Восстание 1877 года в Лезгистане (9)

⇐Часть VIII

Часть  IX

Подавление восстания: казни зачинщиков, ссылки в Сибирь…

В ледяной Сибири

Главным виновникам был определен семимесячный дальний путь. Их печаль была бесконечна, от недуга сжимались сердца, солн­це было видно редко. Больно было видеть этих тружеников, идущих на «сибирку» из-за того, что послушались своих вожаков. В песне «Горе и проклятье» говорилось:

Были ночи в чарыки обуты,
Знали много дорог и путей.
Да, в Сибири железные пути,
Их протерли до самых костей.

Чархи фелек¹  не внемлет мольбам.
Как птица без крыльев беспомощно бьюсь.
Живя в Сибири, тоске отдаюсь,
Вздыхаю по родине милой моей.

Забыть ли мне просторы лугов,
Родимый говор, шум труда.
И плачь, и смех, и сказки гор,
И песен сладкий укор.

Так вздыхали горцы по голубым ожерельям Шах-дага, просто­рам Кюры и Кубы. В архивах сохранилась переписка на аджаме (письмо на тюркском языке арабскими буквами), свидетельствую­щая о невыносимо тяжелых условиях не только ссыльных, но и их родственников у себя на родине.

О жизни Гаджи Мурада сына Казн Ахмеда из Ахтов в Сибири удалось выяснить, что ему выдавали шесть рублей в месяц, которых не хватало там и на неделю. Он искал работу, ибо обладал некото­рым образованием, но «Положение» запрещало ему проявлять ка­кую бы то ни было деятельность: учителя, писца, адвоката, а тор­говцем он быть не смог из-за отсутствия капитала. В апреле 1888 г. 19 ссыльных, проживавших в сел. Сургут Тобольской губернии (на правом берегу Оби), подали жалобу в МВД на губернатора Тройницкого за жестокое с ними обращение. Кончилось это тем, что девятнадцать «бессовестных политических ссыльных были удалены из Сургута». На обращение Гаджи Мурада к генерал-губернатору Вос­точной Сибири с просьбой о дозволении заниматься рыбными про­мыслами или вступить в должность штурмана компании пароход­ства на Байкале, «так как я грамотен», получил ответ, что «воспре­щается поселенцам из государственных преступников вступать в услужение к частным лицам и допускать их к оборотам».

В протоколе допроса начальника Самурского округа за ноябрь 1893 г. читаем: «Ко мне добровольно явился из бегов нижепоименован­ный, который показал: зовут меня Гаджи Мурад Кази Ахмедов, 37лет, из сел. Ахты, под судом был, магометанин, по ссылке на жительство в Сибирь водворен был в сел. Сургут Ялуторовского уезда Тобольской гу­бернии. Признаю себя виновным в побеге из мест ссылки, но преступле­ние это совершил при следующих обстоятельствах: по прибытии в 1878 г. на место ссылки я поступил в услужение частному лицу в качестве караульщика, прослужил 10 лет, после чего я от него отошел, и, взяв годовой паспорт в волостном управлении, отправился в г. Томск, где поступил в контору купца Губкина. В качестве караульщика прослу­жил там три года, затем поступил городовым в юртучную часть г. Томска и 20 июня ушел на Кавказ. В 1884 г. я подавал на Высочайшее имя прошение о помиловании и возвращении меня на родину. При мест­ном волостном правлении мне объявлено было, что при хорошем пове­дении, засвидетельствованном начальством, по окончании 10лет быт­ности в ссылке могу быть водворен на жительство, где пожелаю, кро­ме Кавказа, а по истечении 15 лет — возвращен на родину. Последнее обстоятельство и вовлекло меня в ошибку, предполагая, что 15-лет­ний срок ссылки окончился, не предвидя в данном случае администра­тивного преследования «.

МВД разъяснило по этому поводу, что ему разрешено было при­ехать на жительство в Астраханскую губернию, с объявлением ему, что если после этой высылки он учинит новый побег на родину из Астраханской губернии, то будет опять отправлен в Сибирь навсег­да. В Астраханской губернии он прожил еще 9 лет, после чего при­был в сел. Ахты.

Мулла сел. Джаба Навруз Эфенди сын Байрам Али, сбежав из Сибири, скрывался в саманнике соседнего дома. Он сбежал из Си­бири весной 1887 г. Не только родственники, но и все односельчане скрывали его. После поимки он был водворен в Восточную Сибирь и лишен возможности отлучаться с места заключения, будучи при­вязанным к тачке.

Другой беглец из Северного Ихира Таир Эфенди сын Магомед Гусейна, в прошлом мулла, был выслан в сел. Ярку Юдинской воло­сти Тюкаменского заштатного уезда Тобольской губернии. На тре­тий день бежал оттуда в киргизские степи через Бухару, Хорасан, Тегеран, Тавриз, Шуму, Баку, Кубу и оттуда — в свое селение. В доро­ге пищу находил прошением милостыни. По прибытии в селение три дня пробыл дома, затем сбежал к начальнику округа, который представил его в Канцелярию военного губернатора.

Житель сел. Хучни Магомед сын Мирзы при побеге из Сибири был задержан Казахским уездным начальником Бакинской губернии. Он был выслан обратно по месту прежней ссылки. Предварительно же был отправлен из Кайтаго-Табасаранской окружной тюрьмы в Дербентскую городскую полицию для заключения под стражу, где его держали до весны и с открытием навигации отправили во владения Тобольского губернатора. Томимый разлукой с родиной он бежал. Кроме того, он сознавал невинность свою в напрасно приписывае­мом ему преступлении: убийство должностного лица — сельчанина. Он бежал с места ссылки, дорога на родину заняла 14 месяцев.

Бывшие жители сел. Мугерган Ших сын Багира и Гусейн сын Тари Кули были водворены в Тобольскую губернию навсегда. Их поселили в Антрейской волости в село Наметни, отсюда они через три дня отправились в г. Тюмень (с билетом волостного правления), где Ших все время служил по найму караульщиком у разных куп­цов, а Гусейн первый год занимался поденною работою, а потом поступил на пароходный завод Гурбацкого, стоявший в пяти вер­стах от Тюмени, где прослужил караульщиком 4 года. Весной 1888 г. они решили сбежать на родину. Следуя по тракту через Киргизию и Бухару в Персию, прибыли в Баку, а оттуда через Кубу — на родину. В течение 7 дней они скрывались в садах и казмалярах своего селе­ния. По ночам возвращались в селение, к своим домам, но 6 июля были задержаны гюнейским наибом, прибывшим в селение с нукера­ми. При выступлении из Тюмени они имели при себе деньги: Ших — 40 рублей, а Гусейн — 80 рублей, которые они издержали на пути следова­ния на наем для езды лошадей и верблюдов и на пропитание. Через Дер­бентскую полицию они были отправлены обратно.

Тоска по родине и родственникам, ужасные условия Сибири, жизнь среди чужих людей-уголовников при незнании русского языка — все это вынуждало кавказцев бежать из мест заключения. И только в 1900 г. ссылка кавказцев в Сибирь была отменена.

Абдулгамидов Н.А

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
⇓

Примечания

¹ _{Чархи  фелек — небеса, судьба} 

Текст воспроизведен по изданию: Абдулгамидов Н.А. Восстание в Южном Дагестане в 1877 г.  -М.: Азбука, 2001. С. 71-80.