Автор: Руслан Курбанов,
вице-президент Федеральной лезгинской национально-культурной автономии,
председатель исполкома Российского конгресса народов Кавказа
Руслан Магомедрагимов не был подарком для властей
Смерть идеолога «Садвал» ухудшит ситуацию в лезгинском общественном поле
У дагестанцев уже второй десяток лет есть горькое занятие – стирать из памяти своего телефона номера своих знакомых, убитых в перестрелках и в результате покушений. Однако я до сих пор не смог удалить номера своих друзей — Загира Арухова, Хаджимурада Камалова, Максуда Садикова, Малика Ахмедилова, Ахмеднаби Ахмеднабиева и многих других.
Не поднимется моя рука удалить очередной номер и в этот раз. Несмотря на то что мы с таинственно погибшим накануне активистом Лезгинского национального движения «Садвал» Русланом Магомедрагимовым не были особо близки. Он вернулся в дагестанское общественное поле несколько лет назад.
До этого Руслан, из тех скудных сведений, что я имею, занимался бизнесом в Сургуте. С его слов, был помощником депутата Госдумы. Имел некоторые проблемы с системой правосудия. Хотя в деталях я могу ошибаться.
Для азербайджанских властей «Садвал» является пугалом и символом лезгинского сепаратизма
Наши несколько встреч с ним имели место именно в период его возвращения в Дагестан, где он пытался реанимировать движение «Садвал». Кто знаком с этнополитическими раскладами Дагестана и Азербайджана, хорошо знает, что значит это слово.
Для азербайджанских властей «Садвал» является пугалом и символом лезгинского сепаратизма. А для лезгин – символом национальной трагедии и череды политических и силовых провокаций, приведших к гибели многих национальных активистов.
Дело в том, что лезгины, как и осетины, на момент краха СССР были народом, разделенным между двумя государствами – Россией и Азербайджаном. Однако в отличие от осетин, которые имели в Грузии свою автономию, у лезгин Азербайджана своей автономии не было.
Именно тогда, после краха Союза и родилось Лезгинское движение «Садвал» («Единство») за воссоединение лезгин России и Азербайджана.
Череда трагических провокаций, ошибки лидеров движения, волна арестов его активистов со стороны азербайджанских силовиков, случаи таинственных смертей наиболее непримиримых сторонников привели к краху движения «Садвал» в 1990-х.
Эта предыстория проясняет, как могли воспринять дагестанские и азербайджанские власти попытки возрождения бренда «Садвал» уже в 2000-х годах. Хотя эти два «Садвала» не были связаны организационно.
В любом случае, было предельно очевидно, что активисты этого возрожденного движения были обречены быть выдавленными на периферию общественной жизни Дагестана, и полностью заблокированными в соседнем Азербайджане.
Так оно и случилось…
В немалой степени тому способствовала и острота, и импульсивность, с которой Руслан Магомедрагимов начал возвращать в дагестанскую общественно-политическую повестку самые болезненные вопросы лезгинского народа – разделенность, утрату родного языка в Азербайджане, ущемление интересов в Дагестане, игнорирование проблем депортированных из Азербайджана граждан России из лезгинского селения Храх-Уба, проблема пересыхания Самурского леса и т.д.
Он не был подарком для властей. Был ершист и неуправляем, непредсказуем и отчасти скандален. С ним сложно было договориться. Он не вписывался ни в один из существующих в республике общественных форматов.
Руслан Магомедрагимов не был подарком для властей. Он был ершист и неуправляем, непредсказуем и отчасти скандален
Помню, как Руслан сумел накалить дискуссию даже на пресс-конференции депутатов Европарламента в Махачкале, которых наша организация – Федеральная лезгинская национально-культурная автономия привезла в республику для ознакомления с проблемами разделенных народов Дагестана.
Я пытался наладить с ним хоть какое-то конструктивное взаимодействие, чтобы несколько снизить накал страстей на лезгинском поле. Однако эта попытка завершилась неудачно.
Не скрою, что я не был согласен с его методами работы. Тем не менее Руслан имел определенное влияние на лезгинскую молодежь, которая видела в нем своего лидера. Узость политического маневра в дагестанском общественном поле постепенно превращала его в митингового общественного оппозиционера.
И в этом он также был неудержим… Несомненно среди его сторонников есть молодые и горячие. Главное сейчас, удержать их от озлобления и перехода в глухую общественную оппозицию.
Что касается меня, то я запомню Руслана с сияющим от ослепительной улыбки лицом. Потому что в последний раз я с ним столкнулся на выходе из махачкалинского аэропорта, где он с супругой встречал своих родственников, прилетевших одним рейсом со мной из Москвы.
В его руках был огромный букет цветов, супруга его смущенно, как и положено горянке, пыталась скрыться за его спиной. А Руслан с широкой улыбкой и своим привычным напором пошел в полушутливую, полусерьезную атаку на встречавших меня Расула Кадиева и Ирину Стародубровскую — по теме «лезгинских претензий».
Все мы от Всевышнего, и все к Нему вернемся…
Коллектив ФЛНКА выражает искренние соболезнования семье и близким Руслана…
Куь чанар сагъ хьурай ва Русланаз Аллагьди регьмет гурай…
