Историческая политическая география Лезгистана XVII-нач. XVIII в. характеризуется бурными политическими событиями, в которые были вовлечены его жители, их политические структуры, в особенности Дербентское, Кубинское и Шекинское владения, владения табасаранских правителей, союзы “вольных” обществ Самурской долины и Кюры. Эти политические события во многом были вызваны активной политикой соперничавших за влияние и овладение Кавказом в целом и Лезгистаном, в частности, государств — Османской империей, Персией и царской Россией. В то же время они были неразрывно связаны с событиями, происходившими в ряде соседних политических образований, особенно в Казикумухском ханстве и Кайтагском уцмийстве.
Вопросы политической географии Лезгистана XVII— нач. XVIII в. в той или иной форме нашли достаточно широкое освещение в исследованиях отечественных, в первую очередь лезгинских и дагестанских ученых. Они даны как в работах, посвященных народам Лезгистана, так и в обобщающих трудах по истории Дагестана.
Во второй половине XVI в. из-за ослабления сефевидского Ирана усилилась экспансия османской Турции на Востоке. Османские войска закрепились в Дербенте и отсюда совершали походы на лезгин и другие лезгинские народы. Как писал А. К. Бакиханов, в 1585 г. «Джафар-паша отправился из Дербента против крепости Кюре, взял ее приступом и разграбил»[1].
По мирному договору 1590 г. между Ираном и Османской империей, Лезгистан, как и Армения, Грузия и Дагестан, попал в сферу влияния османского султана. Проводимая в Лезгистане завоевательная политика турков вызвала ответные выступления. К началу XVII века антитурецкое восстание охватило Лезгистан и Ширван. В 1602 г. восставшие лезгины, цахурцы, табасаранцы во главе с Абу-Бекр-мирзой, сыном Бюрган-мирзы, соединившись с правителем Шеки Шах-Мирза-ханом, разорили Ахты и Мискинджи, что, очевидно, было связано с нахождением там турецких гарнизонов или ориентацией их правящей верхушки на османскую Турцию[2].
Антитурецкое выступление произошло в Лезгистане и в 1606 г., когда восстали жители Дербента. Восставшие принудили турецкого ставленника Гезер-Гасана капитулировать. После этих событий Лезгистан снова попадает под влияние Ирана. Шах Аббас I подкупил подарками правителей ряда владений, среди которых оказались майсум табасаранский и цахурский правитель Алибек. Управление Дербентом шах поручил уцмию Кайтага[3]. Одновременно были приняты меры по укреплению Дербента, закрепив здесь иранское господство. Для этого шах Аббас I значительно увеличил гарнизон в крепости, переселил 400 семей шиитов из тюркского боятского племени[4].. Это было только началом переселенческой политики тюркско-персидских шахов, которое усиливалось с каждым годом, что привело в конечном итоге к кардинальному изменению этнического фона Дербента в пользу шиитов тюрков и персов. Было изменен и порядок административного управления Дербентом, в связи с чем происходило бесцеремонное насаждение тюркско-персидских порядков. Конечно, все это не могло не вызвать недовольства местного населения.
Еще при турках табасаранский майсум, пользуясь замешательствами, укрепился в одном стратегическом пункте между Дербентом и Шабраном. После ухода турков в 1609 г. ставленник шаха в Шемахе Зульфугар-хан решил построить здесь крепость. Майсуму это не понравилось. Произошло сражение между Зульфугар-ханом и майсумом, в результате чего майсум потерял до 1000 своих воинов[5]. После этого, как пишет А.-К. Бакиханов, «валий табасаранский раскаялся в своем поступке, однако надменность Зульфугар-хана и его желание распространить повсюду свое влияние все более и более вооружали горцев, которые опасались потерять свою независимость»[6].
Одним из наиболее крупных вооруженных выступлений против кызылбашев было восстание 1615 года, которое началось в соседней Кахетии, а затем перекинулось на Лезгистан и Ширван. Возглавил восстание один из бывших военачальников шахской армии Дели Мелик. Связавшись с царем Кахетии Теймуразом, он договорился с ним о совместных действиях. Восстание приняло широкий размах. Объединенное войско освободило ряд городов. Однако, не на шутку напуганному шаху Аббасу I, удалось подавить восстание, жестоко наказав его зачинщиков и участников.[7]
Но спокойствие в Лезгистане длилось недолго. Борьба с иноземным господством не стихала ни на минуту. Для наказания непокорных в 1620 г. Юсуф-хан разрушил Ахты[8]. Подверглись разорению и ряд других лезгинских сел. Но лезгины не прекратили борьбы. Они и в дальнейшем продолжали бороться против персов. По всей вероятности, выступления лезгин против иноземных завоевателей носили исключительно острый характер, чем и можно объяснить сообщение автора XVII века Эвлия Челеби: «Они (лезгины) неоднократно громили кызылбашское войско и в данный момент ведут войну с ними, ибо они ненавидят кызылбашей»[9].
Сефевидским войскам никак не удавалось закрепиться на территории Лезгистана. Беспрерывные выступления местных жителей вынуждали их оставлять завоеванные большими усилиями лезгинские города и села. Примером этого служит сообщение Э. Челеби о том, что «[жители Цахури] много раз бывали в подчинении персов»[10]. Это свидетельство того, что жители Цахура вели постоянную борьбу за независимость. Переход Цахура из рук в руки является «свидетельством переменности успеха и упорства обеих сторон в достижении поставленной задачи»[11].
Весь период правления Аббаса I в Иране насыщен упорной борьбой народов Лезгистана с завоевателями. На этом основании тот же Э. Челеби подчеркивал, что «между иранским шахом и правителями Лезгистана велись ожесточенные бои», в ходе которых многие города и села Лезгистана были разрушены[12]. Об этом же говорит историко-этнографический материал, собранный Ш. Ахмедовым в сел. Буршаг современного Агульского района, согласно которому близ селений Арсуг, Худиг, Дулдуг имеются развалины шести разрушенных поселений, часть жителей которых была насильственно переселена за пределы Лезгистана, а часть — переселилась в другие места Восточного Кавказа[13]. О том, что в материале речь идет именно об эпохе Аббаса I говорит то обстоятельство, что захватчики в нем названы кызылбашами, как тогда называли шиитов в Лезгистане[14].
Население Лезгистана было обложено различными податями. Налоги взыскивались без всякой пощады. Важнейшим мероприятием Сефевидов на захваченных территориях стала религиозная реформа, в результате которой шиизм был объявлен государственной религией.[15] Шиизм стал «средством не только обоснования власти кызылбашской знати, но и весьма действенным орудием борьбы Сефевидов со всеми политическими врагами»[16]
Сефевиды насильственно насаждали шиизм и всячески преследовали приверженцев суннизма. Иностранные путешественники рассказывают о больших жестокостях, допускавшихся кызылбашами по отношению к суннитам. Сунниты, спасаясь от гонений, вынуждены были переселяться в малопригодные для жизни горные районы. Политика шиитизации, проводившаяся Сефевидами с первых лет завоевания Лезгистана, сочеталась с политикой переселения сюда кочевых тюркских племен.[17] В результате за относительно небольшой промежуток времени был изменен религиозный и этнический фон населения многих районов Лезгистана, особенно низменных.
В течение всего описываемого времени Восточный Кавказ оставался объектом захватнических притязаний Сефевидского государства, а затем и Османской империи, которые поочередно сменяли здесь друг друга.[18]. И все эти годы борьба народов Лезгистана за свою независимость не прекращалась. Крупные вооруженные выступления против кызылбашей и турок были отмечены в 1545, 1548, 1549, 1554, 1577-1578, 1601, 1604, 1609, 1614, 1616, 1645, 1659-1660 годах. Все эти восстания, как правило, жестоко подавлялись. Так, после восстания 1577-1578 годов, как сообщает источник, «400 неблагословенных голов участников его было отослано во дворец прибежища ислама» [19] (т.е. – шаха — автор).
В период вооруженного восстания в 1659—1660 гг. шахские войска во главе с Хаджи-Манучехр-ханом из Ширвана вступили в пределы области Кура (Кюре), жители которой укрепили горные теснины, укрылись в них и уклонились от подчинения[20]. По сообщению М. Казвинни, Хаджи-Манучехр-хан вынужден был вернуться в Дербент и отменить свое дальнейшее продвижение в сторону Кайтага[21]. Таким образом, упорное сопротивление лезгин иноземным захватчикам спасло Кайтаг от разорения.
Наместники шаха в Дербенте постоянно предпринимали карательные экспедиции во внутренние районы Лезгистана с целью добиться полного господства над страной. По свидетельству И.Г.Гербера, когда дербентские султаны жителей Самурской долины «яко подданными к Персии почесть хотели и к тому принуждать трудились и для того часто великая команда из Дербента посылалась, чтобы их силой под владение привесть, однакож лезгины всегда противились и высланных “дербентцев” кровотекущими головами назад отсылали».[22] Тот же автор сообщает, что табасаранцы именуются подданными шаха, только мало его «слушают …их никто не смеет тронуть»[23] По этому же поводу один из русских авторов XIX века писал, что «получившая в удел восточную часть Закавказья, Персия никогда не могла обуздать Дагестан. Посылаемые в Дагестан персидские войска испытывали одни лишь поражения» и в Персии существовала пословица: «Если шах глуп, то пусть пойдет войной на лезгинов»[24].
При последнем сефевидском шахе Султан-Хусейне (1694-1722) были увеличены налоги, еще более усилились религиозные гонения на суннитов, что, конечно, не могло не вызвать начало новых выступлений против завоевателей.
Попытки шаха жестокими мерами подчинить неповинующихся сефевидской власти привело к еще одному антииранскому восстанию 1707 году. Начавшееся в джарских и цахурских обществах Лезгистана, оно затем переросло в грандиозное освободительное движение во главе которого стал великий сын лезгинского народа -Хаджи-Давуд, уроженец сел. Девела (Дедели) в местности Мюшкюр. Восставшие напали на Шемаху — резиденцию ширванского беглербека, убили наместника шаха Гасан-Али-хана и его приближенных и, разгромив персидский лагерь, вернулись обратно[25]. В 1711 г. джарцы и цахурцы снова восстали против сефевидского шаха. Их поддержали лезгины Ширвана и Шеки[26].
Интересно, что в этот период (1710 г.) уцмием Кайтага был утвержден Ахмед-хан, который сразу «пошел войною на Табасаран». «После разграбления и разорения нескольких деревень» правители Табасарана «изъявили покорность и отправили заложников»[27].
В 1719 г. шахские войска, воспользовавшись удобным моментом, усилили натиск на повстанцев и схватили Хаджи-Давуда. Однако вскоре ему удалось освободиться из Дербентской крепости, и вновь возглавить освободительную борьбу своего народа.
Тем временем восставшие во главе с Хаджи-Давудом выступили против Шабрана и взяли его, а затем захватили центр Кубинского ханства Худат[28].
Между тем из Кандагара против шаха выступил афганский правитель Мирмахмуд. Шах обратился к лояльным к нему горским владетелям с требованием помочь ему. Войско было собрано и оно выступило в поход на помощь шаху во главе с Сурхаем. Однако Хаджи-Давуд поспешил ему навстречу, и встретившись с Сурхаем, уговорил его воспользоваться случаем и выступить не на помощь шаху, а против него. Сурхай согласился с ним и стал проводить антишиитскую пропаганду: «разглашал в народе», что Хаджи-Давуд «возбудил всех правоверных мусульманов от эретического персидского и кызылбашского подданства освободить и их холопство, под которым данные жили, с себя сбросить, и чтоб все верные сунны к ним приставали и помогли б всех эретических кызылбашцев изкоренить»[29]. Как писал И.-Г. Гербер;, «все куралинцы, курей, дагистанцы, лезгинцы и протчие из гор к ним пристали и с начала всю Ширванию и Кубу раззорили, потом пошли оные к Шамахе»[30]. Взяв город, восставшие убили шахского наместника и 800 человек кызылбашской знати, подвергли разорению некоторые кварталы города, где скрывались сторонники шаха и сочувствующие им[31]. Среди ограбленных оказались и русские купцы, которые, несмотря на запрет со стороны повстанцев, прятали в своих домах персов и их товары. Как показывают источники, кроме кызылбашей и русских купцов, никто в городе особо не пострадал. Это лишний раз свидетельствует о том, что повстанцы хорошо управлялись, и что они захватили город не с целью его грабежа и разорения, а напротив с намерением освобождения от иноземного владычества[32].
Указанные события были искусно использованы в 1722 г. Петром I как один из главных поводов для похода в Прикаспий. 23 августа 1722 г. русская армия без боя захватила Дербент, где в это время находилась иранская администрация, а 30 августа они подошли к реке Рубас и заложили на ней крепость, рассчитанную на гарнизон в 600 человек. В результате Петр I установил свою власть почти над всеми селениями лезгин и табасаранцев на плоскости[33].
В то же время кадий Рустам-бек обратился к Петру I с просьбой оказать ему помощь в борьбе с Хаджи-Давудом, кайтагским уцмием и казикумухским Сурхаем, которые, как он доносил, нападали на него за то, что он не принимал участия в военных предприятиях против иноземного господства. Так, в одном из писем Рустам-бека к Петру I от 30 августа 1722 г. сообщается, что Сурхай и уцмий «неприятельским образом нападали, город мой выжгли, понеже ни от кого воспоможения для обороны учинено не было”. Он также сообщал, что Хаджи-Давуд причинил ему «бедствия, разрушил мою столицу Хучни». При этом Рустам-бек уверял Петра: «Я со своей стороны с моими подданными готов оказать русским всякую помощь и поддержку»[34]. Первого сентября последовала грамота Петра I на имя Рустам-бека, в которой он обещал помочь восстановить разрушенный город и оказывать помощь войсками, «которые близ здешних краев обретаться будут»[35]
По Константинопольскому договору 1724 г. между Россией и Турцией о разделении Восточного Кавказа на сферы влияния за Россией закреплялись прикаспийские провинции Лезгистана — Дербент с Улусским магалом, табасаранские владения, часть кюринских обществ, часть Алтыпаринского магала, Мюшкюр, а также все прикаспийские районы, включая Баку, до места впадения Аракса в Куру[36]. Территории севернее реки Дарбах и южнее места впадения Аракса в Куру считались российскими по Петербургскому 1723 г. договору. Эти земли находились в составе России вплоть до 1735 года. Табасаранские владетели были подчинены дербентскому наибу и русскому коменданту в Дербенте[37]. За преданность России табасаранские правители получали жалованье и различные подарки.
При разграничении земель Ахтыпаринское, Докузпаринское и Рутульское общества отходили к Османской империи[38]. Однако, подобно тому, как и раньше, они противились турецкому султану, и о какой-либо покорности их, по словам И.Г. Гербера, не могло быть и речи: «все пять уездов противятся обеим государствам в подданстве, все заедино вместе стоят и хотят вольными людьми пребывать»[39]. Как продолжает Гербер, «и та малая часть земли от Алты пара (имеется в виду низменная часть магала, отошедшая к России — авт.), которая по разграничению к российской доле надлежит, так оставлена, ибо невозможно будет без непрестанных ссор оное содержать, а прибыли от того никакой нету»[40]. Говоря об этом же, П. Г. Бутков писал, что жители Алтыпаринского магала, жившие в горах — «крепких местах», не желали «слышать о таком разделении» и поэтому были оставлены в покое[41].
Как отмечалось выше, к России отходили по договору 1724 г. и часть кюринских обществ[42], которые никогда не были подвластны казикумухскому халклавчи Сурхаю, как ошибочно полагают некоторые авторы, основываясь лишь на отдельные косвенные свидетельства того же Гербера. По нашему мнению ханской власти кюринские “вольные” общества были подчинены только при Фет-Али хане во второй половине XVIII века. Под властью казикумухских правителей часть кюринских обществ оказалась лишь после передачи их Фетали-ханом Ших-Мардан-беку, сыну Магомед-хана в 80-х годах XVIII века по стратегическим соображениям. Отдельные магалы «присягали» России[43]. Подчеркивая, что они также вместе держутся и «заедино стоят», И.-Г. Гербер писал: «И того ради еще силою в послушание не приведены, что и учинить трудно и убыточно, и в том их содержать трудно будет»[44]. Поэтому кюринцы фактически были оставлены в покое.
Не признавали себя подданными османской Турции и Джаро-Белоканскпе союзы, которые также по Константинопольскому договору 1724 г. считались отошедшими к «турецкому владению»[45]. По сообщению И.-Г. Гербера, они «обязались между собою за свою вольность стоять по смерть, ибо оные из деревень всегда люди вольные бывали»[46].
Завершая краткий обзор политической истории Лезгистана XVII -нач. XVIII вв., уместно будет привести слова известного историка А. П. Новосельцева, сказанные им о Дагестане в целом, но относящиеся прежде всего к южной его части: «Эта горная страна, за исключением небольшой береговой полосы, никогда не подчинялась ни иранцам, ни туркам. Свободолюбивые горцы Дагестана в своей обильной, с естественными укреплениями стране не только выдерживали наступления значительных армий завоевателей, но и наносили им жестокие ответные удары. В условиях, когда турки еще не были вытеснены из Ширвана, поддержка дагестанских владетелей была особенно важна для шаха. Признание последними верховной власти Ирана было чисто формальным актом»[47].
кандидат исторических наук
[1] Бакиханов А. Гюлистан-и Ирам. Баку: Элм, 1991 С. 107.
[2] Умаханов М.-С. К. Взаимоотношения феодальных владений и освободительная борьба народов Дагестана в XVII в. Махачкала, 1973. С. 120.
[3] Петрушевский И. П. Очерки по истории феодальных отношений в Азербайджане и Армении в XVI—начале XIX в., Л., 1949. С. 160; Рахмани А. А. «Тарих алам арай — и Аббаси» как источник по истории Азербайджана. Баку, 196>0. С. 111; Бакиханов А.-К. Указ. соч. С. 116.
[4] Козубский Е. И. История города Дербента. Темир-Хан Шура, 1906. С. 59.
[5] Бакиханов А.-К. Указ. соч. С. 118.
[6] Там же. С. 118—119
[7] Сванидзе М.Х.Турецко-иранские отношения в 1613-1619 гг. и Грузия//Османская империя: система государственного управления, социальные и этнорелигиозные проблемы.М.:Наука,1988.С.190
[8] Рамазанов Х.Х., Шихсаидов А.Р. Очерки истории Южного Дагестана. Материалы к истории Дагестана с древнейших времен до начала ХХ в. Махачкала: Тип. Даг.ФАН СССР, 1964. С. 113
[9] Там же.
[10] Челеби Э. Книга путешествия. Извлечения из сочинения турецкого путешественника XVII d/ Земли Северного, Поволжья и Подолья / перев. и коммент М.:Наука, 1979. Вып. 3. С. 178.
[11] Умаханов М.-С. К. Указ. соч. С. 155.
[12] Там же. С. 154—155.
[13] Полевой материал, собранный Ш, М. Ахмедовым в 1968 г,//РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 1. On. I. Д. 37. Л. 26.
[14] Умаханов М.-С. К, Указ. соч. С. 155.
[15] Иванов М.С.Очерк истории Ирана.М.:Полит.лит-ра,1952.С.62.
[16] Эфендиев О.А.Образование азербайджанского государства Сефевидов в начале XVI в.Баку: Изд. АН Аз. ССР,1961. С.101-102.
[17] Очерки истории Дагестана.Т.I .С.90;Всемирная история.Т.11.С.427.
[18] С 1590 по 1612 гг. Ширван находился под владычеством Османской империи.
[19] Цит.по:Петрушевский И.П.Очерки по истории феодальных отношений в Азербайджане и Армении в XVI-нач.XIX вв.Ленинград:Изд. ЛГУ,1949.С.325.
[20] Умаханов М.-С. К, Указ. соч. С. 191.
[21] Хрестоматия по истории СССР. XVI—XVII вв. М., 1962. С. 687.
[22] Гербер И.Г.Описание стран и народов вдоль западного берега Каспийского моря в 1728 году//ИГЭД.С.77-78.
[23] Гербер И.Г. Указ. соч. С.82-83.
[24] Неверовский А.А. Краткий исторический взгляд на Северный и Средний Дагестан в топографическом и статистическом отношениях до уничтожения влияния лезгинов на Закавказье. СПб., 1847. С.9-10.
[25] Хроника войн Джара в XVIII столетии. С. 11; Бакиханов А.-К. Указ. соч. С. 124; Очерки истории Дагестана. Махачкала, 1957. Т. I. С. 157; Магомедов Р. М. Общественно-экономический и политический строй Дагестана в XVIII— начале XIX веков. Махачкала, 1957. С. 317; Рамазанов X. X., Шихсаидов А. Р. ^каз. соч. С. 171.
[26] Рамазанов X. X., Шихсаидов А. Р. Указ. соч. С. 172.
[27] Бакиханов А.-К. Указ. соч. С. 124.
[28] Бакиханов А.-К. Указ. соч. С. 125; История Дагестана. Т. I. С. 342; История Ирана … С, 310.
[29] Гербер И.Г. Указ. соч. С.95.
[30] Там же. С. 95.
[31] Соловьев С. М. История России с древнейших времен, СПб., 1901. Кн. IV. Т, XVI—XX. С. 671; История Дагестана. Т. I. С. 3-13.
[32] Народно-освободительное движение на Восточном Кавказе под руководством Хаджи-Давуда Мюшкюрского (первая треть XVIII века) / Бутаев
А.А. -Махачкала: Мавел, 2006
[33] Рамазанов X. X., Шихсаидов А. Р. Указ. соч. С. 174.
[34] Рамазанов X. X., Шихсаидов А. Р. Указ. соч. С. 174—175.
[35] Магомедов Р. М. Указ. соч. С. 237—238.
[36] ЦГА РД. Ф. 150. On. 1. Д. 18. Л. 7.
[37] Гербер И.-Г. Указ. соч. С. 104.
[38] ЦГА РД. Ф. 150. On. 1. Д. 18. Л. 7.
[39] Гербер И.-Г. Указ. соч. С. 77—79.
[40] Т а м же. С. 78.
[41] Бутков П. Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год. СПб., 1869. Ч. I. С. 96.
[42] Гербер И.-Г. Указ. соч. С. 105.
[43] Там же.
[44] Там же
[45] Там же. С. 110.
[46] Там же.
[47] Новосельцев А. П. Освободительная борьба народов Закавказья в XVI — XVII вв.//Вопросы истории. М., 1969. С. 121.