Освободительная борьба народов Дагестана и антироссийские происки ирано-турецкой дипломатии в 1817-1826 гг.

⇐Начало 

Агенты восточных держав по-прежнему подливали масла в огонь. Еще в конце 1818 г. шамхал Тарковский доносил, что горцы стали возбуждаться «злонамеренными людьми, что Ших-Али-хан получил много денег от кызылбашей (персиян—Д. Г. А.)»⁶⁷.

11 января 1819 г. Ермолову докладывали: «Нухинский житель Алиджан-Сеид Ахмедов, находившийся ныне в персидских местах, под видом торговых сношений с лезгинами доставляет Ших-Али- хану пособие от персидского двора и будто бы уже через Шемаху отправил к нему до 15 тыс. руб., а сам же еще проживает в Гиляне и поджидает остального пособия»⁶⁸. В том же году 8 беков было арестовано за содействие Ших-Али-хану⁶⁹

В феврале—марте 1819 г. Ших-Али-хан получил деньги через своих посланцев Ахмед-бека (4 тыс. туманов) и Багир-бека( 7 тыс. червонцев) от иранского правительства⁷⁰. Иран снабжал деньгами и других организаторов антироссийских выступлений в Дагестане. Так, 22 июня 1819 т. сообщалось, что Аббас-Мирза через ширванского хана пересылает деньги аварскому хану для возбуждения горцев, что «недавно под конвоем 200 чел. конницы наследник» перепроводил деньги ширванскому хану, который со своими чинов­никами отсылает эти деньги в Дагестан⁷¹.

Для установления постоянного контакта с организаторами вос­станий на Северном Кавказе иранское правительство передало в управление царевича Александра пограничный Ширагельский ок­руг. «Чтобы посредством сего, — читаем мы в документе, — иметь с Дагестаном ближайшее сношение. Два раза через наши ханства пересланы от Аббас-Мирзы в Дагестан деньги и письма способст­вующих тому изменников, дарами и обещаниями возбуждаемых»⁷².

Не ограничиваясь возбуждением горцев Кавказа против России, Иран в эти годы не раз организовывал преднамеренные вооружен­ные провокации на границе⁷³.

Отношения России оставались также напряженными и с Тур­цией. С одной стороны, турецкая агентура поощряла антироссийские выступления на Северном Кавказе, а с другой, продолжала натравливать горцев на Грузию⁷⁴.

Получив значительную помощь от восточных государств, в част­ности из Ирана, некоторые феодалы Дагестана с начала 1819 г. стали набирать ополченцев для изгнания русских из Дагестана и Кубы. В июне 1819 г. сообщалось, что отдельные сельские обще­ства, приняв сторону Ших-Али-хана. готовятся к нападению на Кубу и сопредельные с нею области⁷⁵. Союзники снова угрожали шамхалу Тарковскому как стороннику царской России⁷⁶.

17 июля 1819 г. было решено, что аварский Султан-Ахмед-хан и Гасан-хан Мехтулинский выступят против русских войск, дислоци­рованных в андреевской укрепленной линии⁷⁷, а Ших-Али-хан с Абдулла-беком Ерсинским, Сурхай-ханом и уцмием Каракайтака будут отвлекать русских в Кюринское и Кубинское ханства⁷⁸.

Однако Ермолов вновь опередил восставших. По его распоря­жению в конце июля 1819. г. генерал Мадатов вступил в Южный Дагестан. Это расстроило планы восставших. Акушинцы отказа­лись напасть на Кубу, несмотря на уговоры Ших-Али-хана. Кроме того, после ареста сторонников Ших-Али-хана, возмущавших ку­бинцев против русских, там установилось спокойствие⁷⁹. Боясь за участь своих владений, Сурхай-хан также отказался от содейст­вия союзникам⁸⁰. Абдулла-бек Ерсинский был изгнан из Табасарана Мадатовым, с уходом которого «там потухла и последняя искра готовящегося восстания»⁸¹. В сентябре 1819 с. русские снова заня­ли Башлы и Янгикент. Уцмийство было упразднено⁸².

Все же аварский хан выступил против русских войск, дислоци­рованных у андреевской линии⁸³. Султан-Ахмед-хан был намерен даже завладеть Кизляром. Он надеялся на помощь кумыков и чеченцев⁸⁴.

В своих воззваниях аварский хан «приглашал горцев соеди­ниться с ним для освобождения от русских притеснителей мусуль­ман». Однако не суждено было осуществиться этим планам. 29 ав­густа 1819 г. в кровопролитной битве у дер, Бавтугай регулярные части русской армии разбили 6-тысячное ополчение Султан-Ахмед- хана. Потери с обеих сторон были значительными. Русские потеря­ли убитыми, ранеными и пропавшими без вести  118 человек⁸⁵. Аварский хан отступил в горы. Антиколониальное движение в Да­гестане продолжалось.

После разгрома основных сил восставших феодалов Дагестана Ермолов военные действия снова перенес в Чечню⁸⁰.,

Военные действия против чеченцев продолжались осенью и зимою 1819 г., хотя основные силы русских вновь были направле­ны в Дагестан.

Как сказано выше, антиколониальные выступления в Дагестане продолжались. На этот раз центром его становится Акуша. Отсю­да началось выступление против шамхала Тарковского—сторонни­ка царизма. Во второй половине октября 1819 г. Гасан-хан Мехтулинский с помощью восставших крепостных самого шамхала ок­ружил Тарки. Но в связи с внезапной смертью хана осада рези­денции шамхала была снята, и ее участники разошлись по домам⁸⁷. Тем не менее Ермолов, придерживаясь своей тактики военного усмирения, решил наказать горцев и заставить их окончательно покориться.

Во владениях шамхала Тарковского были сосредоточены глав­ные силы русских войск. 2 декабря 1819 г. Ермолов сам возглавил экспедицию против акушинцев. На помощь даргинцам прибыли со своими отрядами Ших-Али-хан и Нух-бек.

Несмотря на отчаянное сопротивление горцев, Ермолову уда­лось сокрушить силы восставших. 21 декабря 1819 г. войска Ермо­лова заняли Акушу, Леваши, Уллу-Айя. Эти и другие аулы были подвергнуты страшному разорению. «Разорение нужно было, — писал Ермолов, — как памятник наказания горцев и никому досе­ле непокорившегося народа; нужно в наставление прочим наро­дам, на коих одни примеры ужаса удобны наложить обуздание». Акушинский Мамед-Кадий был смещен с занимаемой должности. С акушинцев была взята большая контрибуция⁸⁸. Не только акушинцы, но и народы плоскостных районов были наказаны. Аксаевские, андреевские и костековские, пишет сам Ермолов, «строго наказаны: за содействие нашим неприятелям»⁸⁹.

Кроме того, «вся Салатавия, принимавшая участие в замыслах аварского хана, была обложена данью», которую «они ранее ни­когда никому не платили»⁹⁰.

В Акушах Ермоловым были получены дополнительные сведе­ния о связях Ирана с восставшими. Из захваченных в Акуше «письменных дел низложенного кадия, — докладывал Ермолов, — открылись тайные действия участников» феодальной коалиции Дагестана и связи их с Ираном, а перебежавший к русским секре­тарь Ших-Али-хана рассказывал, «какие и когда пособия деньгами или в вещах доставляла ему Персия»⁹¹.

В начале 1820 г. в Дербенте была разоблачена группа купцов-посредников между Ираном и Ших-Али-ханом. Эти купцы доставляли Ших-Али-хану необходимые деньги и товары. Всего по этому делу было привлечено к суду 15 человек⁹²— Эти факты убеди­тельно доказывают, что правящие круги Ирана, готовясь к войне с Россией за Кавказ и рассчитывая использовать в своих интересах антиколониальные выступления на Северном Кавказе, всячески поощряли их, оказывая восставшим финансовую и другую помощь.

После покорения Акуши в горах Дагестана оставался Сурхай- хан Казикумухский, который был одним из активных участников антироссийской коалиции. Про него Ермолов говорил, что он «есть злейший наш неприятель в Дагестане, вспомощенствуемый от Аббас-Мирзы деньгами для возмущения против нас горских народов»⁹³. В 1819 г. он два раза напал на русский пост в Чирахе. Сын его Нух-бек сражался вместе с акушинцами против войск Ермолова⁹⁴.

Готовясь к отражению русских, Сурхай-хан, Ших-Али-хан, Ахмед-хан и уцмий Адиль-хан обратились за помощью к Ирану и Турции. Отправив своих депутатов в Иран, они распусти­ли слухи, что персидское правительство «сверх денежного пособия обещает им прислать вспомогательные войска, чего ожидают они и от Турции»⁹⁵.

Действительно, как сообщает Мазарович (25 апреля 1820 р.), в Тавризе «находились люди из Дагестана, которых официальные лица приняли ласково и отпустили с обещаниями». Так, Зайнах-бек, приверженец Ших-Али-хана, побывал в Тавризе «и получил 3 тыс. туманов. С ним были еще 3 агента Ших-Али-хана и лезгин от уцмия, коего имя не известно. Они везут из Тавриза 2 тыс. ту­манов…»⁹⁶. Одновременно, как докладывает Ермолов (30 ноября 1820 г.), Турция распространила «прокламацию среди горских: мусульман против христиан»⁹⁷. Она же распространила весть сре­ди горцев, что Турция разорвала дипломатические отношения с Россией. «Эти слухи оказывали большое влияние на спокойствие Кавказского края», ибо горцы надеялись, что «война с Турцией затруднит русским действия в крае»⁹⁸. Тем не менее на сей раз. антироссийская коалиция феодалов не получила широкой поддерж­ки среди горцев. Акуша оставалась спокойной. «Народы сии, — писал Ермолов, — похвальным образом сохранили обязанности даже тогда, когда со стороны нашей совершенно ничего не могли опасаться»⁹⁹ Каракайтакцы и табасаранцы даже выставили свои, отряды на помощь русским. Правда, это делалось под давлением российской военной администрации. Не последовала обещанная помощь восставшим феодалам и от восточных государств. 12 июня 1820 г. у сел. Хосрек произошел бой, в котором Сурхай-хан был разбит. Преследуя его, генерал Мадатов занял резиденцию хана Казикумух¹⁰⁰. Ханом Казикумуха был утвержден Аслан-хан Кю­ринский ¹⁰¹. Сурхай-хан вторично бежал в Персию¹⁰².

  После перенесенных потрясений в 1818—1820 гг. в Дагестане наблюдается временное затишье. «Сим довершено, — доносил 7 июля 1820 г. Ермолов императору, — начатое в 1819 г. покорение Дагестана, и страна сия, гордая, воинственная и в первый раз по­корствующая, пала к стопам В. И. В.»¹⁰³. Заявление генерала не соответствовало действительности. Это было относительным за­тишьем. В этой связи с некоторыми оговорками можно согласить­ся с утверждением В. Потто: «С 1820 г. по 1826 г. было сравни­тельно спокойно в Дагестане. Первый урок Дагестан получил от Ермолова, а затем второй — отчасти поняв мирные цели «север­ных пришельцев, народы затихли». Но сильная враждебная пар­тия действовала, и поэтому мирные периоды сменялись эпизодами местных смут, «быстро возникавших и быстро исчезавших, потому что массы населения были пока на стороне мира с русскими»¹⁰⁴.

Некоторые феодалы и сельские общества Дагестана в течение 1820—1822 гг. продолжали набеги на Грузию¹⁰⁵. В 1820—1823 гг. русские генералы не раз организовывали карательные экспедиции для «усмирения» чеченцев¹⁰⁶. Так, в 1822 г. сел. Шали «было истреблено до основания». Подобным же образом были «усми­рены» сел. Малой Атали и другие¹⁰⁷.

После изгнания Сурхай-хана из Казикумуха и «усмирения» Чечни русское командование полагало, что этим закончено поко­рение Северо-Восточного Кавказа. На покоренные народы были возложены контрибуции и многочисленные подати¹⁰⁸. Ужесточение методов колониальной политики самодержавия, естественно, вызы­вало ответную реакцию горцев.

Продолжая политику окружения Дагестана и Чечни кольцом кордонных линий, русские в 1821 г. завершили строительство кре­пости Бурной выше Тарков. Этим заканчивалась русская линия укреплений от Сунжи до Дагестана. Горцы были недовольны этим. Волнение возникало и во владениях шамхала Тарковского. Вос­пользовавшись этим недовольством, аварский хан окружил Боль­шое Казанище. В том же году, по указанию Ермолова, генерал Вельяминов совершил экспедицию в Аварию. Руководствуясь по­литикой «разделяй и властвуй», Ермолов выдвинул на пост авар­ского хана Сурхай-бека в противовес Султан-Ахмед-хану Авар­скому. Ермолов обещал Сурхай-беку в случае его успеха возвести его «на престол хана и чин генерал-майора и 5 тыс. жалования». Это средство оказалось действенным. Партия Сурхая росла. Рус­ские всячески поддерживали распри между сторонниками Ахмед- хана и Сурхай-бека¹⁰⁹. В результате этого вся Авария была разде­лена на две враждующие группы.

Возмущением народа, волнениями в Дагестане и Чечне решили снова воспользоваться уцелевшие участники феодальной коалиции. Поддерживаемые извне, они продолжали борьбу и в период «ермоловского затишья».

Используя традиционные и другие каналы связей с горцами Кавказа, Иран и Турция продолжали засылать своих агентов с подстрекательскими воззваниями к мусульманам¹¹⁰. Ермолов 8 ав­густа 1821 г. докладывал правительству, что Аббас-Мирза «не пе­рестает иметь сношения с людьми, вредными для нас» — с Ших- Али-ханом, с ханами Ширвана, Карабаха и другими¹¹¹. Ших-Али- хан уверял в своих письмах шаха в том, что народы Дагестана го­товы вновь подняться на борьбу против России, что даже те, кото­рые помирились с русскими, раскаиваются в этом и просят его, чтобы Аббас-Мирза с персидским войском прибыл в Ширван. «Мы, дагестанские народы, — писал Ших-Али-хан, — явимся к нему и как прежде сего служили, то после еще лучше будем служить¹¹². Но не сбылась мечта дербентского хана. Ших-Али-хан умер в мае 1822 г.

Однако аварский Султан-Ахмед-хан продолжал побуждать на­селение на борьбу против России. В начале августа 1821 т. были получены известия, что аварский хан «пригласил чеченцев, гото­вится напасть на русских, андреевские и аксаевские деревни соединяются с аварским ханом»¹¹³. Султан-Ахмед-хан вместе с мехтулинцами и частью крепостных самого Шамхала напал на крепость Бурную, но был отбит¹¹⁴. Против аварского хана был направлен отряд Вельяминова. Преследуя хана, Вельяминов 28 августа 1821 г. занял сел. Аймаки, разрушил его до основа­ния»¹¹⁵. В том же году умер аварский хан, но репрессии против сочувствовавших ему селений продолжались. В октябре 1822 г. снова Ермолов совершает карательный поход против Дагестана, который продолжался по февраль 1822 т. «Мятежные селения Эрпели и Каранай, подвластные шамхалу, были истреблены»¹¹⁶.

Таким образом, тактика выжженной земли методично прово­дилась Ермоловым не только по отношению к Дагестану, Чечне, но и Джаро-Белоканской области¹¹⁷.

Со смертью Султан-Ахмед-хана и уцмия Каракайтака. после­довавшей в том же году, в пределах Дагестана не осталось откры­тых сторонников восточной ориентации, кроме Абдулла-бека Ерсинского. Последний вместе с сыном бывшего уцмия в 1823 г. возбуждал табасаранцев на борьбу против царизма и нападал на отдельные посты русских войск, дислоцированных в Табасаране¹¹⁸.

Сурхай-хан Казикумухский, проживая в Иране, поддерживал связь со своими сторонниками в Дагестане. Он «не переставал, — со слов современника, — ходатайствовать у персидского прави­тельства о пособии ему войсками и деньгами для возвращения утерянного им владения»¹¹⁹. В июне 1821 г. было получено из­вестие, что «внук Сурхай-хана с тремя персиянами и одним хойцем по имени Али-Акпар» остановились в Чарах (Джарах) по пути в Дагестан. Русским, несмотря на принятые меры, не удалось задержать их¹²⁰. Весною 1823 г., когда начались волнения в Даге­стане, Сурхай-хан вновь прибыл в Дагестан¹²¹.

События в 20-х годах XIX в. на Северном Кавказе явно иска­жаются в трудах историков из кавказской эмиграции. Об этом свидетельствуют материалы, содержащиеся в следующих главах исследований этих авторов. Так, у Ваззан-Гирея Джабачиева «Завоевание Дагестана. Коварный Ермолов в Дагестане»¹²², у К. Кафлы «Кровавый Ермолов»,¹²³ у И. Беркока «Войны, привед­шие к покорению Кавказа»¹²⁴, в которых события оцениваются односторонне, с националистических позиций. Они подчеркивают только антироссийскую сторону движения горцев.

Важную роль в антироссийской пропаганде, в организации вы­ступлений против России на Северном Кавказе и в религиозном освещении его играли представители мусульманского духовенства: кадии, муллы, улемы и другие религиозные лица. Мусульманское духовенство, так же, как и некоторые светские феодалы, с прихо­дом русских потеряло ряд привилегий. Оно боялось распростране­ния христианства среди горцев. Оно было также недовольно временным запретом посещений мусульманами Кавказа «святых мест» Турции и Ирана.

Поэтому некоторые представители мусульманского духовенства, заинтересованные в сохранении прежних порядков, всячески по­могали Турции и Ирану в их антироссийской деятельности на Кав­казе. В апреле 1822 г. был выслан за границу тифлисский ахунд Тепери-Верди, изобличенный «в шпионаже, в тайных за границею сношениях, вредных для правительства».¹²⁵ Русские власти на Кавказе вынуждены были ограничить передвижение по Дагестану и Закавказью дервишей и мулл, «ибо сей вредный класс людей, — писал Ермолов 4 марта 1822 т., — по большей части служит для персиян и турок тайными шпионами»¹²⁶.

Советские историки решительно отвергли антинаучную версию об «агентурном» характере движения народов Северного Кавказа в первой половине XIX в. ¹²⁷ Оно возникло на местной социально- экономической почве как следствие колониальной политики цариз­ма и усиления феодального гнета. Мюридистская идеология стала идейным оружием антиколониальной борьбы кавказских народов. В этой связи прав А. В. Фадеев, который указывает: «Идеи мюри­дизма получили здесь распространение и приобрели политическое значение лишь с того времени, когда произошло соединение этих идей с массовым движением горцев Северо-Восточного Кавказа… Неправильно было бы думать, что проповедь мюридизма породи­ла это движение. Наоборот, движение, направленное против цар­ских колонизаторов и служивших им ханов, нашло в мюридизме свое идеологическое оформление»¹²⁸. Действительно, в исследова­ниях кавказоведов установлено, что начало соединения мюридизма с массовым антиколониальным движением относится к середине 20-х годов.

Но это были первые шаги на этом пути. Почти до конца 20-х годов руководство в антиколониальных выступлениях продолжало оставаться в руках светских деятелей, и мюридистские лозунги в них еще не преобладали. Поэтому не следует преувеличивать роль мюридизма в антиколониальном движении второй половины 20-х годов. Только с конца этого периода мюридистское движение при­обрело широкомасштабный характер и руководили им духовные деятели.

Продолжение статьи⇒

ЛИТЕРАТУРА

67. АКАК, т. 6, ч. 2, с. 92.
68. АКАК, т. 6, ч. I, с. 735.
69. АВПР, ф, Спб, Гл. архив. 2—19. 1817—1829, оп. 8, д. 3, л. 24; Потто В. Указ. соч., т. 2, вып. 2, с. 227.
70. АКАК, т. 6, ч. 2, с. 92, 216.
71, ‘ ЦГА ДАССР, ф. Ермолова, д. 255, л. 5—6; АКАК, т. 6, ч. 2, с. 745.
72. ЦГА ДАССР, ф Ермолова, д. 256, л. 10; АКАК, т. 6, ч. 2, с. 213.
73. АКАК, т. 6, ч. 2, с. 214—215; ч. I, с. 105, 113 — 114, 213, 216—217, 806 — 808.
74. ЦГИА Гр. ССР, ф. 2, д. 769, л. 1-52; ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6164, ч. 78, с. 3—8.
75. АКАК, т. 6, ч. I, с. 806; ч. 2, с. 7, 105.
76. АВПР, Спб, Гл. архив. 1—9, оп. 8, д. 3, л. 26.
77. АКАК, т. 6, ч. 2, с. 9, 92; Записки А. П, Ермолова, ч. 2, с. 47.
78. Дубровин Н. Ф Указ. соч., т. 6, с. 368.
79. АКАК, т. 6, ч. 2, с. 1Ю; АВПР. Спб. Гл. архив. 1—9, оп. 8, д. 3, л. 28.
80. «Утверждение русского владычества на Кавказе», т. 3, с. 440.
81. АКАК, т. 6, ч. 2, с. 72.
82. АКАК, т. 6, ч. 2, с. 62—63; ЦГИА Гр. ССР. ф. 2, д. 2373, л. 6; АВПР, ф. Спб. Гл. архив. 1—9, оп. 8, д. 3, л. 31, 37—38.
83. АВПР. Спб. Гл. архив. 1—9, оп. 8, д. 3, л. 27, 29; АКАК, т. 6, ч. 2, с. 22—
23, 26-27.
84. АКАК, т. 6, ч. 2, с. 10, 26—27; Записки Д. П. Ермолова, ч. ‘2, с. 82—83.
85. Сб. сведений о потерях Кавказской войны, с. 15.
86. АВПР, ф. Спб. Гл. архив. 1 — 9. 1817 — 1829, оп. 8, д. 3, л. 30 — 35; Зубов Пл. Указ. соч., с. 32—37; Потто В. Указ. соч., т. 2, вып. I, с. 108—110.
87. АВПР, ф. Спб. Гл. архива. 1—9, оп. 8, д. 3, л. 39—40; Зубов Пл. Указ. соч., с. 24—32.
88. АКАК, т. 6, ч. 2, с. 39—40, 79, 113—114; ЦГВИА. ф. ВУА, д. 6164, ч. 78, л. 12—14; Записки Ермолова.., ч. 2, с. 90—99.
89 АВПР, ф. Спб. Гл. архив. 1 — 9 оп. 8, д. 3, л. 2.
90. Потто В Указ. соч., т. 2, вып. 2, с. 97.
91. Записки Ермолова А. П., ч. 2, с. 1)00—101; АКАК, т. 6, ч. 2, с. 11, 225.
92. Там же, с. 105; АКАК, т. 6, ч. 2, с. 113—114, 106—107.
93. АВПР. Гл. архив. 1—7, папка 9, л. 9 («Дело об утверждении Аслан-хана казикумухским ханом»).
94. АКАК, т. 6, ч. 2, с. 11—13; см. рапорт Вреде от 27 апреля 1828 г, с. 27 (2).
95. АКАК, т. 6, ч. 2, с. 11, 13, 223.
96. ЦГВИА, ф. 13454, on. I, д. 219, л. 1—5.
97. АКАК, т. 6,/ ч. 2, с. 433.
98. Зубов Пл. Указ. соч., с. 95.
99. «Утверждение русского владычества на Кавказе», т. 3, с. 479.
100. АКАК, т. 6, ч. 2, с. 40—44; ЦГИА Гр. ССР, ф. 1087, д. 413, л. 27—29; АВПР. Гл. архив. 1—7, л. 13—19; ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6164, ч. 81, п. 42—44, 236, 327—329.
101. Зубов Пл, Указ. соч., с. 79.
102. ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6164, ч. 81, л. 335—336.
103. АКАК, т. 6, ч. 2, с. 7 (предисловие).
104. Потто В. Указ. соч., т. 2, вып. 2, с. 307.
105. АКАК, т. 6, ч. 2, с. 15, 426, 428—429, 790—791.
106 АКАК, т. 6, ч. 2, с. 505—506.
107. ЦГВИА, ф. 13454, оп. 2, д. 25, л. 2—3, 6—24; АКАК, т. 6, ч. 2, с. 505—506.
108. История Дагестана, т. 2, с. 82—83.
109. АКАК. т. 6,_: ч. 2, с. 5, 11, 25, 28—29; Потто В. Указ. соч„ т. 2, вып. 2, с. 315—317.
110. ЦГИА Гр. ССР, ф. 2, д. 1124, л. 38—39, 41.
111. АВПР, Спб. Гл. архив. 1—9. 1817—1829 гг. оп. 8, д. 6, л. 18; оп. 8, д. 3, л. 3 и АКАК, т. 6, ч. 2, с, 284.
112. Та м ж е, л. 3, 5, 10—23.
113. АКАК, т. 6, ч. 2, с. 10.
114. «Утверждение…», т. 3, ч. I, с. 498.
115. Потто В. Указ. соч., т. 2, вып. 2, с. 313—314.
116. АКАК, т. 6, ч. 2, с. 17 и см. также Зубов Пл< Указ. соч., с. 96—99.
117. Зубов Пл. Указ. соч., с. 96—99.
118. АКАК, т. 6, ч. 2, с. 17—19, 74—76.
119. ЦГИА Гр. ССР, ф. 1,087, д. 415, л. 29.
120. ЦГИА Гр. ССР, ф. 2, д. 1124, л. 3, 5, 39, 41.
121. АКАК, т. 2, ч. 2, с. 17—19, 47.
122. Cabagiew W-G. Op. cit. p. 56—57, 120.
123. Kafli К. Op. cit. p. 26.
124. Berkok. I. Op. cit. p. 411—419.
125. ЦГИА Гр. ССР, ф. 2, д. 1 L24, л. 56—61; АКАК, т. 6, ч. I, с. 481.
126. АКАК, т. 6, ч. I, с. 481.
127. О движении горцев под руководством Шамиля. Махачкала, 1957, с. 247— 250; Фадеев А. В. Россия и Кавказ в первой трети XIX в, с. 311—312; Смир­нов Н. А. Характерные черты идеологии мюридизма. М., 1956; Он же. Мюри­дизм на Кавказе. М., 1963; Народно-освободительное движение горцев Дагестана и Чечни в 20—50-х годах XIX в. Всесоюзная конференция. 20 — 22 июня 1989 г. Тезисы докладов и сообщений, с. 3—11.
128. Фадеев А. В. Кавказ в системе международных отношений 20—50-х го дов. М., 1957, с. 1,9; Россия и Кавказ в первой трети XIX ц., & 325; см. также Народно-освободительное движение горцев Дагестана и Чечни в 20—50-х гг. XIX в., с. 70 — 72, 122—124.