и на русском. Почти половина этих названий на азербайджанском и на лезгинском языках звучат совершенно по-разному. А более 90 процентов названий потерпели серьезные деформации при переводе на другие языки Например: Куба (рай. центр) — К1еле (на лезг.), Кусары (рай. центр) — Кц1ар — Касар (на лезг.), село Хазры -Яргун (на лезг.), село Дустагир -Тулат1игьир (на лезг.), село Кузун — Касан (на лезг.), село Имамкуликент — Маркьудхуьр (на лезг.), рай. центр Ахты — Ахцегьар (на лезг.), село Еникент — ЦIийихуьр (на лезг.), река Кусарчай — Кц1ар вац1 — Кас вац! (на лезг.), село Филфилли — Филифар (на лезг.), село Маза — Мацар (на лезг.), город Дербент — Кьвевар (на лезг.), поселок Белиджи — Чур (на лезг.), рай. центр Кабала — Кьвепеле (на лезг.), село Хиналыг — Кетш (по-лезгински), гора Бешбармаг — Пармак (по-лезгински), река Гил-гилчай — Гел вац1 (или К1арк1ар вац1 по-лезгински), село Сусай — Сурсар (по- лезгински), село Лезе — Лац1ар (по-лезгински), село Каладжуг — К1елет1 (по- лезгински), село Угур — Klyp (по-лезгински), река Угур — Klyp вац1 (по- лезгински)… В этот список можно включить почти все лезгинские топонимы.

6. Нежелание многих исследователей связывать исторических албан с современным лезгинским народом. Этому способствовали националистические амбиции ученых соседних с лезгинами народов и официальная политика советского государства, направленная на уничтожение «малых» народов и культур, в том числе лезгинского народа и лезгинскую культуру в целом, и признающая интересы только «больших народов».

Если бы не появилась бы книга на древнелезгинском языке и не были бы дешифрованы древние надписи на албанском алфавите, найденные во время раскопок в Мингечауре, вряд ли и мы рискнули бы проводить и это исследование, несмотря на тот факт, что многие исторические истины, связанные с Алупанским государством, алупанским народом, алупанским языком, изложены в десятках статьях и публичных выступлениях в последние 20-25 лет.

7. Преступная национальная политика большевиков направленная против развития культур так называемых «малочисленных» народов, и преследование органами КГБ ученых занимающихся исследованиями в этом направлении.

Возвращаясь к Птолемею, хочется отметить, что выше названные реки и населенные пункты являются ключом к разгадке тайн карты Птолемея. Здесь названы основные водные артерии, по отношению к которым Птолемей построил свою карту. Птолемей в следующих параграфах описывает населенные пункты отдельно по междуречьям.

В одном (третьем) параграфе идет перечень городов и селений в Алупании между Иберией и рекой, текущей с Кавказа и впадающей в Куру. Эта безымянная река берет свое начало в горах Кавказа и относится к числу сравнительно больших рек. К.В. Тревер пишет, что в данном случае, речь может идти или об Иоре, или об Алазании (13, стр. 141).

Перечень городов и селений, находившихся между Иберией и рекой, текущей с Кавказа и впадающей в Куру:

1. Тагода,

2. Бакрия,

3. Санва (Сануа — 3. Буниатов (94, стр. 24),

4. Диглана,

5. Нига.

Некоторые исследователи, в том числе А. Крымский, считают возможным сопоставить Нуху с Нигой (от лезгинского слова «ник1ер») и тем самым выражают сомнение к идентификации безымянной реки, берущей начало в горах Кавказа и впадающей в Куру, с Иорой или Алазанью (84, стр. 369).

Действительно, возникает вопрос: почему Иорий или Алазан? Во- вторых, эти реки находятся на границе с Иберией, т.е. текут в основном по границе между Иберией и Алупанией. По этой причине безымянная река не может идентифицироваться с Иорой или Алазанью.

По нашему мнению, безымянную реку надо искать внутри страны, она должна быть самой многоводной из рек, впадающих в Куру. И такая река имеется. Эта река Турян (Т1уран вац1 — т1ур алай вац1). Не так далеко от Туряна, на востоке, текут еще несколько рек: Гёгвац1 (это слово состоит из двух лезгинских слов: «гёг!» и «вацI. Первое слово означает цвет — когда мокрый камень начинает высыхать получается цвет «гёг». А «вацI — это река), Гирдман (Гирдиман — это слово на лезгинском языке означает принадлежность этой местности Гирдиму или Гардиму. Слово «гирдим» кроме личного имени переводится как “с земли вылитый”, мощный и др.).Но эти реки не могут сравниться с Туряном ни по полноводию, ни по длине.

Еще одна деталь: армия Помпея, возвращаясь из Иберии с целью сразиться с алупанцами, из реки Кура наполнила водой бурдюки — десять тысяч бурдюков. Они знали, что до Туряна не будет воды, между Курой и Туряном безводная и пустынная степь.

Некоторые авторы ошибочно полагают, что Помпей из Грузии двинулся по Алазанской долине в Кабала. Логика античных источников опровергает этот вариант. Во-первых, Страбон, опирающийся в своем сочинении на авторов сопровождавших Помпея в этом походе, ни разу не упоминает название города Кабала. Во-вторых, Алазанская -Авторанская долина богата родниками и речушками, и нет никакой необходимости наполнять 10 ООО бурдюков питьевой водой.

После того, как мы уже идентифицировали безымянную реку с Туряном можем уверенно локализовать Диглану на месте села Дегне (от слова “тигъ” — сражение (место сражения) на древнелезгинском языке) в Шекинском районе Азербайджанской Республики. А город Нигу с самой Шеки (Нуха). А для того, чтобы локализовать города Тагода, Бакрия и Санва (Сануа) нужно внимательнее знакомиться с топонимикой исторической области Алупании Ч1ар (от Лагодехи до Кахи).

По методике Птолемея вторая группа населенных пунктов находятся между рекой Турян и рекой Алпан. Птолемей, при этом дополняя свое описание, объясняет: река Алпан берет свое начало в Кавказских горах и впадает не в Куру, а в Каспийское море.

Между реками Турян и Алпан Птолемей перечисляет следующие населенные пункты:

1. Мосига,

2. Самунида,

3. Иобула,

4. Иуна,

5. Эмболайон,

6. Адиабла,

7. Аблана,

8. Мамахея,

9. Оссика,

10.Сиода,

11.Барука.

Город Гайтара (Гантара, Гаргар) тоже, по Птолемею, находится около реки Албан.

Птолемей отмечает при этом, что на этой территории находятся Албанские ворота — если назвать современным термином — оборонительное укрепление у горы Бармак или у позднего города Шабиран. Перечисленные автором населенные пункты находятся именно в этом промежутке. При том от цифр отражающих координаты явствует, что от Барука до горы Бармак (Албанские ворота) приличное расстояние.

Какой из рек, впадающих в Каспийское море, является Албан? Предположение С.Т. Еремян, утверждающего почти бездоказательно и вопреки фактам реку Алазан Албаном, не стоит даже анализировать. К.В. Тревер предполагает, что рекой Албан может быть «p. Пирсагат, Сумгаит и еще одна река севернее, до Самура» (13, стр. 139). Незнание местности подводит и на этот раз очень талантливую исследовательницу. Дело в том, что ни река Пирсагат, ни река Сумгаит не берут свое начало в Кавказских горах. Их можно только условно назвать реками.Вода в этих реках появляется только от дождя к дождю.  Дальше, к северу, течет река Ст1ал (по-лезгински стIал — капля»). Но эта река тоже полностью зависит от дождя — поэтому названа «Ст1ал», и не может локализоваться как река Албан.

Севернее Албанских ворот текут еще несколько рек, например, река Гил-Гил (по-лезгински «Гер-Гер» или река «Гаргар»). По всей вероятности, птолемеевский город Гайтара-Гангара-Гаргар находился в устье этой реки. Из источников известно, что еще в первой половине XIX века на этой территории находились 56 уба герров (гьер) — хапутов, крызов, будугов.

Наконец, еще севернее мы встречаемся с двумя реками, берущими свое начало в Кавказских горах и впадающие в Каспийское море. Первое из них называется Кьудял (по-лезгински означает четыре расстояния) протекающая через райцентр К1еле (официально Куба). Примерно в 5-6-ти километрах севернее от Кьудяла течет речка … Алпан (так на лезгинском языке звучит слово «албан»). По этой реке в сторону Шахдаг, в предгорье находится село, тоже называющееся Алпан.

Удивительно, но факт состоит в том, что многие русские и зарубежные исследователи-албанисты, наверное, не владея информацией, молчат об этом факте. А местные исследователи, имея достаточную информацию, ведут себя, примерно, таким же образом, как несведущие иностранцы.

Вероятно, одна из этих рек — Гер-гер, Кудиал или Алпан -является Птолемеевской рекой Албан. Современное состояние этих рек таково: Кудиал полноводная река, а Гер-гер и Алпан собирает дождевую воду. По рельефу можно утверждать: и в древности они были такими же. Поэтому, вероятно, рекой Албан , по Птолемею, является современный Кудиал, так как она полноводная. Но нельзя исключать и такой вариант: может быть в связи с тем, что летняя резиденция алупанских царей находился у реки Алпан, а также название этой водной артерии созвучно с названием народа и страны, Птолемей выделил ее особенно.

А что касается городов и сел от Туряна до Кудиала (до Алпана) некоторые из них можно локализовать начинания с Туряна: Мамехия — Шемаха (Шамахуьр по-лезгински), Сиода — Сабаел (Сападгьуьл — одна сторона море, по-лезгински), Барука — Баку (Бадедкуьбе — место матери отца — бабушки по- лезгински). А город Албана (современное село Алпан) находится севернее Кудиала и южнее современной реки Алпан. Интересно отметить, что Птолемей локализует город Албана севернее реки Албан. Таким образом, можно предположить, что рекой Албан в книге Птолемея, по всей вероятности, является река Кудиал. Вероятно Кьудял не являлся названием реки в древности. Слово Кьудял указывает расстояние между Албанскими воротами и городом Албана, т.е. между Пармакскими (или Шабиранскими) оборонительными сооружениями и городом Албана (или Алуен). Дословно слово «Кьудял» означает, что расстояние от Албанских ворот до этой реки пешком надо преодолеть, четыре раза отдохнув. В этом словосочетании слово «ял» (на лезгинском «отдых») выступает как мера расстояния — около 20 километров, а слово «кьуд» по-лезгински «четыре»). В дальнейшем река получила это название, а рекой Алпан стали называть ту реку, которая находится в 5-6 км. севернее, вероятно потому, что она течет рядом с селом Алпан. («Алуэн» в армянских источниках, летняя резиденция алупанских царей).

Третья группа населенных пунктов по Птолемею находится между рекой Албаном и рекой Кайси (река Кас):

1. Хабала,

2. Хобота,

3. Мозиата,

4. Мисия,

5. Хадаха,

6. Аламос.

Река Кайси локализуется с рекой Кусары. Название этой реки и одноименного населенного пункта — райцентра по-лезгински так: Кас-ар (ар — суффикс множественного число на лезгинском языке).

Еще один населенный пункт по берегу этой реки называется Кас-ан (от имени племени кас). На верховьях эта река и сегодня сохраняет свою древнее название — Кас. Без всякого сомнения, Птолемеевская Кайси — это река Кас или как пишут на картах на русском языке — Кусарчай. После этой локализации нетрудно найти древние названия населенных пунктов на современных картах. Хабала — Кабала (Кьвепеле — по-лезгински), Хобота — Судат (село ЦIуру Худат — старый Худат), Мозиата — Мускур (Муьшкуьр — на лезгинском языке), Аламос — Ялама (поселок), Албана — село Алпан (или Алуен, Агуен в армянских источниках). Могут возразить: Кабала находится на западном склоне Шахдага. Да. Но, во-первых, Птолемей оставляет г. Кабалу за безымянной рекой и не перечисляет в составе городов первой группы, в который фактически входят все большие города западной Алупании, кроме Кабалы. Во-вторых, историческая территория области Лбин (Лпинк) объединяла и западные, и восточные склоны Шахдага (г. Гъуцарсув) и неудивительно, что автор перечисляет столицу в ряду с некоторыми другими городами области. В-третьих, главная дорога, соединявшая г. Кабалу с Мушкуром, проходила именно между этими реками (Алпан и Кас), и, естественно, Кабала была тесно связана с областью Мушкур и с другими восточными областями Алупании.

Четвертая группа населенных пунктов находится между реками Кайси  и Герр.

1. Тиуна,

2. Табилака.

Птолемей помещает и город Гелда в это пространство.

По нашему мнению, река Герр — это современный Самур. Слово “Самур» не лезгинского происхождения, также как и слово «Рубас». Лезгины называют Самур Кьулан вац1, т.е. Серединная река. Это не случайно. По обеим сторонам этой великой реки живут и по сей день лезгиноязычные народы, название «герр” происходит, наверное, от имени лезгинского племени «гьер» или “гел», «к1ел».

Нам кажется, что Тиуна — это древний город Т1ип1ир (от имени племени тапиры»), ныне исчезнувший, был расположен в районе современной деревни Т1игьир (развалины «Ч1уру хуьр» остаются и поныне), а Табилака — современный Т1ип1ирч1ал (Тапирч1ал), город Гелда (Гелар, Хьилар) современное село Гил, один из самых крупных лезгинских селений на правобережье Самура.

Надо отметить, что в одном из рукописей Птолемея вместо Табилака написано Кабалака, свидетельствует К.В. Тревер (13, стр. 142). Это ошибка переписчика или исправление самого Птолемея? Может в этом исправлении лежит сомнение Птолемея в отношении местонахождения Кабалаки -Кьвепеле. йствительно, в обоих случаях Птолемей локализует Кабалу или между реками Албан и Кайси, или между реками Кайси и Герр. Если подойти логически, получается, что по Птолемею, Кабала находится в восточном предгорье Кавказа, или же междуречье Албан-Кайси-Герр продолжается, по представлению Птолемея, до Кабалаки.

image

Карта Птолемея

территория между Иберией и безымянной рекой

территория между pp. Турян и Алпан

территория между pp. Алпан и Кас

территория между реками Кас и Герра

Пятая группа состоит из одного имени: Тилбис, и этот город находится, по Птолемею, между реками Герр и Соана (pp. Самур и Рубас).

По мнению И.А. Орбели, Тилбис является названием общинного поселения или вообще населенного пункта в горной стране «диких» сильвов- чилбов (13, стр. 142). В Самурской долине известны развалины города в местности называющийся Т1ип1т1ис. Но эти развалины находятся не между реками Самур и Рубас, а между реками Самур и Кас. Древние развалины Т1ип1т1ис находятся в предгорье Шахдага, примерно, на одной линии с городом Албана (Алуен).

Анализ и идентификация рек и населенных пунктов приводят нас к мысли, что Птолемей имел более или менее достоверную информацию до реки Герра — Самур. Его информация о пространстве (о территории) от реки Албана до Герра (Самура) дается со многими искажениями. Но эти искажения не очень значительны. Разница между местами нахождения Птолемеевских населенных пунктов и современных сел и городов теми же названиями от 5-ти до 20-ти километров. Это может быть объяснено и тем, что, наверное, некоторые населенные пункты меняли свое местонахождение, что тоже вполне возможно.

Из высказываний Птолемея можно делать и такие выводы. Во- первых, о территории Алупании севернее Самура он плохо информирован. Во- вторых, город Ч1ур — древняя, первая столица Алупанского государства, основанная легендарным Алупом в Х- IX вв. до н.э. уже не сохранила своего былого значения, если Птолемей о нем не пишет ничего.

Что касается северной от Герра (Самура) территории Алупанского государства, наверное, в источниках, которыми пользовался Птолемей, было очень мало информации. По этой причине Птолемей не упоминает ни одного населенного пункта севернее Самура. Он даже не упоминает Каспийские ворота — древние укрепления, позже получившие название от сасанидов Дербентский проход.

Эти факты свидетельствуют о скудности в древнеримских и греческих источниках сведений об Алупанском государстве, особенно о восточной горной и предгорной части страны.

Источники V-VII веков, кроме древней столицы Алупании Кабалы, упоминают новую столицу Партав, города Чур (Чор, Чола, Чога) и Кьвевар (Дербент), а также Пайтакаран, Хунаракент, Халхал, Шаке, Шемаху, Шарван, Шабран (Шабиран, Шапоран) и др.

2. Первая столица государства лезгиноязычных народов: Чур – Сур –Ц1ур — Чола — Ч1ур — Чор — Чога

Древний город Чур (или Ч1ур, Ч1урал), по всей вероятности, был первой столицей Алупанского государства. Кабала стала столицей в II-I вв. до н.э. А до него мог претендовать на роль столицы только Ч1ур из городов Алупании. Почему? Потому что:

— Историческое ядро лезгинского государства находилось в Самурской долине, по обеим сторонам от Срединной реки — Кьулан вац1. Значит, столица тоже должна находиться на этой территории.

— На этой территории находится Шарак1унт1 — холм царя. По всей вероятности, это название связано с местопребыванием царя Алупании.

— На этой территории нет более величественных развалин города, чем развалины Накьвад къеле — Крепости с земли. Этот самый крупный археологический комплекс находится на месте, где в древности находился город Чур — столица государства лезгиноязычных народов.

— Пребывание резиденций верховного жреца раизма до начала I в. до н.э., также резиденции алупанского католикоса до 551 года н.э. в г. Чуре, свидетельствует об особом статусе этого города среди городов исторической Алупании.

Исследователи отмечают внушительные размеры города Чур (Ч1урал). По мнению дагестанского археолога М. Исакова, развалины города Ч1ур занимает площадь более чем в 100 га, «городище имеет квадратную форму и обведено земляным валом и рвом со следами четырех ворот. Высота вала 10-12 м., глубина рва 2-3 м. при ширине 20-25 м. Длина каждой стороны вала 800- 850 м. Очевидно, ров заполнялся водой, поступавшей из реки Гюлгер. Сохранились следы канала» (121, стр. 204).

М. Исаков обратил внимание на правильные ряды построек, остатки которых занимают среднюю часть городища. Среди подъемного материала имеется много обломков керамики, толстостенной и тонкостенной …» (103, стр. 156-157; 13, стр. 262). Археолог справедливо считает, что это громадное городище, носящее у местного населения название Накьвад къеле, заслуживает самого пристального внимания и основательного археологического изучения. Исследователи древних цивилизаций констатируют, что появление государственности и «дворцово-храмовой системы» происходит одновременно, появляются даже гигантские храмы-дворцы. Подсчитано, например, что для возведения одной террасы урукского храма (Урук-город в Месопотамии III тысячелетия до н.э.) 1500 рабочих должны были трудиться по 10 часов в день в течение пяти лет. «Строительство этих сооружений, совпадающее по времени с зарождением государственности, заставляет вспоминать о египетских пирамидах и теории Мендельсона, согласно которой появление зачатков государственных образований связано с зарождением организованных форм корпоративного труда» (124, стр. 165-166).

Внушительные размеры города Чур, стена по реке Рубас (Нерен вац1), охраняющая северные границы Алупании, свидетельствуют о наличии государственности у лезгин еще в начале I тысячелетия до н.э.

Все доводы — и логические, и материальные, говорят о том, что мы имеем дело с первой столицей Алупанского государства, в которой находился дворец первого легендарного шарвала (царя) лезгиноязычных народов Алупа.

Археологические раскопки, несомненно, завершатся великим открытием не только для истории лезгинского народа, но и для истории всех Кавказских народов. По нашему мнению, в развалинах древней столицы Алупании зарыто много письменных источников, так как в этом городе в течение нескольких веков находился католикосат христианского-лезгинского народа.

Еще одна загадка связана с развалинами древнего  города Чур. Исключительный интерес представляет сообщение И.А. Орбели об осмотренном им в 1928 году большом кладбище. Кладбище это находится в лесу, между железной дорогой и берегом Каспия. На каменных плитах имеются надписи, по виду армянские, но содержание странное, не армянские имена и слова (13, стр. 264).

Первая столица великого дома Алупа называется в разных источниках по-разному: Чур, Ч1ур, Чурал, Чора, Чога, Сур, ЦIур, Цур и др. Несмотря на многообразие вариантов, они сохраняют сущность, выраженную на лезгинском языке. Слово » Ч1ур» — это от слова «ч1уру», переводится как «развалившийся». Слово «ЦIур» от слова «ц1уру», значит «древний». Все эти слова и в отдельности, и вместе обозначают одну суть — этот город является самым старым, самым древним на территории, населенной лезгиноязычными народами и первой столицей Алупанского государства. Из вышесказанного явствует, что первичное название этого города не сохранилось. Название Ч1ур, Сур, ЦIур обозначают по времени период после перехода столицы в Кабалу. Именно тогда народ назвал бывшую столицу старым городом (ЦIур, цIуру) или развалинами старого и древнего города (Ч1ур, ч1уру). Анологичная форма на лезгинском языке широко распространена. Особенно слова «ц1ийи» (новый) и «ц1уру» (старый) часто присутствуют во многих названиях лезгинских населенных пунктов.

Алупанцы  позаботились о защите своей первой столицы  — Чура от северных кочевников. Свидетельством тому является линия заградительных стен к северу от реки Самур, у выхода на равнину реки Соана — Рубатер (Нерен вац1).

Наши исследователи пока не изучали это укрепление, но зарубежные и русские исследователи упоминают о ней. Как сообщает К.В. Тревер: «в 1747 году эту стену видел И. Лерхе проездом из Дербента в Баку. На карте, озаглавленной «Каспийское побережье от Буйнака до Куры в 1747» эта стена показана идущей от моря в горы на протяжении около 80 верст, между реками Мелахуьр и Рубатер (Нерен вац1). Перейдя «речку Рубатер», пишет Лерхе, на которой расположено селение Арабар, в котором с древних времен живут якобы арабы, мы проехали 15 верст и еще 5 верст до леса около древней высокой стены, которая начинается в 6 верстах ниже у моря, и поднимается высоко вверх в горы. Местами высота ее достигает 20 саженей, говорят, что ее построил Александр Великий на границе между персами и татарами, но впоследствии он повелел вывести высокую стену у Дербента, которая через горы доходит до Черного моря». Хотя протяженность (80 верст) и высота стен (около 40 м.) представляются преувеличенными, рассказ этот все же крайне интересен, поскольку мы из него узнаем, что в XVIII в.эта очень высокая, некогда пограничная стена продолжала еще существовать и, что как известно, из устной традиции, она была построена еще до дербентских стен.

3. Кабала-Кьвепеле-Капала.

Столица области лбинов (лпинов) — Лпинка и одновременно столица Алупанского шарваланга с II века I тысячелетия до н.э.

Город Кьвепеле (Кабала, Кабалака) впервые упоминается в I веке н.э. у Плиния (79, кн. VI, гл. 10, § 29). Сопровождавший Помпея Феофан Митиленский писал  ли о столице Алупании или нет, мы не знаем. Использовавший его сочинение Страбон об этом городе ничего не говорит.

Исследователи считают местонахождение Кабалы установленным: развалины древнего  города находятся около села Чухур Кабала в Куткашенском районе Азербайджанской Республики. Приблизительное местонахождение Кабалы было указано еще в прошлом веке А. Яновским (58, стр. 162) и Б. Дорном (59, стр. 345). В «Персидской географии» 963 года указывается, что Кабала расположена между Шаки, Барда и Ширваном (52, л. 30). Алупанский историк Моисей Дасхуринви упоминает название города Капала в связи с Алупанским (Алуенским) собором в конце IV века (1, кн. 1, гл. 26) и в связи с событиями в начале VIII века (после суда над Нерсес -Бакуром, на созванном соборе участвует и епископ Капалаки Иоанн) (1, кн. 1, гл. 26). Арабские географы в IX-X века перечисляют Кабалу среди наиболее крупных городов Алупании (Ибн Хордадбех, Истахри, Хаукал и др.).

В 1903 году Р. Эфендиев издал описание развалин Кабалы (100). В 1919 году армянский археолог Е. Лалаян опубликовал результаты своих раскопок, проведенных им в 1915 году на территории Куткашенского района (101). Лалаяном была осмотрена крепость Гяур-кала, находившаяся к востоку от села Чухур-Кабала, на холме высотой 160 метров, длиной 1 км., шириной 0,5 км. Им вкратце описаны стены, ворота и башни, сложенные из обожженного кирпича на извести с примесью яйца, упомянуты следы построек. С северо- востока к крепости Гяур-Кала примыкает холм Сельбир (Силибир — Ф.Б.), окруженный деревьями, а к юго-востоку — третий холм, являющийся кладбищем (Срар ппел — Ф.Б.) (13, стр. 257). В 1925 году Д. Шарифов проводил разведочные работы в развалинах Кабалы. Выяснилось, что город с трех сторон был окружен рвом, четвертая же сторона является крутым обрывом высотой примерно 42 метра над Карачаем (р. Ч1улав вац1). Установлено, что от крепостной стены сохранились остатки пяти башен диаметром 5,5 метров, соединенных между собой мощной стеной шириной более чем в 4 метра. Высота разрушенных башен доходит до 6 метров, стены и башни сложены из обожженного кирпича (25 х 25 х 5 см.). Ворота были фланкированы башнями, в которых имелось по квадратной (5 х 5) комнаты с полуразрушенным сводом. Площадь города занимала 22 гектара, или 15-20 десятин. На площади города тогда еще видны были остатки кирпичных построек, как бы сеткой покрывавших его территории (102, стр. 73-75).

Хорошо изучившая, до нее изданную историческую литературу, К.В. Тревер, ссылаясь на труды архитектора И.П. Щеблыкина, так описывает развалины города Кабала: » … искусственный ров делит город на две части: северную, носящую название Сельбир (Силибир) и южную — Гяур-кала. Северная часть города была окружена со всех сторон крепостными стенами и башнями; она представляет в плане неправильный пятиугольник. Территория эта покрыта булыжником, кирпичом, обломками поливных изразцов и керамики и несет следы каменной кладки. Северная часть города была обнесена валом; около него местами видна каменная кладка на известковом растворе; в стене здесь сохранились остатки ворот с круглой башней. К этим воротам снаружи вела некогда дорога, от которой сохранилась часть ее длиною 400 м., шириною 7 м. Интересно, что дорога эта шла по искусственной насыпи и была выложена уложенными на ребро кирпичами. Находящиеся в этом районе за городом овраги, ручьи и балки обусловили извилистость этой ведущей к воротам крепости дороги.

И.П. Щеблыкии, как до него А. Яновский и Д. Шарифов, отмечает, что в узкой части ущелья, у слияния Джоурлу-Чая (Ч1урун вац1) и Кара-Чая (Ч1улав вац1) в древности имелась, судя по остаткам, плотина, с помощью которой в случае осады можно было затопить окрестности крепости.

В западной части Сельбира имеются остатки стен и башен, сложенных из булыжника на известковом растворе. В южной части следы башен в стенах отсутствуют, так как здесь проходит ров, о котором говорилось выше и который разделяет крепость на две части; … глубина его доходит местами до 18-20 м. В этом рву имеются следы кладки каких-то заграждений в виде не то стены, не то ворот, проем которых имел вид арки …

Сельбир составлял северную половину города, защищал подступы к нему с севера и из северных его ворот шла благоустроенная дорога в северном направлении. В южной части города, Гяур-Кала, стена с башнями и воротами охраняла город с южной стороны. С севера город окружал ров, отделяющий его от Сельбира, а восточная и западная стороны ограждены были крутыми склонами, причем западная сторона была, по-видимому, хорошо защищена природой, тогда как южная нуждалась в большем укреплении, судя по большому числу башен и значительной толщине южной стены. Башни отстоят на 20-25 м. друг от друга; по сторонам ворот башни отделены расстоянием в 10,5 м.

Что касается характера кладки крепостных стен, то И.П. Щеблыкин установил следующие технические ее детали: фундаменты стен, судя по наружной их стороне (речь идет, очевидно, о цоколе), сложены из крупных камней хорошей отески, связанных известковым раствором. Забутовка цоколя состоит из битого кирпича, кирпичного шлака и рванного камня «на обильном растворе (средняя и мелкая галька и гравий)». Сами стены и башни сложены из хорошо обожженного квадратного кирпича, уложенного правильными рядами во всю толщину стен, сохранившихся до 6 м. высоты … К древней столице Албании вели торговые пути с запада (через Иберию), с юга (через Армению, Атропатену) и с северных предгорий Кавказа. Этим фактом в большей мере обуславливалось то торговое значение, которое мог иметь город Кабала в древности и которым он отличался еще в VIII-IX вв. Судя по данным арабских географов, Кабала, несмотря на частые вражеские нападения, продолжала на протяжении ряда веков оставаться центром земледелия, садоводства, шелководства и других ремесел, как об этом можно судить по словам Казвини, персидского автора XIV в., который говорит о хорошем шелке, пшенице и другом зерне, производимых населением Кабалы» (13, стр. 258-261).

По мнению археологов, культурный слой на городище отражает жизнь города с конца IV века до н.э. по II в. н.э. Приблизительно в начале II века н.э. город по неустановленной причине на этой территории был разрушен и переместился на место, где и в настоящее время сохранились остатки средневекового города Кабалы (125, стр. 94).

Археологи выявили в Кабале большой комплекс, состоявший из просторных залов, вестибюлей, подсобных помещений и коридоров, общая площадь которых составляет более 580 кв.м. Здание построено из сырцового кирпича. Толщина стен 2,1 м. Помещения отапливались специальными печами и переносными очагами. Остатки двухкамерной печи были расчищены у входа одного из коридоров восточной части здания. В средней части залов на полу обнаружены по две базы колонн из плотного ракушечника. Квадратный двухступенчатый плинт этих баз завершается округлым тором. В середине базы  круглое углубление для установки деревянных колонн, на которые опирались перекрытия черепичной крыши, состоявшие из плоских саленов, калиптеров и желобчатых коньковых черепиц. Помещения освещались через специальные проемы, которые в холодное время года закрывали коврами или тканями (125, стр. 95).

У основания городской стены найдены три обточенных шарообразных каменных ядра. На территории города крестьянами найдено и несколько чугунных ядер небольшого размера. Д. Шарифов считает их метательным снарядами, употребленными полчищами Тимура при захвате и разрушении города в 1386-1387 гг. (203, стр. 184).

Большой интерес представляет третий надматериковый культурный слой, свидетельствующий о Кабалаке Плиния и Хабале Птолемея. Из третьего слоя найден кувшин красного цвета, идентичный археологическим материалам Ялойлутепинской (Ц1ай алай к1унт1) культуры. По мнению исследователей самым интересным сооружением данного слоя является оригинальная водопроводная линия, снабжавшая город питьевой водой. Гончарные трубы небольших размеров проложены по дну узкой траншеи глубиной около 2 м. Для большей прочности и сопротивляемости тяжестям на внутренней поверхности труб находятся кольцевидные валики, напоминающие винтовую нарезку. Трубы плотно подогнаны друг к другу без известкового раствора. Трубопровод имел очень разветвленную сеть. Вода в трубы поступала из родника (201, стр. 70-71).

4. Партав — последняя столица Алупании.

По Моисею Дасхуринви, Партав был построен по велению Пероза, царя сасанидов, албанским царем Ваче. В середине VI века сюда была переведена из Чура резиденция Алупанского католикоса. Персидский марзпан тоже обосновался здесь. Логика исторических событий подсказывает, что город Партав был построен по воле персидского царя; персидский марзпан, игнорируя столицу Кабалу, обосновался в более близком по расстоянию к границам Ирана Партаве, и католикоса Алупании тоже вынудили переселиться в Аран — г. Партав.

В судьбе алупано-лезгинского народа происходит изменения. Иранские правители стараются изменить образ жизни  народа, основанный на системе Сув-Аран. После перехода столицы в Партав под планомерным воздействием Иранских правителей ломаются многовековые традиции Алупанского общества. Большие города процветают уже на границе Арана и Сува, определенная часть населения постепенно начинает не возвращаться по сезону в Сув.

Выступления народных масс против Сасанидского ига становятся частыми, недовольство возрастает и приобретает откровенно вооруженные формы. Только после падения Сасанидов, Великому князю Алупании Жуванширу удается некоторое время стабилизировать обстановку в стране очень большими усилиями. Но после смерти Жуваншира в стране создается очень сложная обстановка — арабы, хазары, армянская церковь ведут разрушительную войну против албано-лезгинского этноса, образа жизни  народа. Начинается постепенное возвращение алупанцев в Сув.

А Партав постепенно превращается в самый большой и значительный город Закавказья. Уменьшается доля местного коренного албано-лезгинского населения. Арабские географы отмечают, что в IX-X вв. Партав уже превосходил все остальные города Закавказья. Арабы доминируют в этом городе.

Но, примерно, в середине X в. Партав теряет свое значение. Шеддадиды в 972 году переводят свою столицу в Ганцах. Во второй половине — в конце X в. город начинает разрушаться и Ал — Мукаддаси пишет, что в конце X в. окраины города были разрушены, население уменьшилось.

5. Дербент – Кьвевар.

Дербент – исторически важнейший военно-политический центр Кавказа. По мнению многих исследователей, первые оборонительные заграждения, хотя не столь грандиозные, как крепость Кьвевар (Неркьал) и стены, соединяющие горы и море, были построены в начале I тысячелетия до н.э. Великий дом Алупа — государство Алупания образовалось в X-IX вв. до н.э., на территории которой южные границы проходили примерно там, где находится гора Пармак, а северные — примерно, по современной Дербентской стене. Государство, естественно, защищало безопасность своего населения, путем защиты и укрепления своих границ. И в Дербенте, и у горы Пармак проход между Кавказскими горами и Каспийским морем самый узкий. По этой причине необходимость преграждения прохода вдоль Каспия именно в этих местах и была, несомненно, очень рано осознана (13, стр. 267). По мнению К.В. Тревер: «организация и осуществление соответствующих  работ в общественных условиях … племенного союза на ранних этапах исторической жизни Албании … была … задачей неосуществимой» (13, стр. 267). Постройка грандиозных сооружений, остатки которых и сегодня удивляют и восхищают нас, несомненно, началось в конце I тысячелетия до н.э. и в начале нашей эры, но до того были попытки остановить набеги кочевых племен и с севера, и с юга. В составе оборонительной концепции древнелезгинского государства, несомненно, было создание и заградительных сооружений, и нельзя утверждать, что не было конкретных действий для осуществления этих целей.

Такие укрепления, по меткому выражению И.П. Щеблыкина, “ плотины для удержания человеческих волн” (104, стр. 8), были построены и в других местах между Кавказскими горами и Каспийским морем. К.В. Тревер отмечает, что «в настоящее время известны пять линий стен, идущих от отрогов гор до моря и пересекающих прибрежную низменную полосу:

1. Бармакская стена к северу от Апшеронского полуострова;

2. Гилгинчайская (Шабранская) стена в 23 км. к северу от  предыдущей;

3. Стена севернее реки Соана — Рубас неподалеку от городища Накьвад къеле (развалины древнего города Ч1ур (Чур));

4. Дербентская стена;

6. Стена к северу от железнодорожной станции Дагестанские Огни на  5-7 км. (13, стр. 268).

К.В. Тревер ошибочно считает, что эти стены были сооружены в  последовательности, по мере захвата территории персами, и, что строительство  осуществлялось, по-видимому, с юга (13, стр. 268). Если пойти по этой логике,  получится, что персы Бармакскую стену соорудили против себя, так как  историческое ядро дома Алупа находится севернее этих укреплений, и эти  стены защищали бы Алупанию (Сув) от персидских захватчиков.

По нашему мнению, первые укрепления и на юге (Пармакская стена),  и на севере (Дербентская стена) были построены хозяевами этой земли – древними лезгинами-алупанцами (лезгиноязычными народами). По этой причине Пармакская стена называется в источниках Алупанским проходом (Албанские ворота), а не  Персидским проходом или Персидскими воротами.

Многовековой занавес, повешенный не сколько естественным историческим развитием, а столько  планомерной деятельностью наших соседей,  используя благоприятные условия, созданные советской властью, не позволяли до последнего времени беспрепятственно изучать историю лезгинского народа и государства. По этой причине, исследователи сталкиваются со многими трудностями. То, что известно более или менее образованному лезгину, неизвестно даже именитым исследователям. Так, К.В. Тревер пишет: «Древнее название того поселения, на месте которого впоследствии выросла крепость Дербент, нам не известно» (13, стр. 274). А древний населенный пункт построенная на месте современного Дербента называлась Кьвевар (а крепость, по вероятности, Неркьал — в честь хурритского божества). Дословный перевод этого сложного слова (Кьвевар) такой: Двухворотный. Это название Дербента как архаизм в лезгинском языке живет и по сей день.  Возникает вопрос: почему двухворотный? Нам кажется, что там было ‘ построено какое-то укрепление, имеющее двое ворот — два прохода. Надо добавить,что античные авторы еще в I веке н.э., упоминая готовящийся поход Нерона в 68 году, называют этот населенный пункт Каспийскими воротами (30, кн. XVIII, гл. 4, 97). Упоминание слова, обозначающего по- гречески «двери», «ворота», во-первых, совпадает с древнелезгинским названием, во- вторых, свидетельствует о том, что здесь были сооружения с охраняемыми воротами. Тацит тоже в отношении Дербента употребляет слово, обозначающее «заслон», «преграда», «запор» (32, кн. I, гл. в). К.В. Тревер пишет, что «Каспийские ворота упоминает еще один римский автор I в. н.э. — поэт Лукан … Но у Птолемея, писавшего веком позже, Каспийские ворота на карте и в перечне городов и селений отсутствуют» (13, стр. 274-275). По нашему мнению, это связано с ограниченностью информации Птолемея о территории севернее реки Герр-Самур, который мы отметили выше.

Как отмечают исследователи, персидское наименование Дарбанд впервые упоминается в письменных источниках в VII веке, а «арабы», отнявшие в 717 году у хазар Дербент, восстановили разрушенные при осаде стены и переименовали его в Баб-аль-Абваб, что означает «Ворота ворот», подчеркнув то исключительно большое стратегическое и торговое значение, которое имел этот проход» (13, стр. 276-277).

Источники (Ибн-аль Факих, Балазури, Ибн Хордадбех, Табари, Масуди, Мукаддаси — арабские историки IX-X вв.) связывают постройку Дербентских стен с именами персидских царей Кавада I и особенно его сыном Хосровом I Ануширваном. А. Бакиханов, ссылаясь на автора «Дербентнаме» пишет: «Кубад (Кават I) знал из истории, что Дербенд — место святое, здесь находилась стена Искендера Зу-л-Карнайна. Некоторые историки уверяют, что эта стена почти на милю вдавалась в Каспийское море и тянулось до Черного моря. Кубад приказал расчистить фундамент старой стены и возвести на нем новую. Он протянул ее выше Табасарана и поставил на некоторых местах железные ворота. После этого он возвел южную стену Дербента и расположил там город, и все это выполнялось в течении семи лет. По окончании строительства, когда Кубад убедился, что хазары, несмотря на свою силу, не смогут перейти через эту стену, он возвратил дочь хакана к отцу, чтобы не смешивать крови своей и не давать повода к притязаниям на персидский престол» (14, стр. 43-44).

Дальше Бакиханов добавляет: » Некоторые историки уверяют, что эту стену начал строить Ездигерд, сын сасанида Бахрама, а Ануширван, сын Кубада, только завершил ее постройку» (14, стр. 44).

3. Буниятов, комментируя эти высказывания А. Бакиханова, утверждает: «Строительство оборонительного комплекса относится к глубокой древности. В сочинении Мирза Хайдара Везирова отмечается, что крепость Нарын-кала (Неркьал) была сооружена в середине VIII века до н.э. (он ссылается на труд Гаджиева В.Г., стр. 214). Археологические раскопки последних лет показали, что под слоями средневекового города погребен большой опорный пункт, возникший здесь в VIII-VII вв. до н.э., который был основан местными племенами. Во время правления царей Ездигерда II, Кубада и Хосрова Ануширвана крепость и крепостные стены перестраивались» (14 стр. 218-219).

По свидетельству Л.И. Спасского, в 1928 г. расстояние между водой (морем) и стенами было 65 метров. Стены сложены без фундамента и отесанных плит размером 1м. х 70 см. х 35 см. Каждые две продольно положенные плиты чередуются с плитой, поставленной на ребро. Толщина стен 6,5 м., наибольшая высота 18-20 м. В каждой из стен имеется по трое ворот, северной стене имеется тридцать башен прямоугольных и полукруглых обращенных на север, расположенных на расстоянии друг от друга 25-35 саженей (около 50-70 м.)- А на южной стене основная часть башен находится в 130-180 метрах друг от друга. Размеры башен разные, в среднем высота их 8 м., ширина 15 м., глубина 8,5 м. (106, стр. 273-276).

В. Бартольд, а также К.В. Тревер считают, сто крепость Кьвевар построена после X века, так как в X веке на этом месте, при приближении врага, возжигался громадный костер (13, стр. 280). Но остатки верхних частей каменных колонн с алупанскими надписями опровергают это предположение. Постройка крепости Кьвевар (современный вариант) относится по времени до VIII века, так как после VIII века сужается сфера применения древнелезгинского языка и алупанская письменность употребляется только в храмах христианства. По нашему мнению, на том месте в древности (начиная с IX-VIII вв. до н.э.) находился языческий храм почитающих хурритского божества Неркьал («Деревянный нос»). Это древнее название в несколько измененном (иранизированном) виде дошло до нас как «Нарын кала».

Вышеупомянутые арабские историки сообщают, что Дербентские стены с одной стороны продолжались и в море, (600 локтей 300 м.) с другой стороны поднимались вверх в горы на протяжении 40 км. Расстояние в море между этими стенами было 450 м. Абу аль-Касим отмечает, что стены в море «идут не параллельно, а впадают в море полукругом, оставляя для судов узкий проход, запертый цепью и замком, ключ от которого находится у начальника порта» (13, стр. 282-283); (ИЗ, стр. 93-94).

А западнее продолжение стены в горы, по свидетельству Е.А. Пахомова, имеет протяженность 40 км. и заканчивается на вершине хребта Ч1улав Сирт (Черная вершина), около села Ягдых (107, стр. 45).

По сведениям М.И. Артамонова, кладка этих стен, как и крепостных стен Дербента, состоит из двух рядов массивных тесанных плит — длина более 1 м., ширина 70 см., толщина 25-30 см. Эти плиты забутованы с помощью извести. Автор сообщает также, что в лощине между Джалганским хребтом и селением Митаги тянется сплошная стена на протяжении 15 км. с башнями и замкнутыми укреплениями (108, стр. 130-131). Ибн аль-Факих оставил очень интересную информацию об этой стене: » … на протяжении семи фарсахов устроено семь проходов, у каждого из них город, (населенный пункт — Ф.Б.) и живут в них персидские воины». Стена возведена «до такого места, где ничего не поделаешь против нее, и тянется она на семь фарсахов до лесистой и обрывистой горы, через которую не пройдешь. Построена она из четырехугольного тесанного камня … эти камни поставлены один на другой и сшиты железными болтами» (13, стр. 284; 109, стр. 23). А в каждой каменной плите самой Дербентской стены имелось по два отверстия, куда вставлялись железные скобы, заливавшиеся расплавленным свинцом (13, стр. 278). Моисей Дасхуринви с горечью отмечает о том, какой ценой была построена эта стена (кн. II, гл. И).

При Сасанидах к северу от Дербента была возведена еще одна заградительная стена, которая должна была задержать врагов до их появления под стенами Дербента. Остатки этой стены находятся в шести-семи километрах за железнодорожной станцией города Дагестанские Огни (107, стр. 46).

С начала оккупации, Дербентом управляли наместники, назначенные халифом. Там находился и особый гарнизон арабов. Халифы хорошо представляли роль Дербента в деле обороны всех южных территорий перед хазарской угрозой. Дербент был также центром торговли с северными странами. Арабы согласились сохранить существующий до них особый статус города. Амир — начальник города должен был организовывать оборону северных границ, соблюдать законность. В 851 году халиф ал-Мутаваккил отдал город Дербент и весь Ширван Мухаммед Халиду как «игта». В 869 году население города избрало Хашим ибн Сурака амиром независимого Дербента, он, наверное, был из рода, назначенного на эту должность еще в 736 году халифом, Хишам Асад ибн-Зафир ас-Сулеми.

Еще в начале VIII в. Маслама захватывал Дербент и после этого переселил туда 24 тысячи арабов из Шама.

Каждый народ — новый завоеватель, именовал этот город по своему (в письменных источниках их зафиксировано более двадцати), но все они сохранили слово «ворота» из первоначального названия города по-лезгински Кьвевар — Двое ворот:

сирийцы — ворота Торайе,

арабы — Баб ал-абваб или Баб ал-хадид,

монголы — Кахулга (ворота),

тюрки — Темир капы (железные ворота),

русские — Дербен, Железные врата.

Некоторые исследователи ошибочно относят к Дербенту название Чора, Чога, Чола (в алупанских, армянских и грузинских источниках), Тзор, Тзур, Цур (в византийских источниках). Под этим названием подразумевается столица Алупании Ч1ур (на месте нынешнего Белиджи, южнее Дербента) и древние укрепления (севернее Чура по реке Рубас).

Хотели укрепиться в этом городе «Рим и Парфия, Иран и Византия, Арабский халифат и Хазарский каганат, Сельджукское государство и Золотая Орда, держава Сефевидов и султанская Турция … Здесь побывали Маслама и Мерван — крупнейшие полководцы времени громких побед Арабского халифата, Сау-Тегин и Йагма — военачальники сельджукских султанов, Субэдэй и Джебе — прославленные сподвижники Чингисхана, грозный завоеватель Тимур и его противник Тохтамыш — правитель Золотой Орды, турецкий султан Селим и шах Исмаил … знаменитый правитель Ирана шах Аббас и «гроза вселенной» Надир шах. Подобное внимание к Дербенту не случайно, так как город долгое время играл большую роль в судьбах народов Кавказа, Переднего и Среднего Востока, Юго-Восточной Европы. На протяжении многих веков он служил … главным их оплотом в борьбе с кочевниками на северной границе, разделявшей здесь два мира — земледельцев и скотоводов» (115, стр. 3-4).

Ширина Дербентского прохода 3,5 км. Дербентский проход связывал области обитания кочевников с районами древнейшего земледелия. Кочевники часто совершали опустошительные набеги (вторжения) на территорию Кавказской Алупании.

Мировая история знает немало примеров, когда земледельческие народы возводят огромные инженерные сооружения на пути кочевых племен. «Так возникли Киммерийская стена в Крыму, Римский вал на Дунае, Антиохские стены на Переднем Востоке, Китайская стена в Азии, русские засечные валы на половецкой границе … Среди подобных оборонительных сооружений, возведенных в различных районах древнего цивилизованного мира и призванных охранять границы развитых земледельческих государств от набегов кочевников, дербентские выделяются своей мощью и исключительной продуманностью планировки, максимально приспособлены к рельефу местности» (115, стр. 5-6).

Возникновение города Дербента связывают с именами персидских царей и с именем Александра Великого. «Согласно первой версии, охватывающей более древние легендарные пласты, город был основан Лехраспом (Лухраспом) — царем второй легендарной династии правителей Ирана-Кейанидской или Афридоном (в “Шахнаме” –Феридун) из легендарной династии древнеиранских царей Пешдадидов, первой династии царей Ирана» (115, стр. 15). Средневековый персидский поэт Фирдоуси (941-1026 гг.) в «Шахнаме» (Книга о царях) сообщает, что Лехраспом основана крепость на вершине дербентского холма.

X. Казвини, средневековый историк (умер в 1349 г.), подтверждает эту версию: «По-арабски называют его (Дербент — Ф.Б.) Сериром персидским и Дербентом и Филяном … Построил его Лехрасп Каянидский, а внук его Исфендер (Исфендияр), который «окончательно устроил город», согласно легендам современник Зараостры (Заратуштры), владел, по сведениям отдельных восточных авторов, западным побережьем Каспия (115, стр. 16). М. Алиханов — Аварский допускает, «что некоторые из его деяний, между которыми могло быть и сооружение Прикаспийской стены, историки ошибочно приписывают более близкому их времени Александру, смешивая его восточное имя Искандер с Сифендияром» (117, стр. 40).

Дербентский ученый М.Х. Визиров (первая половина XIX в.) сообщает, что крепость построена в 733 году до н.э. «на месте высоком, изобильном водой и здоровым по климату, по повелению царя персидского — Кеянидского, современника Соломона», а его правнук, сын Исфендияра, спустя 270 лет, приказал провести от крепости к морскому берегу стену (118, стр. 236).

Леонти Мровели сообщает, что персидский эристав — ставленник — наместник Ардам воздвиг город у морских ворот и назвал его Дарубанди, что в переводе означает «замкнул ворота» (119, стр. 26).

В средневековой восточной литературе широко распространена версия о том, что Дербент был основан Искандером Зулькарнейном (двурогий). С.И. Казубский, опираясь на древние легенды пишет: «Александр посредством вала с металлическими столбами так запрудил море Калпиас (Каспий), что ни одному кораблю нельзя было войти в море, а по сухому пути он заградил проход из Таракунты (Шаракунт1а — Ф.Б.) в Калпиас, ибо не оставалось другого прохода, как через возвышавшуюся до неба гору» (116, стр. 4).

Здесь безусловно речь идет не о Дербентской стене, а о оборонительной стене южнее Дербента, защищающей древнюю столицу Алупании Чур оборонительном комплексе.

По мнению А.А. Кудрявцева, древнейшее поселение возникло на дербентском холме еще на заре бронзового века, видимо в конце IV — начале III тысячелетия до н.э. Обитатели поселения жили в турлучных домах — домах с плетенными деревянными каркасными стенами, обмазанными глиной, с глинобитными полами и напольными очагами. Первые фортификационные сооружения появились на этом холме в VIII-VII века до н.э. Этот мощный опорный пункт возник на базе поселения предскифского времени, сменившего здесь в IX-VIII века до н.э. более древнее поселение бронзового века. Хронологический слой Дербента досасанидской поры охватывают более чем тысячелетний период его развития, от возникновения здесь первых укреплений в VIII-VII века до н.э. до проникновения в проход в первой половине V века н.э. сасанидского Ирана. Мощная фортификация, выявленная при раскопках дербентского холма, не оставляет сомнения в том, что задолго до проникновения Сасанидов в Дербентский проход и возведения ими оборонительных сооружений здесь уже существовали укрепления. Стены самой древней крепости были сложены из грубо обработанного местного ракушечника крупного и среднего размеров, уложенного на глинянном растворе или насухо с земляной засыпкой. Кладки сохранились в высоту до 1-2 м. при ширине ее местами до 6-7 м. Археологические раскопки и анализ массового керамического материала развеяли легенды о великих чужестранцах, якобы основавших этот знаменитый город, и убедительно доказали, что первыми строителями и защитниками Дербента было местное население. (115,стр.28-42)

6. Шабран — Шапуран — Шабиран.

Одним из развитых городов Алупании был Шабран. Его защищали с юга два укрепления. Первым из них была Пармакская стена, вернее Пармакский оборонительный комплекс. По той причине, что многие десятилетия лезгины были лишены возможности изучать свою историю, исследовать исторические памятники, изучением истории, материальной культуры эпохи Кавказской Алупании занимались русские, армянские, грузинские ученые. Пармакский оборонительный комплекс тоже впервые исследован русским ученым Е.А. Пахомовым. Ученый в 1925 году обследовал Пармакскую стену. По его описанию, от склонов гор к морю тянутся два параллельных глиняных вала на расстоянии 220 м. друг от друга. Наивысшая высота вала — 2,5-3 м. — сохранилась у берега моря. Здесь же эти стены соединяются с таким же поперечным валом. Между валами видны остатки построек. На территории стен он заметил много кирпичей, остатков гончарных изделий. В армянских источниках VII века эти стены называются Хорс-вэм (Хурсская стена). С.Т. Еремян считает, что эта стена отделяла от Ширвана Хурсан (область Алупании севернее Пармакской стены называется Хурсан) (13, стр. 269).

Оборонительный вал севернее Пармака называется Ширванской стеной. Эта вторая стена, ограждающая город Шабран с юга, имеет еще одно название — Шабранская стена.

В 1931-1932 годы Е.А. Пахомов обследовал и эту стену. Он отмечает, что Ширванская стена намного значительнее Пармакской (от моря до гор 6 км., вместе с идущей в горах стеной 30 км.). Ширванская стена находится в 23 км. севернее Пармакской стены. Прямая линия невысокого вала идет от моря на протяжении 1 км. до села Келаны (Гелар (гелы), здесь его высота достигает 5-6 м. А начинается вал в 5 км. к северу от устья Гильгинчай (Гел вац1, Гер-гер, Гаргар, К1арк1ар — по-лезгински). В вале через каждые 60- 70 шагов имеются остатки башен в виде возвышенностей высотой 1-2 м. над валом. За селом Гелар направление вала несколько меняется и, не доходя до предгорий, стена заканчивается около угла большого четырехугольного сооружения. Бугор в середине этого укрепления и всхолмленность почвы говорят об имевшихся здесь зданиях. Стена построена из сырцового кирпича (размеры 42 х 42 х 12 см.) на глинобитном основании. Кирпичи положены на глине правильными рядами, местами сохранилось до 30 рядов кирпичей. Толщина стены достаточно широкая -8 м. Пахомов обследовал и нагорную часть стены, которая доходит до крепости Чирах-Кала (Чирагъ-келе — по- лезгински). Чирагъ — по-лезгински значит «наше солнце». Этимология этого названия доказывает, первичные постройки замка в этом месте относятся ко времени язычества.  Ра (Солнце) — верховный бог лезгинской языческой религии. Нагорная часть Ширванской стены сложена так же из сырцовых кирпичей, но примерно 10 км стены сложены из камня (107, стр. 40-43).

К.В. Тревер предполагает, что Пармакский и Ширванский стены могли быть построены в V веке, во время правления Иездегерда II (438-457 гг.). Она связывает строение оборонительных стен только с сасанидами (13 стр. 270). По нашему мнению, как уже сказано выше, Пармакское и Кьвеварское укрепления, как пограничные «Сува», существовали, строились на заре лезгинской государственности. Вместе с этим нельзя отрицать роль персидских правителей, особенно после 387 года н.э. — после разделения сфер  влияния в Закавказье между Римом и Ираном.

7. Шамахи – Шемахия — Кемаха -Шамахуьр.

После восстановления во второй половине IX в. правления Ширваншахов, в честь господствующей династии назван ал-Яздия. После этого Шамахи стал процветать. Шемахи был одним из важных торговых центров южного Кавказа.

Шемаха упоминается у Птолемея как Кемахея или Мамахея. Ее руины находятся к западу от современного города Шемахи и занимают лошадь более 50 га. Мощный культурный слой (до 5 м.) и раскопки некрополя дали значительное количество материала, который позволяет характеризовать город и определить его место в экономике и культуре страны, археологические исследования, показывают, что приблизительно в конце IV в. до н.э. здесь на поселении эпохи ранней бронзы появилось новое поселение, которое, развиваясь, расширило свою территорию и к концу III в. до н.э. приобрело городские черты. Установлено, что в течение тысячелетнего периода здесь часто происходили разрушительные события. Вследствие этого участки, занятые в свое время городскими строениями, после разрушения использовались под могильники. Были периоды, когда участки с забытыми могильниками вновь занимали городские кварталы. Поэтому культурные слои здесь сильно пересечены многочисленными могильными ямами (125, стр. 94).

8.Мингечаур-Мингечан вир.

Этимология слова «Мингечан — вир» (озеро, принадлежащее Мингечу) подтверждает, что на этой территории еще в древности находилось озеро, и вполне возможно, его использовали для орошения Арана. К северу прохода, образованный в результате пересечения рекой Кура Боздагского (Кьец1ил сув — по-лезгински) хребта, называется К1елет (по-лезгински — крепость) и, по всей вероятности, там находилось укрепленное поселение. Южный склон горы — южный берег реки — называется К1азадсув (к1аз — по-лезгински «кокон» или поднос», а «сув» — «гора»). Эта территория в течение тысячелетий использовалась как зимние пастбища. Около Мингечаура заканчивается лесной массив, носящий название одной из Алупанских племен «мугов» — Самух. Не исключено, что первичная форма этого слова была «Самуг». «Муг» на лезгинском языке имеет несколько значений: и «гнездо», и «очаг», а слово «са» означает «один».

Почти все города исторической Алупании ждут своего часа — когда будут проведены квалифицированные археологические раскопки. Единственный населенный пункт, подвергшийся многолетним раскопкам и давший исключительно богатые археологические находки — это Мингечаур. Но тем не менее характер этого города остается не вполне выясненным. Было ли это поселение у переправы через Куру защищено стенами? Возможно ли в какой-то мере восстановить планировку города? Надо надеяться, что дальнейшее изучение всех археологических данных позволит со временем ответить и на вопрос: не находился ли на территории Мингечаура упомянутый у Птолемея город Хадаха?» (13, стр. 267).