Манышев С.Б
Медицина города Дербента в первой половине XIX в.
В 1813 г. с подписанием Гюлистанского мирного договора Персия формально признала власть Российской империи над Дербентом. С этого времени начинается интеграция Дербентской провинции в социокультурное пространство России. Безусловно, Дербент к XIX в. уже не был таким крупным и важным стратегическим пунктом, каким он являлся в средние века. В начале 1830-х гг. его население составляло всего лишь 5139 человек [2, 366]. Однако именно этот город стал своеобразным «полигоном» для апробации и реализации имперских стратегий на Северо-Восточном Кавказе, т.к. в Дагестане единственную конкуренцию ему мог составить лишь Кизляр, основанный в качестве русского форпоста в середине 30-х гг. XVIII в.
В 1840 г. был образован Дербентский уезд в составе Каспийской области. Город Дербент был объявлен уездным городом и местом пребывания военно-окружного начальника [3]. А 14 декабря 1846 г. была создана Дербентская губерния. В ее состав были включены Кубинский и Дербентский уезды Каспийской области, Самурский и Даргинский округа, Кюринcкое и Казикумухское владения, а также земли к югу от Аварского койсу [4]. Общая площадь губернии составляла 19923 квадратных версты, а население к середине 1850-х гг. достигло 469152 чел. [5, 4-4об.] 5 апреля 1860 г. Дербентская губерния была упразднена, а ее большая часть (исключая Кубинский уезд) вошла в состав Дагестанской области. Просуществовав на административной карте Российской империи всего лишь 16 лет, она в полной мере показала как несовершенство и недостатки российского управления на Кавказе, так и его сильные стороны.
Свои коррективы в процесс присоединения Кавказа к России вносили природно-географические факторы. Малярия и лихорадки косили большое количество солдат Отдельного кавказского корпуса, а эпидемии вносили изменения в планы военных операций.
В 1850 г. дербентский губернатор Александр Иванович Гагарин, отмечая взаимосвязь природно-климатических условий края и господствующих болезней, писал: «Местные болезни в Дербентском и Кубинском уездах именно горячки и лихорадки, причину которых должно полагать в быстрых изменениях в температуре воздуха, происходящих от соседства моря к тем уездам и местности их, открытой для ветров с севера, востока и юга, имели обыкновенный свой ход; виды этих болезней, в особенности воспаление легких, имело по примеру прошлых лет большое число жертв в осеннее время…» [6, 9]
Именно климатическими особенностями обусловлена высокая смертность в Дербенте. В течение 10 лет, с 1831 по 1841 г., в расквартированном в городе Линейном батальоне № 12 заболело 6826, а умерло 466 чел. [7, 209]
Обстановка в городе усугублялась и неблагополучным санитарным состоянием, отсутствием какой бы то ни было канализации и водопровода. В верхней его части постоянно бытовали скарлатина, корь, оспа, сыпной тиф [8, 411].
Первая попытка устройства врачебной части в Дербенте относилась к декабрю 1814 г., когда генерал Н. Ф. Ртищев, отмечая специфичность климата региона и его эпидемический потенциал, писал, что в Дагестанскую, Бакинскую, Кубинскую и Дербентскую провинции необходимо определить по крайней мере по одному лекарю. Предполагалось, что им будет назначено жалование в размере 300 рублей в год из средств местной казны [9, 318]. Однако этот проект так и не был осуществлен.
Впервые же на высшем уровне вопрос о здравоохранении в Дербенте был решен в 1829 г. Согласно определению Комитета министров, в Имеретинскую область, Бакинскую, Кубинскую, Дербентскую, Ширванскую, Шекинскую и Карабахскую провинции было определено по одному лекарю с жалованьем каждому по 500 руб. сер. в год. Подчинялись они Грузинской врачебной управе в Тифлисе [10].
В 1831 г. граф И. Ф. Паскевич обратился с просьбой в Комитет министров направить в некоторые местности Кавказа, включая Дербентскую провинцию, двух лекарских учеников — старшего и младшего, а также повивальную бабку с целью улучшения медицинской помощи и постановки дела здравоохранения [11].
Одним из первых, если не самым первым, врачом в Дербенте стал выпускник Московской медико-хирургической академии Борис Неронович Попов, направленный туда из Тифлиса. Он вступил в должность в феврале 1833 г., а спустя 4 года был переведен в Эриванский военный госпиталь [12, 190 191]. В августе 1834 г. в Дербентскую провинцию была определена повивальная бабка — выпускница Московского повивального института Анна Иванова [12, 145].
С вхождением города Дербента в состав Каспийской области система управления здравоохранением несколько изменилась. Оно было передано из ведения Грузинской врачебной управы областному врачу, так как, согласно Учреждению для управления Закавказским краем, в области «впредь до времени» не учреждалось врачебной управы [3, 245]. Таким образом, все уездные врачи находились в прямом подчинении врача областного. При этом начальник Каспийской области отмечал, что врачи «почти постоянно заняты судебною медициною по своим уездам; впрочем, из туземцев по предубеждению весьма немногие и обращаются частным образом к нашим медикам» [13, 10об.].
Состояние здравоохранения в Дербенте в начале 40-х гг. XIX в. оставляло желать лучшего. В 1842 г. областной врач Трейер отмечал, что бумаги городского лекаря находятся в беспорядке, все медикаменты хранятся в беспорядке. В своем ответе на эти замечания лекарь Степан Харкевич писал, что «дербентская градская аптека была сдана мне лекарем Грабовским в мешке, приличной прочности; она состояла и поныне состоит из нескольких пакетов сгнивших трав и кореньев и из очень умеренного количества расшибленных банок, с много-различными целебными веществами» [14, 725].
В 1846 г. по предложению кавказского наместника князя М. С. Воронцова было создано Управление медицинской частью гражданского ведомства на Кавказе, которому подчинялись все медицинские и фармацевтические учреждения Закавказского края и Кавказской области, а также все медицинские чины. Это управление со дня его учреждения и до 1854 г. возглавлял Эраст Степанович Андреевский, который подчинялся непосредственно кавказскому наместнику [15, 7об.-8]. Уже освободившись от этой должности, доктор Андреевский признавал, что несовершенство устройства системы управления Кавказом в целом также мешало и организации медицинской части. Он констатировал: «Встречая таким образом разного роду затруднения, я по медицинскому управлению не был в состоянии сделать всего того, чего желал и успел только по некоторым предметам» [16, 263 264].
Согласно положению об управлении Дербентской губернией от 14 декабря 1846 г. в Кубинском уезде сохранялась должность уездного врача. В Дербентском же уезде, согласно утвержденным штатам, врач не предусматривался, но в случае необходимости непосредственно в Дербент мог быть определен городовой врач с содержанием за счет средств города [4, 656].
Высочайшим указом от 9 июня 1849 г. штаты губернии были изменены и было повелено: в город Дербент определить городового врача, старшего лекарского помощника и повивальную бабку с жалованием из городских доходов [17, 334]. В этом же году среди расходов города Дербента по гражданской части значатся 300 рублей на содержание двух лекарских учеников и 325 рублей на содержание повивальной бабки [12, 243].
Таким образом, врачебная часть в губернии состояла из губернского и городового врачей в Дербенте и уездного врача в Кубе, подчиненных управляющему медицинской частью гражданского ведомства на Кавказе. Как говорится в отчете губернатора, «городовой и уездный врачи мало приносят больным пользы, будучи часто отвлекаемы для дел медико-полицейских» [6, 9].
До 1858 г. оставалась вакантной должность дербентского городового врача, которую занял всего лишь на год Готфрид Викентьевич Гурко [18, 464], а в последний год существования губернии — Соломон Иванович Саранжев [19, 337]. Должность же губернского врача оставалась незанятой вплоть до 1860 г., а его обязанности исполнял ординатор Дербентского военного госпиталя, который кроме своих обязанностей по городу и по госпиталю при надобности командировался и в Дербентский уезд [6, 184]. Должность акушерки в Дербенте занимала Анна Липольд [20, 611].
Кроме всех прочих обязанностей, на врачей гражданского ведомства накладывались обязанности ветеринарного врача, которые, как правило, исполняли лекарские ученики [21, 7].
Условия военного противостояния на Северном Кавказе в первой половине XIX в. вынуждали российскую власть содержать здесь военные госпитали. Развитие военной медицины в регионе связано с общими тенденциями в военно-госпитальном деле в Российской империи, которое совершенствовалось на протяжении всего XIX в.. Основу здравоохранения в рассматриваемый период в Дагестане составляли военные и военно-временные госпитали, а также полковые лазареты, в которых, в условиях отсутствия амбулаторий гражданского ведомства, квалифицированную медицинскую помощь могли получить местные жители. Крупные военно-временные госпитали работали в селениях Ахты и Кумух, но к 1 января 1857 г. они были упразднены [22, 19; 23, 36]. Стоит отметить, что штат их был недоукомплектован. Так, в ахтынском госпитале были вакантными должности 1 главного лекаря, 1 ординатора, 3 фельдшеров и 1 аптекарского ученика, а в кумухском госпитале — 1 главного лекаря, 2 ординаторов, 4 фельдшеров и 1 аптекарского ученика [24, 15об., 17].
Стационарные же госпитали были расположены в Темир-Хан-Шуре и в Дербенте. Госпиталь на 300 человек был открыт в городе в 1841 г. Для него было специально построено здание, а также учреждена подвижная инвалидная рота «в составе восьми унтер-офицеров и ста рядовых», которые назначались по распоряжению командира Отдельного кавказского корпуса [25].
Дербентский госпиталь относился к госпиталям II класса, в которых предусматривалось лечение нижних чинов. В соответствии с этим определялись и его штаты: 1 главный лекарь, 4 лекаря, 3 старших и 4 младших фельдшера, 1 провизор, а также по одному старшему и младшему аптекарскому ученику [26, 186].
Побывавший в 1847 г. на театре военных действий русский хирург Николай Пирогов писал: «Дербент… расположенный на горе, на берегу Каспийского моря, составляет после Темир-Хан-Шуры самый важный пункт в военно-медицинском отношении. В него свозятся после экспедиций в Дагестане на осень и зиму значительное число раненых. Из операций, которые мы произвели здесь, замечательны особливо два выпиливания головки плечевой кости с пулями, засевшими в существе самой кости» [27, 48].
Вместимость военного госпиталя была в целом достаточно условной, так как в случае необходимости во время военных предприятий русской армии число коек увеличивалось, в том числе и в несколько раз. С этой целью нанимались дополнительные помещения, выделялся инвентарь, медицинские препараты и перевязочные средства. В 1844 г. все военные и военно-временные госпитали были усилены штатами, а число коек, в частности в дербентском военном госпитале, было увеличено до 600 [28, 11].
В 1849 г. хозяйственными средствами расположенного в Дербенте линейного №16 батальона была начата постройка здания военного госпиталя на 900 человек. В 1856 г. строительство третьего каменного флигеля госпиталя было окончательно завершено [17, 330 об.].
В Дербенте отсутствовали как аптеки гражданского ведомства, так и вольные аптеки, что являлось огромной проблемой в деле обеспечения медикаментами, «так как аптеки военных госпиталей и полковых лазаретов не всегда могут удовлетворять частными требованиям по ограниченности их каталогов» [6, 184].
В условиях нехватки и отсутствия профессиональных врачей гражданского ведомства главными специалистами оставались представители народной медицины, которые в Дагестане пользовались особым уважением и почетом. Даже во время первого камерального описания, проведенного в Дербентской губернии в 1850 г., профессиональные лекари в селах были записаны по своей профессии. Например, из него известно имя лекаря из селения Ахты Самурского округа Абдул Кедира Пир Сеида оглы [29, 117об.-118]. В описании 1859 г. встречаются имена «татарского лекаря» Мирзы Багира Кязым оглы, практиковавшего в Дербенте [30, 300об.-301], а также оспопрививателя Абдул Али Гасан-Али оглы [30, 126об.-127]. Стоит отметить, что к представителям врачебной профессии могут быть отнесены и цирюльники, которые выполняли простейшие хирургические операции; в 1859 г. в Дербенте их насчитывалось 27 человек [30].
Кроме того, большую роль в оказании медицинской помощи, хотя и крайне примитивной, играли странствующие лекари, в частности из Северного Азербайджана и других частей Дагестан. Как свидетельствовал И. Ш. Анисимов, такие «хакимы» открывали свои лавки, где продавали разнообразные травы. Эти лекари пользовались определенным уважением у представителей еврейской общины Дербента. Связано это было с тем, что, по мнению горских евреев, «ученые доктора» оказывали слишком мало внимания больным. К тому же часто профессиональные врачи прописывали лекарства, запрещенные для употребления евреям. В противоположность им, местные «хакимы» всегда показывали большую заинтересованность своими пациентами, разъясняя им то, какие лекарства были прописаны [31, 131 132].
Все это происходило на фоне законодательно введенного запрета как для российских, так и иностранных граждан на занятие врачебной или ветеринарной практикой без соответствующего диплома Медико-хирургической академии или медицинских факультетов университетов [32]. Однако на Кавказе в силу нехватки профессиональных кадров администрация смотрела на деятельность «туземных врачей» сквозь пальцы по принципу «что не запрещено, то допускается» [33, 867 871].
Характеризуя знания подобных лекарей, современник писал: «От болезней и от сглазу носят на шее стихи, выписанные из Алкорана… Знание собственных их врачей заключается в некоторых практических обхождениях с неизвестными болезнями, каковые стараются наиболее прекращать наружными лекарствами; но искусно вырезывают пули и заживляют всякие раны» [34, 460].
