Мужественные образы эпических героев вдохновили Гомера на написание «Илиады», Турольда – на поэму «Песнь о Роланде», Васнецова – на картину «Три богатыря», Туманяна – на поэму «Давид Сасунский», Бородина – на создание оперы «Князь Игорь» и «Богатырской симфонии», Римского-Корсакова – на оперу «Садко», Глинку – на оперу «Руслан и Людмила» по одноименной поэме А.Пушкина и так далее. Эти герои увлекают нас и теперь, поскольку в них воплощены лучшие качества народа.
Так, эпический герой Кавказской Албании Шарвили не оставил равнодушным и композитора М. Гусейнова. Чувствуется бережное и трепетное отношение к историческому прошлому Кавказской Албании, наших праотцов в музыкальном языке партитуры оперы.
В афише премьерного спектакля Дагестанского государственного театра оперы и балета «Шарвили» сказано, что это опера в 2-х действиях по восстановленному сюжету 3. Ризванова и Б.Салимова «Лезгинский народный эпос Шарвили». Радует и тонкое прочтение эпического материала написавшей либретто И. Багировой, режиссером-постановщиком и автором сценической версии Дианой Бижитуевой, которая сказала: «Приподняв завесу времени, мне хотелось поделиться ею (историей о подвигах Шарвили) с нашим зрителем».
Вокруг Кавказской Албании до сих пор ведутся горячие споры ученых и политиков. Уж больно достойным было это государственное образование, но театр, взявшись за постановку столь сложного исторического материала, во главу угла поставил тему раскрытия образа кавказского богатыря, воплотившего в себе стремление народа к независимости. Надо сразу заметить, что тот самый народ, который в «Борисе Годунове» Пушкина в финале «безмолвствует», в постановке «Шарвили» в исполнении хора (хормейстер Н. Макеева) на протяжении всего спектакля весьма слаженно не только поет, но и органично сопереживает действию. В некоторых сценах, где присутствует хор, именно он становится главным героем спектакля. И еще одна безусловная удача хора – внятная дикция, что весьма редко встречается сегодня в оперных постановках.
Услаждало слух и звучание оркестра под управлением Навруза Шахбазова, даже несмотря на неполную комплектацию инструменталистами.
Бесспорно, удачны трактовки образов певцами М. Абасовым – Кас-Буба, Т. Курачевым – Алпан.
Что же касается главного героя оперы – Шарвили (арт. С. Поздняков), то пока ему еще не достает той мощи, у которой ищет защиты истерзанный народ. Некоторые претензии и к исполнительнице роли Эквер (арт. З. Даибова). Оперное искусство прежде всего интересно своим синтезом — сочетанием в себе как вокала, так и драматического мастерства исполнителей, а пока не наблюдается ни того, ни другого.
Не могу не сказать о сценографии Ибрагим-Халила Супьянова. Решив оформление пространства сцены как частично двухуровневое, он дает возможность режиссеру строить сложные мизансцены с участием большого количества действующих лиц, делая акценты на наиболее важные события, при этом не прерывая темпо-ритма спектакля. Тот же эффект дает и прозрачно-кисейный занавес, когда выведенный на авансцену Шарвили видит сон.
Но, говоря об удачной визуализации спектакля, следует отметить весьма слабую световую партитуру, которая порой не только не работает на образ спектакля, но и зачастую просто нарушает его. Вероятно, в сценах битв было бы целесообразно введение более контрастного и динамичного света. Так же, как во время сцен, когда параллельно задействованы два уровня, — подчеркнуть это и световым рисунком, тем более, к великой радости, есть что показать.
Несомненно, финансовая поддержка Сулеймана Керимова весьма способствовала не только техническому оснащению постановки, но и достойной сценической одежде исполнителей и декорированию спектакля. Давно на дагестанской сцене мы не видели столь добротных и ярких костюмов и декораций.
Итак, еще одна премьера и открытие Дагестанским театром оперы и балета 15-го театрального сезона состоялись.
Автор: Наталья Газиева, театровед
