Главы и разделы

Восток: I  II  III  IV  V  VI  VII  VIII  IX  X  XI   Греция:  I  II  III  IV     Рим: I  II  III  IV  V

ВОСТОК

ГЛАВА V

Месопотамия до конца III тыс. до н. э.

• 1. Территория, население, древнейшая история
• 2. Шумер до конца Раннединастического периода
• 3. Первые деспотии Месопотамии. Державы Аккада и Ура

Территория, население, древнейшая история

Месопотамия (греч. «Междуречье», край между Тигром и Евфратом) тянется на северо-запад от Персидского залива и огра­ничена Аравийским плато, Сирией, Армянским Тавром и Загросом. Регион делится на две части: Нижнюю Месопотамию, где Тигр и Евфрат текли близко друг к другу, и Верхнюю, где они резко расходятся. В Нижней Месопотамии также выделялись юг (Шумер в узком смысле слова) и север (Ки-Ури, Аккад). Раньше считали, что Персидский залив в древности заходил гораздо се­вернее, чем сейчас. Действительно, шумерские Ур и Эреду, сей­час далеко отстоящие от моря, были портовыми городами. Однако на деле границы залива практически не менялись, и лишь эстуа­рий Тигра и Евфрата был весьма широк и проходил так, что до речных пристаней в У ре и Эреду могли подняться корабли.

Нижняя Месопотамия — наиболее плодородная часть Передней Азии, но она бедна минеральными ресурсами и дере­вом. Масштабная ирригация (которую месопотамцы стремились по возможности развивать, не догадываясь о последствиях) при­водила к быстрому засолению почв и падению урожаев. В конце концов истощение почв и аридизация климата привели к запу­стению Южной Месопотамии.

В VIII-VII тыс. до н. э. Верхняя Месопотамия была впервые заселена земледельческими и скотоводческими племенами, спу­стившимися сюда с окрестных гор — Загроса (носители т.н. хас- сунской и более поздней самаррской археологических культур, чья зона расселения тяготела к Тигру) и Армянского нагорья (но­сители халафской культуры, тяготевшие к долине Евфрата). В VI тыс. до н. э. носители самаррской традиции продвигаются в Нижнюю Месопотамию и заселяют ее вплоть до Персидского за­лива, построив здесь первые протогорода.

Самоназванием сложившейся здесь общности пришельцев с севера было, по-видимому, «су» (в науке закрепилось более позд­нее название этого народа — субареи). Традиция шумеров сохра­нила глухие воспоминания о том, что субареи были их предше­ственниками, а впоследствии — симбиотами. Нижне- месопотамские субареи создали особую, т.н. убейдскую археоло­гическую культуру (V — нач. IV тыс. до н. э.), уже знавшую медь и вскоре распространившуюся, с расселением самих субареев, на земли от Центрального Загроса через Верхнюю Месопотамию и Сирию к Средиземному морю, а также на Северо-Восточную Аравию, включая Бахрейн. Вся эта огромная территория вместе с Нижней Месопотамией составила относительно однородную эт­нокультурную ойкумену субареев, известную позднее под шумер­ским названием «Субир» («Пространство су»). Нешумерский и несемитский язык Месопотамии, известный по отдельным терми­нам и именам, встречающимся в шумерских текстах (в науке его называют «прототигридским» и «банановым»), надо считать су- барейским. Ему принадлежат имена некоторых древнейших ме- сопотамских божеств.

В начале IV тыс. до н. э. в Нижней Месопотамии расселяется нбвый народ — шумеры, пришедшие сюда, возможно, с востока. Впрочем, вопрос о прародине шумеров остается неразрешенным, так как их язык не удается связать ни с одной из известных ныне языковых групп. Известный шумерский миф о происхождении людей с острова Дильмун (совр. Бахрейн) говорит обо всем чело­вечестве в целом и не имеет отношения к каким-либо собственно шумерским воспоминаниям.

Шумер до конца Раннединастического периода

С приходом шумеров археологическая культура Убейд сменя­ется в Нижней Месопотамии культурой Урук (IV тыс. до н. э.). Шумеры смешались с местными субареями и ассимилировали их, в свою очередь переняв от них многие навыки ремесла и ис­кусства. Городские поселения и храмовые здания периода Урук продолжают постройки предыдущей убейдской эпохи, так что приход шумеров был мирным и носил характер подселения в уже существующие центры.

Формирование единого шумерского этноса на территории Нижней Месопотамии разорвало субарейскую ойкумену на две части: северомесопотамско-загросский регион Субарту и неболь­шую страну Субар у границ Элама (юго-западный Иран). На рубе­же III — II тыс. до н. э. субареев Субарту ассимилировали их севе­ро-восточные соседи хурриты (на которых с тех пор и перешло в месопотамских источниках название «субареи», «шубареи»), а приэламские «люди су» слились тогда же с эламитами.

Шумеры эпохи Урук образовывали, очевидно, племенной союз с центром в Ниппуре — протогороде, где поддерживался культ верховного общешумерского бога Энлиля. Во второй поло­вине IV тыс. до н. э. они переходят к широкой внешней экспан­сии: их однотипные колонии появляются на чужеземной терри­тории по Верхнему и Среднему Евфрату и в Юго-Западном Иране (в Сузах), служа центрами военного и торгового доминирования. Создание таких колоний было бы недостижимо для отдельных об­щин и требовало наличия всешумерского политического един­ства. В эпоху Урук у шумеров выделилась, судя по погребениям, властная и богатая правящая верхушка, появились рабы-военно­пленные и, наконец, возникла пиктографическая письменность. Как видно, шумерское объединение этого времени представляло собой племенную державу, сравнимую с ранними американски­ми державами наподобие ацтекской.

В конце IV тыс. до н. э. шумерские колонии перестают функ­ционировать — шумеры теряют свои внешние владения, и насту­пает новая археологическая фаза — Джемдет-Наср, оканчиваю­щаяся тем, что на рубеже IV—III тыс. до н. э. шумеры овладели производством бронзы. С этого времени археологи начинают т.н. Раннединастический период (ок. 3000-2300 гг. до н. э.), деля­щийся на три подпериода; первый из них ок. 2900 г. до н. э. за­вершился, как показали раскопки, грандиозным наводнением, затронувшим большинство местностей Нижней Месопотамии. Первые же письменные источники, доступные нам после этого (вторая четверть III тыс. до н. э.) рисуют Шумер раздробленным на множество независимых государств и показывают повсемест­ное присутствие бок о бок с шумерами нового, семитского этноса (носителей т.н. аккадского языка; в науке их называют аккадца­ми, восточными семитами или ассиро-вавилонянами). Шумерская традиция, со своей стороны, твердо выделяет две фазы истории страны: до некоего катастрофического «потопа» и после потопа, причем обе эпохи оказываются эпохами раздробленности, а грань между ними, по данным царским спискам, проходит около того же 2900г. до н.э., когда по материалам раскопок Нижнюю Месопотамию действительно постиг «потоп».

Сводя все это воедино, можно заключить, что былой племен­ной союз шумеров эпохи Урук утратил свои внешние владения, а потом и вовсе распался под напором расселения восточных семи­тов — аккадцев из Северной Аравии (на поселениях фазы Джемдет-Наср действительно нередко встречаются следы жесто­ких разрушений). Наступившая фаза раздробленности соответ­ствует I Раннединастическому периоду — первому периоду, удер­жавшемуся в исторической памяти шумеров; его подытожило великое наводнение — «потоп», после которого семиты и шумеры уже сосуществуют как симбиоты. К середине III тыс. до н. э. они образовали с шумерами двуединый и двуязычный суперэтнос, имевший общее самоназвание — «черноголовые» (по-шумерски санг-нгига, по-аккадски — цалматкаккади). Самоидентификация этноса была ритуально-языковой: критерием ее было членство в общине, поддерживавшей культ шумеро-аккадских божеств и считающей своим главным покровителем одно из них. Неотъемлемым атрибутом этого суперэтноса было использование шумерской письменности, усвоенной аккадцами. После оконча­ния фазы Джемдет-Наср она превратилась из пиктографической в словесно-слоговую.

В первые века Раннединастического периода шумерское об­щество уже было классовым, и территория Шумера представляла собой конгломерат множества т.н. номовых государств (или горо­дов-государств). Каждое из них представляло собой один круп­ный протогородской центр с тяготеющей к нему ближайшей округой. В первые века III тыс. до н. э. такие центры (каждый из них представлял собой густозаселенное поселение вокруг храма, обслуживавшего весь ном) обносятся оборонительными стенами.

Каждое номовое государство выросло из одной из соседских общин (или территориального союза нескольких ближайших друг к другу таких общин), на которые распалась когда-то пле­менная общность шумеров, и наследовало некоторые черты пер­вобытной общинной демократии (кроме выборности правящей верхушки). Организационным центром государства был храм бога-покровителя соответствующей общины, и во главе государ­ства стоял наследственный правитель — верховный жрец этого храма с титулом «эн» («господин»). При нем существовали не­большой административный аппарат и постоянная вооруженная сила — зародыши служилой знати и регулярной армии. Власть эна была существенно ограничена советом общинных функционе­ров, в том числе старейшин (этот слой понемногу перерастал в на­следственную знать), а также народным собранием, быстро теря­ющим в силе. Власть эна осмыслялась как общинная: его автори­тет покоился на том, что он руководил общинным культом.

К середине III тыс. до н. э. титул «эн» выходит из употребле­ния, заменяясь титулами «энси» («жрец-строитель», «градопра­витель») и «лугаль» («большой человек», «царь», аккадск. «шарру»). Появление последнего титула отражало новый этап политогенеза — формальную утрату общиной контроля над правителем. «Лугалями» нарекались военные предводители, с некоторого времени командовавшие воинами помимо общинного контроля (порой этот титул присваивался военному вождю на сходке самих воинов), а также правители, сумевшие добиться формального признания своей гегемонии со стороны других номов. Таким об­разом, во всех случаях титул «лугаль» обозначал верховную еди­ноличную власть правителя, основанную на военно-бюрократи­ческой силе, прямой командной иерархии помимо общинных структур; поэтому впоследствии он употребляется и общемесопо- тамскими царями-деспотами (полную аналогию составляет исто­рия европейского термина «император»). Правители, не пытав­шиеся демонстративно поставить себя над общиной и считавшие­ся уполномоченными общинных структур, ограничивались титу­лом энси (аккадск. ишшиаккум).

Существовали три основные социальные группы: господству­ющий класс (прежде всего правящая верхушка, в куда меньшей степени — частные лица, добившиеся богатства и влияния), ря­довые общинники, объединенные в территориальные общины, делившиеся на большесемейные наделы, и, наконец, рабы и под­невольные работники рабского типа (этот класс комплектовался из военнопленных, а также изгоев и обедневших общинников, оторвавшихся от своей земли и втянутых в зависимость от иму­щих и властных людей). Эксплуатация была представлена двумя основными формами. В крупных хозяйствах — храмово-государственном хозяйстве, хозяйствах членов правящей верхушки и богатых частных лиц — трудились работники, по сословию как рабы, так и не рабы, но, как правило, не имевшие своего хозяй­ства, а трудившиеся бригадами за пайки. Рабы и большинство не рабов, трудившихся таким образом, не могли свободно покидать хозяйство. Именно эта форма эксплуатации обеспечивала господ­ствующий класс большей частью его богатств, почему мы вправе определять шумерское общество как рабовладельческое. Второй формой эксплуатации было использование государством податей и повинностей всего населения.

Земельную собственность и рабочую силу господствующий класс получал различным путем. Высших функционеров общи­ны (верховного жреца, жреца-прорицателя, главного судью, старшую жрицу, старшину общинных торговых агентов — там- каров, а также старейшин) изначально наделяли намного боль­шими землями, чем прочих; особый обширный земельный фонд выделялся храму как учреждению. Большесемейные общины могли свободно покупать и продавать свою землю, что в условиях имущественной дифференциации создавало благоприятные воз­можности для скупки земель богатыми и знатными людьми. Обезземеленные тем самым люди, а также просто бедняки, втя­нувшиеся в долговую зависимость, люди, разоренные войнами, изгои и пр. (не говоря уже о военнопленных-рабах) были вынуж­дены работать на других и в большинстве своем пополняли состав класса рабов и подневольных работников. Впрочем, часть храмо­вой земли раздавалась в аренду.

При правителе уже существует многочисленное (порядка 5 тыс. чел.) постоянное войско, содержащееся за его счет и воору­женное гораздо лучше, чем общинное ополчение. Войско состоя­ло из тяжеловооруженных пехотинцев и четырехколесных ко­лесниц, запряженных дикими ослами (лошадей еще не знали).

Политическая история Раннединастического периода отме­чена двумя тенденциями. Во-первых, это все нарастающая борьба между отдельными номовыми государствами за гегемонию. Во- вторых, постепенное развитие резкого социального противостоя­ния между правящей верхушкой, приобретающей устойчиво на­следственный, аристократический характер, и основной массой общинников, которая подвергалась все более тяжелой повинност­ной и податной эксплуатации со стороны государства в целом и в то же время была под угрозой — из-за военного разорения, долгов и т.д. — утраты собственной земли и превращения в зависимого работника чужого хозяйства, храмово-государственного или частного (то есть принадлежащего, как правило, члену той же правящей верхушки). Эти два процесса переплетались и привели в конце концов к крушению номового аристократического строя в Шумере и формированию централизованной общемесопотамской деспотии, опиравшейся на военно-служилую массу, где проис­хождение особой роли не играло.

Характерными чертами борьбы между номами были отсут­ствие попыток аннексировать другие номы (война шла лишь за установление верховной власти над ними, ибо ни на что иное у немногочисленной аристократической верхушки сил все равно не хватило бы) и своего рода «борьба за инвеституру» — склонность царей-гегемонов добиваться официального признания за ними ге­гемонии и титула «лугаль» от Ниппурского храма Энлиля (знак того, что цари Шумера еще что-то помнили о традиции общешу­мерского единства эпохи Урук, пытались в какой-то мере продол­жать ее и осознавали, что единственным институтом, способным по праву представлять эту традицию и удостоверять приобщение к ней, является указанный храм). Ни один центр не мог удержать гегемонию надолго.

Накануне и после «потопа» в Шумере существовало более де­сятка значительных городов-государств: Эреду, Ур, Урук, Лагаш, Умма, Ниппур, Киш и др. В первые века после «потопа» гегемо­нию в Шумере удерживал Киш (так что даже титул «лугаль Киша* получил смысл «гегемон всего Шумера», и этот титул ча­сто принимали позднейшие цари-гегемоны, из какого бы города они ни были). Об одном из правителей Киша, Этане (XXVIII в. до н. э.) сложилось эпическое предание, повествующее о том, как он на божественном орле поднялся на небеса к богам, чтобы добыть себе «траву рождения» и обзавестись наследником.

Ок. 2600 г. до н. э., как сообщает шумерский былинный эпос, гегемония Агги, царя Киша, была свергнута царем Урука Гильгамешем, который, опираясь на поддержку воинов, провоз­гласивших его «лугалем», смог не считаться с волей народного собрания и совета старейшин. Гильгамеш, подчинивший почти весь Шумер, также стал героем множества легенд: по одной из них он в одиночку устрашил Аггу, взял его в плен, а потом вели­кодушно освободил; по другой, он восходил на высокие Кедровые горы к востоку от Месопотамии и убил демона кедров Хумбабу, врага людей. Считалось, что Гильгамеш был сыном бога, при жизни добрался в поисках «травы бессмертия» до мира богов, а после смерти стал богом сам.

Ок. 2550 г. до н. э. гегемония Урука была перехвачена дина­стией Ура, известной своими шахтными гробницами, в том числе богатейшими царскимй погребениями; вместе с царем хоронили множество его придворных и слуг, чтобы они перешли вместе с ним в загробную жизнь и продолжали служить ему там.

В дальнейшем войны только нарастают, никому не давая сколько-нибудь прочного успеха. Шумерская пословица безна­дежно говорит: «Ты идешь, захватываешь землю врага; враг при­ходит — захватывает твою землю!» Становятся возможными та­кие явления, как возвышение Лугальаннемунду, царя незначи­тельного Адаба, который ок. 2400 г. до н. э. подчинил своей геге­монии пространства от Средиземного моря до юго-западного Ирана — и это могущество бесследно кануло в прошлое так же быстро и неожиданно, как возникло, еще при жизни самого заво­евателя.

Военные потрясения разоряли народ и обостряли социальный кризис. В Лагаше дело дошло до переворота и уступок со стороны верхушки: некий Уруинимгина захватил власть и провел ре­форму, упразднившую чрезмерные поборы с населения (XXIV в. дон. э.).

В конце XXIV в. до н. э. поднимается новый завоеватель — царь Уммы Лугальзагеси. Он устранял и истреблял правителей соседних номов и объединял их под своей властью, но не за счет слияния в единую державу, а на основе личной унии, сохраняя традиционную структуру власти в каждом номе и лишь возглав­ляя ее лично; номового сепаратизма это, конечно, не изживало. Владения Лугальзагеси простерлись от Средиземного моря до Персидского залива («от Верхнего до Нижнего моря» по-шумер­ски), но неожиданно этот представитель шумерской аристократи­ческой традиции столкнулся с политическим образованием прин­ципиально нового типа.

Первые деспотии Месопотамии.
Державы Аккада и Ура

Мелкий придворный убитого Лугальзагеси царя Киша, по происхождению аккадец-простолюдин (по позднейшему преда­нию, он был подкидышем: мать пустила его, новорожденного, по Евфрату в тростниковой корзинке, его подобрали и воспитали при кишском дворе), возглавил часть кишцев и укрылся в незна­чительном городке Аккаде, объявив себя царем под именем Шаррум-кен («Истинный царь», в традиционной современной передаче — Саргон, 2316-2261 гг. до н. э.).

Саргон властвовал помимо каких-либо традиционных инсти­тутов, как харизматический сильный вожак, опираясь на всех, кто готов был ему служить. К нему во множестве стекались рядо­вые жители Шумера, увидев перспективу возвышения, в которой им отказывало традиционное аристократическое общество. Саргон создал массовую легковооруженную, «народную» армию, включавшую мобильные отряды лучников; они имели большие преимущества перед неповоротливой тяжелой пехотой Шумера. Властная верхушка царства Саргона была построена как военно- служилая пирамида под единоличной неограниченной властью ее вождя — царя.

Опираясь на эту преданную ему силу, Саргон сначала захва­тил Верхнюю Месопотамию, а потом предложил союз, скреплен­ный династическим браком, Лугальзагеси; получив отказ, он раз­громил и казнил Лугальзагеси и после 34 битв завоевал весь Шумер. Затем его походы достигли Малой Азии, Кипра, Сирии, Элама и даже еще более отдаленных стран Южного Ирана. Империя Саргона (так называемая Аккадская держава, по назва­нию столицы) с зависимыми владениями простерлась от озера Туз и гор Тавра в Малой Азии до Белуджистана. По размерам ее никто не мог превзойти еще полторы тысячи лет, до Ахеменидов. Военнопленные пополняли число рабов и подневольных работни­ков в государственном хозяйстве.

Держава Саргона, в отличие от всех предыдущих месопотам- ских государств, была централизованной деспотией. Храмовые хозяйства стали частью государственного; номы были лишены каких бы то ни было традиционных автономий и превратились в обычные провинции, которыми управляли чиновники царя. Советы старейшин и народные собрания перестали существовать как органы власти. Саргон и его преемники скупали в «добро­вольно-принудительном» порядке землю у общин по сниженным ценам, расширяя тем самым государственное хозяйство. Государственным языком династии Саргона был не только шу­мерский, но и аккадский язык, что демонстрировало презрение династии к принципу «благородной традиции» во всех областях жизни.

Население в целом (кроме тех, кто успел попасть в военно- служилую массу) мало что выиграло от победы Саргона: межно- мовые войны и эксплуатация знати сменились не менее тяжелы­ми дальними походами и повинностно-податной эксплуатацией со стороны огромного государства. Уже в последние годы его правления начались восстания знати, поддержанные народом (по преданию, сам Саргон должен был прятаться от бунтовщиков в сточной канаве).

Преемники Саргона подавляли восстания и в самом Шумере, и в дальних зависимых странах; его внук Нарамсуэн (2236- 2200 гг. до н. э.) столкнулся с массовым восстанием по всей импе­рии и, подавив его, провозгласил себя богом, вступив в конфрон­тацию уже и с храмом Энлиля в Ниппуре. Вслед за этим на Аккад обрушились неизвестные до того «варвары» с севера (по-видимо­му, это были полукочевые индоевропейцы из-за Кавказа), спло­тив вокруг себя население части Армянского нагорья и Загроса. Нарамсуэн смог после нескольких тяжелых поражений нанести поражение «варварам», и их объединение развалилось; однако горцы-кутии (северо-восточные соседи Месопотамии), до того успевшие войти в это объединение, возобновили войну на свой страх и риск и захватили центральные районы Месопотамии. Нарамсуэн изгнал их, но и сам пал в войне с ними. Его преемник Шаркалишарри был в конце концов разбит кутиями, Аккадская держава распалась, и племенной союз кутиев установил верхов­ную власть над номами Нижней Месопотамии (ок. 2175 г. до н. э.).

Страна была разорена: к гнету местных элит прибавился гнет иноземцев-кутиев, которым местные правители Шумера отправ­ляли дань. Правители Лагаша сделали ставку на кутиев, пользо­вались их поддержкой и осуществляли от их имени определенную верховную власть над прочими номами. Этим Лагаш вызвал к себе в Нижней Месопотамии такую ненависть, что при освобож­дении от кутиев был жестоко разгромлен. Из лагашских царей кутийского времени известнее всего своими надписями и статуя­ми Гудеа (2137-2117 гг. до н. э.). При нем было создано единое храмовое хозяйство бога Нингирсу и построен грандиозный храм этого бога, ради чего учредили специальный налог и ввели строи­тельную повинность. Гудеа торговал с областями бассейна Инда и воевал с Эламом.

В кутийский период важные перемены произошли в Верхней Месопотамии, где с крахом аккадской власти под ударом кутиев образовался вакуум власти; этот вакуум был тут же, в середине — второй половине XXII в. до н. э., заполнен проникновением сюда хурритов с севера и сутиев (сутиев-амореев) с юга. С тех пор они составили главное население Верхней Месопотамии; хурриты, в частности, ассимилировали субареев и унаследовали их наимено­вание в месопотамских источниках.

Кутийское господство рухнуло под ударами всенародного вос­стания, поднятого рыбаком Утухенгалем в 2109 г. до н. э. Восставшие смели и местных правителей, восстановив централи­зованную державу под названием «Царство Шумера и Аккада»; государственным языком был только шумерский. Утухенгалю наследовал один из его соратников, Ур-Намму, перенесший сто­лицу в Ур; его династия известна как III династия Ура.

Ур-Намму (2106-2094 гг. до н. э.) и особенно его сын Шульги (2093-2046 гг. до н. э.) превратили свою державу в нечто такое, чего Месопотамия не видела ни до, ни после их династии. Большая часть земли перешла к государству и образовала огромные цен­трализованные хозяйства. Большая часть населения была обра­щена в подневольников рабского типа (гурушей, досл. «молодцев», и нгеме, досл. «рабынь»), прикрепленных к этим хозяй­ствам и работавших там за пайки бригадами. В государственном хозяйстве трудились и собственно рабы-военнопленные, и наем­ные работники. Значительная часть всей этой рабочей силы жила в нечеловеческих даже по тому времени условиях в особых лаге­рях. Трудились без выходных, получая в день 1,5 л ячменя на мужчину и 0,75 л на женщину. Выдавалось немного растительно­го масла и шерсти. Работали весь световой день. Смертность в та­ких лагерях достигала иногда 25% в месяц! Квалифицированные ремесленники, служащие, воины получали большие пайки. Представители чиновничества имели за службу наделы.

Меньшая часть земли составляла частно-общинный сектор, где шло массовое разорение и долговое закабаление (вплоть до рабства) общинников: богатые соседи и особенно чиновники дер­жавы концентрировали землю в своих руках и втягивали общин­ников в кабалу. Цари Ура пытались половинчатыми мерами оста­новить этот процесс, но безуспешно: он был неизбежной оборот­ной стороной их же собственной политики.

Цари Ура обожествляли себя и опирались на огромный бюро­кратический аппарат, необходимый для управления небывалым государственным хозяйством. О размахе бюрократии говорит тот факт, что менее чем за век существования чиновники III дина­стии Ура обеспечили нас не меньшим количеством документа­ции, чем вся остальная трехтысячелетняя история Месопотамии. При тогдашних средствах связи централизация хозяйства в та­ком масштабе была обречена на крайнюю неэффективность, и действительно, мы сталкиваемся с ожидаемыми картинами: в столице дефицит зерна, в то время как в мелком городке скопи­лись его огромные запасы и т.д.

Шульги создал новую идеологию, закрепленную в знамени­том «Царском списке» шумеров, сведенном при нем воедино. Здесь царь сознательно фальсифицировал всю историю Шумера, представив его как неизменно единое государство под управлени­ем череды последовательных династий, венчаемых его собствен­ной. Централизовать и огосударствить правовые отношения были призваны судебники Ур-Намму и Шульги и введение последним царского суда с огромными полномочиями.

Шульги вел упорные завоевательные войны, прежде всего в горах на востоке (по-видимому, по инерции борьбы с кутиями). Держава Ура включала (с разной степенью подчинения) Верхнюю и Нижнюю Месопотамию, Сирию и часть Финикии с Библом, горы Загроса, Элам и даже некоторые районы, лежавшие к вос­току от Загроса по направлению к Каспийскому морю (здесь под­данными Ура стали приэламские «люди су» — восточные суба- реи). Верховную власть над царями и вождями на востоке, осо­бенно хурритскими и эламскими, приходилось поддерживать и новыми карательными походами, и браками с местными дина­стиями.

Конец III династии Ура наступил внезапно. Сутии-амореи Сирийской степи, Среднего Евфрата и Верхней Месопотамии, и раньше иногда вступавшие в конфликт с властями державы, дви­нулись на ее центральные районы ок. 2025 г. до н. э. Почти не об­ращая внимание на их наступление, последний царь Ура Иббисуэн бесконечными походами пытался привести к покорности Элам;

амореев рассчитывали сдержать укреплениями, но безуспешно. Управление разваливалось, персонал государственных латифун­дий разбегался и делил землю на участки, амореи окружали горо­да, отрезая их от внешнего мира. На юге Месопотамии начался голод. Иббисуэн пытался спасти от него столицу, послав в Иссин, где скопились запасы зерна, чиновника Ишби-Эрру, чтобы тот вывез его в Ур. Ишби-Эрра, взяв под контроль Иссин, рассудил, что у кого зерно, тот и царь, и объявил себя царем (2017 г. до н. э.). Начался хаос: Ишби-Эрра, Иббисуэн, эламиты и союзные им при- эламские «люди су» и, наконец, амореи сталкивались друг с дру­гом в борьбе за Нижнюю Месопотамию.

Ок. 2000 г. до н. э. все было кончено: амореи расселились до Персидского залива, признав номинальную власть Ишби-Эрры, эламиты и «люди су» пленили Иббисуэна и разгромили Юг Месопотамии с Уром так, что появился жанр плачей о гибели страны, но не стали закрепляться здесь. Ишби-Эрра объединил под своей верховной властью Нижнюю Месопотамию и пытался продолжать традицию III династии Ура в идейно-политическом отношении, сохранив концепцию царской власти и название «Царство Шумера и Аккада». Но в общественном строе произо­шел переворот: крупные централизованные хозяйства, эксплуа­тирующие бригадный подневольный труд, исчезли навсегда. Сектор царской и храмовой земли остался велик, но теперь он был поделен на мелкие участки, на которых сидели отдельные малые семьи, несущие соответствующие обязательства перед го­сударством. Отныне в Месопотамии эксплуатируются почти ис­ключительно мелкие пользователи и владельцы земли, ведущие свое хозяйство.

Главы и разделы

Восток: I  II  III  IV  V  VI  VII  VIII  IX  X  XI   Греция:  I  II  III  IV     Рим: I  II  III  IV  V