Проблема армянско-кавказских языковых взаимоотношений естественным образом вырастает из общего контекста длительных этнокультурных контактов носителей армянского и кавказских языков. Поэтому наряду с постановкой вопроса о так называемых «яфетических элементах» в индоевропейском армянском языке, получившего свою разработку в трудах Н. Я. Марра, Г. А. Капанцяна и ряда других авторов, не менее закономерна и постановка вопроса об арменизмах в различных группах кавказских языков٠ И если последняя проблематика уже располагает некоторой традицией в аспекте исследования армянско-картвельских (в первую очередь, армянско-грузинских) языковых взаимоотношений, то состояние изученности армянского компонента в нахско-дагестанских языках приходится охарактеризовать как совершенно неудовлетворительное.
Между тем, такое положение отрицательным образом сказывается на решении уже сформулированной в современной науке более широкой проблемы ареальных взаимоотношений языков Кавказа. К тому же элиминации из рассмотрения значительного числа различных иноязычных отложений требуют и все более настоятельно обозначающиеся задачи построения сравнительной грамматики нахско-дагестанских языков (в кавказоведении накапливается все больше оснований для внесения коррективов в старое представление о Дагестане, как об изолированной в древности от внешних лингвистических контактов зоне).
Если учесть, что единственная специальная статья по обсуждаемой здесь тематике выдержана в духе крайностей «нового учения о языке»1, то необходимость сколько-нибудь реалистической формулировки вопроса становится очевидной. Поэтому в соответствии с имеющимися в распоряжении современного дагестановедения фактическими предпосылками предлагаемая заметка всецело ограничивается выявлением лексических арменизмов. В качестве последних здесь рассматриваются такие неисконные для нахско-дагестанского словаря лексемы, которые находят свои ближайшие параллели в армянском. Таким образом, в эту категорию слов попадают также иранские по своему происхождению, в частности, парфянские и среднеперсидские, элементы, распространявшиеся на Кавказе via Armeniaca (в некоторых случаях их размежевание со среднеперсизмами, непосредственно проникавшими через территорию сасанидской Агвании, оказывается затруднительным: так, двоякую квалификацию допускают такие 
Вместе с тем, повторение некоторых из приводимых лексем и в картвельских языках (ср. имеющие определенную экспрессив
орех’) не снимает возможности их квалификации на настоящем этапе исследования как «бродячих» слов.
В дагестанских языках целесообразно различать лексические арменизмы троякого рода. Во-первых, это максимально широкий по своему составу пласт словаря, представленный исключительно в одном из лезгинских языков — удинском, с V в. служившем, по всей вероятности, языком христианской религии Агвании 
cовместные армянские заимствования в лезгинских языках, особенно характерные для тех из них, которые локализованы в Азербайджане, и, напротив, которые практически отсутствуют в географически обособленном от других лезгинских арчинском языке 
При всей неудовлетворительности наших знаний об армяно- кавказском языковом взаимодеиствии нетрудно привести целую совокупность разноплановых по своему характеру критериев, позволяющих со значительной степенью вероятности предполагать армянский источник для всех рассматриваемых здесь слов. Прежде всего необходима учитывать, что в целом ряде случаев сопоставленные лексемы имеют надежнуюную индоевропейскую этимологию (в некоторых случаях установлен семитский источник армянских слов). С другой стороны, рассматриваемый лексический фонд не может быть отнесен к общедагестанскому или хотя бы к общелезгинскому и преимущественно свидетельствуется в лезгинских языках Дагестана и Азербайджана, исторические связи носителей которых с Арменией были весьма ощутимыми. Неслучайна максимальная представленность этого пласта в наиболее южном из последних — удинском языке, значительная часть говорящих на котором еще в агванскую эпоху приняла христианство (ср. характерную для него терминологию христианской религии).
Вместе с тем, о такой направленности заимствования может говорить и очевидная культурная нюансировка приводимой лексической группы — это, главным образом, термины оседлой земле- дельческой культуры и связанных с ней других сфер хозяйства. Следует заметить, что в случаях наличия в структуре слова 
Имеются основания предполагать довольно раннюю хронологию усвоения по крайней мере части арменизмов в дагестанские языки и соотносить ее еще с доарабской эпохой (это тем более справедливо, если учесть, что реальное проникновение арабских заимствований начинается здесь лишь с распространением в Дагестане ислама, т. е. с XI столетия). Серьезным стимулом распространения рассматриваемой категории слов должно было послужить возникновение агванского (кавказско-албанского) государства, с последовавшим начиная с VII в. усилением в нем армянской культурной традиции. Дальнейшие импульсы этого процесса, по-видимому, исходили со стороны существовавшего в X—XII вв. армянского Дербентского царства 2٠ Что же касается армяно-удинских контактов, то они отличаются особой длительностью и едва ли полностью прекратились и в настоящее время.
Можно привести некоторые структурные свидетельства древности диффузии арменизмов в дагестанских языках, в качестве наиболее яркого из них следует назвать отражение древнеармян
,
в части лезгинских языков процесс спирантизации первоначальной аффрикаты (в отличие от более поздних заимствований, сохраняющих аффрикату)3. Хотя в отдельпых случаях можно, по-видимому, говорить о закономерных фонологических корреспонденциях в соответствующих лексемах дагестанских языков, в целом среди них нет ни одной, заимствование которой можно соотнести хотя бы с уровнем общелезгинского языка-основы.
В заключение приводится список армянско-дагестанских лексических параллелизмов, не учитывающий эксклюзивных армянско-удинских соответствий, анализ которых — задача особого исследования (их значительная часть отмечена Гр. Ачаряном 4).
Необходимо отметить, что приведенный краткий перечень включает по существу лишь факты, лежащие на поверхности. Здесь не учтены довольно многочисленные, но по той или иной причине менее убедительные примеры дагестанских арменизмов 
ковых взашмоотношений существенно пополнит этот перечень.
Виноградова О.И.,
Климов Г.А.
Примечания
1 См.: Шаумян Р. М. «Агтеniаса—Lesgica (армяно-лезгинские лексико-морфологические параллели)». — В кн.: АН СССР академику Н. Я. Марру (XLV). М.—Л., 1935, с. 419—426 (авторами принимаются пять из предложенных здесь двадцати трех лексических сопоставлений).
2 О последнем см.: Бархударян С. Г.. Дербентское армяно-албанское царство. — Историко-филологический журнал, № 3 (1969), (на армян, яз.).
3 Об этом слове CM.: Dumezil G. Une chretiente perdue: les Albaniens du Caucase. — «Melanges Asiatiques». Vol. 232, fasc. 1. Paris, 1940—1941, p. 129.
4 См. Ачарян Гр. Корневой словарь армянского языка, т. I—VII. Ереван, 1927—1936 (на армянск. яз.).
5 Ср. Климов Г. А. Из истории одной общекавказской лексической параллели (к названию домашней кошки в кавказских языках). — Орион. Акакию Шанидзе. Тбилиси, 1967, с. 378—381.
6 См.: Капанцян г. А. Историко-лингвистические работы, II. Ереван, 1975,
7 Ср. Bugge S. Beitrage zur etymologischen Erlauterung der armenischen Sprache. — Zeitschrift fiir vergleichende Sprachforschung, XXXII, 1893, s. 50.
© Источник: Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН