Кавказская Албания

 I   II   III   IV   V   VI   VII   VIII   IX   X   XI   XII   XIII

Кавказская Албания

• § 1. ТЕРРИТОРИЯ И НАСЕЛЕНИЕ
• § 2. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ УСТРОЙСТВО
• § 3. БОРЬБА С ВНЕШНИМИ ВРАГАМИ

§ 1. Территория и население

Культурная и даже этническая близость Северо-Восточного Кавказа и Восточного Закавказья прослеживалась еще с эпохи бронзового века.(!!!) В период же широкого распростра­нения железа исторические судьбы племен, населявших Да­гестан, теснейшим образом переплетаются с историческими судьбами древнейшего политического образования и куль­турного очага юга нашей страны — Кавказской Албании.

В исторической литературе, посвященной Кавказской Ал­бании, существует много спорных положений и противоре­чивых мнений. Одним из дискуссионных вопросов является вопрос о северных границах Албании. Однако большинство ученых считает, что значительная часть Дагестана, в частно­сти горного, входила в состав Кавказской Албании.(???…) (В состав КА входила только южная часть современного Дагестана!)

Вполне вероятно, что в отдельные периоды, знаменующиеся подъемом военно-политического могущества Албании, ее северные границы продвигались значительно выше лево­бережья р. Куры и Аракса. И, наоборот, в тяжелые времена персидской и римско-парфянской агрессии нашествия кочевни­ков— сармат, алан, гуннов — ее территория занимала толь­ко небольшую область куро-араксского междуречья, извест­ную в раннем средневековье как Арран.

Согласно данным античных авторов, Албания занимала значительную территорию между Каспийским морем, Алазанью и Курой. С севера Албания граничила с Сарматией и проходила по северным отрогам Восточного Кавказа пример­но по линии р. Сулак, т. е. включала значительные районы Дагестана.(???…)

Природные условия Албании, по данным античных авто­ров, были очень благоприятны для жизни человека. Земля ее отличалась плодородием и хорошо орошалась. Большую часть территории Албании составляли горы, где жило воинственное население, прочно державшее под своим контролем перевалы Главного Кавказского хребта. (А как горы, да еще с воинственным населением, можно было держать в пределах единого государства при тогдашнем примитивном развитии коммуникаций?…)

Наиболее значительными среди племен Албании были албаны, утии, проживающие по побережью Каспийского моря, а также гелы, леги, гаргарейцы, дидуры, андаки, сильвы и др. (Скорее всего, такого племени как албаны (албанцы) не существовало. Возможно, это было собирательным названием всех албанских племен). Гораздо раньше были известны мики и каспии. Последние, по свидетельству Страбона, к I в. н. э. уже исчез­ли с исторической арены. Всего в Албании насчитывалось 26 племен. Эта этническая пестрота, а также упоминание таких племен, как леги, дидуры, андаки, рисует картину весьма близкую к этнографии современного Дагестана. (Автор желаемое выдает за действительное. В свете последних исследований уже точно известно, что КА занимала лишь южную часть современного Дагестана)

Утии (уды, удины) занимали, видимо, в основном при­морскую часть Восточного Кавказа. Как свидетельствуют письменные источники, они расселились на обширной терри­тории, вплоть до правобережья Куры. Некоторая часть утиев занимала предгорные районы. (Какие именно письменные источники об этом свидетельствуют автор, к сожалению, не уточняет. Утии (удины), как известно, всегда жили в западных и юго-западных районах районах КА, ближе к Армении, потому им и удалось, наверное, сохранить свою веру, хотя и в армянской «обертке»)

Севернее утиев, занимая частично побережье Каспийского моря и горную часть Дагестана, проживали собственно алба­ны. Очевидно, под этим термином скрываются предки совре­менных горных народов Дагестана. (Вот так, вот! Проглядывается неуемное желание автора приписать к КА народов Нагорного Дагестана, и прежде всего своих соплеменников)

Античные авторы, описывая албан, отмечают их высокий рост, светлые волосы и серые глаза. Таким именно представ­ляется ученым-антропологам древнейший тип коренного кав­казского населения — кавкасионский, широко представлен­ный в настоящее время в горных районах Дагестана, Грузии и отчасти Азербайджана. (Кавкасионский тип представлен по всему Кавказу, а не только в горных районах. Опять тянем одеяло…)

Видимо, несколько позднее на Восточный Кавказ проник другой (тоже достаточно здесь широко представленный ан­тропологический тип), а именно каспийский, значительно от­личающийся от кавкасионского. (А это уже тонкий намек на то, что не все народы Дагестана, по мнению антропологов, как-бы не относятся к кавкасионскому типу….)

Древние авторы разделяют албан на жителей гор и рав­нины. По культуре и быту албанские племена, заселявшие равнину, тяготеют к армянам и мидийцам. Напротив, алба­ны — жители гор близки по своим обычаям и особенно по вооружению к северным кочевникам. (Потуги продолжаются..)

Большой интерес представляют и сообщения письменных источников о языке албан. Так, Моисей Хоренский сообщает, что язык одного из значительных албанских племен — гар- гарейцев — «богат горловыми звуками». Из этого можно за­ключить, что он напоминал языки коренных народов Даге­стана, которые относятся к кавказской группе языков. Из­вестно также, что язык одного из потомков албанских пле­мен — современных удин — относится к лезгинской группе языков. (Ну, наконец-то! Вроде как прозрел автор! Сколько можно скрывать очевидное. Но, автор при этом, как будто «забывает», что прямыми потомками албанцев являются не только удины, но и все остальные народы лезгинской группы!)

Только на базе дагестанских языков, а именно удинского, и стало возможным чтение албанских надписей, найденных при раскопках в Мингечауре. Дошедший до нас албанский алфавит по обилию согласных звуков также указывает на связь этого алфавита с языками дагестанской группы. (точнее было бы говорить не дагестанской, а лезгинской группы!) Осо­бенно характерно наличие в этом алфавите четырех букв для обозначения латеральных звуков. Такое количество латераль­ных имеется только в дагестанских языках, в частности в аварском. Термин «Албания» происходит от слова «Алп», или «Алб», означающего «горные районы», «горная страна». Этноним «Алб» до сих пор прочно сохраняется в горном Дагестане. (Голословное утверждение! Нетрудно догадаться, что автор имеет ввиду под «горным Дагестаном»)

Данными дагестанских языков этимологизируются и име­на албанских царей: Вачаган, Ваче. Имя царя Ороиза встре­чается в старинном аварском предании об Ираз-хане. (История, как известно, на преданиях не пишется!)

По данным Страбона и Плутарха, «выше», т. е. севернее албан, размещаются леки и гелы. (Во-первых, Страбон и Плутарх писали об античных временах. А тогда никаких леков не было. Были леги, которые уже в средние века станут леками. Во-вторых, если леги и гелы «размещались», как утверждает автор, выше албанов, то получается, что они жили где-то на севере Нагорного Дагестана, т.е. автор делает тонкий намек, что леги(леки) и гелы были предками тех же аварцев???!… Читаем дальше…). Еще в III в. до н. э. горцы Северного Кавказа, в том числе и леки, согласно сообщению грузинских источников, принимали активное участие в важ­нейших военно-политических событиях Закавказья. (Ах, вот оно в чем дело! Оказывается леги (леки) и гелы по грузинским источникам аж III века до н.э. прославились в чем-то на политической арене. И потому, по логике автора, они, должно быть, были аварцами! Браво!…Остается только догадываться откуда автор раскопал «грузинских источников III века до н.э.». У грузин на тот момент и письменности то не было!). Означал ли этноним «леки» определенную народность Дагестана — лезгин или лаков или же этим термином традиционно обозна­чались вообще дагестанцы, не ясно. (Тут у автора появились, надо полагать, некоторые сомнения в своей правоте. И он делает такой двусмысленный реверанс в сторону лезгин и лакцев, но тут же подчеркивает, что «этим термином традиционно обозна­чались вообще дагестанцы». И это в III веке до н.э. Аж дух захватывает от некомпетентности автора. И это все он пишет в капитальном труде по истории Дагестана…). Но факт политической активности народности явно дагестанского происхождения еще в середине III в. до н. э. наводит на мысль, что и в го­раздо более раннее время отдельные племена, проживав­шие на Северо-Восточном Кавказе, спорадически выходили на историческую арену.

Важные сведения о составе населения Албании в древ­ности мы находим у Страбона, который, касаясь политиче­ских событий в Закавказье во II в. до н. э., упоминает такие племена, как утии, гаргары, албаны в правобережье Куры. Это обстоятельство наводит на мысль об этнической общности населения значительной территории Кавказской Албании в античную эпоху. (Т.к., автор, чуть выше уже «доказал», что «албаны, леки и гелы» — это предки прежде всего современных аварцев, то получается, что, чуть-ли не весь Восточный Кавказ (горный и равнинный) в те далекие времена в силу «этнической общности» был авароязычным?!,,,Нонсенс! Абсурд!..)

В конце I тысячелетия до н. э. на территорию равнинно-приморского Дагестана с Северного Прикаспия проникают другие этнические группы. Это ираноязычные сарматские пле­мена, известные античным авторам под именами аорсов и сираков. Они стремились контролировать важнейший караван­ный путь древности, проходящий по западному побережью Каспийского моря.

Следы проникновения сармат в Прикаспийскую равнину были обнаружены во многих районах равнинного Дагестана, но наиболее четко они выявлены при раскопках Таркинского могильника (окрестности Махачкалы). Это документируется наличием в Таркинском и других могильниках албано-сарматского времени, обнаруженных в приморском Дагестане, типично сарматских черт погребального обряда: грунтовые могилы, обложенные камнями, разбитые зеркала, посыпка покойников мелом, а также явно связанное с сарматским миром вооружение: длинные железные мечи всаднического типа, железные втульчатые наконечники копий и железные- трехлопастные черешковые стрелы. Прослеживается сармат­ское влияние и в керамическом материале (появление серолошеной керамики). Значительно меньше сарматское влияние обнаруживается к югу от Тарков и совершенно отсутствует в памятниках первых веков нашей эры в горном Дагестане (Карабудахкент, Сергокала, Гоцатль и др.). ( А на территории собственно КА никакого сарматского влияния и не было! Были скифы, но они растворились в среде местного населения еще до образования КА)

Смешанный характер культуры Таркинского могильника позволяет по-новому осветить состав населения приморского Дагестана в начале нашей эры. Археологические исследова­ния показывают, что влияние сарматской культуры на куль­туру коренного населения постепенно исчезает. Исчезнове­ние влияния сарматской культуры и оформление основных элементов дагестанской культуры, типичной для раннего средневековья, которая непосредственно связана с культурой современных народов Дагестана, прослеживается на мате­риалах Большого Буйнакского кургана, Гапшиминского, Урадинского, Куядинского, Таллинского и других могильников. Эти могильники занимают промежуточное положение между албано-сарматской эпохой и ранним средневековьем (III— VII вв. н. э.). К концу функционирования этих памятников полностью оформляются основные типы погребальных соо­ружений (каменные ящики, склепы и грунтовые могилы), ведущие формы материальной культуры, характерные для раннесредневекового Дагестана.

Таким образом, пришлые ираноязычные племена — сар­маты, а затем аланы — быстро растворились среди коренно­го албанского населения, не оказав особого влияния на мест­ное население.

Хотя проникновение ираноязычных племен на Северо-Восточный Кавказ, в частности в Дагестан, началось еще за­долго до появления здесь сармат, оно, однако, не привело к сколько-нибудь заметной иранизации Северо-Восточного Кав­каза, как это имело место в Центральном Предкавказье, где при сохранении местной кавказской культурной подосно­вы распространилась иранская речь (например, у осетин). Такая этническая стойкость является одной из особенностей исторического процесса на Северо-Восточном Кавказе на ру­беже нашей эры.

§ 2. Социально-экономическое устройство

Земледелие и скотоводство

Основной отраслью хозяйства албан — как равнинной части Албании, так и в го­рах — было земледелие. По данным Страбона, албаны обрабатывали почву дере­вянным плугом, вероятно близким по конструкции к современному горскому «пуруцу». Более поздний автор, Моисей Хоренский, сообщает о посевах ячменя — традиционной куль­туры, возделываемой в Дагестане еще с эпохи бронзы. Эти сведения письменных источников подтверждаются и археоло­гическими данными. Так, в результате раскопок Урцекинского городища было обнаружено большое количество обуглив­шихся зерен пшеницы, ячменя и льна. Особый интерес вызы­вают находки обгорелых зерен пшеницы в городском некро­поле среди вещей, имеющих отношение к тризне. Это наво­дит на мысль о существовании у местного населения земле­дельческого культа. О развитии земледелия говорят и хоро­шо сохранившиеся террасы, которые в албанское время возводились не только в горах, но и в нижнем предгорье (Урцеки). Следует отметить, что наиболее плодородные тер­расы в Дагестане издревле располагались в ее горнодолинной части и представляли собой мощные отложения речного ила. Эти наносы весьма благоприятны для разведения садов и особенно винограда, который культивировался уже в то вре­мя наряду с грецким орехом и гранатом. (Урцеки был не албанской, а хазарской крепостью! Так как автор пользуется неправильной установкой о том, что в состав КА входила вся территория современного Дагестана до реки Терек, подобные ляпы встречаются на протяжении всего исследования)

О развитии земледелия и виноградарства в Албании сви­детельствуют и находки больших глиняных сосудов, предназ­наченных для хранения зерна и вина, а также кувшинов для разлива вина (Тарки (?), Карабудахкент (?), Шаракун, Урцеки (?)).

Другой ведущей отраслью албан было скотоводство. Раз­витию скотоводства способствовали хорошие альпийские пастбища в горной части Албании и заливные луга предгорий.

В составе стада албан наряду с крупным рогатым скотом большой процент составлял и мелкий (овцы, козы, свиньи). Находки скелетов лошадей во многих могильниках (Тарки (?), Хабада (?), Ругуджа(?) и Урцеки(?)) свидетельствуют о возросшей роли лошади в быту албан. Огромная по тому времени кон­ница албан (32 (точнее, 22) тыс. всадников) могла выставляться только при высоком уровне развития коневодства. Большую роль в жизни албан, согласно данным письменных источников, игра­ли громадные албанские овчарки. Есть основания полагать, что именно в эту эпоху завершилось выведение новой породы собак — кавказских овчарок, игравших большую роль в жиз­ни горцев, занятых животноводством.

На высоком уровне стояла обработка продуктов животно­водства, о чем говорит повсеместное распространение различ­ной посуды специального назначения (для разлива и хране­ния молока и молочных продуктов, маслобойки, сосуды, упо­требляемые в сыроварении, и т. д.).

Значительного развития на территории Албании достигло ремесленное производство. Появляются новые отрасли ре­месла, такие, как производство стекла, рыбьего клея, мазей, обработка полудрагоценных камней и др. Сдвиги наметились также в традиционных видах ремесла: ткачестве, керамиче­ском производстве и в обработке металлов.

В этот период изготовлялись шерстяные, льняные, а воз­можно, и хлопчатобумажные ткани. Широкой известностью пользовалась мягкая ткань, изготовляемая из верблюжьей шерсти. На высоком уровне стояла окраска тканей — маре­ной, кошенилью и другими натуральными красками.

Многочисленные глиняные сосуды албанского времени, обнаруженные на территории Дагестана, отличаются высо­ким качеством обжига и выработанностью форм: изящные кувшины с водосливными носиками, маленькие ритуальные сосудики, кухонные горшки и огромные пифосообразные сосуды, предназначенные для хранения зерна и жидкостей, ангобировались и украшались резным и налепным орнаментом. По технологическим особенностям и форме орнамента­ции эта керамика близка к аналогичной керамике Восточно­го Закавказья и свидетельствует о родстве материальной культуры различных районов Албании. (Здесь уместнее было бы сказать о влияние албанской культуры на соседние районы) Керамика албанского типа преобладает над серолощеной сарматской не только в таких памятниках местных культур, как Шаракун, Мугерган, Урцеки(?), Гапшима(?), Верхний Гоцатль(?), Галла(?), Мекеги(?), Нижнее Чугли(?), Верхний Дженгутай(?), но и в памятниках, где наиболее отчетливо прослеживается сарматское влияние (Тарки(?)). К местной керамике относятся красноглиняные изящные одно­ручные кувшины с цилиндрическим горлом, биконические чашки, миски с загнутым внутрь краем, молочники-маслобой­ки, сосуды типа гусятниц и др. В памятниках первых веков нашей эры широко распространена красная и белая ангобированная керамика, столь характерная и для закавказских, памятников этого времени.

В тот же период в Албании достигла расцвета металло­обработка. Применяя сложный инвентарь, ремесленники Ал­бании изготовляли различные наконечники копий и трехперые черешковые стрелы, ножи, тяжелые обоюдоострые кава­лерийские мечи, а также различные орудия труда. Область применения металлов увеличивается. Известная специализа­ция наблюдается и в ювелирном деле. В могильниках ал­бано-сарматского времени наряду с привозными золотыми изделиями (серьгами, браслетами) встречаются и изделия местных ювелиров. Таковыми являются золотые серьги с небольшими утолщениями на конце (Таркинский могильник(?)), различные бронзовые, реже серебряные пряжки, бляшки, ро­зетки, головные булавки с гвоздевидными и петлевидными шляпками, туалетные ложечки и петельные височные при­вески с расходящимися концами, обнаруженные в Таркинском(?), Хабадинском(?), Карабудахкентском(?), Урцекинском(?) и дру­гих могильниках. При их изготовлении применялись такие технические приемы, как литье, ковка, клепка и т. д.

Есть основания полагать, что в ремесленном производстве широко применялся труд рабов. Особенно широко приме­нялся труд зависимых и рабов при возведении громадных фортификационных сооружений, опоясывающих Урцекинское городище(?) и другие крупные поселения городского типа, и в строительстве земледельческих террас.

В древней Албании существовали города — центры ре­месла и торговли. Из них 29 перечислены Клавдием Птоле­меем. Хотя в настоящее время на территории Дагестана и Азербайджана известны развалины городов албанского вре­мени, тем не менее отождествление их с албанскими горо­дами, о которых упоминают письменные источники, крайне затруднительно.(Такое утверждение более корректно к развалинам городов, расположенных на териитории современного Дагестана выше Дербента) Основная масса выявленных археологами городищ Дагестана албанского времени расположена в при­морском предгорном Дагестане(?).

Известно, что главным городом Албании был город Кабалака, отождествляемый с современной Кабалой (Северный Азербайджан). Другие албанские города — Телеба, Гелда, Албана, — видимо, находились в приморской части Дагеста­на(?), между реками Самур и Сулак(?). Бакрия, Нига, Тагоде, Даглана располагались во внутренней части Албании.

В результате археологических исследований в Дагестане за последнее время выявлен ряд древних городов албанского времени, которые имеют облик античных городов. Наиболее известный из них — Урцеки. В албанское время это был го­род, по планировке соответствующий античным городам сих традиционными элементами — цитаделью, посадом и прилега­ющей округой. (Урцеки, как уже было отмечено выше, был гунно-хазарским городом)

В строительных остатках оборонительных сооружений чувствуется влияние парфяно-сасанидской строительной тех­ники. Массовый археологический материал — белая и крас­ная ангобированная керамика, а также часть металлических изделий обнаруживает значительную близость к закавказ­ской. Несмотря на то что в городе наряду с ремесленниками и торговым людом проживало и население, связанное с сельским хозяйством, весь облик памятника позволяет утверждать, что это был крупный торгово-ремесленный центр с преимущественным развитием керамического произ­водства.

Наличие среди гончарных изделий больших групп однотип­ной керамики позволяет сделать вывод об известной специа­лизации среди гончаров. Это подтверждается и многочислен­ными знаками на керамике — метками мастера, причем очень часто в качестве меток использовались знаки письменности. Все это свидетельствует о больших успехах древних и средне­вековых гончаров.

Города Албании были не только военно-административ­ными пунктами и ремесленными центрами, но и важнейшими

торговыми базами на древних путях, ведущих с Ближнего Востока на север и с запада в Индию.

Страбон писал, что албаны «не имели склонности к тор­говле». Археологические материалы, напротив, рисуют кар­тину оживленного обмена и усиления торговых связей на базе меновой торговли на территории Дагестана и Северного Азербайджана в первых веках нашей эры. Так, при раскоп­ках Таркинского(?), Карабудахкентского(?) и Урцекинского(?) мо­гильников были найдены изделия из разноцветного стекла, граната, коралла, а также голубой египетской пасты. Все эти предметы завезены из стран, прилегающих к Средиземному морю, — Сирии, Палестины, Египта.

Особый интерес представляет находка клада античных монет в окрестностях совхоза им. Герейханова (Касумкентский район). Здесь было найдено несколько десятков селевкидских монет. Эта находка свидетельствует о широком хож­дении античных монет на территории древней Албании.

На связи с севером указывают находки янтарных украше­ний: бус и пронизок, обнаруженных во время исследования Таркинского(?) и Урцекинского(?) могильников. В обмен были вовлечены не только районы равнинного Дагестана. Интен­сивными были и связи горного Дагестана с близлежащими кавказскими и более отдаленными странами юга. Стеклянные и сердоликовые бусы, раковины из Индийского океана, а так­же изделия из перламутра были найдены и при раскопках Хабадинского(?) и Шаракунского могильников, а изделия из голубой египетской пасты — в Гапшиме(?) (Сергокалинский рай­он) и в Гоцатле(?) (Хунзахский район).

В свою очередь из Албании, как отмечали еще античные авторы, вывозили в сопредельные и отдаленные страны ры­бу, клей, ткани из верблюжьей шерсти. Последние пользо­вались широкой известностью за пределами Албании.

Археологические данные, полученные при раскопках в Дагестане за последние годы, указывают на постоянные свя­зи с Поволжьем и Приуральем, где были найдены характер­ные только для Дагестана изделия — височные петлевидные привески с расходящимися концами. В свою очередь из По­волжья и Приуралья были привнесены на территорию древ­ней Албании типично сарматские формы сосудов и некоторые типы оружия(?).

Оживление торговых связей, рост городов, а также рим­ская агрессия и нашествие сармато-аланских племен способ­ствовали объединению Албании, сближению племен и обра­зованию государственной власти.

Процесс политического объединения Албании подмечен еще Страбоном, который пишет, что царь Албании «теперь один над всеми владычествует, а прежде над каждым (на­родом) со своим языком имелся свой царь». К I в. н. э. власть царя, очевидно, стала наследственной, так как источ­ники наряду с царями в качестве командующих войсками упоминают и их братьев.

В этот же период наблюдается и политическая консоли­дация племен Кавказской Албании. В рамках этого объеди­нения в I в. н. э. складывается молодое албанское государ­ство, обладающее значительной политической и экономиче­ской мощью.

Государственная власть была настолько крепкой и силь­ной, что могла в минуты военной опасности мобилизовать колоссальные людские и материальные ресурсы. Это была эпоха наивысшего расцвета албанской державы.

§ 3. Борьба с внешними врагами

Борьба с Римом и Парфией

На рубеже двух эр народы Кавказа вынуждены были вести тяжелые изнуритель­ные войны с римлянами и парфянами, со­перничавшими за гегемонию в Малой Азии и в Закавказье. Одновременно усилились и набеги северных кочевников — сармат и алан.

Основным событием описываемого времени, наложившим отпечаток на политическую жизнь Албании и всего Закав­казья, были Митридатовы войны.

Стремясь контролировать важнейшие торговые пути и овладеть новыми рынками, Рим начал агрессию на Востоке. Наиболее опасными противниками Римской державы были Понт и его союзник Армения. Когда в 69 г. до н. э. легионы Лукулла вторглись в Армению, на помощь армянам пришли иберы, албаны и другие кавказские племена.

Вначале римляне одержали успех и даже с боем взяли Тигранакарт. Но вскоре армянам и их союзникам удалось оттеснить римлян, и Лукулл отступил в Киликию.

Недовольный сенат отозвал Лукулла и назначил на его место талантливого полководца Гнея Помпея. Разбив армию Тиграна, Помпей начал продвигаться в глубь Закавказья. Над Албанией и Иберией нависла угроза подчинения Риму. В ответ на это была создана коалиция албан и иберов. Это, видимо, заставило римлян отложить поход в Албанию и стать на зимние квартиры около Куры. Албаны воспользо­вались этим и напали на римлян. Однако римская армия отразила атаку албан с большим уроном для последних. По предложению албанского царя было заключено перемирие.

Весною 65 г. до н. э. военные действия возобновились. Сначала Помпей предпринял удачный поход в Иберию, а за­тем двинулся против албан. Совершив длительный переход, он встретился с основными силами албан.

Хотя война и окончилась победой Рима, она не привела к подчинению Албании. Походы римлян продолжались и в последующие времена, причем завоеватели достигли побе­режья Каспийского моря, что не удалось в свое время Пом­пею. О пребывании римлян на берегу Каспия свидетельст­вует римская надпись I в. н. э., найденная в Азербайджане. Однако народы Закавказья пользовались малейшей возмож­ностью, чтобы сбросить власть римлян, которая большей частью была номинальной. Это подтверждают и античные авторы, например Страбон, который пишет, что армяне, ибе­ры и албаны «восстают тогда, когда римляне заняты други­ми делами».

Усиление Албании мешало проникновению римлян на Восток. Это побудило римского императора Нерона начать подготовку большого похода против албан. Со всех концов огромной Римской империи была собрана громадная армия. Однако смуты, начавшиеся в империи, заставили Нерона от­казаться от этого замысла.

Борьба албан, иберов и армян против римской агрессии имела большое историческое значение и заметно повлияла на ход дальнейшего исторического развития Кавказа. Здесь фактически было не только приостановлено движение рим­лян, но и серьезно подорвана их политическая мощь, что в известной мере способствовало ускорению распада Римской державы.

Не менее яркие страницы в историю вписали кавказские народы и своей борьбой против усилившейся в I в. н. э. Парфии.

В 34 г. н. э. парфяне совершили поход в Армению. На помощь армянам пришли иберы и албаны во главе с царем Иберии Фарсманом. Они разгромили войско парфян, причем здесь большую роль сыграла иберийская и албанская пехо­та, состоящая из горцев(?). Об этой битве сохранились яркие свидетельства римского историка Тацита, описывающего военную доблесть и свободолюбие кавказских народов.

Война с Римом и Парфией требовала мобилизации всех ресурсов Албании и значительно истощала страну. К тому же страна страдала и от нашествия ираноязычных кочевников— сармат и алан. Обосновавшиеся в степях Предкавказья сарматы и аланы в первых веках нашей эры стали реальной силой и активно вмешивались в дела Закавказья.

Албания и Сасаниды

Еще большую угрозу для Албании представлял усилившийся Иран.

В начале III в. н. э. в Иране воцари­лась новая династия — Сасаниды. Упорядочив внутренние дела и укрепив власть на местах, они приступили к завоева­нию соседних областей. Довольно быстро они подчинили себе обширные области Передней и Средней Азии, захватили Северный Иран. После этого для них открылся путь в За­кавказье.

В Закавказье захватчики встретили упорное сопротивление армян, грузин и албан (лезгин). Соединенные силы этих народов нередко брали верх над врагом. Так, например, армянский историк Ухтанес сообщает о победе, одержанной кавказ­скими народами над иранским шахом. После ожесточенной борьбы с упорно сопротивлявшимися армянами, грузинами и албанами (лезгинами) Ирану удалось подчинить Закавказье.

Кавказ, особенно Восточный, представлял для Ирана огромный интерес не только своими природными богатствами, но и, что было особенно важно, своим стратегическим поло­жением. Поэтому Сасаниды прилагали большие усилия, что­бы укрепиться здесь. Для этой цели они насильственно рас­пространяли зороастризм, возводили громадные укрепления не только в районе прикаспийского пути (Дербент, Гильгичгайская стена), но и старались брать под свой контроль гор­ные перевалы Восточного Кавказа, в том числе и ведущие из Дагестана в Закавказье. Для построения этих укреплений использовался труд многотысячного населения. Кроме того, за счет народных масс происходило снабжение продовольствием иранского гарнизона. В укрепленных пунктах, а также в районе важнейших стратегических узлов размещались ира­ноязычные переселенцы, потомки которых известны ныне под названием татов.

Политика сасанидов в Албании выражалась не только в массовых репрессиях и нажиме на местное население. Они нередко вынуждены были заигрывать с предводителями от­дельных политических образований и отдельными племенами, жалуя их подарками и пышными титулами. Так, некоторые правители Восточного Кавказа стали называться ширван-шах, филан-шах и т. п.

Политическая обстановка на Кавказе усложнялась проис­ками Рима, который начал активно вмешиваться в закавказ­ские дела с целью подорвать здесь влияние Ирана. Между Римом и Ираном развернулись военные действия, от кото­рых в первую очередь страдало население Армении, Иберии и Албании. В этой смутной обстановке Риму и Ирану удава­лось разобщить кавказские народы, натравливая их друг про­тив друга и делая политическими противниками.

Гунны в Дагестане

В конце IV в. н. э. в Северный Дагестан вторглись многочисленные орды кочевников-гуннов. Они постепенно проникли и в приморский Дагестан, вплоть до Дербентского прохода. Обос­новавшись в приморском Дагестане, гунны активно вмешива­лись в политические дела Закавказья (и предпринимали небезуспешные попытки проникнуть в горные районы Дагестана). После утверждения гун­нов в приморском Дагестане некоторые источники, в частности армянские, стали называть области, расположенные выше Дер­бента, «страной гуннов», а население приморского (не только приморского) Дагеста­на — гуннами. Совершенно очевидно, что под названием гун­нов скрывались и коренные дагестанские племена, временно попавшие в политическую зависимость от них. Это прежде все­го относится к так называемым «белым гуннам», в которых следует усматривать коренное население Дагестана.

Вместе с гуннами часто упоминают и другое племя — савиры (по данным некоторых источников — гунно-савиры). Последние располагались севернее гуннов, в равнинном Да­гестане. Южнее Дербентского прохода, также по соседству с гуннами, проживали маскуты — племя, видимо, сарматского происхождения. Савиры и маскуты часто выступали в союзе с гуннами в их многочисленных походах в Закавказье, чаще как союзники Рима.

О пребывании гуннов в приморском Дагестане имеются некоторые археологические данные. Здесь найдены типично гуннские захоронения, инвентарь которых составляли желез­ные ножи, луки с костяными обкладками.

Гуннское нашествие на Дагестан несомненно замедлило социально-экономическое развитие равнинного Дагестана. Однако кочевники-гунны, в культурном отношении стоящие па более низкой ступени, чем коренное население, не смогли оказать заметного влияния на развитие материальной и тем более духовной культуры народов Дагестана.

Доказательством этому служат многочисленные данные археологии. Так, в III—IV вв. и. э. на территории Дагестана существовали многочисленные укрепленные поселения с раз­витым каменным домостроительством. К таким городам сле­дует отнести Урцекинское городище, Топрахкала (у станции Белиджи), а также Сигитминское городище.

Особый интерес представляет городище Топрахкала пло­щадью до 100 га. Крепость была окружена валом высотой свыше 25 м и глубоким рвом. В отдельных местах вала про­слежены стены, сложенные из сырцового и обожженного кир­пича. Сохранились также остатки цитадели и четырех ворот. Постройки внутри городской черты образуют правильные ряды, свидетельствующие о продуманности планировки. Со­вершенно очевидно, что подобные пункты не имели никакого отношения к кочевникам-гуннам и являлись типично даге­станскими городами.

Гуннское нашествие представляло серьезную угрозу и для населения горного Дагестана. Этим объясняется строитель­ство многочисленных фортификационных сооружений, при­крывающих все более или менее важные пути, ведущие во внутренний Дагестан. Наиболее крупные из них располага­лись на важнейших стратегических путях и впоследствии пре­вратились в средневековые города. Таково упомянутое выше Сигитминское городище, а также городище Шамшахар (Сергокалинский район).

Набеги сармат, алан, гуннов, политика Сасанидов ослаб­ляли Албанию, приводили к нарушению связей между от­дельными ее областями, а затем к выделению ряда областей в самостоятельные или зависимые от пришельцев политиче­ские объединения.

После политического ослабления Албании часть Юго-Во­сточного Дагестана продолжала оставаться в ее составе. (А остальная часть современного Дагестана никогда и не была в подчинении албанского государства и не могла быть. Нагорный Дагестан мог находиться только под культурным и экономическим влиянием Албании. Объединить весь Дагестан в рамках единого государства оказалось возможным только в середине XIX века, когда технологический уровень человеческой цивилизации достиг соответствующего уровня. После долгой и изнурительной Кавказской войны это впервые сделала Российская империя. До этого никому из завоевателей не удавалось завоевать внутренний горный Дагестан и более-менее надолго установить там свое господство из-за его труднодоступности в силу сильно изрешеченного горного рельефа и полного отсутствия коммуникаций. Да и попыток захвата внутреннего горного Дагестана было не так уж и много. Например, после арабов, которым в 30-гг. VIII века удалось захватить Хунзах и навязать тамошнему правителю дань (харадж), там был только персидский Надир-шах в начале 40-х гг. XVIII века. Т.е. внутренний горный Дагестан не знал завователей на протяжении более, чем 1000 лет, чего не скажешь о южнодагестанских народах, которым приходилось отражать нашествия многочисленных завоевателей чуть ли не каждое десятилетие.)

Албания долгое время сохраняла внутреннюю самостоя­тельность. В последней четверти IV в. Албания, воспользо­вавшись разделом Армении между Римом и Ираном, расши­рила свои владения, присоединив Арцах (Карабах) и Утик. (Упомянутые области изначально входили в состав КА) Пределы Албании к V в. расширились. Однако в 461 г. ал­банский царь Ваче II был вынужден отказаться от престола. Кавказская Албания распалась, вернее, была включена в состав Ирана в качестве отдельного наместничества. (В конце V века албанские цари вернули престол, но ненадолго) Но наз­вание Албания (Агвания по армянским источникам) сохрани­лось. Под этим названием обычно подразумевали террито­рию, расположенную в куро-араксском междуречье. Таким образом, Агвания армянских источников соответствовала пер­сидскому Аррану и арабскому Ширвану(?). (Лезгинскому Алпану, позднее Арану)

*Автор комментариев Алпан Аким

 I   II   III   IV   V   VI   VII   VIII   IX   X   XI   XII   XIII