Главы и разделы

Восток: I  II  III  IV  V  VI  VII  VIII  IX  X  XI   Греция:  I  II  III  IV     Рим: I  II  III  IV  V

ВОСТОК

ГЛАВА XI

Древний Китай

• 1. Территория и население
• 2. Древнейший Китай. Шан-Иньское государство
• 3. Эпоха Западного Чжоу (1027-770 гг. до н. э.)
• 4. Распад Китая и эпоха Чуньцю
• 5. Эпоха Чжанъго
• 6. Объединение Китая. Империя Цинь
• 7. Империя Хань (III в. до н. э. — III в. н. э.)
• 8. Культура Древнего Китая

Территория и население

Цивилизация Древнего Китая сложилась в бассейне великой реки Хуанхэ, с крайне неустойчивым, часто меняющимся руслом в нижнем течении. Лессовые пойменные почвы идеально подхо­дили для занятий земледелием. С другой стороны, жизнь у пой­мы при постоянной угрозе наводнения и смены речного русла была очень рискованной. Лишь распространение железных ору­дий труда в I тыс. до н. э. позволило китайцам выйти за пределы пойм.

С севера и северо-запада к бассейну Хуанхэ прилегает Великая степь, откуда на Китай часто совершали набеги кочевники. Почти непроходимые горы соседствовали с Китаем на западе. Все это привело к известной изоляции оседлой земледельческой зоны в бассейнах Хуанхэ и Янцзы от остального мира, частично преодо­ленной лишь к концу I тыс. до н. э.

В VI-V тыс. до н. э. бассейн Хуанхэ и Янцзы, как и более юж­ные районы, был заселен племенами австронезийской группы (родственными современным вьетнамцам и малайцам). На запа­де, в Тибете и смежных районах, жили протосинотибетцы (пред­ки носителей китайского, тибетских и бирманских языков). Лингвистика предполагает, что первые носители этих диалектов были европеоидами и прибыли в Тибет с далекого запада, но здесь полностью монголоизировались. По-видимому, в V тыс. до н. э. группа протосинотибетцев расселяется с запада по верхнему и среднему течению Хуанхэ и дает начало археологической культу­ре Яншао; эта группа и обособилась как протокитайцы. Постепенно протокитайцы ассимилируют австронезийцев доли­ны Хуанхэ (в низовьях которой те, впрочем, жили еще в I тыс. до н э.; китайские источники описывают их как восточных варва­ров — «и»). Собственно китайская этническая общность склады­вается в первой половине I тыс. до н. э.; в середине тысячелетия она ассимилировала и включила австронезийское население до­лины Янцзы, чем и завершилось формирование древнекитайско­го этноса.

Древнейший Китай. Шан-Иньское государство

Во второй половине III тыс. до н. э. у потомков племен культу­ры яншао возникает имущественная дифференциация и обосо­бляется властная верхушка. Согласно древнекитайской истори- ко-литературной традиции, первой наследственной династией правителей Китая была династия Ся (конец III — начало II тыс. до н. э.), основанная неким Ци. Ци приписывался в сыновья к чи­сто мифологическому герою, Великому Юю, спасшему людей от всемирного потопа. Тем самым династийное, то есть историческое прошлое Китая «сшивалось» с мифологическим прошлым боже­ственных перволюдей и культурных героев (переосмысленных как древнейшие, ненаследственные императоры). Предание о ди­настии Ся скорее всего отражает создание какого-то раннего объ­единения протокитайских племен одним из них — «ся» — и на­чало передачи власти его вождей по наследству.

Раскопки доказали существование следующей династии ки­тайской традиции — Шан (Инь). По преданию, Чэн Тан, вождь одного из зависимых от Ся племен — шан, возглавил недоволь­ных, уничтожил весь клан Ся и сплотил вокруг шанцев осталь­ные племена (ок. 1700 г. до н. э.). Племя шан неоднократно пере­селялось по равнинам в среднем течении Хуанхэ, пока при прави­теле Пань Гэне не остановилось в районе современного Аньяна, где была основана новая столица — Великий Город Шан (ок. 1300 г. до н. э.). С этого времени династия получает второе назва­ние — Инь, и начинается заключительный период шанской исто­рии (XIV-XI вв. до н. э.), представленный археологическими на­ходками и ценнейшими иероглифическими гадательными над­писями — первыми памятниками древнекитайской письменно­сти. Широкое распространение в этот период получила бронза, однако она не применялась в земледелии, а использовалась для изготовления оружия и предметов ритуала.

Шан-Иньское объединение было раннеклассовым государ­ством, но не нарушало разграничения племенных и родовых структур, служивших главными составными частями общества. Государственность выражалась в том, что власть правителя носи­ла автократический характер и не зависела от институтов родо- племенного самоуправления: ван (правитель) имел право повеле­вать любым человеком, находящимся на его землях. В этом про­явился один из самых важных феноменов всей истории Китая — устойчивость и значение родовых структур; даже впоследствии, с распространением частной собственности, род тысячелетиями оставался главной ячейкой в сфере собственно социальных отно­шений. Особенно ярко это выражалось в типичных для Китая на­казаниях родственников за проступок одного из них; за тяжелое политическое преступление глав рода, согласно стандартным правовым нормам, мог быть уничтожен весь род, и именно так оформлялись обычно династические перевороты.

Ядром Иньского государства была территория племени шан, в котором, судя по аньянским погребениям, выделялись четыре сословия: род правителя (вместе с его представителями хоронили и часть челяди), знать, рядовые общинники и бесправные лица, оказавшиеся вне общинно-родовых структур. Государственная эксплуатация шанцев выражалась, по-видимому, в привлечении их к отработкам на полях правителя и храмов и иным обществен­ным работам.

Правитель — ван — осуществлял исполнительную и высшую жреческую власть, считаясь главным посредником между людь­ми и космическими силами. Только он мог осуществлять гада­ния, выясняющие волю божества (они предпринимались при принятии почти любого решения), а его участие в той или иной деятельности магически способствовало ее успеху. Поэтому все главные сельскохозяйственные работы начинались только по специальному приказу вана. Представление о том, что правитель по своему статусу служит проводником космической жизнеобе­спечивающей энергии на землю, без чего приходит в упадок вся жизнь, сохранялось впоследствии на протяжении тысячелетий (правда, правитель исполнял роль такого проводника тем хуже, чем безответственнее относился к своим обязанностям; китай­ская общественная норма требовала устранять и заменять превы­сившего в этом отношении все пределы правителя силами его подданных). О единоличном характере власти вана говорит его стандартный эпитет— «единственный среди людей». При ване сформировался примитивный государственный аппарат и заро­дыш постоянной армии — колесничная дружина, воевавшая во главе пешего племенного ополчения. Ван, его двор и дружина су­ществовали за счет отработок шанцев на их полях, дани зависи­мых племен и, вероятно, привлечения труда лиц, втянувшихся в частную зависимость от них.

Главными государственными делами в древнекитайской тра­диции считались жертвоприношения и войны. Так обстояли дела уже в иньскую эпоху. Войны велись за расширение круга зависи­мых племен, платящих дань иньскому вану, и ради массового угона пленных, предназначавшихся для жертвоприношений усопшим предкам, а не для обращения в рабство, институт кото­рого еще не сформировался (у иньцев не было даже специального термина для обозначения рабов).

Вожди подчиненных племен должны были регулярно являть­ся в Великий Город Шан с дарами, присылать туда дань и предо­ставлять вану свои племенные ополчения. Внутренние проблемы они решали самостоятельно. Одним из племен, соседствующих с иньцами с запада, было племя чжоу, то воевавшее с Инь, то при­знававшее зависимость от него.

В иньскую эпоху уже сформировалась концепция, согласно которой собственное государство является центром мира и теоре­тически имеет мандат от космических сил на управление всей землей. Те, кто признает это право, образуют окультуренное про­странство, остальная часть мира прозябает в варварстве. Эта кон­цепция также сохраняла безраздельное господство в официаль­ной мысли Китая следующих веков. Государственным культом Шанской державы являлся культ предков (прежде всего предков правящего государя).

Пик иньского могущества приходится на правление У-дина (ок.1200 г. до н.э.). Через полтора столетия вождь чжоусцев У-ван возглавил коалицию западных племен, разгромил иньцев в битве при Муе (1027 г. до н. э.) и захватил территорию иньского государства. С этого времени отсчитывается эпоха династии Чжоу.

Эпоха Западного Чжоу (1027-770 гг. до н. э.)

Захват власти в древнекитайском государстве племенной группой чжоусцев привел к существенным изменениям в соци­ально-политическом строе. Новая династия, не имевшая опыта управления крупным государством, предпочла раздать подкон­трольные ей родовые группы вместе с их территориями в наслед­ственное владение членам правящего дома и некоторым предста­вителям знати. Такие владетели именовались «чжухоу» и почти полностью распоряжались внутренними делами своих уделов (которых в XI в. до н. э. насчитывалось 200-300), а ван непосред­ственно управлял лишь оставшимся у него доменом — «столич­ной областью». Чжухоу предоставляли ему долю податей и воин­ские контингенты.

Свободное население делилось на 5 рангов: единственным об­ладателем первого был чжоуский ван, второй принадлежал чжу­хоу, третий — дафу, главам родовых групп, из территорий кото­рых складывались уделы чжухоу, четвертый — ши, главам боль­ших семей, из которых состояли эти родовые группы, пятый — простолюдинам. Эти ранги образовали нечто вроде феодальной лестницы. Владетель каждого ранга передавал большую часть своей земли в держание владетелям следующего ранга, а те пере­давали наверх долю причитающейся им земельной ренты, соз­данной в конечном счете трудом простолюдинов. Верховным соб­ственником всей земли считался чжоуский ван, реально же доход с нее дробился между владетелями разных рангов, делегировав­шими право ее эксплуатации сверху вниз. На смену иньской си­стеме выделения особых государственных полей пришло взима­ние обычной подати.

Для каждого ранга был жестко установлен предельный уро­вень потребления: «потребление богатств зависит от вознаграж­дения, соответствующего рангу». Объем присваиваемой земель­ной ренты и землевладения, допустимое количество и вид еды, питья, скота и рабов, вид одежды и утвари, размеры и убранство дома и даже гробы и могилы были свои для каждого ранга. Ранг наследовался старшим сыном, прочие сыновья получали ранг одной ступенью ниже (кроме простолюдинов).

Другим новым явлением было развитие рабства: теперь зна­чительная часть пленных обращалась в рабов. В зачаточных фор­мах стала развиваться торговля: вместо денег применялись рако- вины-каури.

Чжоусцы унаследовали и развили иньскую идеологию. В го­сударственной религии главное место заняло Небо — почти без­личное и всемогущее вселенское начало. Ван получил титул «Сына Неба», что выражало принадлежащую только ему, по ста­тусу, способность ретранслировать космоупорядочивающую энергию Неба на благо представляемого им сообщества и всей земли.

Распад Китая и эпоха Чуньцю

Система наследственных владений с неизбежностью привела к росту самостоятельности чжухоу и ослаблению власти вана. Новый импульс этому процессу придали в первые десятилетия VIII в. до н. э. вторжения полукочевых племен жунов с верховьев Хуанхэ, переплетающиеся с мятежами владетельных князей. В 770 г. до н. э. чжоуский Пин-ван был вынужден бросить столич­ный район, превратившийся в арену безнаказанных набегов жу­нов, и переехал со своим двором на восток, в район Лояна. Этот момент в китайской традиции принято считать концом эпохи Западного Чжоу.

Бегство от жунов привело к резкому падению авторитета вана. Отныне он почти не вмешивается во взаимоотношения чжу­хоу, и те превращаются в фактически независимых государей. Уменьшается домен вана (частью за счет новых пожалований чжухоу, частью под их ударами), прекращается выплата ему дани владетелями. К концу VIII в. до н. э. Китай распался на тысячу с лишним самостоятельных владений, между которыми немедлен­но началась борьба за поглощение и подчинение соседей. Однако все они номинально признавали верховную власть чжоуского вана как традиционного воплощения единства страны. На чжоу- ский престол никто не посягал, и только за его обладателями оставались титулы вана и «Сына Неба».

Время, когда местные правители разной степени могущества боролись за гегемонию друг над другом, номинально признавая верховную власть чжоуского вана, образует так называемый пе­риод Чуньцю («Весна и осень», 722-403 гг. до н. э.). Это был один из самых мрачных периодов в истории Китая, полный бесконеч­ных междоусобиц и смут. В борьбе всех против всех нередким де­лом для князей и знати стали убийства ближайших родственни­ков и предательство любых союзов и соглашений. С распадом страны было почти утрачено осознание ответственности власти перед населением, знать резко углубила пропасть между собой и простолюдинами.

В конце VIII — конце VII вв. до н. э. в результате того же рас­селения кочевников Великой степи, западными проявлениями которого были миграции скифов, с северо-востока в долину Хуанхэ вторгаются кочевые племена ди (включавшие, по-види­мому, ираноязычные группы), опустошающие центральные рай­оны страны и включающиеся в усобицы князей.

В этот период изменился характер самоидентификации древ­некитайской общности. В эпохи Шан-Инь и Западного Чжоу она носила политический характер: противопоставление «мы — они» отталкивалось от того, подчинялись ли соответствующие группы власти вана или нет. Теперь формируется новая, этнокультурная самоидентификация: общность носителей древнекитайского язы­ка, ритуала и социокультурных норм (в том числе земледельче­ского хозяйственного типа), жившая в среднем течении Хуанхэ, получает особое самоназвание «хуася» (или «чжуся») и противо­поставляет себя всем инокультурным соседям, рассматривав­шимся отныне как «варвары четырех сторон света», в то время как княжества хуася именуются «Срединными». Считалось, что хуася связаны между собой кровным родством и приходятся «сво­ими» друг другу (в отличие от чужаков-«варваров») независимо от их политической ориентации: «Варвары — это шакалы и вол­ки, им нельзя идти на уступки; чжуся — это родственники, и их нельзя оставлять в беде». Этому противопоставлению придавали и этическую окраску: варвары не придают значения нравственно­му началу, а хуася следуют законам справедливости, исходящим от Неба.

Менталитету хуася действительно был присущ особый этиче­ский комплекс. Авторитет социально-этических норм в рацио­нальном духе возводился к тому, что они являются единственно возможным средством согласовать желания и потребности от­дельных людей и помешать им уничтожить друг друга в смутах. В то же время считалось, что исполняться эти нормы будут лишь в том случае, если сами люди будут как можно меньше думать о себе, стараясь заботиться лишь о выполнении своего долга перед другими как о безусловном самодовлеющем приоритете; окружа­ющие, со своей стороны, таким же образом позаботятся о них. Считалось, что санкционирование заботы о себе быстро увлекло бы людей к отбрасыванию любых ограничений и погружению в хаос. Это воззрение стало инвариантом традиционной китайской этики, придав ей устойчивый оттенок подавления личности и вы­звав к жизни всеобъемлющую регламентацию поведения, при­званную дисциплинировать индивидуума и приучить его к само­ограничению и самоотречению во имя отвлеченного долга.

К V в. до н. э. общность хуася расширилась территориально благодаря колонизации, направленной на относительно менее за­селенные окраины — на восток, к берегам Тихого океана, и на юг, в бассейн Янцзы, — а также культурной ассимиляции местного населения. К этому времени из противоборствовавших княжеств хуася уцелело немногим более десятка, которые и делили между собой всю территорию хуася. В частности, к «Срединным» госу­дарствам были теперь отнесены сильные окраинные владения с населением, частично имевшим некитайские этнические корни: Чу на юге, Янь на северо-востоке и Цинь на западе.

Эпоха Чжанъго

С распада в 403 г. до н. э. одного из крупнейших противобор­ствующих владений хуася — Цзинь — китайская традиция условно отсчитывает период Чжаньго (доел, «воюющих госу­дарств», 403-221 гг. дон. э.). Середина I тыс. дон. э. действитель­но стала временем резких сдвигов во всех сферах жизни страны. В VI-IV вв. до н. э. в Китае распространилось железо. Железные пахотные орудия вызвали взлет производства и демографический взрыв, так как позволили возделывать не только мягкие речные поймы, но и твердые почвы. В качестве тягловой силы при запаш­ке впервые стал применяться скот.

Рост продукции, распашка новых земель, а также общая не­стабильность, вызванная войнами и не позволявшая контролиро­вать выполнение ранговых ограничений, привели к грандиозным социальным переменам. Исчезла старинная чжоуская система общинного землепользования: в середине I тыс. до н. э. повсе­местно утверждается частная собственность на землю с правом свободно покупать и продавать ее, в связи с чем община оконча­тельно становится соседской, а государства переходят к новой форме податного обложения — поземельному налогу, начисляе­мому на площадь обрабатываемой данным собственником земли.

Чжоуские наследственные сословия ремесленников и торгов­цев, причислявшиеся к рангу простолюдинов и тем самым при­нудительно обреченные на невысокий уровень жизни, ушли в прошлое, сменившись деятельностью индивидуальных купцов и ремесленников, вольных накапливать любые богатства. Это при­вело к формированию богатой ремесленно-торговой верхушки (чьи представители по рангу оставались простолюдинами). С дру­гой стороны, за века нестабильности многие носители высших рангов разорились. Таким образом, с обеих сторон нарушался основной принцип традиционного порядка: «богат, кто знатен, беден, кто незнатен (по рангу)». В городском производстве стали широко использоваться рабы, общее число которых резко возрас­тает. Количество и населенность городов также возросли, причем ремесленники составляли значительную массу их населения. В IV—III вв. до н. э. распространилась металлическая монета.

В ту же эпоху возникли все основные учения Древнего Китая: конфуцианство, легизм, даосизм (в последующие века они только развивались или забывались, но ничего похожего на инновацион­ный взрыв эпохи Чжаньго в общественной мысли не происходи­ло). Все они пытались решить, каким образом можно восстано­вить социальный порядок (то есть устранить проблемы, вызван­ные расхождением знатности и богатства) и прекратить смуты (то есть добиться от людей забвения своих личных выгод и самоот­верженного исполнения общественной нормы). Многие элементы этих учений вписываются в общую парадигму духовных иннова­ций «осевого времени», хотя рецепты, предложенные ими, рази­тельно отличались друг от друга.

Учение Конфуция (Кун-цзы, 551-479 гг. до н. э.), или конфу­цианство, отталкивалось от представления о том, что человек по своей природе добр, то есть, в рамках китайской системы поня­тий, готов к самоотверженному служению долгу, если высшие не подают ему разрушительных примеров обратного. Образцом для всех общественных отношений Конфуций считал семью, в кото­рой старшие призваны заботиться о младших и воспитывать их, а младшие — почитать и слушаться старших; в государстве народ выступает в роли «детей», а правитель — «отца». Правитель обя­зан заботиться не о личных выгодах, а о благе народа и исполне­нии воли Неба, народ — беспрекословно повиноваться правите­лю.

Ключевые понятия конфуцианства — жэнь («способность ве­сти себя по-людски»; неверный, но распространенный перевод — «гуманность», на деле же речь идет о добровольной готовности исполнять внешнюю норму), чжуи («верность»), и («долг»), сяо («почтительность к старшим») и ли («нормы поведения»).

Особенно подробно Конфуций развивал учение о воплощении своего идеала— «благородном муже» цзюнь-цзы, живущем для одного лишь бескорыстного, бесстрашного и принципиального исполнения своего общественного долга. Забота о себе или реали­зации собственно личных чувств конфуцианством всячески дис­кредитируется. Вот две характерные выдержки из конфуциан­ского трактата: «В детстве был смирным, слушался приказов, гулять ходил только в определенную сторону, пребывал в строго определенном месте, любил учиться и не шалил. В отрочестве об­ладал твердой волей и выполнял приказы, усердно соблюдал то, чему его учили, и не был распущен. Став совершеннолетним, лю­бил почтительность, не имел своевольных мыслей, менял взгля­ды только из чувства долга, действовал только по приказу выс­ших». «Разве у благородного мужа бывают близкие люди? У бла­городного мужа бывают близкие люди, но не в том смысле, что они словно в одной команде друг с другом, а в том, что он сближа­ется с ними на основе добродетели, чтобы помогать друг другу служить правителю, и только в этом смысле они для него близ­кие».

Согласно Конфуцию, в древности уже существовало идеаль­ное состояние общества, когда праведным ванам помогали в управлении «благородные мужи»; их законы и надлежит без раз­мышлений восстановить и соблюдать, не допуская никаких нов­шеств (отсюда постулат: «благородный муж передает, а не созда­ет»; тут сказалось враждебное отношение Конфуция к социаль­ным переменам его эпохи, прежде всего обогащению хотя бы не­которых простолюдинов). Позднейшие конфуцианцы Мэн-цзы (IV в. до н. э.) и Сюнь-цзы (III в. до н. э.) систематизировали уче­ние Конфуция и развили его в стройную всеобъемлющую доктри­ну.

В IV—III вв. до н. э. распространилось учение школы «прави­тельственных распоряжений» (так называемого легизма). Легисты полагали, что по своей природе человек — существо злое, то есть, иными словами, не способное по доброй воле подчи­нить всего себя исполнению долга перед высшими. На него оста­ется воздействовать страхом перед жестокими наказаниями. Легисты прямо призывали правителей не оставлять подданным времени для отдыха и возможности иметь какие-либо запасы или излишки; иначе, не занятые по необходимости изнурительным трудом, люди непременно затеют смуту. По той же причине реко­мендовалось вести непрерывные войны, укрепляющие повинове­ние и поглощающие силы народа. Согласно легистам, правитель должен быть всевластен, не может быть скован какими бы то ни было нормами и призван преследовать лишь цели приумножения своего могущества и казны (соответственно, легизм призывает поощрять частную торговлю и ремесло).

Учение даосизма, чье основание приписывается легендарно­му мудрецу Лao-цзы (жил якобы в VIв. до н.э.), изложено в «Трактате о дао и дэ» (Даодэцзин). Отталкиваясь от своей интер­претации общекитайских категорий дао (доел, «путь», т.е. имма­нентные законы мира, согласно которым развертывается его дви­жение, принципиально непознаваемое первоначало) и дэ («благо­дать, благодатная сила», отражение дао, способность человека вступать с ним в гармонию и проводить в мир его благую космоу- порядочивающую энергию), даосы призывали к «недеянию», от­казу от резкого вмешательства в миропорядок и от попыток из­менить стихийно складывающийся ход вещей.

В IV в. до н. э. несколько крупных княжеств провели рефор­мы легистского образца, поощрявшие частную собственность и торговлю; в то же время был увеличен административный аппа­рат и усилилась государственная эксплуатация общинников. Так, в горном княжестве Цинь на западе Китае сановником-леги- стом Шан Яном были введены широчайшая круговая порука (се­мьи объединялись в «пятки» и «десятки», подвергавшиеся кол­лективному наказанию за провинность любого своего члена), раз­решение свободной купли-продажи земли, принудительное дро­бление большесемейных наделов на индивидуальные; ликвида­ция привилегий аристократов, не имевших личных заслуг; уни­фикация мер и весов; новая система рангов, присваивавшихся за военные заслуги или за денежный взнос в казну. Реформы Шан Яна вызвали стремительный рост циньской экономики, доходов и централизации власти правителя.

Объединение Китая. Империя Цинь

Экономический рост и развитие металлургии железа позво­лили китайским владетелям содержать более многочисленные и прекрасно вооруженные армии и вести более напряженные воен­ные действия. Присвоение рангов за военные заслуги перед пра­вителем поощряло приток в вдйска смелых и амбициозных лю­дей. Все это делало войны между княжествами, которых к началу III в. до н. э. осталось всего 7, более масштабными, динамичными и кровопролитными, что, в свою очередь, увеличивало возмож­ности одного владения добиться полной победы над другим и его аннексии. Перевес в этих войнах получили Чу и Цинь; последнее в 256 г. до н. э. уничтожило саму династию Чжоу, что свидетель­ствовало об огромных сдвигах в идеологии. При ване Ин Чжэне (246-210 гг. до н. э.) Цинь менее чем за десять лет аннексировало все остальные китайские царства. В 221 г. до н. э. Китай впервые за несколько сот лет был объединен под одной властью.

После этой невиданной победы Ин Чжэн принял новый титул Цинь Шихуанди — «Первый император династии Цинь» — и провел широкие преобразования в стране, превратив ее впервые за всю историю в бюрократическую централизованную империю. Китай был заново поделен на 36 административных округов, чьи границы не имели ничего общего с рубежами старых царств или естественными рубежами, — так император пытался преодолеть традиции сепаратизма. Был сформирован разветвленный госу­дарственный аппарат, включавший на самом нижнем своем уров­не старейшин общины. Особая инспекционная служба осущест­вляла надзор за чиновниками и страной. Государство строго ре­гламентировало все стороны жизни людей; у населения отобрали все оружие и перелили на колокола.

По всей стране были унифицированы письменность, монета, меры веса, введена единая законодательная система, выдержан­ная в обычном легистском циньском духе и отличавшаяся непо­мерной жестокостью. За преступление наказывали всю семью преступника (обычно обращением в государственных рабов). Смертная казнь применялась за всевозможные провинности, в том числе мелкие административные упущения. В массовом по­рядке производились ссылки на каторжные работы. Если среди жителей нескольких деревень скрывался, неведомо для них са­мих, неопознанный виновник серьезного политического престу­пления и власти не в силах были установить его личность, они могли истребить всех этих жителей, чтобы только не упустить преступника.

Приказано было уничтожить все произведения доциньской письменной традиции Китая, чтобы людям было неоткуда узнать об иных временах и порядках (однако множество китайцев, ри­скуя жизнью, укрыли и сохранили запретные сочинения). За приверженность древности были казнены сотни ученых-конфу­цианцев.

Сам Цинь Шихуанди считал свои реформы эсхатологическим спасением Китая и заявлял в своих надписях: «Все совершается как надо, и ничего не происходит иначе, как по намеченному пла­ну. Прозорливость императора достигает всех четырех сторон света, проникает повсюду. Теперь ни высший, ни низший, ни знатный, ни простой человек — никто не нарушает порядка. В больших и малых делах люди напрягают силы, никто не смеет ле­ниться и быть нерадивым. Далеко ли, близко ли, даже в глухих и уединенных местах все усердно трудятся, со строгостью и требо­вательностью друг к другу. Смиренно и радостно люди принима­ют наставления, полностью понимают законы и правила. Улучшения распространятся, и им не будет конца!».

В соответствии с принципами легистов Цинь Шихуанди счи­тал создание империи лишь началом новых грандиозных деяний, призванных еще больше усилить правителя и занять тяжкими трудами народ. В 215-214 гг. до н. э. огромные армии были по­сланы на северных кочевников хунну и вьетские страны между бассейном Янцзы и Южно-Китайским морем, куда еще никогда не проникало китайское оружие; на обоих фронтах ценой громад­ных жертв были произведены обширные завоевания. Империя развернула невиданное строительство: были возведены Великая Китайская стена протяженностью около 5 тыс. км., дворец Эпан и недавно найденная гробница императора, под которую выдол­били внутренность целой горы; в гробнице разместили 6000 тер­ракотовых воинов-гвардейцев в натуральную величину. Строительство Великой стены, на которое ссылали и переселяли людей со всего Китая, осталось в памяти народа страшным бед­ствием. В военном отношении она оказалась почти бесполезной: позднее кочевники часто преодолевали ее. Вся деятельность им­перии осуществлялась за счет жесточайшей эксплуатации крес­тьян, налоги на которых резко возросли и достигли 2/3 урожая.

Империя Цинь порождала всеобщую ненависть, и смерть Цинь Шихуанди в 210 г. до н. э. вызвала почти немедленные мас­совые восстания. В 207 г. до н. э. отряды восставших, во главе ко­торых стояли и крестьянские вожаки, и представители старых аристократических родов, взяли столицу и уничтожили дина­стию Цинь. Возвращаться к былой раздробленности, однако, ни­кто не хотел. В 202 г. до н. э. в развернувшейся между повстанче­скими руководителями борьбе за контроль над всей страной по­бедил бывший мелкий чиновник, выходец из крестьян Лю Ван, покровительствовавший общинам и пресекавший попытки своих войск грабить население. Он провозгласил себя императором под именем Гао-цзу (202-195 гг. до н. э.), основав новую династию — Хань. Время непрерывного правления его потомков образует эпо­ху Старшей Хань (202 г. до н. э. — 9 г.н. э.).

Империя Хань (III в. до н. э. — III в. н. э.)

Империя Хань стала вершиной политического развития Древнего Китая. Именно тогда, по сути, окончательно сложился сам китайский народ, и самоназванием китайцев до сих пор явля­ется термин «хань», т.е. «люди Ханьской империи».

Гао-цзу провел ряд мер, резко облегчивших положение наро­да и поощрявших развитие производства: он вернул свободу тем, кто в бедственные времена конца III в. до н. э. был вынужден про­дать себя в рабство, предоставлял общинам временные льготы и снизил налоги по сравнению с циньскими в 10 раз, до крайне не­обременительной 1/15 урожая. При преемниках Гао-цзу эта став­ка обычно сохранялась.

Сяо Вэнь-ди (180-165 гг. до н.э.), сын Гао-цзу, пошел еще дальше: он сократил расходы на содержание своего двора, вовсе перестал брать поземельный налог с крестьян, отменил калеча­щие наказания и наказания за вину родственника и, наконец, от­менил наказание за хулу на императора, объявив, что простолю­дины могут свободно бранить его в частных разговорах. Это был первый и последний такой случай в истории Китая; по-видимо­му, вся традиционная китайская парадигма почтительности и ис­полнения долга перед высшими вызывала у Вэнь-ди сознательное отторжение. После смерти Вэнь-ди его нововведения были немед­ленно отменены, но в целом, по выражению Сыма Цяня (I в. до н. э.), при первых правителях Хань «простой народ смог изба­виться от тягот эпохи Чжаньго. И правители, и подданные вместе стремились к отдыху. Наказания всякого рода применялись ред­ко. Народ усердно занимался хлебопашеством, одежды и пищи было вдоволь». Развитию экономики способствовало и то, что во II в. до н. э. сложился так называемый Великий шелковый путь — путь караванной торговли китайским шелком и другими товара­ми, который пролегал от Желтого моря до Средиземного.

В последующие десятилетия вновь возросли централизация и налоговый гнет. В середине II в. до н. э. конфуцианство (вобрав­шее в себя при этом многие черты легизма) было объявлено един­ственной идеологией, поддерживаемой государством. Позднее, при У-ди (140-87 гг. до н. э.), был воссоздан циньский институт инспекторов и введена новая система подготовки чиновников на основе изучения конфуцианского канона и сдачи соответствую­щих экзаменов. Право на попытку сдать такие экзамены и посту­пить в чиновники имел любой свободный человек.

В конце Ив. до н. э. воинственный У-ди попытался развер­нуть широкомасштабные внешние завоевания; дальние походы совершались на север, против хунну, на запад, на территорию

Восточного Туркестана вплоть до Ферганы (здесь особенно отли­чился дипломат и полководец Чжан Цянь), на юг и юго-восток, к пределам современных Вьетнама и Бирмы, и на северо-восток, в Корею. Почти всюду китайцы одерживали победы и осуществля­ли обширные присоединения: в общей сложности территория державы увеличилась на треть — но и то, и другое оказалось эфе­мерным. Войны У-ди, в основном сугубо престижные и ненужные стране (например, из Ферганы император хотел получить мест­ных коней, славящихся своей породой), стоили ей огромных люд­ских жертв и материального истощения; они не только не прино­сили добычу, но и требовали усиления налогового гнета. Началось разорение крестьянских семей, стали сокращаться посевные пло­щади. На исходе правления сам У-ди в официальном эдикте при­знал, что своими войнами лишь зря «утомил Поднебесную» и рас­каивается в них.

Во II—I вв. до н. э. развивается явление, которому не раз суж­дено было повториться в истории Китая, — втягивание масс обе­дневшего населения в социально-экономическую зависимость от крупных частных собственников. Поскольку в Китае еще с IV в. до н. э. почти все ценности, от земли до сословного ранга, были объектом свободной купли-продажи, процессы концентрации бо­гатств у одних собственников и разорения других проходили в широком масштабе. Вновь оживилась самопродажа и продажа родственников в рабство за долги или из-за голода. Количество рабов-китайцев постоянно росло, приближаясь к количеству ра­бов-чужеземцев; богатые сановники и купцы могли иметь по не­сколько сот рабов. Стремительно увеличивалось число разорен­ных крестьян, вынужденных в качестве арендаторов садиться на землю богачей, сконцентрировавших в своих руках обширные угодья; арендная плата была очень высока и достигала половины урожая. В силу тех же причин распространяется наемный труд.

Династия осознавала, что рост крупного землевладения несет угрозу ей самой, но все попытки его ограничения провалились из- за сопротивления крупных землевладельцев, к числу которых от­носились и сановники в столице и на местах. Самая неудачная попытка справиться с ростом частного землевладения и частного рабства была предпринята узурпатором Ван Маном в начале I в. н. э.: он попытался запретить работорговлю, не возвращая, одна­ко, рабам свободы, и провести земельный передел, наделив каж­дую семью мелким участком и запретив куплю-продажу земель.

Реформа вызвала сопротивление крупных собственников и проводилась с такими идеологическими прегрешениями против здравого смысла и злоупотреблениями чиновников, что породила хаос в экономике и еще большее ухудшение положения народа. Начались восстания; повстанческие армии воевали с силами Ван Мана, а после его гибели в этой борьбе — друг с другом.

Из семилетней смуты победителем в 25 г. н. э. вышел Лю Сю родом из старой династии Хань; он объявил себя императором Гуан У-ди (25-57 гг.) и перенес столицу на восток, в Лоян. Так начался период Младшей, или Восточной Хань (25-220 гг.), исто­рия которого в основных чертах циклически повторяет историю Старшей Хань.

Гуан У-ди, как некогда Гао-цзу, провел реформы, оживившие экономику. По указу императора подавляющее большинство ра­бов, китайцев по происхождению, получили свободу, на будущее порабощать китайцев было запрещено, а рабовладельцев лишили права клеймить и убивать своих рабов. Налоги и повинности были снижены. Особое внимание было уделено освоению новых земель на юге Китая, в бассейне Янцзы и южнее. Государство предпри­няло широкие мероприятия по ирригации. Эти меры вновь укре­пили положение основной массы крестьянства и стабилизирова­ли положение в стране. Пользуясь этим, потомки Гуан У-ди через некоторое время переходят к внешней экспансии. Во второй по­ловине I — начале II в. н. э. войны ведутся то с хунну, то с госу­дарствами Восточного Туркестана, то с проникающей в него ку- шанской державой. Большую часть II в. Поздняя Хань проводит уже в оборонительных войнах против кочевников.

Население империи, как и в конце периода Старшей Хань, до­стигло 60 млн. чел. И снова повторился процесс кризиса: все большее влияние стали сосредоточивать в своих руках крупные земельные собственники и их кланы (т.н. «сильные дома»), втя­нувшие в зависимость от себя большие массы крестьян. На этот раз дело зашло еще дальше, чем при Старшей Хань: если тогда обычной формой такой зависимости была свободная аренда, не менявшая статуса арендатора как лично свободного человека, обязанного государству подушным налогом и повинностями, то теперь арендаторы становятся лично-зависимыми от «сильных домов», а те укрывают их от государственного учета и эксплуата­ции. Податная база государства сокращается, и оно усиливает эксплуатацию тех крестьян, которых еще контролирует; те разо­ряются, вынужденно пополняют ряды зависимых от «сильных домов», способных предоставить им землю, и порочный круг вы­ходит на новый виток.

В конце концов по всей стране, не желавшей терпеть двойной и всевозрастающий гнет со стороны «сильных домов» и государ­ства, в течение «четверти века стали вспыхивать крестьянские вос­стания, в том числе самое мощное из них — восстание «желтых

повязок» (184 г.). Подавили их не столько императорские войска, сколько «сильные дома», превратившиеся в ходе этих смут в главную силу на местах, а потом и начавшие бороться за сам им­ператорский престол. После 192 г. император Хань уже был ма­рионеткой в их руках, а после его смерти в 220 г. Китай распался на три царства, в каждом из которых главной силой были магна­ты — главы «сильных домов», составляющие и государственную верхушку. Это событие условно считается концом древней исто­рии Китая.

Культура Древнего Китая

В центре мифологических представлений Древнего Китая стоят предания о предках, в том числе культурных героях, спаса­ющих человечество от всевозможных бедствий (наводнений, за­сухи, вызванной появлением разом десяти солнц, от которой лю­дей спас стрелок И, сбивший лишние солнца из лука, и т.д.) и приносящих ему различные навыки и умения (добывать огонь, строить жилища, выращивать злаки и т.д). Впоследствии эти ге­рои были переосмыслены как первые правители Китая, но даже на этой стадии их облик продолжает описываться как частично зооморфный, что явно указывает на их исконную мифологиче­скую и тотемистическую природу. Для мифов о первопредках ха­рактерен мотив их непорочного зачатия матерью при контакте с неким проявлением божественного существа (следом Великана, яйцом Пурпурной Птицы).

Космогонические мифы обычно отталкивались от концепции двух взаимодополняющих и в то же время противопоставленных друг другу мировых начал — инь (темное женское начало) и ян (светлое мужское начало). В середине I тыс. до н. э. на этой основе была создана стройная схема происхождения мира из хаоса.

В иньский период считалось, что Вселенная подчиняется все­могущему верховному божеству Ди («Владыке»). Его свиту со­ставляли усопшие предки вана — посредники между ним и Ди. В чжоуское время эта концепция отмерла, а место Ди в представле­нии о богах заняло Небо — Тянь. По более позднему выражению, «только Небо осуществляет наблюдение за народом, ведает спра­ведливостью, посылает урожай и неурожай. От милости Неба за­висит судьба народа». Ван рассматривался как Сын Неба (Тянь цзы) и для общения с ним не нуждался в посредниках. Считалось, что он получал от Неба мандат на царствование и его статус был неотделим от обладания исключительной «благой силой» дэ, представляющей собой способность настраиваться в резонанс Небу и проводить его энергию на благо жителей земли. Поле дей­ствия дэ правителя охватывает весь мир. Поэтому выполнение им необходимых ритуалов вело к постоянному возобновлению по­рядка и мироустройства во всей Поднебесной. Если правитель безответственно относился к своим обязанностям, он понижал свои возможности использовать собственное дэ, если стремился к праведности — повышал их.

Письменность Китая ведет отсчет от иньских иероглифов. В иньский период письменность применялась, видимо, только в ри­туале; при Чжоу грамотность широко распространяется среди на­селения, включая простолюдинов. Унификация китайской пись­менности произошла при Цинь Шихуанди; с того времени идет прямая линия развития к современному письму. На рубеже но­вой эры китайцы открыли бумагу.

Из памятников литературы следует отметить «Шицзин» — сформировавшийся в середине I тыс. до н. э. свод наиболее знаме­нитых народных и авторских песен (лирических, эпических и ритуальных). С иньских времен Китай знает традицию летописа­ния. В I в. до н. э. придворный историограф Сыма Цянь, по убеж­дениям умеренный даос и бесстрашный в исполнении своего гражданского долга чиновник, создал знаменитый свод истории Китая вплоть до своего времени — «Ши цзи» («Исторические за­писки»). Этот труд послужил образцом для всех последующих династийных историй, образующих основной корпус китайской историографии вообще.

Китай достиг больших успехов в прикладных естественных науках, а также в накоплении и каталогизации знаний вообще. Большого развития достигла медицина. Во всеобъемлющем труде «Хуан-ди нэйцзин» (середина I тыс. до н. э.) подробно описаны физиология и способы лечения многих болезней. Чжан Чжунцзин (150-219 гг.) разработал метод диагностики по пульсу. Начало развиваться иглоукалывание. Китайские медики использовали для лечения многие травы, в том числе чай, который первона­чально считался тонизирующим средством. Китайские астроно­мы создали первый в мире звездный каталог (V в. до н. э.), вычис­ляли сроки солнечных и лунных затмений, фиксировали появле­ние комет. Чжан Хэн (78-139 гг.) описал 2500 звезд, выдвинул теорию безграничности Вселенной и создал уникальный сейсмо­граф. Математики Древнего Китая использовали отрицательные числа и десятичные дроби.

Главы и разделы

Восток: I  II  III  IV  V  VI  VII  VIII  IX  X  XI   Греция:  I  II  III  IV     Рим: I  II  III  IV  V