Дербент легендарный — Дербент исторический

Автор: А. А. Кудрявцев.

Каждого, кто открывает для себя древний Дербент, город поражает грандиозностью оборонительных сооруже­ний, не утративших за полторы тысячи лет своего своеоб­разия и монументального величия. Подобно огромной ка­менной ленте вытянулся он между синью безбрежного моря и зелеными хребтами гор, полностью перекрыв уз­кий (3,5 км) проход. Начинаясь на вершине холма мощ­ной неприступной цитаделью, именуемой сейчас Нарын-калой, древний город, словно горный поток, спускается вниз по холму, сжимаемый оборонительными стенами, а на приморской равнине выходит за их пределы новыми кварталами современных построек. Еще в начале XIX в. он весь умещался между двух параллельных стен, зам­кнутых наверху цитаделью, полностью господствующей над городом, а внизу волнами Каспия. Наиболее древняя верхняя часть города разделена на восемь кварталов’, именуемых в Дербенте магалами (в местных хрониках «махалла», а в арабских —«кием»). Их узкие кривые улочки и маленькие глухие дворики, шумные ремеслен­ные мастерские и яркие ковровые базары, величественные купола мечетей и плоские глинобитные крыши домов сохранили неповторимый облик средневекового Востока.

А. А. Бестужев-Марлинский, увидев в XIX в. этот го­род глазами европейца, так поэтически описал его восточ­ный облик: «… Заря ахнула от изумления, взглянувши на него впервые: это был поток камней и грязи с трещина­ми вместо улиц, которых сам почтенный строитель не ра­спутал бы среди бела дня. Все дома родились слепыми, все их черепа были расплюснуты под адской пятой, все они пищали от тесноты, ущемленные между двух высо­ких, длинных-предлинных стен. Все вместе походило, одним словом, на огромного удава, который под чешуей до­мов растянулся с горы на солнышке и поднял свою зуб­чатую голову крепостью Нарын, а хвостом играет в Каспийском море». История возникновения Дербента несмотря на обилие сведений письменных источников о городе имеет много загадок и неясностей. Дербент был известен многим на­родам под различными названиями, отразившими особен­ности его географического положения и стратегическую значимость, но в переводе со всех языков они означают «ворота». Для древних греков и римлян это были Кас­пийские или Албанские ворота, под этим же названием он известен в персидских и сирийских источниках III— VI вв., армянские, албанские, грузинские раннесредневековые авторы называли его Воротами Чора (Джора), крепостью, городом Чора, Чога, Чола, воротами гуннов, иногда Морскими воротами или Дарубанди, а византийские — укреплением Тзор, Тзур (Цур). Позднее, видимо с VI в., персы стали именовать город Дербентом, а си­рийцы — воротами Торайе, арабы — Баб ал-абвабом (во­рота ворот), Баб ал-хадидом (железные ворота) или кре­постью Сул, монголы — Кахулга (ворота), тюрки — Темир-капы (железные ворота), русские — Дербенем или Железными вратами.

Прекрасная сохранность древних стен города, их мо­нументальность и колоссальные объемы строительных ра­бот, связанные с их возведением, вызывали удивление и восхищение многих поколений, и слух о «дивных стенах» Дербента разнесся по всему древнему Востоку, рождая множество легенд и сказаний о них.

Возникновение этого города «многих ворот», на кото­рый претендовали персидские цари и римские императо­ры, арабские халифы и хазарские каганы, монгольские ханы и турецкие султаны, в исторической литературе свя­зывается с правлением знаменитого сасанидского царя Хосрова I Ануширвана (531—579 гг.), но ряд средневе­ковых источников, местные исторические хроники и ска­зания Востока отодвигают появление Дербента в значи­тельно более древние эпохи. Легенды о возникновении Дербента широко расходились по странам средневекового Востока и некоторые из них, попав в письменные источ­ники, стали достоянием потомков, другие — терялись в глубине веков или вытеснялись новыми преданиями. За многие века в Дербенте не раз менялся этнический состав населения и многие легенды и сказания были забы­ты. «Сейчас никто в Дербенте не может ничего расска­зать ни о хане Казане, ни о патриархе и певце Коркуде, нж о племени огузов»³,— отмечал в своей работе акаде­мик В. В. Бартольд еще в начале XX в. Однако версия об очень древнем возникновении Дербента прочно вошла в средневековую историческую литературу и стала тради­ционной, хотя основные мотивы ее носят явно легендар­ный характер. В этой исторической традиции прослежи­вается две версии легендарного основания Дербента: одна из них связывает возникновение города с именами эпиче­ских древнеиранских царей, другая — с Александром Ма­кедонским.

Согласно первой версии, охватывающей более древние легендарные пласты, город был основан Лехраспом (Лухраспом) — царем второй легендарной династии прави­телей Ирана — Кейанидской или Афридоном (в «Шах-наме» — Фаридун) из легендарной династии древнеиран­ских царей Пешдадидов, первой династии царей Ирана.

Сведения об основании Дербента Лехраспом и о дея­ниях этого царя опираются на ряд средневековых источ­ников, в том числе на данные местных исторических хро­ник, сообщения известных средневековых авторов и в первую очередь бессмертное творение великого средневе­кового поэта Фирдоуси (около 941—1026 гг.) «Шах-наме» (Книга о царях). В этой огромной историко-поэтической эпопее, грандиозной как по широте исторического охвата и многоплановости, так и по художественным достоинст­вам и объему, содержится описание царствования 50 персидских шахов, в том числе и Лехраспа, в правле­ние которого был основан Дербент, а точнее крепость на вершине дербентского холма.

Известный средневековый историк Хамдаллах Казви-ни (умер около 1349 г.) так описывает основание Дер­бента: «По арабски называют его Сериром персидским и Дербентом и Филяном… по-тюркски — железными воро­тами. Построил его Лехрасп Каянидский, а внук его Ис-фендер бек Киштасф бен Лехрасп окончательно устроил» .

По Фирдоуси Лехрасп (Лухрасп) — четвертый царь Кейанидской династии, которому передал престол его ро­дич Кей-Хосров. С правления Лехраспа начинается вто­рой раздел «богатырской» части «Шах-наме», связанный с началом становления древнеиранской религии зороаст­ризма, которую воспринял и стал распространять его сын Гиштасп. В наиболее древней части священной религиоз­ной книги зороастрийцев «Авесты» — «Гатах» — этот царь назван Виштаспом, а Хамдаллах Казвини называет его в приведенном отрывке Киштасфом. Гиштаспа (Виштаспа) древние источники называют покровителем про­рока Заратуштры, которому зороастрийцы приписывают создание «Авесты», не смешивая его с известным Виштаспой, отцом ахеменидского царя Дария 1, и говорят о нем как о лице историческом. Известный древнегрече­ский историк Харес Митиленский, долгое время находив­шийся при дворе Александра Македонского, называет это­го царя правителем «Нижней Мидии» — древнего госу­дарства Передней Азии. Что же касается Исфендияра, который, по версии приведенного источника, «оконча­тельно устроил» город, то этот персидский царь, согласно легендам, также современник Заратуштры, владел, по сведениям отдельных восточных авторов, западным побе­режьем Каспия и даже будто бы жил тут некоторое вре­мя. В комментариях к «Дербенд-наме» М. Алиханов-Аварский допускает даже, «что некоторые из его (Исфен­дияра.—Л. К.) деяний,— между которыми могло быть и сооружение Прикаспийской стены,— историки ошибочно приписывают более близкому их времени Александру, смешивая его восточное имя Искандер с Исфендияром».

Более подробно легендарная версия об основании Дер­бента царем Лехраспом излагается в персидском варианте исторической хроники «Дербенд-наме» Мирза Хайдар Визирова — дербентского ученого первой половины XIX в. По данным этого сочинения, «цитадель города (Нарын-кала) построена за 733 лет до Р. X. на месте высоком, изобильном водою и здоровьем по климату, по повелению царя персидского — Кеянидского, т. е. из мифической ди­настии Каянидов, Лехрасиб-шаха (Лохраспа), современ­ника Соломона, для удержания набегов хазаров, потом через 270 лет правнук его Бегмен, сын Исфендияра, приказал провести от крепости к морскому берегу стену, за которой поселил выселенные из Персии: семейства, обязав их помогать гарнизону Нарын-кала против северных варваров» ⁸.

В отличие от сведений Хамдаллаха Казвини этот ис­точник, носящий явные следы последующих переосмыс­лений, называет точную дату основания города — 733 г. до н. э., что должно было бы отвечать времени правления Лехраспа и начала распространения зороастризма. Сопоставление этой даты со временем распространения Заратуштрой своего учения, относящегося к периоду правле­ния упоминаемых царей Кейанидской династии, затруд­нительно, так как весьма спорно время его жизни. В древнейшем разделе «Авесты» «Гатах» Заратуштра вы­ступает как лицо реальное, в отличие от более поздних частей, где он уже полубожество. Большинство исследо­вателей признают Заратуштру исторической личностью, но называют разные периоды его жизни. Одни считает временем его деятельности VIII в. до н. э. (И. М. Дьяко­нов), другие, и среди них такие известные специалисты, как В. В. Струве и В. И. Абаев, считают, что он жил в VII—VI вв. до н. э. Крупнейший авторитет по древней истории Ирана М. М. Дьяконов, опираясь на сопоставле­ние старейших частей «Авесты» с археологическими ма­териалами Средней Азии и Восточного Ирана называет более раннюю дату. Однако во всех случаях это пример­но соответствует названному в источнике периоду.

В еще более ранние пласты древнеиранского эпоса уходит имя другого основателя Дербента — Афридоаа, соответствующее Фаридуну. Фаридун — древнеиранский эпический герой и царь из династии Пешдадидов, уна­следовавший трон в результате победы народа во главе с кузнецом Кавой над иноземным царем-тираном Заххаком (в «Авесте» — дракон Дахака), который убил отца Фаридуна Джамшида и установил тысячелетнее царство зла. Две страшные змеи, выросшие на каждом плече Заххака после поцелуя демона зла, требовали человече­ских жертв, и каждый день в пищу им убивали двух юношей. Но Фаридун победил Заххака и установил цар­ство добра. Так излагается легенда о Фаридуне в «Шах-наме», а древнегрузинская хроника «Жизнь картлийских царей», приписываемая грузинскому историку XI в. Леонти Мровели, рассказывает, что этот «Афридон овладел всем персидским государством. В одних странах он на­значил эриставов — своих ставленников, а другие страны сами стали его данниками. Он поставил во главе огром­ного [персидского] войска эристава своего Ардама, вы­ходца из рода Небротидов, и направил в Картли!. При­шел Ардам в Картли и уничтожил здесь хазар, каких только мог обнаружить. Сей эристав Ардам воздвиг го­род у Морских ворот и назвал его Дарубанди, что в пе­реводе значит «замкнул ворота» ⁹.

Древнеармянская версия отличается от приведенной только стилистически. По ней Афридон «отправил своего военачальника Адарму, порождение Неброта», который после ряда военных подвигов «воздвиг на берегу моря Дарубанд, который суть замкнутые ворота» ¹⁰.

Исследователи предполагают, что в данном контексте Леонти Мровели сообщает о каком-то нашествии иранцев в Картли в III в. н. э., но нас в связи с легендарными версиями о Дербенте интересует мнение грузинского историка XI в., относящего основание города к столь древнему периоду и связавшего его с именами героев древнеиранского эпоса.

Еще более широко было распространено в средневеко­вой литературе мнение об основании Дербента Александ­ром Македонским. Сообщения о его пребывании на Кав­казе не имеют под собой достоверной исторической почвы. Ни один из спутников или диадохов, т. е. сподвижни­ков Александра, не упоминает о его походе на Кавказ. Правда, подобные утверждения есть у отдельных антич­ных авторов первых веков нашей эры, например сведе­ния Помпея Трога, дошедшие в передаче Юниана Юстина, который сообщает, что Александр покорил народы у подошвы Кавказа и построил за 17 дней стену в 6000 ша­гов длиной, а Юлий Солин писал, что он покорил Арме­нию, Иверию, Албанию и перешел через Тавр и Кав­каз.

Однако здесь, видимо, имело место не пребывание Александра на Кавказе, а переосмысление его деяний применительно к эпохе этих античных авторов, когда шли ожесточенные римско-парфянские войны за обладание Кавказом и все деяния великих завоевателей приурочи­вались к этому региону. Произведения таких авторитет­ных историков античного мира, как Страбон, Плутарх, Арриан, в сочинениях которых нет никаких данных о пребывании Александра Македонского на Кавказе, позво­ляют считать подобную версию весьма сомнительной.

Подобное же явление было отмечено в конце антично­го — начале раннесредневекового периодов, когда в связи с гуннским нашествием и активизацией кочевников на Кавказе в произведениях авторов конца IV—V в. появи­лись многочисленные сведения о пребывании Александра на Кавказе и об укреплении им Каспийских ворот, при­чем это название прилагалось то к Дербентским воротам, то к Дарьялъскому ущелью. Так, автор IV в., известный богослов Амвросий, писал, что «Александр Великий до­стиг вплоть до Каспийских царств» и на отвесном хребте горы «воздвиг запор с железной дверью» ¹³. Об укрепле­нии Александром Македонским главных кавказских во­рот сообщал и известный автор IV — начала V в. Евсей Иероним, писавший о страшном нашествии гуннов, ко­торые вырвались от «крайних пределов Меотиды, между ледяным Танаидом и свирепыми народами массагетов, где Александровы запоры сдерживали дикие племена скала­ми Кавказа» .

Версия об основании Дербента Александром Македон­ским получила особенно широкое распространение в средневековой восточной литературе, где Александр обыч­но выступает под именем Искандера Зулькарнейна. От­дельные арабские авторы иногда отступают от общеизве­стной традиции и отождествляют его не с Александром Македонским, а с каким-то более древним завоевателем Искандером, о котором они, однако, имеют весьма смут­ное представление. Предполагают, что восточное имя Александра связано с известными его изображениями на монетах, где в короне царя имеются два рога, наличием которых и объясняется его прозвище — Зелькарнейн -двурогий).

Появление этих рогов в короне великого завоевателя связано со стремлением Александра утвердить божествен­ность своей власти и происхождения в важнейших частях своего огромного государства. Египет в его планах созда­ния мировой державы играл большую роль и, руковод­ствуясь подобными политическими мотивами, Александр объявил себя приобщенным к верховному египетскому бо­жеству—богу Амону, который изображался с рогами ба­рана на голове. У греков Амон отождествлялся с Зев­сом, который также иногда изображался с бараньими рогами.

Великий поэт Низами Ганджеви в своем произведении «Искандер-наме» красочно описал историю строительства Александром Македонским дер­бентских стен, но любопытно, что этот средневековый автор, приписывая Александру сооружение мощных камен­ных стен города, сплошь перекрывших проход, сообщает и о более раннем укреплении, существовавшем здесь и до построек Александра,—небольшой крепости на вершине Холма. «Александр, направив свой путь к Эльбрусу (Кавказ), пришел через Ширван к Дербентскому проходу, где тогда еще не было города, но только крепостца на весьма крутой горе, со многими богатствами, в которой жила не­большая шайка разбойников. Александр неоднократно требовал сдачи этой крепостцы и, получив отказ, прика­зал взять оную приступом; но она была так неприступна, что сорок суток все войско Александра ничего не могло сделать, и разбойники, доведенные только до крайности, сдались.

Александр, назначив им содержание и другое место жительства, приказал поправить крепостцу и оставил в ней гарнизон свой. В это время жители края принесли Александру жалобу, что дикие обитатели Кипчака оби­жают их, и просили его устроить против них преграду. Александр потребовал работников и приказал возвести в Дербентской теснине каменную стену».

Отдельные легенды приписывают Александру Македон­скому возведение не только фортификации Дербента, но и каких-то сооружений в море: «Александр по прибытии своем в Армению, жители которой огнепоклонники, от­правился в Дербент. Александр посредством вала с метал­лическими столбами так запрудил море Калпиас (Кас­пий), что ни одному кораблю нельзя было войти в море, а по сухому пути он заградил проход из Таракунты (Дер­бента?) в Калпиас, ибо не оставалось другого прохода, как через возвышавшуюся до неба гору» ¹⁶.

Особенно широкое распространение на Востоке полу­чили легенды о стенах Дербента как о главной преграде, построенной Александром Македонским против свирепого северного народа Гог и Магог. Гог и Магог — мифические дикие племена, проживавшие где-то в степных просто­рах на севере. С ними отождествляли скифов, хазар и другие кочевые народы. Первоначально их помещали за Дербентской стеной, которую отождествляли со стеной Гог и Магог, по-арабски Яджудж и Маджудж, но по мере расширения географических познаний их отдаляли к Ту­манному морю (Северному Ледовитому океану). По объ­яснению Иеронима и других древних авторов, «магоги были скифы, обитавшие около Каспийского моря; гоги — жили немного далее к северу. Воздвигнутая же преграда есть Дербентская стена, на которую было употреблено много железа» «.

Ряд древних авторов сообщают о Гог и Магог совер­шенно фантастические данные, отражающие уровень их познания об обитателях отдаленных районов евразийских степей. «Яджудж и Маджудж были сыновьями Яфеса бен Нуха (имеются в виду известные библейские персонажи Яфет и Ной,—Л. К.); число их было бесконечно, но соб­ственно они делились на два племени: малорослые и ве­ликаны; рост последних превышал 100 локтей. Уши их были длинны, как ковер; так что одним ухом они накры­вались, а другое постилали под себя. Ни слон, ни носорог не могли им противиться. Покойников своих они съедали; области же, через которые проходили, опустошали дотла» ¹⁸. Согласно восточным средневековым сообщениям, Алек­сандр Македонский воздвиг Дербентскую стену и проч­но запер за ней мифических Гог и Магог. «Зулькарнейн (двурогий) направил путь на запад солнца и нашел его заходящим в жарком Ейне (по-арабски «ейн» озна­чает «течение воды»; вероятно, имеется в виду океан или районы юга Африки, считавшиеся у древних краем ойкумены.— A. FC.), потом пошел на восток солнца, на­шел оное восходящее над народом, который не имел про­тив него защиты; пошел далее к двум преградам, нашел близ их народ, не разумеющий слов, они ему сказали: «О, Зулькарнейн! Гоги и Магоги производят в сей земле опустошения; не дать ли нам тебе дани с тем, чтобы ты воздвиг между нами и ними преграду?» — Он отвечал: «Что дал мне Бог, того с меня довольно, вы же дайте мне рук, преграду поставлю между вами и ими. Носите ко мне столько кусков железа, чтобы ими заровнять про­межуток между скатами этих гор». Он сказал: «Разду­вайте столько, чтобы это сделалось раскаленным». Он ска­зал: «Несите ко мне расплавленной меди и лейте на него». И была воздвигнута преграда, между двумя пред­метами противостоящими, на которую они [Гоги и Маго­ги] не могли взойти и не могли пробить ее».

Местные исторические хроники расценивали соору­жение укреплений Дербента как один из самых известных подвигов Александра Македонского. «Знайте, что из всех экспедиций на Восток самая большая и самая интересная это — поход для покорения Джабалул-фатх и Джабалул-кабгк, а также — к древней горной стене Искандера и к Бабуль-абвабу (Дербенд), нынче называемому Демир-капу (железные ворота).

Подобные легенды и сказания, отражавшие роль дер­бентских стен в охране ближневосточно-закавказского земледельческого мира от набегов кочевников, не только нашли распространение в средневековой восточной лите­ратуре, но, видимо, прочно вошли и в местные фольклор­ные традиции населения средневекового города и получа­ли дальнейшее распространение через многочисленных купцов и путешественников. Сведения об основании Дер­бента Александром Македонским приводит Антоний Дженкинсон — английский купец и мореплаватель XVI в., который в 1561—1563 гг. дважды побывал в городе, со­вершая путешествие вдоль кавказского побережья Кас­пия. «Дербент — очень древний город со старым замком, построенным на холме Каста из белого камня и очень похожим на наши строения. Стены его очень высоки и толсты; он был впервые выстроен Александром Великим во время его войн с персами и мидянами. Затем Алек­сандр же построил стену удивительной вышины и толщи­ны от этого города до Грузии и до главного города послед­ней, называемого Тифлисом; хотя сама стена эта теперь разрушена и от различных причин пришла в упадок, ос­нования ее все же еще целы; она была построена с той целью, чтобы жители этой страны, только что покорен­ной Александром, не могли легко бежать, а враги не мог­ли легко вторгнуться» .

Сведения об основании Дербента Александром Маке­донским сообщают и многие другие европейские и восточ­ные путешественники XVI—XIX вв., посетившие Дербент.

Однако наряду с легендами, приписывающими основа­ние стен Дербента Александру Македонскому, сохрани­лись местные сказания, где великий покоритель Востока выступает лишь как завоеватель города.

«Однажды царь Александр Македонский со своей кон­ницей подошел к Дербенту. Люди царя пришли к правителю города и сказали: «Мы послы царя всех царей. Он послал нас сказать, чтобы ты подчинился ему и платил дань. Если ты рассердишь царя, он разрушит Железные ворота и убьет тебя». Правитель Дербента отказался под­чиниться царю всех царей. Войска Александра Македонского пошли на приступ, но взять город никак не могли, Царь царей отошел от города, но один из мудрых стариков сказал ему на совете: «Возвращайся, и если ты бу­дешь сильным, то войдешь в крепость». Так и вышло. Александр Македонский взял Дербент и приказал приве­сти правителя города. «Разве ты не знал,—сказал завое­ватель,— что все цари на всей земле, все рыбы на всех морях платят дань Александру?» Правитель Дербента от­вечал: «Я знал, что земля, воды подвластны царю, но я не знал, что и небеса должны подчиниться тебе». Этот достойный ответ так понравился Александру, что он от­пустил пленника, поставил его своим наместником у Же­лезных ворот и повел войска на новые земли» .

Приведенные легенды и сведения об основании Дер­бента в столь древние времена не исчерпывают всего многообразия восточных источников о его возникновении, однако большинство из них, относящих появление укреп­лений Дербента к досасанидскому периоду, повторяют в различных редакциях приведенные версии, хотя отдель­ные местные предания связывают основание города то с огненными людьми, то с мифическими существами.

В отличие от подобного разнообразия и богатства ле­гендарных традиций средневековой эпохи древние источ­ники не сообщают никаких конкретных данных о возник­новении и истории развития города в ранние периоды.

Первое письменное сообщение об использовании Дер­бентских ворот для проникновения кочевников на терри­торию государств древнего Востока приводит Геродот в связи с известным походом скифов на рубеже VIII— VII вв. до н. э. в Переднюю Азию. По его данным, ски­фы, преследуя киммерийцев, вторглись на территорию древнего передневосточного государства Мидии «по верх­ней дороге, имея по правую руку Кавказские горы», т. е. по западному побережью Каспия, через Дербентский про­ход. Этому событию предшествовала ожесточенная борь­ба киммерийцев и скифов в степях Предкавказья и Север­ного Причерноморья. Скифы проникли в эти районы откуда-то из-за Волги или Амударьи и вытеснили обитав­ших здесь киммерийцев.

По версии Геродота, кочевники-скифы жили в Азии, но, вытесненные со своих исконных земель массагетами, вынуждены были перейти р. Араке (древнее название Амударьи; возможно, Геродот имел в виду Волгу) и всту­пили в земли киммерийцев. С приближением скифов у киммерийцев возникли разногласия по поводу ответных мер. Цари предлагали бороться за свою землю до конца, а народ ввиду многочисленности приближающегося вой­ска скифов предлагал не подвергать себя опасности борьбы и удалиться. Единства достигнуть не удалось, народ не захотел слушаться царей, а цари — народа. Народ предпочел удалиться, а цари остаться, после чего послед­ние разделились на две равные части и стали биться друг с другом, пока все не погибли. Всех царей, перебитых друг другом, киммерийцы похоронили у р. Тираса и после по­гребения удалились из своей страны.

Археологические раскопки, проводимые в описывае­мых Геродотом районах обитания киммерийцев, показали, что в VIII в. до н. э. на многочисленных предскифских поселениях Северного Причерноморья жизнь полностью прекращается. Многие исследователи связывают это с уходом киммерийцев в Переднюю Азию и скифо-кимме-рийской борьбой за гегемонию в причерноморских степях.

Пребывание киммерийцев в Передней Азии четко за­фиксировано письменными источниками и относится к концу VIII в. до н. э., хотя по сообщению ряда антич­ных авторов они совершали набеги на ее территорию еще в IX—VIII вв. до н. э., а возможно, и в более ранние периоды. Однако надежные сведения о появлении кимме­рийцев в Передней Азии, видимо связанном с их бегством от скифов, относятся к 722—715 гг. до н. э., когда они, по сообщению древних ассирийских шпионов, нанесли поражение царю Урарту Русе I (730—714 гг. до н. э.)

Первое упоминание о скифах на древнем Востоке засвидетельствовано в ассиро-вавилонских документах и от­носится к 70-м годам VII в. до н. э., когда они во главе со своим царем Ишпакаем выступили в союзе с Манной против Ассирии²⁵.

Очевидно, в конце VIII — начале VII в. до н, э. и мог быть совершен упомянутый Геродотом поход скифов через Дербент в Переднюю Азию.

Пребывание скифов здесь сыграло большую роль в истории народов древнего Востока. В конце VII — начало VI в. до н. э. они выступали как главная военно-политиче­ская сила в Передней Азии.

Скифам удалось подчинить себе на время крупнейшие государства Переднего Востока, они разгромили мидийского царя Киаксара, совершали набеги на Сирию и Палестину, получали дань с египетского царя Псамметиха» который «дарами и просьбами отклонил их от дальнейшее продвижения», Геродот сообщает, что «скифы господствовали в Азии двадцать восемь лет и все опустошили своим буйством и излишеством». Подобная активность кочевников Юго-Восточной Европы, усиленное проникновение на Ближний Восток через Кавказ киммерийцев, скифов и других степняков способствовали повышению стратегического значения Дербентских ворот и должны были привлечь к ним внимание правителей передневосточных государств. Известный востоковед В. Ф. Минорский полагал, что по­пытки укрепить эти важнейшие ворота Кавказа предпри­нимались уже царями «мировой» Персидской державы Ахеменидов (историческая династия древнеиранских ца­рей, первым из которых был Кир — основатель огромного Персидского государства), власть которых, по сообще­нию Геродота, распространилась «до Кавказского хребта (ибо до этого хребта простиралось владычество пер­сов) ».

Первое упоминание «Каспийских ворот» — наиболее древнего названия Дербента — относится к VI в. до н. э., его приводит известный древнегреческий автор Гекатой Милетский (VI в. до н. э.) в связи с описанием границ Мидии, хотя не исключено, что он имел в виду «ворота» в северо-восточном Иране. Однако Каспийские ворота, упомянутые античным историком IV в. до н. э. Харесом Митиленским, писавшим в связи с событиями VIII или VII в. до н. э., что «Гистасп владел Мидией и нижней страной, а Зариадр — областью, лежащей выше Каспий­ских ворот до Танаида», надо отождествлять, судя по писаниям, с Дербентом.

Судя по всему, уже к середине I тысячелетия до н. э. древние греки довольно хорошо были знакомы с Каспий­ским морем и со многими областями, прилегающими к нему, в том числе с районами Дербентского прохода. Так, Геродот приводит длину и ширину Каспийского моря («в длину пятьдесят дней плавания на веслах, а к ширину, в наиболее широком месте,—восемь дней») и со­общает, что оно «отдельное, не сливающееся с другим морем». Совпадение данных о ширине Каспийского моря у Геродота и у известного средневекового арабского историка и географа X в. Истахри, писавшего, что при благоприятном ветре его «пересекают по ширине от Табаристана (области восточного побережья Каспия.— А. К.) до Баб ал-абваба (т. е. Дербента,— А. К.) за не­делю», позволило В. В. Бартольду сделать предположение, «что еще в дохристианское время, как и в середине века, важнейшее поселение на западном побережье Кас­пия находилось поблизости от нынешнего Дербента». Однако сегодня, зная результаты археологических иссле­дований в Дербенте, можно не только говорить о наличии важнейшего поселения в районе Дербента, но и предполагать, что о существовании его было известно Геродоту. В связи с этим интересно вспомнить загадочную Таркинскую клинописную надпись, обнаруженную в прошлом столетии в Приморском Дагестане и не прочтенную до настоящего времени. Дагестанские археологи связывают ее с возможным пребыванием в Приморском Дагестане вавилонских купцов, т. е. столь ранними торговыми свя­зями Восточной Европы с Передней Азией через Дербент­ский проход. Пока еще трудно судить о правомерности по­добных предположений, но древнегреческие историки и географы, видимо, были довольно хорошо осведомлены о бассейне Каспия и районе Дербента. Этому в значитель­ной мере способствовало то обстоятельство, что часть тер­ритории Восточного Кавказа, где позднее возникло древ­нее государство Кавказская Албания, включавшее в себя и Дербент, входила в состав Закавказской сатрапии дер­жавы Ахеменидов и была, видимо, в силу этого достаточ­но известна древнему миру.

Разделение Персидской державы на административные единицы — сатрапии, во главе которых стояли наместни­ки, как правило персы из знатных, приближенных к царю родов, было введено Дарием I. Однако еще до проведения реформы системы административного управления Ирана, предпринятой Дарием после подавления широкой волны восстаний в различных частях государства и укрепления на троне, унаследованном им в результате победы над своим противником в борьбе за власть магом Гауматой в 522—521 гг. до н. э., какая-то часть Закавказья, видимо, входила в состав Ахеменидского государства.

В Бехистунской надписи, грандиозном памятнике в долине Керманшаха, где на неприступной скале высечены на трех языках великие деяния и победы царя Дария, со­общается о восстании в Армении в 521 г. до н. э., т. е. подтверждается зависимость ее от персов до правления Дария I. Население Кавказа оказало упорное сопротивле­ние полководцам Дария Дадрши (сам он был армянином) и Вахумисе, и о полной победе над Закавказьем Бехистунская надпись умалчивает. Видимо, Армения была покорена Дарием позднее. Геродот, сообщающий полный список сатрапий, число которых достигало 20, но не было постоянным, упо­минает о закавказской сатрапии как об 11-й сатрапии Ахеменидов, многие области которой были завоеваны еще Киром.

Сведения Геродота о «владычестве персов» в Закав­казье и известные данные об участии албанов (племе­на, населявшие в древности Восточный Кавказ) в знаме­нитой битве при Гавгамеле (331 г. до н. э.) на стороне персов, их почетное место рядом с телохранителями по­следнего правителя Ахеменидской державы Дария III (336—330 гг. до н. э.) и та легкость, с которой греки (войска Александра Македонского) смогли на расстоянии распознать албанов среди пестрого разноплеменного пер­сидского войска, служат подтверждением высказанных предположений о значительной осведомленности древнего мира об областях и народах, населявших западный При-каспий и, видимо, о районе Дербента.

Свидетельством того, что бассейн Каспийского моря и важнейшие «ворота», расположенные на его западном побережье, все больше привлекали внимание правителей древнего Востока, может служить подготавливавшийся Александром Македонским поход в эти районы, связан­ный с его попытками найти новые торговые пути через Прикаспий, и объезд Каспийского моря известным гре­ческим военачальником Патроклом в 283—282 гг. до п. э. по приказу царя Селевка I — прославленного полководца и сподвижника Александра Македонского, основавшего после его смерти и развала «мировой державы» Александ­ра огромное государство, простиравшееся от Средиземно­го моря до Восточного Ирана.

Находки монетных кладов и отдельных селевкидских монет неподалеку от Дербента (совхоз Герейханова Сулейман Стальского района), среди которых отмечены и монеты селевкидского царя Антиоха IV Эпифана (175—163 гг. до н. э.), служат под­тверждением того, что интерес правителей древнего Восто­ка к этим областям не был случайным и уже в столь ран­ние периоды. Дербент должен был контролировать не только важнейшую военную дорогу, но и известную тор­говую трассу, играя значительную роль в истории наро­дов Закавказья, Северного Прикаспия, Переднего и Сред­него Востока.

Таким предстает Дербент по данным средневековых и древних письменных источников, одни -из которых, несущие в себе в основном легендарные мотивы, связывают его возникновение с эпическими древнеиранскими царями и великим завоевателем Востока — Александром Македон­ским, а другие, основанные на скупых сведениях древних историков и географов об этом районе западного Прикаспия, лишь позволяют догадываться о важной роли этих известных «ворот» и строить предположения об их воз­можной охране и укреплении. Однако как первые, так и вторые оставляли этот вопрос открытым и не давали воз­можности достоверно говорить о древнем, досасанидском возникновении Дербента.

Источник: А. А. Кудрявцев. Древний Дербент. Монография. М.: Наука, 1982.